Между двух огней

      — Дис-цип-ли-на, Крис, — голос над ухом вибрировал, выговаривая медленно, издевательски-иронично, указующе.       Крис поморщился, отступая к стене, всем видом выдавая неприятие, стремясь не дать этим вибрациям проникнуть в него, сделать что-то непоправимое.       — Ты, — и это звучало обвинением на Страшном суде, — опять, — и это звучало разочарованием, — опоздал, — это было предлогом, — Кри-и-ис… — это было вердиктом.       Капитан Вескер буквально навис над ним, не давая открыть дверь в кабинет, преграждая путь рукой. Крис упрямо отвёл глаза, поджал губы: он не собирался оправдываться за опоздание, и неважно, что именно сегодня его задержало, — помощь соседке в инвалидной коляске или захваченный на углу кофе для Джилл. Он пытался не слышать, не слушать колдовской, адский голос, звавший его во тьму — тьму собственных желаний.       Капитан опустил глаза на стаканчик в его руке, и Крису буквально обожгло кисть этим взглядом. Да, этот кофе был не для него — и уж тем более, не для Вескера.       Крис почувствовал себя увереннее, дышалось чуть легче, и уже так сильно не сжимало в паху. Нужно было только соблюсти дистанцию, восстановить её заново. Поставить барьер.       — Я понял. Могу идти, — он прочистил горло, — Вескер?       Он знал, что нарушает устав, обращаясь не по званию. Но капитана как будто никогда и не волновало это самое звание. В конце концов, он сам когда-то им так представился.       Вескер — и точка. Ни больше, ни меньше.       Капитан посмотрел на него, жёстко, прицельно, несмотря на чёрные очки. Крис старательно увёл взгляд — встретиться с ним глазами было бы слишком легко, слишком… притягательно. Слишком опасно для собственных чувств.       Не смотря в глаза, он глянул ниже, в вырез идеально выглаженной синей рубашки, ниже, на опущенную руку с всегда закатанным рукавом, ниже, на длинные ноги в чёрных форменных штанах.       Чёрт возьми, зря.       — Можешь, Крис, — величайшее соизволение было слышно в каждом звуке, а имя снова как будто таяло на языке. — Можешь, Крис, но — ты действительно этого хочешь? — слова переливались как камни в журчащей речке под полуденным солнцем, они дразнили, они намекали, и у Криса снова ёкнуло… слишком низко для сердца.       Господи, только не это.       Крис с трудом заставил себя не потрясти головой, не прикусить собственные губы, попадая снова и снова под этот гипноз. Смысл сказанного дошёл секундой позже, и Крис с недоумением, вопросительно, требовательно глянул-таки капитану в глаза.       Вескер победно усмехнулся, смотря на него сверху вниз.       — Опаздывать, представляя себя настолько ненадёжным членом команды, — с издёвкой продолжил он. — На которого в трудную минуту не только нельзя было бы положиться, но и самого придётся искать чёрте-где. Ты этого хочешь, Крис? Быть тем, кто подведёт — всех?       Теперь этот адский голос его хлестал. С неторопливым замахом, тяжело и больно. Продирая до самых костей, до его сути.       Вескер откуда-то знал. Знал его страхи, самый глубокий, закопанный ужас. Или — чуял его.       — Но ведь всё может быть иначе, не так ли, Крис, — теперь слова как будто гладили шероховатой, грубой ладонью, и от этого вело, снова заводило, нещадно игнорируя волю самого Криса. — Ты — можешь вести за собой. Ты — можешь подавать пример. Ты можешь сделать всех единым целым, противостоящим любой опасности.       Слова стекали, как холодные живящие капли воды на свежий ожог, принося облегчение, едва ли не исцеление. Крис сглотнул, всё же не выдерживая давления — практически сдаваясь.       — Всё может быть иначе, Крис, — голос шептал, где-то на грани слуха, и Крис уже вибрировал вслед за ним.       Он стиснул стакан с горячим кофе, даже не замечая жжения на ладони, не замечая, как подаётся вперёд. Казалось, капитан встал ещё ближе, практически касался его — от бёдер до груди, давил на него всем собой, прошёлся коленом между его ног, притёр его к паху, прямо к напряжённому, выгнувшемуся дугой члену… И он готов был отозваться на эти прикосновение, согласиться на это слияние. Нырнуть в бездну.       — Приношу извинения, Вескер, — прокашлявшись, выдавил Крис, вжимаясь сильнее — сам, смутно надеясь на тот мизерный шанс, что Вескер не воспользуется его состоянием прямо здесь и сейчас.       Капитан усмехнулся шире, и Крис сглотнул, следя за движением тонких чётко очерченных губ, немного приходя в себя, страшнейшим усилием воли заставляя себя отодвинуться.       — Прекрасно. Принимается, Крис, но вот это, — Вескер ловко выхватил стакан из практически обожжённой руки, — изымается в качестве компенсации.       Крис посмотрел на опустевшую ладонь, нахмурившись, — он и вовсе забыл о чёртовом кофе. Он с запоздалым возмущением глянул, как Вескер сделал шаг к двери, отпивая из стакана.       — Имей в виду, я люблю без сахара, — капитан распахнул дверь офиса, оставляя Криса одного в коридоре, только со своими мыслями, желаниями и давящим возбуждением.       Он перевёл дух, медленно, тихо, чтобы никто не услышал, огляделся — в коридоре, на его счастье, там так и не промелькнуло ни единой души за эти долгие минуты. Минуты, за которые он как будто побывал в аду.       “Дисциплина, Крис, — он вздрогнул, услышав в голове издевательский, низкий, играющий интонациями голос. — Дисциплина”.       Нужно было действовать, идти вперёд.       Крис втянул воздух, выдохнул — и открыл дверь, входя в офис СТАРС. Приветливо махнув всем, он хотел было сделать шаг дальше, но замер возле двери в капитанский кабинет. На него смотрели — насквозь, на прострел, не отрывая глаз, показательно любуясь заметным ещё возбуждением, и Криса как окатило сверху донизу контрастным душем.       — Крис. Задержись потом.       Слова были холодны, слова были равнодушны и вполне закономерны — для всех окружающих. Но лично ему, Крису Редфилду, они не оставили выбора, перечеркнули всякую возможность изменить то, что будет. В паху болезненно сжалось, и Крис поспешил согнуться в своём кресле, не дать ничего заметить даже внимательной Джилл.       Вечером. Поздно вечером, когда ему одному придётся задержаться, а все остальные уйдут домой, капитан Вескер останется с ним один.       Чтобы научить его дисциплине.