Легион Урфина Джюса (хроники дуболомов)

Как оказалось, капрал и инспектор не смогли разделить властные полномочия, поскольку каждый считал главным исключительно себя. Как итог — началась война. Всё началось с оплеухи, которую капрал отвесил полицейскому. Нет, наверное всё-таки надо начать с самого начала… В общем, дуболомы и ушастые коряги (как прозвали полицейских), прибыв в Скалистые Холмы, сразу же заняли Черепаху (как назывался самый большой холм). Согласно приказу Великого Урфина Джюса, капрал начал выстраивать оборону на господствующей высоте, а группа инспектора Чакниса отправилась на сопредельную территорию: подслушивать, подглядывать, ну, в общем, вести разведку. Взять «языка» приказа не было, так как Урфин не хотел раньше времени злить коварную старуху Виллину. В общем, пока полицейские шныряли по тылам вероятного противника, дуболомы строили укрепления, для чего они специально были снабжены двумя тяжёлыми коваными лопатами, двумя кирками и двумя топорами. Для выполнения сложных инженерных работ капрал Гитон был оснащён подробнейшими инструкциями в виде пяти листов бумаги, на которых Урфин лично нарисовал, что именно должны делать дуболомы. Перво-наперво, как Джюс и вбил в голову Гитону, дуболомы начали собирать камни и тащить их на вершину. Собрав гору камней, они стали копать ров и набрасывать вал. Деревянные солдаты копали так яростно, что вскоре поломали черенки у лопат. Кирки продержались дольше — чуть ли не до конца земляных работ. Заменить деревянные части шанцевого инструмента дуболомы были не в состоянии, однако, слава Урфину, они сами были деревянными деталями и хреначили в поверхность планеты железяками с завидным упорством, достойным их предков, вонзающих свои корни в земную кору. Как бы там ни было, но ров дуболомы выкопали и накидали вал, теперь оставалось только изобразить некое подобие каменной стены. А вот строительство этой самой стены стало для Оранжевого взвода непреодолимой проблемой… Всё дело было в том, что наши весёлые дендрозольдатен сложили нижний ярус из самых маленьких камней. Ой, вот только не надо сразу ржать, ладно? Во-первых — это гораздо быстрее, а во-вторых — сразу же вырисовывается весь контур строительства. Ну согласитесь — какая-то логика в этом есть, да и в конце концов, ребята же только учатся… А вот дальше… А вот дальше можно ржать сколько влезет — дуболомы начали складывать большие камни на маленькие. Ну, на первых порах ничего особенного не происходило, а вот потом, когда дело дошло до самых больших каменюк, тогда всё сразу же начало разваливаться. Однако, деревянные ребята упорно продолжали возводить стену. При этом несколько каменюк укатились в ров и, глядя на одни только попытки их оттуда извлечь, можно было бы умереть со́ смеху. Особенно если бы этот увлекательный процесс комментировал Михал Задорнов… Помните его знаменитое — «ну тупые…»? Дуэт Карцева и Ильченко тоже отвёл бы душу, глядя на эту уморительную картину. Ну да ладно, вернёмся к нашим забавным деревяшкам. Все тщетные попытки сложить стену закончились тем, что Оранжевому Второму раздробило стопу очередной свалившейся глыбой. Его левая нога превратилась в костыль и теперь он мог только ковылять, словно одноногий моряк Чарли Блек. Тут стоит добавить, что этот самый «трёхсотый» стал первым в мире рядовым дуболомом, кто обзавёлся собственным именем. Коллеги по опасной профессии прозвали его Негоструж, что означало — «не годен к строевой службе». Глядя на то, как личный состав начинает нести потери, капрал Гитон решил отказаться от совершенно бесперспективного и травмоопасного занятия и внёс коррективы в начальный план. Взводный-4 приказал: все большие камни свалить в кучу, кучу засыпать землёй и утрамбовать, а камни меньших размеров — разложить по кучкам вдоль всего периметра рва — эти самые камни должны были стать основным средством огневого поражения в случае атаки крепости противником. С этой задачей ходячие брёвна справились. Конечно же, импровизированный донжон, даже с большой натяжкой нельзя было назвать башней, однако, это была некая корявая возвышенность, на которой мог расположиться весь взвод и отбивать оттуда атаки противника. «Башня» тоже обзавелась боекомплектом в виде двух куч камней. Далее, следуя рисованным указаниям Потрясателя Вселенной, дуболомы срубили два дерева, обрубили сучки и положили через ров, получив мост, который без особого труда можно было втащить вовнутрь укрепления. Также, были срублены две молоденькие берёзки, с помощью которых можно было вытаскивать из рва своих свалившихся туда балбесов. После завершения строительства оборонительных сооружений, дуболомы вновь взялись за блиндаж, на который ушло меньше дня. Ну, положа руку на́ сердце, блиндажом это было назвать трудно, но тем не менее — яма с норой в земле, где личный состав мог укрываться от дождя и посторонних глаз, имелась. Вообще, если бы Урфин Джус увидел результат труда своих дуболомов, то он наверняка разрыдался бы от радости и умиления — ведь как бы оно ни было, но эти стоеросовые дубины смогли выполнить очень сложную задачу. И, несмотря на трудности, умудрились найти выход из ситуации и создали укрепление с двумя рубежами обороны! Хотя, положа руку на сердце, говорить о заслугах дуболомов во множественном числе всё-таки не правильно — эта деревянная команда до сих пор катала бы камни и оставалась без ног. Создание «крепости» было заслугой исключительно капрала Гитона, который был одним из самых толковых среди своих коллег, а возможно и самым толковым. Возможно, что даже самым толковым во всей Деревянной Армии. По завершении строительных работ, большая часть дуболомов занималась тем, что прочёсывала местность в поиске камней, пригодных для метания. Двое деревянных друзей для этих же нужд долбили сломанными кирками скалу у подножия Черепахи. Все эти камни дуболомы стаскивали в «крепость», тем самым постоянно увеличивая запасы боекомплекта. Не участвовал в работах только Негоструж — он был вечным часовым на вершине «башни». Если бы у Гитона хватило ума, то он вполне бы мог организовать стрельбы и полностью пристрелять местность. Но, Деревянная Армия была ещё сырой, и подобные премудрости на данный исторический период некому было вложить в дубовые головушки, а самостоятельно до этого Гитон недотумкал. В общем, героический 4-й взвод продолжал ежедневно укреплять обороноспособность своих фортификаций, и горя не знал. И не знал он горя до того момента, пока «золотой петушок» Негоструж не поднял тревогу. Как впоследствии оказалось, наш бдительный воин обнаружил приближающуюся группу инспектора Чакниса. Заявившись в «крепость», инспектор сразу же начал качать права и требовать в своё распоряжение полдюжины солдат на оперативные нужды, обосновывая это тем, что он здесь главный. После подобного заявления, инспектор сразу же схлопотал капральским кулаком в своё большое ухо и, под бурные аплодисменты дуболомов, улетел в ров. Так началась война… Деревянные ребята из полиции, во главе со своим инспектором, почему-то решили, что главным является тот, кто находится на вершине холма. Ну точнее это они не сами решили, а это им заявил капрал Гитон, а наши дендрополисмэны не придумали ничего умнее, чем как с этим согласиться. После это начался сплошной перманентный штурм. Как уже говорилось выше — деревянные ребята не ведали усталости, и поэтому боевые действия велись без перерывов на сон и приём пищи. В ходе упорных продолжительных боёв выяснилось, что рогатки полицейских, как оружие, полное говнище. Нет, конечно же из них было удобно вести прицельный огонь, который однако не имел совершенно никакого эффекта — камни горохом молотили по дуболомам, не причиняя им практически никакого вреда. А вот булыжники, метаемые 4-м Оранжевым Взводом представляли угрозу вполне реальную — схлопотав такую каменюку, один из полицейских едва не лишился руки. Таким образом, первый этап противостояния остался за дуболомами. Коряги отступили. Но отступили они только затем, чтобы набрать подходящих камней в сумки. Что само по себе было не так-то легко, поскольку дуболомы собрали всё что можно было кидать не только на своём холме, но и на ближайших. Тем не менее, через два часа полиция вернулась и вновь кинулась на штурм. Закипел яростный каменный бой. Руки полицейских, сделанные из корневища, оказались гораздо лучше приспособленные для метания камней. Они были длиннее чем у дуболомов, что давало больший рычаг. Плюс их гибкость добавляла скорости снаряду. Благодаря длиннющим пальцам, количество которых на одной руке порой доходило до десятка, их руки были более ухватисты. Одним словом, полицейские, сами по себе, были идеальными камнемётами, и им не требовались для этого совершенно никакие приспособления. К этому ещё стоит добавить, что ушастые коряги до этого насобачились метко стрелять из рогаток, а это значит у них уже хорошо развиты как глазомер, так и само ощущение баллистики снаряда. А вот дуболомы ничем подобным похвастаться не могли Тем не менее вторая битва тоже закончилась победой Оранжевого взвода. Конечно же, как камнемётчики, коряги были гораздо лучше чем дуболомы. Но тут в дело вступили совсем другие величины… Как вели огонь полицейские — доставили из сумки камень и кидали. А вот солдаты брали в каждую руку по камню и кидали сразу с двух рук, по-македонски, так сказать. Так образом, взвод давал залп из 22 камней сразу. И так запл за залпом, залп за залпом. И если коряги имели ограниченный боекомплект, то дуболомы палили не останавливаясь. Противопоставить такому шквалу камней полиции было нечего. Война прекратилась на целые сутки, в ходе которых, коряги запасались камнями и подтаскивали их поближе к подножию Черепахи, стараясь при этом укрываться за складками местности и быть незамеченными противником. Поскольку прямой огневой контакт с дуболомами показал свою неэффективность, инспектор Чакнис решил сменить тактику. Поскольку сильными сторонами ушастых коряг были скорость, манёвренность и меткость, то именно их теперь они и использовали. Подбежав на полной скорости к огневому рубежу, полицейские, подражая дуболомам, дали первый залп с двух рук, а затем, то отбегая, то приближаясь, действовали уже одной конечностью. При этом коряги всегда концентрировали огонь на одной цели. Опорожнив сумки, полицейские удалялись, чтобы восполнить БК, после чего, всё начиналось заново. Такая набеговая тактика дала свои результаты — двое дуболомов стали однорукими. Гитон не додумался концентрировать огонь, как это делали ушастые коряги. Однако, ответные меры он принял. Когда полицейские в очередной раз умчались восполнять боекомплект, он приказал двум бойцам с топорами укрыться во рву, а сам с остальными силами забрался на «башню». Когда Чакнис со своими хлопцами в очередной раз вышел на рубеж атаки, он был очень удивлён. Противник был занят тем, что перетаскивал камни на «башню». — Обратите внимание, джентльмены, эти тупые брёвна решили забраться повыше. Видимо они хотят кидать дальше. Ну что же… Это логично, — констатировал инспектор Чакнис. — Сэр, вы считаете, что они собираются вести навесной огонь? — спросил один из коряг. — Ну конечно же, Пятнадцатый. Проигрывая нам в низкой баллистике, они решили попытать счастья в высокой. — Шеф, я осмелюсь предположить, что у них из этого ничего не выйдет. — Я тоже так думаю. Однако это позволит нам вести прицельный огонь. И мы их сейчас здорово огорчим. — Сэр, может быть сейчас самый лучший момент обстрелять капрала? — Шанс хороший, Шестнадцатый, вот только он гораздо крепче остальных — это с одной стороны. А с другой — именно он подарил нам шас нанести эффективный удар по ним. Так что лучше действовать наверняка и нанести противнику гарантированный урон. — Да, вы правы, сэр. Значит наша цель — Пятый? — Он самый. Если успеем быстро вывести его из строя, то переносим огонь на Четвёртого. Если же он будет в недосягаемости, вот тогда бьём по капралу. Всем всё ясно? — Ясно, босс. — Яснее ясного, сэр. — Шеф, всё просто, как вязанка дров. — Даже бревну понятно, сэр. — Ну тогда за дело, джентльмены! Коряги бросились с места в галоп. Дуболомы действительно ответили навесным огнём. Очень корявым и совершенно бессмысленным навесным огнём, чем только ещё больше раззадорили полицейских, которые решили максимально сблизиться с противником для наиболее сокрушительного удара. Добежав до самого рва, ушастые коряги остановились. Их длинные ручищи взмыли вверх, для нанесения сокрушительного залпа. В этот самый момент, капрал рявкнул: — Делай — раз! Деревянные солдаты рухнули, как подкошенные и град камней просвистел у них над головами. — Делай — два! — взревел комвзвода Гитон. Услышав условный сигнал из рва вскочили два дуболома с топорами. — Делай — три! — прогрохотал капрал. Получив команду, Оранжевый взвод покинул «башню» и ломанулся в атаку. Коряги совершенно не ожидали такого поворота и на несколько мгновений замешкалась. Одни полезли в сумки за камнями, что было ошибкой — времени на то, чтобы достать камень, размахнуться, а затем бросить — у них уже не было. Другие ждали команды от инспектора, а он то как раз и растерялся. Правда, растерялся совсем не надолго, и вскоре рявкнул: — Бежим! Ушастые коряги развернулись и бросились наутёк. Однако, мгновенное замешательство стоило корягам очень дорого. Страшный удар топора сбил с ног не успевшего набрать скорость Шестнадцатого. Упавший полицейский не собирался сдаваться и попытался было выдать аллюр на четырёх конечностях, но тут на него обрушился второй топор. Седьмой и Восьмой Оранжевые принялись кромсать неудачливого корягу. Солдаты рубили полицейского деловито, профессионально (насобачились на рубке деревьев) и весело. — Ты на кого попёр, чурка гнилая! На тебе! На! — Отбегалось, тупое дерево! Быть тебе дровами! В течении минуты Шестнадцатый был изрублен в щепу. Это был первый «двухсотый» Деревянной Войны. — Эй, трухлятина! Приходи ещё! Слышишь меня, чурка ушастая? — весело зубоскалил капрал Гитон вслед убегающему инспектору Чакнису. — Обязательно приду, тупое ты полено! — погрозил кулаком обернувшийся на ходу инспектор, — ты мне, сучок поганый, за всё ответишь. После гибели Шестнадцатого война затихла на трое суток. Чакнис готовил ответный удар. Всё это время полицейские стаскивали камни к вражескому холму, после чего началась тотальная война, потому как это был последний раз, когда полицейские покидали район Черепахи для сбора камней, так как в ходе следующих боёв этих самых камней было полно и на всех склонах и у подножия холма. Теперь коряги проявляли максимальную бдительность и больше на уловки дуболомов не велись. Да и уловок особых не было — всё таже самая засада топористов во рву. Теперь, каждая атака начиналась с того, что ушастые коряги выявляли нахождение засады, и пользуясь своей скоростью, атаковали с другой стороны. По итогу одной из таких атак Пятый Оранжевый остался без обеих ног, после чего его вкопали в землю на вершине «башни» и навалили перед ним кучу камней, которую он очень ловко перебрасывал в противника. После это случая, топористы разделились, чем естественно усложнили жизнь полиции. Тем не менее, коряги умудрились ещё увеличить счёт свою пользу — инспектор лично метким сильным броском расколол голову Первому. Правда из строя этот дуболом от такого ранения не выбыл. Однако он полностью потерял ориентацию и перестал реагировать на команды. Теперь этот контуженный древовоин, с жутким воем и с дубиной в руках, носился по холму, гоняя коряг. Конечно же, никого он догнать не мог, однако порой очень сильно мешал противнику вести прицельный огонь. А однажды, этот дендроберсерк загнал Восемнадцатого полицейского под прицельный залп дуболомов, в результате чего у него теперь вместо правой руки была лишь размочаленная культя. Вот именно в таком состоянии и застал их всех прилетевший Гуамоко.