Часть 1
6 апреля 2022 г. в 07:49
Мертвец стоит перед Сашей, улыбается привычно, до ямочек на щеках. Волосы золотятся в неровных отблесках пламени: позади кипит бой не на жизнь, а на смерть. А он смеётся, рассматривает с любопытством, чуть прищуривая глаза, совсем не обращая внимания на шум и гам, как делал всегда.
— О, я видел тебя на фотографиях, ты же Шура, верно? Мне Ангелина показывала, — говорит он и нелепо взмахивает руками, будто желая взлететь.
Крылья шумят опавшей листвой, а птичьи когти разрывают землю. Саше даже кажется, что он видит мерзких белых могильных червей, копошащихся внизу.
От Соловья не осталось тела, которое они могли бы похоронить. А вот смерть осталась, и сейчас она возмущённо вскипает тёмной чернильной жижей, окружает вернувшегося с того света, заключает его в дрожащий кокон.
— Я уверен, что ты сможешь мне помочь. Я никак не могу выбрать себе имя. Вот ты бы что предложил? — спрашивает мертвец, по-детски наивно хлопая ресницами.
— Саша! — зовёт его кто-то, чей голос Саша не узнаёт. Возможно, Лиля. Или Инга.
Золотые перья больно бьют по лицу, а сильные лапы сжимаются на плечах до треска костей. Небо бросается в голову, режет холодным ветром и неправильно тёплым смехом.
— Так что? — повторяет воодушевлённый голос.
А Саша совсем не к месту думает, что, кажется, понимает тоску, с которой Соловей смотрел на летающие по Библиотеке Тени, и даже его ненависть к обычной — заземляющей — обуви.
— Шууура, ответь, — требует мертвец с интонациями, которые Саша старался выкинуть из головы всё это время.
Их с Соловём — это слишком личное, чтобы оставаться в мире после смерти одного из них.
А уж тем более обоих.
— Я не Шура так же, как ты не Соловей, — отвечает Саша и выпускает свой цвет, оборачиваясь холодным, бесчувственным камнем.
Тянущим вниз, к земле — практически надгробным. Птичьи крылья истерически хлопают, пытаясь замедлить падение.
Мертвец сопротивляется, но Сашу почему-то не отпускает.
Это у них обоюдное.
Боли приземление не приносит — бывало и хуже.
— Соловей, уходим! — крик Ангелины режет пространство, словно её же двери-порталы.
Мертвец смотрит на Сашу обиженно. Будто тот опять запретил жечь бенгальские огни в квартире, затопляя всё праздничными искрами.
— Сириус, — почти беззвучно произносит Саша, бросая быстрый взгляд на небо.
Мертвец на секунду замирает, словно оглушённый. Повторяет по слогам.
— Спасибо, — машет рукой и срывается к Ангелине. — Я подумаю.
Саша смотрит ему вслед и чувствует, как броня рассыпается песком, обнажая труп «Шуры» с его душащими привязанностями и тупой болью в горле.
Саша сжимает кулаки и смотрит на грязь под ногами.
— Мертвецам нужно лежать в могилах.
Кладбищенская тишина с ним согласна.