Одна жизнь на двоих

      Утро соседей по телу началось в середине дня. Точнее, только к середине дня они сумели найти в себе силы подняться с кровати. Первым проснулся кумихо. И тут же вспомнил про письмо брата. Но после выпитого прошлой ночью голова отзывалась волнообразной болью при каждом движении, а при попытке встать начала немилосердно кружиться, после чего Ли Рана замутило. Он перебрал и, продолжая лежать в кровати, надеялся только, что всё было не зря, и Ко Сын Така не накроет повторно из-за вчерашней смерти пациента. Из воспоминаний парня о прошлом разе оборотень знал, что тогда ему потребовалось глухое затворничество и полное одиночество на несколько дней. Сейчас такой роскоши позволить себе они не могли. В перспективе были разборки с Мин Сан Хо, который после произошедшего наверняка сумеет как-то увязать всё с ординатором Ко, а значит станет представлять ещё большую опасность, как только придёт в себя. Кроме этого Ли Ран нутром чуял, что Ён подобрался очень близко к разгадке его воскрешения. И у полукровки руки чесались найти ответ поскорее. Хотя для себя он решил не покидать ординатора до тех пор, пока не убедится, что его жизни ничего не угрожает, даже если найдёт ответ на свою загадку раньше, чем предполагает. Если только парнишка сам не решит после этого расстаться с ним. В чём Ли Ран очень сомневался, чувствуя, что они оба привязалась друг к другу за прошедшее время. Помимо этого нужно было ещё вытащить призрачного музыканта в нормальные живые люди, что, кажется, было сейчас самой лёгкой задачей, и, наконец, нужно было помочь ребёнку — инкарнации Рана, чтобы Ко Сын Так снова не угодил под суд. И теперь, прокручивая всё это в голове, лис размышлял над тем, за что им следует хвататься первым делом. И никак не мог выбрать, что важнее. Помимо прочего очень некстати Ча Ён Мин узнал о их с Сын Таком совместном бытии, и это так же прибавляло проблем. Кумихо прекрасно понимал, что профессор теперь от них не отстанет, даже если попросить, даже если напугать, до тех пор пока они с Сын Таком не разъединяться. По-прежнему, самым логичным решением Ли Ран видел стирание профессорской памяти. На трезвую голову он мог сделать это с ювелирной точностью, не опасаясь полностью стереть личность Ча Ён Мина. Но Ко Сын Так был против, и лис понимал, что, скорее всего, парень не передумает. Поэтому пытался подобрать оптимальную схему их взаимодействия. Но ничего не получалось. Если с профессором Ча ещё можно было как-то договориться, особенно с учётом того, что он, кажется, боялся Ли Рана и за жизнь Сын Така в его отсутствие тоже, то с его Ёном говорить было бесполезно. Ли Ён был ревнив, тщеславен и обладал обострённым самолюбием, поэтому вряд ли стал бы делиться братом с кем-то ещё без веских на то причин. Скорее всего, он просто попытается открутить Ча Ён Мину голову, если тот появится в неподходящий момент, и это снова становилось дополнением к комплекту их проблем и без того внушительному. От обилия мыслей похмельная голова болела всё больше, и Ран сдался, решив пока вообще ни о чём не думать. У них был выходной, а значит, время оклематься после всего произошедшего. Поэтому лис просто притих и вытянулся на кровати с закрытыми глазами, вспоминая дыхательную гимнастику. Так продолжалось около сорока минут, тишина и неподвижность способствовали сейчас и душевному равновесию и улучшению самочувствия. К моменту пробуждения ординатора Ран даже впервые за утро почувствовал себя живым. Чего нельзя было сказать о докторе Ко. Едва проснувшись, парень побежал в туалет и провёл в его компании незабываемых двадцать минут, а потом ещё десять из-за того, что лис рискнул упомянуть завтрак. В итоге только к полудню они кое-как добрались до гостиной. Но на этом их подвиги кончились. Придерживая голову при каждом движении, Ко Сын Так периодически охал, когда приходилось совершать какие-то слишком резкие для него сейчас действия, даже несмотря на то, что Ран уже проглотил таблетки от похмелья.       — Ран… — простонал в голове Ко Сын Так, когда их хоть немного перестало мутить, — а Ён Мин не звонил?       — Понятия не имею, — честно процедил лис, тоже придерживая больную голову, — я на твоём телефоне звук вырубил, когда спать пошёл. Ты не помнишь, вырубился раньше, ещё до ухода твоего приятеля.       — А где мой телефон? — тут же всполошился ординатор.       — В спальне, — пробурчал полукровка, — хочешь, иди забирай, мне и тут неплохо.       — А сразу взять не мог? — насупился доктор Ко.       — Чтоб тебе кто-нибудь лишний позвонил и мозги промыл? Из больницы или из дома, например, — оборотень скривился, — мне уже вчерашнего хватило. Спасибо.       Сын Так вспомнил прошедший день и помрачнел, признавая правоту соседа. Разговаривать он сейчас стал бы действительно только с Ча Ён Мином, да и то потому, что тот узнал их с Ли Раном секрет. В противном случае он бы предпочёл провести день или два только в компании полукровки, так как от неё было просто не избавиться, а в идеале вообще один, как тогда…       — Мне самоустраниться? — тут же спросил Ли Ран, явно прочитав его мысли, и ординатор отрицательно покачал головой. С кумихо ему уже давно было спокойно и привычно, так что даже сейчас он всё же, скорее всего, предпочёл бы его общество полному одиночеству. — Я понимаю, что идея отвратительная, но нам всё же не мешало бы поесть, Сын Так. Хотя бы чуть-чуть, иначе будет ещё хуже, поверь мне.       Вяло кивнув, Ко Сын Так поднялся с дивана и поплёлся на кухню. Единственное, что Ли Ран умел готовить из еды сам был хэджангук. Так как при его образе жизни готовить его приходилось довольно часто. Он знал несколько рецептов для нескольких разновидностей похмельных супов. Ингредиенты тоже всегда были. Порывшись в холодильнике в этот раз, Ли Ран нашёл всё необходимое для коннамуль хэджангук . Ординатор молча наблюдал за тем, как лис последовательно выкладывает из холодильника и кухонных шкафов говяжью голень, стебель порея, головку репчатого лука, небольшой дайкон, проростки сои и чили, чеснок, соевый и рыбный соусы, соль, кочукару. В конце кумихо притащил из бара початую бутылку саке, и врач застонал, но был проигнорирован, а после лис принёс фильтр с водой.       — А саке тебе зачем? Нам что, вчера мало было? — вознегодовал Сын Так.       — А ты вообще знаешь, как это готовится? — прищурившись, спросил лис, врач отрицательно помотал головой, и его сосед досадливо покачал головой. — Вот и молчи, а заодно запоминай, вдруг пригодится… это и просто так есть можно.        — Я вообще не знал, что ты умеешь готовить, — подал голос наследник Ын Сан.       — Только разные виды хэджангука, — проворчал оборотень, — пристрастие вынудило… смотри и учись.       Сначала кумихо начал готовить ингредиенты для термообработки. Сын Так с удивлением наблюдал, как Ли Ран точными почти автоматическими движениями нарезает мясо тонкими ломтиками поперёк волокон. Затем режет поперёк пополам отрезок порея, а затем каждую часть нарезает вдоль полосками, после нарезает тонкими клиньями репчатый лук и разбирает клинья на слои. Ополаскивает проростки сои под краном и общипывает корешки и подпорченные верхушки. Чистит редьку дайкон от верхнего слоя, а затем нарезает её ровными брусками. Такими одинаковыми, будто их резала машина. У стручка чили Ран удалил плодоножку, перегородки и семена и нарезал соломкой. Сын Таку было даже страшно подумать, слыша этот запах, каким острым в итоге будет суп. Следом в чесночный пресс отправились две головки чеснока. В небольшую пиалу оборотень отмерил в нужном количестве ингредиенты для заправки — корейский соевый соус для супа, рыбный соус и хлопья красного перца чили. Добавил к ним измельченный чеснок и хорошо перемешал содержимое пиалы.       Достав сковородку вок, Ран добавил в неё кунжутное масло, а затем поместил её на средний огонь. На нагретую сковороду отправилось мясо, которое он обжаривал несколько минут до изменения цвета. Затем Ли Ран добавил в вок саке на глаз, явно делая это не в первый раз и зная, сколько именно нужно лить, и перемешал содержимое вока. Затем добавил в вок дайкон, репчатый лук и заправку для супа. Перемешал всё содержимое вока и готовил, помешивая, ещё примерно две-три минуты. Затем прибавил огонь до максимума и долил воды, доведя всё до кипения. Затем уменьшил нагрев до малого и варил суп примерно двадцать минут, снимая шумовкой пену. После этого лис добавил проростки сои и варил суп еще примерно двадцать-двадцать пять минут, попробовал, убедился, что мясо готово, и отправил ложку, которую погружал в суп, в мойку, чтобы не использовать случайно дважды. Даже в этом он был чистоплотен. Соли было маловато, и он добавил ещё щепотку. Последними в суп отправились чили и лук-порей. Перемешав содержимое вока, он готовил суп ещё примерно пять минут. А затем взял тарелку, набрал почти до краёв и отнёс за стол. А вок с остальным супом оставил остужаться.       — Ого, вкусно! — Неожиданно острый суп и правда оказался очень вкусным, и Ко Сын Так с удовольствием съел очень быстро почти всю порцию, опомнившись только в конце. Ран с улыбкой покачал головой и доел.       — Хочешь ещё? — Сын Так кивнул, и они прикончили вторую тарелку, а после кумихо заварил травяной чай. Делать чаи, кофе и различные отвары он тоже прекрасно умел. Ко Сын Таку оставалось только благодарно улыбаться, сидя на кухне за столом и прихлёбывая из большой кружки. — Ну что, малыш, как ты? — кумихо долго думал, стоит ли, но всё же решил об этом спросить.       — Знаешь, Ран, — парень обхватил кружку руками, сделал длинный глоток и опустил глаза, — я, наверное, никогда не смогу это принять, — он помолчал и добавил, — но благодаря тебе я хотя бы не чувствую, что сил совсем нет. Когда это случилось первый раз, я думал всё бросить и уйти. Тогда Ён Мин даже рискнул жизнью, чтобы я вернулся. Думаю, если бы не ты, второго раза я бы точно не пережил.       — Пережил бы, — тихо ответил лис, собирая посуду в посудомоечную машину. — Ты сильнее, чем кажешься, иначе бы вообще не смог продолжить после первого раза. На это тоже силы нужны, поверь мне. — Он налил ещё чаю и тоже сделал длинный глоток, — если не веришь, что сильный, вспомни всё, через что ты прошёл за эти месяцы. Честно говоря, я думал, что ты сломаешься ещё после того случая в переулке. Но ты всё ещё борешься и даже побеждаешь. Иначе бы мы тут не сидели.       — Почему ты так думаешь? — искренне удивился молодой врач. — Что я такого сделал?       — Видишь ли, Сын Так. Если бы ты сдался после того, что случилось тогда, скорее всего, не выкарабкался бы, даже если бы я залечил раны, но желания жить у тебя не было бы, вполне возможно, что твоя личность просто разрушилась бы.       — Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду? — нахмурился Сын Так.       — Что-что… — проворчал кумихо, — не просто так иногда про пациентов говорят, что они не выздоравливают потому, что не хотят жить. Это действительно так. Души таких людей не хотят возвращаться к жизни в реальный мир. И они становятся «овощами», как вы говорите, а потом умирают. Так могло бы случиться и с тобой. В какой-то момент, когда тебя долго не было, я даже испугался, что ты решил сдаться.       — Зачем мне сдаваться, Ран? Я же обещал помочь тебе, хотя… — не закончил фразу ординатор.       — Хотя что? — сразу откликнулся полукровка.       — Тогда бы ты просто занял бы моё тело и больше не мучился бы, пытаясь вернуть своё, верно? — с интересом спросил доктор Ко.       — Теоретически, — нехотя признал лис, — вот только смог бы я удержаться в твоём теле один, без тебя, ещё вопрос, ведь мы связаны… — он поморщился и продолжил, — к тому же, как я уже говорил, я не желаю тебе смерти, Сын Так… Так что я рад, что ты справился. И думаю, что со смертями пациентов ты тоже справляться научишься. Через это все врачи проходят.       — Может быть, — признал Ко Сын Так, — но не сейчас… — ему не слишком хотелось продолжать эту тему, и он решил её сменить, — кстати, а что за письмо оставил тебе Ли Ён?       Кумихо чертыхнулся, у него совершенно вылетело из головы это письмо, пока он готовил. Поднявшись, оборотень направился в спальню и забрал с прикроватной тумбочки конверт, повертел в руках и вскрыл ногтем, достал всё его содержимое. Там было три сложенных листа бумаги и пара фото. Но просмотреть он ничего так и не успел. В дверь позвонили.       — Перемены обычно всегда случаются внезапно, и под них придётся подстроиться, хотите вы того или нет…       Ча Ён Мин не спал всю ночь. Ну или почти не спал. Едва приехав домой и покормив Манду, кардиоторакальный хирург полез в интернет за ответами. И чем больше он читал, тем хуже ему становилось, как морально, так и физически. Кумихо представлялись безжалостными жестокими существами, питающимися человеческими печёнками и сердцами, соблазняющими мужчин и приносившими им дочерей-монстров, обречённых на проклятье не человека и не животного и вынужденных страдать из-за этого всю жизнь. Ведь обычно, согласно легендам, их не принимали люди, желая полукровкам смерти, а иногда убивали и их сверхъестественные сородичи, считая слабыми и нежизнеспособными. Одним словом, их участь всегда была непростой и незавидной. Лисы-оборотни жили тысячи лет и обладали магическими силами невероятных масштабов. Они владели даром предвидения, гипнозом, умели летать, читать мысли, стирать память, управлять погодой и так далее… А достигшие возраста тысячи лет лисы-оборотни вообще становились кем-то сродни божествам или же божествами в чистом виде: всесильными и почти бессмертными. Обчитавшись про сильные стороны кумихо, профессор Ча дрожащими от напряжения руками набил в поисковой строке запрос про их слабости. И получил два самых противоречивых результата. Первым была сделка с кумихо. Она связывала человека и кумихо нерушимым обетом и долгом, который последний был обязан выплатить сполна, оказавшись в долгу перед человеком. Если он отказывался от сделки или пытался убить человека, то тут же умирал. Если же человек чего-то просил у кумихо, последний мог забрать у человека за услугу всё, что ни пожелает, даже жизнь. Ещё одной слабостью мифических существ была… любовь. Влюбившись в человека или сверхъестественное существо, кумихо могли спокойно пожертвовать ради любимого жизнью. И влюблялись они один раз за всю жизнь, видя смысл жизни в объекте любви. Это звучало очень романтично, но и пугающе одновременно. К этому факту было приложено несколько историй из фольклора, в которых оборотень либо умирал сам, когда его любимый человек бросал его, либо убивал объект своей любви, чтобы тот не остался с другим. Ещё одним интересным фактом оказалось то, что многие лисы стремились стать людьми, а для этого по одной версии им нужно было съесть сто человеческих печёнок, по другой, найти любовь, но никто не должен был узнать их истинную личность, включая любимого, по одной версии в течение тысячи дней, по другой — десяти тысяч, иначе лисы теряли это право. Что касается того, что ещё могло выступать слабой стороной оборотня, были версии от серебряных пуль до заговоренных ножей и каких-то трав, собранных на кладбище. Но все они звучали настолько абсурдно, что Ча Ён Мин даже дочитывать не стал. К тому же, если бы что-то случилось сейчас с Ли Раном, пострадал бы и Ко Сын Так, а этого врач допустить не мог. Думая так, он и сам считал себя несколько тронутым, и если бы не «ночное представление», во время которого его мальчик обернулся антропоморфным животным, Ён Мин вообще бы в происходящее не поверил. Но факт оставался фактом, и теперь врач всё больше погружался в тематику и всё больше паниковал от того, что читал.       Когда профессор совсем перестал улавливать смысл написанного и наконец решил закончить свои исследования, которые так и не смог отложить до утра, на часах было уже пять тридцать. На негнущихся ногах он добрался до спальни и рухнул на заправленную кровать в чём был. Но стоило ему провалиться в сон, как перед глазами тут же всплыл антропоморфный образ, увиденный ночью, а потом тот странный сон, в котором его едва не сожрали монстры. Только вот теперь вместе с этими монстрами был его Таки, который, превратившись в звероподобное существо, вместе с ними жаждал его крови. И профессор Ча понимал, что это именно Ко Сын Так, а не Ли Ран хочет убить его, что пугало ещё больше. Потом их стало уже двое. Но даже когда Ли Ран покинул тело ординатора, его мальчик не стал человеком. Он остался кумихо. Будто бы это было заразной болезнью, вирусом, который невозможно излечить. И теперь они гнались за мужчиной во главе стаи тех кровожадных монстров, которые едва не съели его до этого. И как бы Ча Ён Мин быстро не бежал, они ни на шаг не отставали. Напротив, только сокращая расстояние между собой и профессором. И чем больше тот выбивался из сил, тем больше понимал, что смерть неминуема. А потом он споткнулся о торчащий из земли корень и полетел вниз в овраг. Но так и не успел подняться. Над ним склонились два одинаковых лица, теперь искажённые звериными кровожадными ухмылками. Он хотел что-то сказать, попытаться вразумить хотя бы Ко Сын Така, когда ординатор первым нанёс удар. Послышался мерзкий чавкающий звук… и Ча Ён Мин увидел на окровавленной ладони молодого врача своё всё ещё бьющееся сердце, а потом… он смотрел на то, как они с кумихо по очереди вгрызаются в него с двух сторон, разбрызгивая на себя его кровь. Пока сам профессор смотрит на это и никак не может умереть. А потом пространство заполнил такой знакомый и родной смех, теперь жуткий и задваивающийся. Ча Ён Мин закричал, пытаясь позвать Ко Сын Така или Ли Рана. Хоть кого-нибудь… И проснулся от собственного крика, рывком сев в кровати. Одежда и простыни были насквозь мокрые. Его трясло от ужаса.       Посидев в кровати около десяти минут, на негнущихся ногах Ён Мин поплёлся в душ. Но даже холодные струи не могли привести в чувства и избавить от остатков кошмара. Стоило только на миг прикрыть глаза, как всё повторялось в мельчайших подробностях. Простояв в кабинке около двадцати минут, хирург сдался и, выйдя из душа, обтёрся полотенцем и переодевшись в чистое, приготовился ждать хотя бы десяти утра. Почему-то появляться на пороге квартиры Ли Рана раньше мужчине казалось неприличным. Так, сидя на диване и смотря в пространство квартиры, Ча Ён Мин и сам не заметил, как снова заснул.       — Иногда, чтобы разглядеть решение проблемы, требуется мужество, чтобы решиться на действия — доверие.       Ли Ран уже знал, кто стоит за дверью. Едва только он услышал звонок и машинально потянул носом, сразу уловил родной запах и улыбнулся, а потом почувствовал себя снова виноватым за то, что приводя Сын Така и себя заодно в порядок после попойки, так и не посмотрел письмо брата, но делать это сейчас уже проще было сразу вместе с ним. Ли Ён был хмур и устал. Даже не поприветствовав ни брата, ни ординатора, он без лишних слов шагнул в квартиру, и Рану оставалось только закрыть за ним дверь. Увидев в руке брата бумаги, старший лис болезненно поморщился.       — Ты даже их не посмотрел? А для кого я тогда старался и ещё сегодня полночи бегал?! — Не дав полукровке и слова вставить в своё оправдание, бывший горный бог скинул в прихожей кроссовки, нацепил тапочки и прошёл в гостиную. А затем завалился прямо на диван, страдальчески выдохнув и закатив глаза. — Ну если тебе это не надо, тогда я, пожалуй, посплю, а продолжим потом.       — А может сначала дела, а потом отдых? — Постояв над братом с минуту и поборов в себе первое желание принести плед и подушку, а потом самому пристроиться рядом и провести так остаток дня, Ли Ран упёр руки в бока, а потом потряс бумагами перед лицом лежащего брата. Из вороха выпала фотография. Полукровка наклонился, чтобы поднять её, и замер. Сразу узнав того, кто был на ней. С холодным напитком в руках, сидя за невысоким столиком на циновке под большим пляжным зонтом, кажется, прямо в объектив, а заодно и в душу Ли Рана смотрел Судья Загробного Мира, который несколько лет назад вернул Ли Ёна, забрав за это Ли Рана в свою коллекцию. И теперь младший кумихо наконец-то вспомнил это лицо. — Ён… — его голос дрогнул, когда Ран поднял с пола фотографию. — Это он вернул меня, да?       — Вполне возможно. Я провёл небольшое расследование на основе того, что показал мне хаечи, а потом не без труда и помощи Тальиупы нашёл его. — Ли Ён зевнул в кулак и сел. Ран механически опустился рядом. — Думаю, чтобы быть до конца уверенными и выяснить, зачем ему это, нам осталось просто пойти и спросить. Здесь, — старший лис указал на бумаги, которые его брат всё ещё сжимал в кулаке, от волнения даже помяв их, — собраны места, где его видели в течение последнего месяца. Думаю, где-то из них он может появиться ещё раз и…       - А если мы придём, и он заберёт меня обратно… — полукровка оборвал брата на полуслове, — что тогда, Ён… — Он бросил бумаги на журнальный столик, как и оба фото, на котором Судья был изображён с другого ракурса. — Что будет со мной… — он помолчал… — и что будет с Ко Сын Таком, если меня заберут… он ведь ещё не совсем здоров, — кумихо почувствовал, как ординатор затаил дыхание в ожидании ответа и уже собрался попросить брата позаботиться о пареньке и не дать ему умереть, если его заберут, но Ён не дал ему договорить.       — Ран, неужели ты думаешь, что я позволю снова забрать тебя у меня? — Тёплая рука легла на щёку, и полукровка снова потянулся за лаской, как обычно, а потом вздрогнул от внезапной мысли.       — А если он захочет забрать тебя вместо меня, брат? — Он понимал, что у него лицо перекосилось от этой догадки, но ничего не мог с собой поделать. — Я ведь отдал себя ему, чтобы ты вернулся. Если ты заступишься за меня, он может снова тебя забрать… — Ран невольно всхлипнул и поспешил сглотнуть вязкий ком, подступивший к горлу, — я не хочу снова тебя потерять… моя жизнь столько не стоит…       — Ран… — Ли Ён привлёк брата к себе и крепко обнял, и младший лис почувствовал, как наворачиваются слёзы, — я больше не оставлю тебя. Даже не думай об этом. Я обещаю… — полукровка затих в объятьях своего Мира, но и этот миг длился очень недолго.       — Ён… — Ли Ран с сожалением выбрался из объятий брата и взглянул тому в лицо, — а если кто-то другой освободил меня? И меня просто украли из его коллекции… он ведь сразу захочет получить меня назад. По закону нашего мира я ведь совершил обмен честно и принадлежу ему.       — Ран, прекрати, — старший лис тяжело вздохнул и улыбнулся брату, — хватит паниковать на пустом месте, малыш.       — А если… — Ран не договорил. Ли Ён резко наклонился вперёд и накрыл губы брата нежным поцелуем, не давая ему возможности продолжить. Полукровка попробовал освободиться, слишком важным был этот разговор, но от ощущений братских губ на своих мысли быстро улетучивались куда-то, и уже через несколько мгновений оборотень с готовностью ответил на нежный долгий поцелуй, углубляя его и возвращаясь в родные руки. Когда Ли Ран уже совсем расслабился и отдался сладким ощущениям, которые будил в нём поцелуй со старшим братом, начав снова терять от этого голову, поцелуй закончился. На лице младшего кумихо отразилась такая несчастная скорбь, что его брат не выдержал и мелодично рассмеялся. А потом снова зевнул в кулак и зажмурился.       — Ран, а поесть у тебя ничего нет? — протяжно спросил Ли Ён. — Я не только не спал, но и не ел, гоняясь за ним. — Полукровка замешкался, но на помощь пришёл доктор Ко, вставший и поманивший тысячелетнего лиса за собой. К уже почти остывшему воку с супом. — Похмельный суп? Чем вы тут занимались вчера? — Недоумённо поднял брови старший оборотень, а потом потянул носом и покачал головой. — Братик, ты бы хоть сейчас воздерживался и не пил. Парень пристрастится и умрёт от пьянства, если ты не остановишься.       — Ли Ран не пьёт сейчас. Это был только второй раз… — поспешил заступиться за соседа ординатор, и старший лис недоумённо вскинул брови, — точнее, третий… но второй раз я напился, а не Ран, — брови Ли Ёна взметнулись ещё выше, стараясь покинуть пределы лба. — Но и сейчас он из-за меня это сделал… — добавил доктор, — из-за себя он не пил ни разу, ну, точнее, только один раз, то есть… — Сын Так запутался в собственных объяснениях и предпочёл замолчать.       — Ли Ран, что случилось, зачем вы напились вчера? — Он вгляделся в лицо брата, который тоже молчал. — Я знаю, что ты готовишь это только если другая еда в рот не лезет после попойки. Для этого надо прилично перебрать. Что вчера у вас случилось?       — Брат, давай мы не будем это вспоминать, а? — Полукровка вздохнул, понимая, что доктор Ко уже всё вспомнил, и заскрипел зубами. — А лучше забудем обратно. Мне вчерашнего дня уже хватило. — Сам вспомнив случившееся и то, что потом было с его соседом, Ли Ран понял, что его снова перекосило, и это не укрылось от брата. Который уже успел быстро прочитать их воспоминания и уже более сочувственно посмотрел на Ко Сын Така. — Давай я лучше супа тебе налью. — Он прошёл к посудному шкафу, взял большую тарелку, наполнил до краёв и отнёс за стол, пока Ли Ён снимал пиджак и мыл руки в кухонной раковине.       Когда Ли Ён сел за стол и начал есть, Ран налил себе и ему остатки чая и сел напротив, молча прихлёбывая уже остывший напиток. Суп тоже остыл, о чём он подумал только сейчас, но Ён не жаловался, с аппетитом поглощая содержимое тарелки. И полукровка, наблюдая за этим, даже впервые захотел научиться готовить. Ведь сначала Ко Сын Так оценил его стряпню, а теперь и любимый брат.       — Из тебя бы вышел неплохой повар, Ран, — будто бы прочитав его мысли, Ли Ён оторвался от еды и посмотрел на брата, а потом снова отхлебнул из ложки.       — Быть может, я попробую, — усмехнулся лис, — когда всё закончится.       Ли Ён довольно быстро доел суп, а потом ещё одну порцию, затем они вместе допили чай, и Ран отнёс тарелки, кружки и опустевшую сковороду в посудомойку и вернулся к брату, застав его снова зевающим.       — Ты куда-нибудь торопишься, Ён? — тихонько спросил Ран, аккуратно приблизившись сзади, но старший лис всё равно вздрогнул от неожиданности и обернулся к нему всем корпусом, — прости, что напугал. Но тебе бы отдохнуть. Не думаешь?       — Я что, так плохо выгляжу? — усмехнулся Ли Ён, в этот момент почти полностью став похожим по поведению на полукровку. Хотя скорее уж Ран научился у него. — Да и у тебя дел полно, вам же ещё в больницу ехать, так что я посижу ещё пару минут и поеду домой. Спасибо за обед.       — Думаю, что пару дней он дома побудет. Хватит с нас больницы пока. — Ли Ран чувствовал, что от «больничных» тем его сосед снова напрягается, внутренне натягиваясь, как струна и всё больше желая остаться в одиночестве. А лису только второго срыва сейчас не хватало. — Так что на сегодня я полностью в твоём распоряжении. Если конечно хочешь… ну и ты не против, — обратился он уже к ординатору. С сожалением понимая, что в случае отрицательного ответа Ли Ён уйдёт, сразу всё узнав. Но, к счастью, КО Сын Так с запинкой, но кивнул, хотя, в общем-то, восторга от идеи не испытывал.       — Тогда я сейчас приду, — лукаво улыбнулся тысячелетний кумихо. И направился в сторону душа. Ли Ран прошёл в спальню, а затем в гардеробную, подумал и переоделся в пижаму. А затем покопался в вещах и нашёл спортивные штаны с отворотами. По комплекции с братом они были одинаковые, но тот был чуть выше, как раз на величину отворотов. Ран вышел в спальню как раз одновременно с возвращением старшего брата и с готовностью протянул ему штаны.       Старший кумихо с готовностью переоделся и забрался под одеяло, с удовольствием растянувшись под ним и устроив голову на второй подушке, а затем откинул кончик одеяла и похлопал по простыне рядом с собой. Ухмыльнувшись и покачав головой, Ли Ран задёрнул шторы, создав в комнате полумрак. Велел умному дому переключиться в «режим сна», чтобы их никто не побеспокоил, и с удовольствием пристроился рядом со своим Ёном. В конце концов, провести весь день в постели после вчерашнего было не такой уж и плохой идеей. Ли Ён заснул уже через несколько минут. Он действительно очень устал, и это сразу бросалось в глаза. Поправив одеяло на старшем брате, лис удивлённо обнаружил, что заснул и Ко Сын Так. Видимо, нервное перенапряжение для него после всего, что произошло вчера, было настолько сильным, что организм предпочитал восстанавливаться подобным образом. И мешать этому процессу его сосед не собирался. Однако заснуть самому Ли Рану так и не удалось. Очень скоро Ко Сын Так стал видеть во сне то, чего как раз опасался оборотень. Молодой врач последовательно переживал во сне всё пережитое на прошлой смене пошагово, как в видеозаписи. И все эмоции во сне тоже возвращались зеркально. Кумихо попытался «стереть» кошмар, но эмоции были слишком сильными и свежими. Они опутали сознания Сын Така, подобно щупальцам, и как бы лис не старался, ординатор снова и снова возвращался в этот водоворот, увязая всё глубже, как бы его не тянули наверх. Разбудить врача тоже не получалось, чувство вины Ко Сын Така не позволяло этого сделать. Кумихо начал терять терпение, но отчаиваться не собирался. Он знал, что перебить подобные эмоции можно только воспоминаниями или эмоциями подобной же силы. Вот только, как ни старался, в ворохе сейчас совершенно беспорядочных мыслей парнишки, он не мог найти ничего подходящего. Создать искусственные воспоминания такой же силы было просто невозможно, а общих сильных положительных воспоминаний у них просто не было. Оставалось только использовать собственное сильное положительное воспоминание, настолько сильное, чтобы оно подействовало и на утянутого в него Ко Сын Така и просто уничтожило кошмар. Однако, как ни старался, за шесть сотен лет Ли Ран мог вспомнить всего несколько хороших моментов, так как после ухода брата с горы его жизнь была скорее чёрно-серо-красной и скорбной, но никак не белой и радостной. Но другого выхода не было. Весь погрузившись в себя, Ран нырнул в собственные сны, уволакивая за собой Ко Сын Така из его кошмара.       Провалившись сквозь больничный пол и ослепнув от яркой вспышки, Ко Сын Так прозрел на берегу горного водопада. Это место уже было знакомо парню по воспоминаниям соседа, но сейчас, как ни старался, он не мог понять, почему оказался тут, а потом всё снова закружилось, и он оказался в высокой траве. В зубах была веточка, в волосах — цветок азалии. Он вытащил его и понюхал, а потом посмотрел на свои руки и сначала оторопел, а потом подскочил и бросился к воде, заглянул в водную гладь и увидел молодого Ли Рана вместо себя, а потом понял, что, в отличие от лиса, не способен управлять этим телом. Сначала накрыла паника. Он вспомнил те кровавые сцены с участием Ли Рана — подростка и ужаснулся от того, что сейчас ему придётся участвовать в чём-то подобном. Но полукровка был спокоен и безмятежен. И, кажется, вообще не ощущал его присутствия. Напившись ледяной воды из горсти, лис снова вернулся в траву и начал медленно объедать лепестки азалии с цветка, второй рукой лениво поигрывая с мягкой травой вокруг. Он улыбался и был совершенно спокоен. Казалось, что полукровка вот-вот заснёт, и Сын Так вместе с ним, настолько ему было сейчас спокойно. А потом сзади послышался шорох. Оборотень резко сел и обернулся на звук. Из зарослей папоротника показался Ли Ён. Что-то подсказывало ординатору, что в эти времена старший кумихо ещё был горным богом. А ещё знал, чем заканчивались его встречи с братом, особенно одна… вот только сейчас шрама от меча Ёна у Рана ещё не было, и парень это подспудно знал. При виде брата Ли Ран хотел встать, но Ён опередил его, опустившись рядом. Глаза младшего лиса лучились радостью, удивлением, а потом в них появились боль и отчаяние.       — Как жаль, что я могу увидеть тебя только напившись до беспамятства. Хотя… я вообще не помню, чтобы пил сегодня, — вполне серьёзно протянул подросток, — это настолько противно, что когда всё закончится, я больше не притронусь к бутылке…       — Что закончится, Ран? — Старший лис заглянул в лицо брата. — Ты больше не должен убивать людей. Иначе тебе придётся умереть самому. Пожалуйста, остановись, братик, прошу тебя.       — Зачем? — так спокойно вопросил Ли Ран, что у Сын Така мурашки по коже побежали. — Они убили тебя, а я убиваю их. Я даже костей твоих не нашёл за эти годы. Так пусть они сгниют в земле все до единого за то, что сделали с тобой и нашим лесом… нашим домом.       — Ли Ран, ты ошибаешься, всё не так. — На лице бывшего горного духа промелькнули горечь и боль, и он положил руку на братское плечо. Даже сейчас Ко Сын Так чувствовал, как тянется Ли Ран к этой руке, как ему хочется кинуться в братские объятья, но он только горько вздохнул, опустил голову, а потом собрался и прямо посмотрел в глаза старшего брата. — Сейчас я… я не могу тебе ничего рассказать, иначе она… — он запнулся. — Но сейчас я…       — Сейчас ты гниёшь где-то в земле из-за этих проклятых людишек, а может быть, твой пепел развеялся по ветру во время пожара, — полукровка всхлипнул, улыбнулся брату, сглотнув слёзы, — и увидеться с тобой мы можем только во снах. Так может быть мне просто стоит умереть, чтобы больше не просыпаться и навсегда остаться с тобой, брат… — Больше не обращая на братскую руку на своём плече, Ли Ран поднялся и направился к водопаду, надеясь ледяной водой смыть тяжёлые мысли.       — Ран, если я исполню твоё желание, ты обещаешь мне больше никого не убивать и просто ждать? Скоро всё изменится, обещаю тебе, — братская рука схватила полукровку, присевшего на камне у самой кромки воды, и старший брат поставил Рана на ноги.       — Я бы хотел, но ты не сможешь этого сделать, брат, даже ты не сможешь. Мёртвые ведь не возвращаются. — Он отвернулся и снова хотел сесть, но ему не дали.       — Ты всегда хотел быть вместе со мной, но даже не позволял себе думать о том, чтобы мы стали одним целым, верно? — горячий шёпот брата у самого уха заставил полукровку вздрогнуть, он обернулся и оторопело посмотрел на Ли Ёна, а потом смущённо засмеялся.       — Уже не важно, брат, о чём я мог мечтать и чего желать. Ты был моим Миром, и этот мир недавно рухнул. Теперь мне остались только мысли, от которых разве что ещё больнее. — Он попытался выдернуть руку, но старший лис отвёл его обратно на траву и усадил на прежнее место. — Ён, что ты делаешь?!       Удивление и усмешка заменились замешательством и смущением, когда Ли Ён осторожно уложил Рана на траву, а потом лёг рядом. — Просто отдайся мне, Ран, тебе больше не нужно убивать. Осуществи свою мечту и забудь об этом. — Чувствуя, как братские пальцы нежно проходятся по коже на шее, Ли Ран весь залился краской, дёрнулся и попробовал встать, не в силах что-либо сказать брату. Но Ли Ён осторожно наклонился над ним и прошёлся языком по тем местам, которые только что ласкал пальцами. — Лисёнок, доверься мне, — услышав такое родное обращение, Ран замер вместе с ординатором и впервые пропустил вдох, а Ли Ён уже осторожно развернул его лицо за подбородок к себе, и младший кумихо утонул в медовых глазах старшего лиса, чьи губы уже осторожно коснулись губ молодого лиса, сначала осыпая их быстрыми лёгкими поцелуями. Поняв, что сопротивления нет, Ён наконец погрузил брата в долгий нежный страстный поцелуй, пробуя его на вкус. — Ты словно спелое яблоко, которое очень хочется вкусить, — прошептал старший кумихо на ухо брату, а затем осторожно прикусил мочку, чувствуя, как начал под ним подрагивать младший брат, чьё сначала робкое и едва ощутимое дыхание становилось всё горячее с каждым движением. Перебравшись поцелуями на шею брата, сдвигая в сторону магоджу и чогори его ханбока. Затем он освободил от одежды его ключицу и начал покусывать и засасывать кожу. Судорожно вздохнув, Ли Ран подался вперёд, приподнялся, и брат подхватил его под спину одной рукой, второй уже развязывая пояс чогори. Как только пояс упал на траву, Ран сам поднялся в сидячее положение, обхватывая руками спину брата и судорожно сжимая пальцами его одежду. Молодой лис даже не заметил, как на месте ногтей появились когти, а его брат, не оставляя ключиц младшего лиса без внимания, уже развязывал свой пояс. А затем сам же спустил с плеч свою чогори. Ли Ран замешкался от вида голой груди и торса брата, а потом осторожно и несмело потянулся губами к братской коже, оставив первый несмелый осторожный и смазанный смущением поцелуй. Старшему лису неожиданно стало щекотно, он дёрнулся, и лисёнок тут же отпрянул, виновато глядя в лицо брата. Но тот лишь кивнул и с улыбкой сам взял брата за затылок и снова позволил поцеловать свою кожу. Слыша запах леса, дождя от кожи бывшего горного бога, молодой кумихо погружался в воспоминания о беззаботном детстве на горе и расслаблялся, всё больше отдаваясь во власть того, что с ним делал любимый брат. Одновременно его собственный запах, горного воздуха и цветущих трав щекотал нос старшего кумихо, который тоже начинал терять голову от того, что делал с братом. На миг он отстранился, чтобы взглянуть в затуманенные желанием, немного растерянные глаза полукровки, который тоже оторвался от своего занятия и буквально пожирал Ёна глазами. Погладив брата по волосам, Ли Ён снова накрыл его мягкие губы глубоким нежным поцелуем, оглаживая руками его спину и стараясь, кажется, запомнить каждый изгиб на братском теле, изучить его, оставить свой след. Ран сначала робко, а потом всё более уверенно повторял за ним, всё больше отдаваясь процессу и становясь смелее и настойчивей. Пару раз Ли Ён потерял над собой контроль и довольно сильно прикусил Рана сначала за язык, а потом за нижнюю губу. Его лисёнок застонал в братские губы, и Ён отстранился снова, слизав кровь брата с треснувшей губы, а потом снова вернулся к его груди и животу. Ли Ран откинулся на траву и почти отключился от окружающего мира. Его глаза были закрыты, из приоткрытых губ вырывалось прерывистое горячее дыхание, левая рука была на спине нависшего над ним брата, а правая перебирала его рыжие волосы, иногда в особо чувственные моменты ощутимо дёргая их, от чего Ли Ён только ещё больше хотел завладеть братом, который всё больше возбуждался. Теперь к его природному запаху примешивался запах смазки и пота, а тело почти беспрестанно извивалось под старшим кумихо. Когда Ран задохнулся под ним в очередной раз, Ён не выдержал и начал торопливо развязывать ленты братских пажди, а затем запустил руку в нижние брюки и нащупал твердый и скользкий от смазки член своего лисёнка. Он начал осторожно и медленно водить пальцами вдоль члена, а затем аккуратно прихватил мошонку и стал массировать её. От этого Ли Ран тут же задёргался, и Ёну пришлось остановиться и придержать его, дав отдышаться, чтобы не сделать больно и не напугать. Осторожно приподняв его ягодицы, он освободил брата от штанов, снял сапоги, и теперь его лисёнок лежал перед ним на траве совсем голый и беспомощный и больше ничего не мешало горному богу. Быстро раздевшись следом, он с удвоенными рвением и нежностью начал покрывать братское тело горячими поцелуями, стараясь передать через них все чувства, которые испытывал к нему, и не пропустить даже крохотного участка кожи, слыша стоны, полные желания и страсти при каждом прикосновении губ к горячей нежной коже. Только ладони загрубели и были покрыты мозолями от меча. Ёну будто бы стало горько от этого, он с у довольствием поцеловал и ладони и облизал каждый палец. А затем осторожно спустился к животу уже почти ничего не соображающего от возбуждения Ли Рана, который мог только судорожно сжимать и царапать когтями его спину и стонать, дёргаясь под ним. Едва лис коснулся низа живота брата губами, как его твёрдый член тут же толкнулся ему в шею, Ли Ран застонал и попытался что-то сказать, но получился только ещё один стон. Оставив несколько нежных поцелуев на животе Рана и на его лобке, Ли Ён облизал два пальца правой руки, а затем приподнял брата за ягодицы, насколько это было возможно подсунул под них голову, чтобы не заставлять разомлевшего лисёнка лишний раз двигаться, и начал осторожно целовать и вылизывать его ягодицы, одновременно придерживая Рана, чтобы тот не навредил им обоим, и слушая всё более громкие и надрывные стоны. Затем он ввёл пальцы и начал растягивать Ли Рана, одновременно массируя простату. В какой-то момент ему пришлось остановиться, чтобы его брат не кончил в самый ненужный момент. Но Ран уже совершенно не мог держаться. Поэтому Ли Ён осторожно опустил его обратно на траву и тронул его член губами. От прикосновения к головке полукровка протяжно по-звериному завыл и изогнулся навстречу брату всем телом. Ли Ён отстранился и увидел, что глаза брата широко распахнуты, но он ничего не видит. Один глаз был таким же медовым, как и его собственные, оба зрачка полностью заполнили собой радужку. Его Ран едва дышал и судорожно сжимал в кулаках два довольно крупных камня. Ли Ён аккуратно и медленно взял в рот член брата полностью, вой перешёл на звериный рык, камни лопнули, обдав голову старшего лиса небольшим облачком пыли и осколков, но он не отвлёкся от своего занятия, ощущая, как брат подаётся ему навстречу, всё больше изгибаясь. Горный бог принял в себя член брата полностью, до горла, постаравшись как можно аккуратнее добавить давление, и едва не задохнулся, когда тот резко толкнулся ему навстречу, а потом ещё раз и ещё. Он постарался максимально подстроиться под его темп. И Рану хватило всего трёх синхронных движений, чтобы кончить и обмякнуть. Старший кумихо с трудом сглотнул всё, совершенно не удивляясь большому количеству спермы, и выпустил член брата изо рта.       Ли Ран так тяжело и прерывисто дышал, что в какой-то момент Ли Ён даже испугался, что навредил ему, но проверив брата с помощью способностей, убедился, что с ним всё в порядке. Но только через двадцать минут он дождался от брата более-менее осмысленного взгляда. Однако теперь тот смотрел на него совершенно ошалело и ещё более влюблённо, чем всегда. Ён действительно угадал самое тайное и сокровенное желание Ли Рана, которое тот долго прятал даже от себя. Ёну следовало бы, но он и сам больше не мог терпеть. Вернувшись к ягодицам брата, он понял, что вылизывать их больше не нужно. Брат был весь в смазке и немного в сперме, которая вылилась изо рта Ли Ёна в какой-то момент, пока он глотал. Осторожно погрузив в брата пальцы, он снова принялся за простату, растягивая его, и очень скоро Ран начал снова стонать и возбуждаться, опять подаваясь на братские ласки и порыкивая сорванным после первого раза голосом. Понадеявшись, что растянул его достаточно, старший лис, на сколько это было возможно, медленно вошёл в брата. И их протяжный стон слился в один, заполнив собой, кажется, всё пространство у водопада. Ли Ран был молод и неопытен. Ён начинал нежно и медленно, чередуя разные темпы и типы давления, пока, наконец, не нашёл тот, на который лежащий под ним брат сам откликнулся, напрягшись и подавшись вперёд, сам насаживаясь на его член. С каждым толчком всё сильнее. И рыча всё громче. Ён и сам давно рычал от напряжения на всю долину. Но сдерживал себя, как мог, чтобы не навредить своему лисёнку и не порвать его ненароком. Однако с какого-то момента Ран сам стал таким порывистым, что блаженство Ёна начало балансировать на грани боли, и после четырёх таких толчков он сам с огромным облегчением и громким стоном, дрожа, излился в младшего брата и едва не упал на него после. Их сплетённые всё это время пальцы были белые от напряжения и очень горячие, а тела мокрые и скользкие. Скатившись с младшего брата, Ли Ён с удивлением заметил, что член молодого кумихо снова твёрд и готов к действию. Не желая долго мучить брата, Ён без слов склонился к нему и медленно взял во всю длину, одной рукой массируя яички, второй — влажную простату. У Рана уже не было голоса, чтобы стонать, поэтому он просто судорожно толкался в рот брата, который теперь попробовал более быстрый темп и сильное давление. Младший кумихо кончил почти так же быстро, как и в первый раз, и абсолютно обессиленным откинулся на траву. Какое-то время они просто лежали рядом, а потом Ли Ран зашевелился и попытался встать. Брат понял его без слов.       — Хочешь вымыться? — Ран только кивнул. Ён молча встал, поднял брата на руки и медленно подошёл к водопаду и погрузился в нагретую на солнце воду. Старший лис прекрасно знал, что после грязной и голодной жизни в человеческой деревне, где его брат часто спал на улице, отключаясь прямо на дороге после очередных побоев или долгого бега, чтобы не быть избитым, просто падая без сил в крови и грязи на холоде, откуда его никогда не забирали и не отмывали, не меняли одежды, пока она насквозь не пропахнет и не порвётся, Ран просто терпеть не мог грязи и беспорядка, увидев у брата, что бывает и по-другому. Не так, как он привык в детстве с матерью. Ли Ран всегда с удовольствием мыл брата, зная, какое удовольствие ему приносит эта простая процедура. Теперь он делал это с особым удовольствием. Вымывая траву и землю из спутавшихся за время секса длинных двухцветных волос, смывая их общий пот, сперму и смазку с тел их обоих. Массируя братскую спину и голову и наслаждаясь этим моментом. Потом он осторожно выбрался из воды вместе с братом. Они полежали ещё около получаса на траве, высыхая на солнце, а затем Ли Ён помог Рану одеться, оделся сам и снова уложил его на траву. Его лисёнок почти не мог стоять сам и засыпал буквально на глазах. — Ран, я хочу, чтобы ты больше никого не убивал. Я приду за тобой, обязательно. Дождись меня… — прошептал старший лис на ухо полусонному брату, немного понаблюдал за ним, молясь, чтобы он запомнил его просьбу, а затем начал подниматься, когда за штаны его прихватила братская ладонь.       — Ён, я не могу жить без тебя… вернись ко мне, пожалуйста, — севший Ран смотрел на него на удивление ясным и осмысленным взглядом, можно было подумать, что он не спал буквально пару минут назад, но Ли Ён так и не успел ничего ответить, а Ли Ран снова начал валиться на траву. Старший кумихо успел его поймать, но отвечать что-то было уже бесполезно. Ран заснул, даже не коснувшись земли. Опустив брата в прежнее положение, Ли Ён осторожно убрал прядь волос с его лица, поцеловал в висок и ушёл не оглядываясь. Но это видел уже только Сын Так, который уже давно дышал через раз, погрузившись в этот сон и забыв о собственном кошмаре. А потом он открыл глаза и обнаружил себя лежащим на подушке в кровати в квартире Ли Рана. На соседней спиной к нему лежал Ли Ён, накрывшись почти с головой.       — И что это было… — прошептал себе под нос молодой врач. Он ещё ни разу за их время, проведённое вместе, не испытывал такого сильного заряда положительных эмоций, исходящих именно от Ли Рана. И парень пропустил их через себя в полной мере. Здесь были и нежность, и желание, и смущение, и робость и страсть, и счастье, и, конечно, безграничная любовь и привязанность, которые полукровка чувствовал к брату, их корни. И теперь Ко Сын Так понимал их ещё лучше, чем до этого. И его собственное сердце трепетало и замирало от осознания этого, вытеснив всё то тяжёлое, во что он был погружён до этого. Теперь на душе было как-то очень светло и волнительно. Но от этого определённо было легче.       — Мой способ прекратить твои кошмары, малыш, — прозвучало в голове, — твой сильный страх могла вытеснить только более сильная положительная эмоция. У нас с тобой таких не было, у тебя тоже, и я отдал всю самую положительную эмоцию. Показал тебе наше с Ли Ёном начало. — Лис помолчал. — Теперь, Сын Так, думаю, ты покопался в самой сокровенной части меня. Увидел мой самый первый раз…       — Ой, прости, Ран, я не хотел, — осознав всю важность и сокровенность момента, ординатор стушевался. У него и правда появилось ощущение, что он покопался в чьём-то грязном белье.       — За что, малыш, я сам показал тебе это, так что теперь у нас ещё меньше секретов друг от друга, — лис улыбнулся, а паренёк в голове погрустнел.       — Да, правда… При моём первом разе ты даже присутствовал, — добавил он с грустью, — я бы тоже так хотел. Жалко, что поменять ничего нельзя.       — Прости, Сын Так, но это действительно единственное моё самое сильное положительное воспоминание. Кроме него в голове всплывает только боль. По крайней мере большую часть моей жизни. А стирать тебе память я не хотел. — Кумихо было неуютно, он действительно понял, что напомнил ординатору про ещё одну его психологическую травму, пытаясь избавить от другой. — Хреновый из меня психолог, да… — Теперь ему хотелось стереть память им обоим, чтобы не оказаться в этой ситуации. — Одно лечу, другое калечу, что называется.       — Ничего, Ран, с Ён Мином мы уже всё уладили. Лучше вспомнить это, чем то, что было вчера, по крайней мере, кроме меня, тогда никто не пострадал… — парень вздохнул и замолчал. Какое-то время они оба молчали. — Ой, а мы так и будем дальше тут лежать? — Ординатор будто бы отмер или очнулся ото сна и приподнялся на подушке.       — А тебя что-то не устраивает или ты куда-то собирался после вчерашнего? — Ли Ран старался быть как можно тише, чтобы не разбудить спящего брата. И как можно спокойнее, чтобы не выдать своего волнения по поводу того, что его сосед вообще куда-то собирается после того, что с ним было вчера на смене. Меньше всего лису хотелось, чтобы хоть что-то могло вызвать у парня отрицательные эмоции. Ведь это снова могло привести к нервному срыву.       — Да нет, — протянул ординатор, — просто уже, — он сверился с часами на телефоне, — четыре часа дня, честно говоря, я есть хочу.       — А ты сможешь есть обычную еду? Мутить не будет? Суп Ён доел. — По правде говоря, Ли Ран и сам проголодался, вот только не решался ничего брать, боясь, что Сын Така снова замутит. Но парень подумал и кивнул. Поэтому они осторожно выбрались из спальни и отправились на кухню.       В холодильнике было тушёное мясо с кисло-сладким соусом, нанмён, немного овощей, жареный рис и куриные бёдрышки в пряном соусе. Подумав, соседи решили ограничиться салатом, сдобрив его соевым соусом. Они как раз приканчивали салат, когда на плечи Ли Рана осторожно легли знакомые руки. Задумавшиеся, каждый о своём, парни невольно вздрогнули.       — Я тебя напугал, Ран? Прости, — сонно прозвучало над ухом. И старший кумихо убрал руки и присел на соседний с братом стул. Улыбнулся на вопросительный взгляд. — Проснулся, а тебя рядом нет, вот и решил поискать.       — Есть будешь? — Ли Ран посмотрел в сторону холодильника. — У меня нанмён есть. — Но его брат лишь отрицательно покачал головой, налил себе немного воды из стоящего на столе графина и залпом выпил.       — Вы оба беспокоитесь. И вам нехорошо. Мне это не нравится. Вам бы отвлечься и отдохнуть. — На реплику старшего лиса соседи лишь усмехнулись. Ко Сын Так печально, а Ли Ран обречённо. — Давай-ка вернёмся обратно, Ран, — помолчав, добавил бывший горный бог, — мне кажется, у меня есть одна идея. — Он лукаво улыбался, но полукровке и Сын Таку было не до улыбок. Однако младший брат в очередной раз предпочёл подчиниться старшему. Отнёс грязную посуду в мойку и вернулся в спальню следом за ним.       Сначала они молча сидели на смятой со сна кровати и молчали. Ли Ён явно ждал от брата каких-то действий, но Ран ничего не предпринимал. В голове были ещё свежи детали сна, но они всколыхнули и те ощущения и воспоминания, которые сопровождали это воспоминание, и теперь Ли Рану было «жарко» и «холодно» одновременно. Ведь он буквально ощущал, как хорошо ему было с братом в их «первый раз», и как плохо было всё то время, пока Ран считал это сном и думал, что его Ён умер, и стало ещё хуже потом, когда он понял, что всё это не было сном, и осознал, что больше это никогда не повторится, ведь они с Ли Ёном к тому моменту уже не могли ничего вернуть… как он думал тогда. А потому изо всех сил старался забыть брата и эти ощущения и не мог. А потом они помирились… А ещё у них было «сейчас». И сейчас происходило то, что давало Ли Рану силы бороться за себя и уверенность в завтрашнем дне. Все эти эмоции сотворили безумный коктейль, и теперь он не давал лису решиться на какие-либо действия и понять, чего он хочет именно сейчас в данный конкретный момент. А ещё был Ко Сын Так, беспокойство за которого сейчас пересиливало всё остальное.       — Лисёнок, отомри… — слова брата будто бы выдернули Ли Рана из болота вязких раздумий, и он снова вздрогнул, поднял глаза на брата. — Иди сюда…       Кумихо не успел опомниться, а старший брат уже потянулся и прихватил его за шею, притянув к себе. А потом мягко накрыл его губы своими. Поцелуй был нежным, лёгким и глубоким одновременно. Невольно Ран начал оттаивать под влиянием любимых губ и расслабляться, несмело и немного отстранённо отвечая на братский поцелуй. Который постепенно углублялся и становился всё более настойчивым. Ли Ён обвил шею брата руками и не позволял ему отстраниться от себя, пресекая любые попытки прервать ласки и втягивая полукровку в продолжение этой игры. А младший лис продолжал прислушиваться к ощущениям Сын Така, который всё ещё был несколько подавлен воспоминаниями о своём «первом разе», невольно воспроизводя в голове то, что показал ему сосед. А потом оборотень понял, что его брат тоже это увидел и ухмыльнулся в его губы. Ран мысленно застонал от досады, так как до сих пор испытывал детскую неловкость от этих воспоминаний, но его снова не отпустили. А потом Ли Ён начал осторожно расстёгивать верх его пижамы и запустил одну руку под неё, начал осторожно поглаживать грудь Рана, а затем прервал их поцелуй и, расстегнув пижамную рубашку полностью, начал настойчиво целовать его шею, медленно спускаясь по ключице к груди. Довольно быстро Ли Ран начал подрагивать и постанывать от движений его языка и ощущения его дыхания на своей обнажённой коже, всё больше отдаваясь этим ласкам и ощущениям от них.       А Ли Ён уже запустил вторую руку в низ его пижамы, оттянул трусы Сын Така и начал массировать мошонку и стимулировать и без того отвердевший член ординатора. Сын Так застонал в его голове, и Ран неосознанно повторил за ним, тоже вовлекаясь в этот процесс. Лис только успел задать ординатору быстрый ментальный вопрос о том, стоит ли им сейчас это делать. И получил короткий утвердительный ответ, заметив, что вместе с нарастающим возбуждением спадает и внутреннее напряжение паренька. А старший кумихо уже уложил брата на матрас и снял с него сначала рубашку до конца, а затем штаны. Теперь заниматься младшим братом Ли Ёну уже ничего не мешало. В какой-то момент Ли Ран понял, что Ён пытается в той или иной мере повторять всё то, что делал с ним в их первый раз, когда Ран лишился своей девственности. В ощущениях, которые испытывал Ран, в своих действиях, в жестах, даже улыбка казалась знакомой. И от этого Ли Ран всё больше возбуждался. И стонал всё громче. Пока старший брат осыпал нежными поцелуями его тело. В какой-то момент младший кумихо начал дёргаться от каждого движения брата и, чтобы сдержать эти движения и не сбить темп, переключил возбуждение на стоны, которые становились всё более громкими и отрывистыми. На этот раз ему вторил и Сын Так в голове. Лис почти отключился от реальности. Вместе с молодым врачом они оба отдались во власть ощущений. И тут раздался звонок во входную дверь. Сначала лисы и ординатор пытались игнорировать происходящее, но звонки становились всё более настойчивыми. А потом в дверь начали ещё и стучать. Глухо зарычав, Ли Ён оставил брата в покое, чем вызвал громкий стон разочарования, и слез с кровати. Как был, в пижаме, отправившись открывать. А потом Ли Ран услышал до боли знакомый запах, а Сын Так — приглушённый вскрик в исполнении знакомого голоса. И, по-быстрому завернувшись в простынь и начисто забыв про былое возбуждение, соседи по телу поспешили в прихожую. Ли Ран прекрасно знал, на что способен его старший брат в ярости, а Ко Сын Так это уже успел понять за время знакомства с ним, хотя прекрасно понимал, что это только «верхушка айсберга». Так или иначе, для них обоих было бы намного лучше, если бы они успели вовремя.