Утро Дазая началось не с кофе, оно вообще не начиналось. Его депрессивное состояние захватывает его всё сильнее, и маску клоуна с каждым днем удерживать все сложнее, но без этого никак. Попытки самоубийства так и остаются попытками, каждый раз его кто-либо спасает или останавливает. Это бесит. Многие говорили, что ему не хватает внимания, но лишь один человек из его огромного окружения знает и понимает всю серьёзность ситуации. Именно этот человек каждый раз и спасал наглую морду Осаму. Это рыжее нечто Дазай любит, любит до боли при одном упоминании его имени. Чуя, снова и снова представляя его голос в своей голове, он желал быть с ним. Осаму правда хотел признаться Накахаре о своих чувствах: он может его поймет, может ответить взаимностью, а может прекратить общение совсем. Кстати, именно голубоглазый под дулом пистолета заставил правильно питаться и посещать психолога, который, к сожалению, не смог помочь.
От квартиры Осаму были две пары ключей, одни,как ни странно,у него, вторые Накахара забрал дабы проверять своего суицидального друга, но сейчас в голове было другое, нежели такая важная, но мелочь. Сидя на холодном полу с острым лезвием в руках, Дазай думал лишь об одном «Чуя, прости». В этот раз спасти из плена смерти его не смогут, рыжеволосый уехал в командировку, но сколько она продлится неизвестно. Шатен не посещал работу с самого отъезда его друга. Ему просто напросто было тоскливо находиться без него: без этих дебильных шуток про рост, из—закоторых тот часто получал, без нравоучений по поводу того, насколько важно правильное питание, да и питание в целом. Сейчас Осаму на пределе, а донимать Накахару своими проблемами не хотелось. Первый порез, не больно, просто обжигающее чувство рядом с раной. Второй-глубже, уже чувствовалась боль, но она не сравнима с его моральным состоянием. Кровь текла тонкой струйкой по его руке, но этого было недостаточно, сегодня и вправду смерть его настигнет. Дазай облокотился на стену, не давая себе сесть на пол. Третий порез был больше и с сильным нажатием, алая жидкость капает с высоты его роста на кафельный пол, разбрызгивая капли по нему. Осаму не замечал того, как снова и снова проводил лезвием по своему и без того израненому запястью, лишь резкая слабость во всем теле вернула его помутневший рассудок.
— Ура, цель достигнута— проговорил тот слабеющим голосом себе под нос-осталось тихо дождаться смерти.
Все же сев на пол рядом с небольшим алым пятном, которое больше походила на лужу,он решил напоследок написать Чуе о своих чувствах, взяв телефон шатен поня, просто ввести текст у него не получиться. Его конечности отказывались слушать хозяина, осталось только отправить голосовое сообщение. Говорить он мог, слабость еще не на столько одержала верх.
— Привет, Чу, — в голосе начинает слышаться хрипота- прости, что беспокою, но мне было классно с тобой. Я надеюсь в следующий раз тебе попадётся более адекватный напарник, да в принципе кто-то другой будет получше меня. Я люблю тебя, но не как друга просто знай это. — Отправив сообщение, Дазай отложил телефон, примерно рассчитав, что если не умрет в ближайшие минуты, то очередной порез будет самым глубоким, глубже этих. Хотя почему он раньше это не сделал? Ладно, неважно.
Мысли уже не посещали его голову, но странная вибрация заставила открыть тяжёлые веки. Пришло уведомление от Чуи. Только этого ему не хватало, хотя и вправду, не хватало этого сообщения. Дазай думал, что Накахара в отъезде, поэтому ходить на работу не было смысла, но он не учел лишь одного, что не узнает когда приедет Накахара, а лучше бы узнал.
Чуечка: -Так, блять, Дазай, ты чего, что случилось?
Чуечка: -Дазай?
чуечка: Я сейчас приеду, что то мне подсказывает, что кто то решил свести счеты с жизнью
Сам накахара приехал за пару часов до этого сообщения, решив сделать сюрприз своему другу, он не позвонил сказать о том, что его командировка закончилась. От дома голубоглазого до дома шатена ехать меньше минуты, дома рядом. Дазай хотел, чтобы этого времени хватило, поэтому прождав всего минуты две от силы, он выполнил план «Б». Кровь хлынула уже не тонкой струйкой, как тогда, сейчас она текла достаточно сильно. У Осаму резко начало темнеть в глазах, руки онемели и... он упал. Упал в обморок тогда, когда Накахара уже поднимался.
Заходя, точнее, залетая в квартиру, догадки подтвердились. Вскрыты вены, причем не абы-как. Звонок в скорую, надежда на то, что она быстро приедет. Надо стараться остановить кровь, которая продолжала стекать по запястью Дазая
—Блять, где бинты у этой мумии?!
Накахара был зол, очень зол на то, что не позвонил, не приехал, не сказал раньше о прибытии, хотя он мог. Но его тоже можно понять, Чуя лишь хотел приехать к Дазаю с хорошим вином, и рассказать о том, чего так боялись оба, о чувствах. Сейчас думать об это не было времени, счет велся на минуты. Найдя все нужное Чуя подлетел к бледному, но еще живому Дазаю.
—Как говорят, надежда умирает последней? Хах, надежда по имени Дазай. — Стараясь шутить для самого себя и параллельно останавливая кровь, текущую по руке шатена, парень услышал звонок в домофон.- Хух, успели.
Прибытие врачей и срочная реанимация были как в тумане. Поехав вслед за скорой, Чуя надеялся лишь на одно, чтоб Дазай выжил. Как бы он его не бесил, как бы не приставал со своими шутками, но он был единственный, кто мог просто поддержать, помочь в трудную минуту. Чуя любил Осаму. Любил давно и терять его не хотелось.
***
Реанимация, нужен донор, но времени на поиски нет.
—У нас мало времени, обширная кровопотеря, — врачи суетились. Принято решение делать переливание первой отрицательной.
Чуя не находил себе места, он не заметил то, как к нему подошла милая медсестра. Ей на вид было лет так двадцать максимум, возможно интерн, Чуе было не до этого совсем.
—Здравствуйте, кем вы являетесь пациенту? — она мило улыбнулась Накахаре.
—Близкий друг, предвидя ваши вопросы, ему двадцать два, живет один, родственников нет, — рыжий был на взводе, медсестра чувствовала это.
—Да, спасибо, но не сможете ли вы назвать имя вашего приятеля, а после сразу отправляйтесь домой. Сейчас вы здесь никак не сможете ничем помочь, — ей было искренне жаль Чую, она видела на сколько тот был разбит.
—Дазай Осаму.
Два дня спустя.
Чуя не приезжал ни в больницу, ни на работу. Он позвонил Мори-сану и взяв больничный закрылся дома. О Дазае он ничего не слышал, но в квартире прибрался. На третий день Накахара всё-таки решил приехать к Осаму. Чуя взял некоторые вещи, телефон и поехал в ту самую больницу.
—Здравствуйте, вы к кому? — в регистратуре сидела милая на вид женщина лет пятидесяти.
— К Осаму Дазаю, он прибыл два дня назад с обширной кровопотерей, как он? — Чуя начал волноваться что его не пропустят.
—Так, Дазай Осаму, его палата 306, вас проводить? — Голос женщины был приятный, как и она сама, не каждая работница больницы так просто пропустит незнакомого ей человека.
—Нет, спасибо большое.
Когда Чуя зашёл в палату, шатен сильно удивился, и на его щеках выступил еле заметный румянец.
—Ох, Чуя, привет, — он не мог смотреть в глаза другу после того сообщения, которое отправил надеясь на скорую кончину.
—Дазай, ты меня сильно напугал, что случилось? Зачем? — На эти вопросы ответов не последовало, Чуя понимал эмоциональное состояние шатена, по этому отступил. — Знай, Дазай, я тебя не брошу никогда и ни при каких обстоятельствах, понял?
—Чуя, я не думал, что выживу, прости за потрёпанные нервы, — Дазай говорил монотонным, слегка грустным голосом, — и да, я должен был когда-то это озвучить, я вправду тебя люблю, это были не шутки.
—Ты такой дурень, честно, — мягкий тон голоса Накахары вогнал в краску лицо Осаму ещё сильнее, — я тебя тоже люблю, чудо.
