Всегда в тени.

Невысокий блондин с растрёпанной шевелюрой не спеша бродил по старательно вымощенным серым камнем улицам изученного вдоль и поперёк города, предаваясь хаотичным и, порой, нелепым мыслям, устроившим на тот момент в его светлой голове творческий беспорядок. Временами он засматривался на бледные, сероватые, но всё же чем-то пленившие этого мечтателя и даже приветливые небеса. Возможно дело лишь в нём, в его тонкой, романтической натуре, для которой, что ни день, то весна – пора любви, нежности и доброты. Которыми он искренне пытается окружить людей, но слишком часто попытки остаются незамеченными. Иногда, по его особому настроению – перед светлыми пронзительными глазами предстаёт осень во всей своей багрово-величавой красе, несмотря на время года за окном. Она преподносит парню целый ворох, запутанный клубок тем для размышлений философской направленности. Любуясь облаками, он обычно натыкался на стены различных домов, магазинов, заборы, фонарные столбы, альтернатива им – многочисленные дорожные знаки и светофоры. Но в этот раз судьба уготовила ему препятствие поразговорчивее привычных кирпича и бетона. При несильном, но всё же ощутимом некоторыми саднящими конечностями столкновении эта преграда начала активно вспоминать чуть ли не по алфавиту словарик цензуры. - Ты, ***, смотри куда лезешь, *****! Вообще дороги не видишь что ли? Очки давно протереть пора, *****! – распылялся загорелый юноша, поднимаясь с асфальта, и, попутно, отряхивал пыль нечистых тротуаров с брюк цвета хаки. Завершив это бесполезное действие, он окинул беглым взглядом застенчивого паренька, стоявшего напротив. Весь вид блондина выказывал сожаление, и он уже было открыл рот, чтобы робко озвучить извинения, но брюнет перебил его низким, эмоциональным восклицанием. - Америка, дружище! Давно тебя не видел, неужели ты меня снова избегаешь? – парень приблизил своё лицо к лицу собеседника, не вымолвившего ещё ни слова. Максимально близко, так, что ему пришлось нехило наклониться, потому что разница в их росте исчисляется парой десятков сантиметров. - Я… А... Не… - Метью вконец растерялся от повышенного внимания, что даже не смог внятно исправить ошибку, допущенную брюнетом. Заикаясь и проглатывая слова, он собирался бы с мыслями ещё очень долго, если бы Куба вновь не прервал его своим громогласным голосом. - Не волнуйся, ведь сейчас у тебя нет повода меня сторониться, - смуглый юноша, сделав шаг назад, самодовольно улыбнулся. - Или я не прав? – парень вновь буравил прямым взглядом смущённого канадца, отчего у последнего затряслись коленки, и появилась острая необходимость немедленно провалиться сквозь землю. Почему-то именно сейчас это особое умение его подвело. - Да забей уже, - Куба улыбнулся во все 32, что являлось у него верным признаком дружелюбности. Но со стороны эта картина казалась совсем не такой милой, какой представлял её себе смуглый оптимист. - Что-то ты сегодня сам не свой, не заболел ли? – брюнет, тщательно изучал взором смущённого Канаду, даже потыкал загорелым пальцем в по-детски припухлую, чуть румяную щёчку, отчего Метью учащённо заморгал и замотал светлой головой. - Бледный какой-то, растрёпанный как-то не так, хм… - вернув руку назад, юноша не на шутку задумался - что же в действительности изменилось в до чёртиков знакомом американце? - Нет… Я… - это всё, что успел выдавить из себя канадец, теребя в руках пушистого зверя-спутника всех долгих, неторопливых прогулок, как его снова оборвал потоком пустых домыслов Куба. - Блин, а зачем ты натянул этот бесформенный красный свитер, так на тебя не похоже, да и погода весьма тёплая, ни ветра, ни дождя, - парень сощурил глаза, принявшие вид шоколадного цвета щелочек, игриво поблёскивающих на свету блёклого солнца, и подпёр подбородок массивной рукой, изобразив неудачное подобие статуи древнегреческого мыслителя. - А, ты, наверняка, решил попробовать что-либо новенькое, поэкспериментировать с внешностью – скучно же всегда быть одинаковым, захотелось разнообразия… - брюнет давно увлёкся своими догадками, не обращая внимания на выражение лица Метью, становившееся всё мрачнее и тоскливее. – Извини, не оценил сразу, мне нужно будет ещё привыкнуть к твоему новом образу, пока не могу прямо сказать, какой из стилей тебе подходит больше. Но я абсолютно не пойму - зачем тебе нужен этот огромный, мохнатый медведь? – парень, наконец, вновь удостоил своего внимания канадца, окончательно опустившего голову и уткнувшегося носом в успокаивающего мягкостью, приятного на ощупь Кумадзиро. - Ал, ты что совсем расклеился? Я же не говорил, что тебе не идёт эта кофта - красный очень даже бодрит! Да и медведь восхитительно дополняет образ! Пойдём лучше твоих любимых бургеров полопаем! – всеми силами Куба старался приободрить блондина, не осознавая истинную причину печали. Он приобнял его по-дружески за плечо, намереваясь отправиться с ним за фаст-фудом в ближайшую дешёвую кафешку с безмерно скалящимся в «приветливой улыбке» персоналом. - Я… Вообще-то… - на этот раз любитель оладушек-противник быстрой еды остановился сам, приметив знакомую фигуру за поворотом, не торопясь приближавшуюся к ним. Знакомую до исполинского кома в горле, стучащей боли в висках, и закрепившегося намертво отчаяния в печёнке. Восстанавливая самообладание, Метью жадно глотнул ртом воздух и почти выронил из тесных и привычных объятий Кумадзиро, но природная реакция парня предотвратила падение – Канада поймал пушистую лапу у самого тротуара. - Хей! Куба, Канада, как поживаете? Рады меня видеть? Ещё бы вы были не рады видеть героя. Счастливы же?! – привычное для всех «геройское» приветствие, Ал сопровождал энергичными рывками руками и походкой вприпрыжку. - Америка? – загорелый юноша застыл на месте, так, что его почти невозможно было отличить от ближайшего столба. Мыслительные процессы были перегружены появлением двух Джонсов одновременно в одном месте. – Стоп, Канада, говоришь? – Куба резко повернулся направо – туда, где буквально минуту назад топтался на месте миниатюрный светленький паренёк с очень тёплым и поразительно проницательным, несмотря на детскую миловидность и стеснительность, взглядом. - Да, Канада я, - блондин устало вздохнул, заботливо приглаживая ладонью растрепавшуюся при падении шерсть на мордочке любимого питомца. Но Куба этих слов не слышал. Не видел больше он и самого уныло улыбающегося канадца. Для Метью жизнь вернулась в привычное русло. Увы.