Признание

Поцелуй оказался переломным моментом этого вечера. Можно было сколько угодно томно смотреть друг другу в глаза, дотрагиваться руками, как бы невзначай, и даже делать предложение руки и сердца, но только прикосновение губ сделало все препятствия преодолимыми. На второй план отошли его страх и неуверенность, ее недоверие и болезненный опыт предыдущих отношений, мнение сослуживцев и стереотипы о браке. Они были только вдвоем: влюбленные мужчина и женщина, чья жизнь точно никогда не будет прежней. Потеряв счет времени, Людмила и Анатолий слились в этом страстном судьбоносном поцелуе. Наконец оторвавшись друг от друга, они вновь обменялись взглядами. Сексуальное напряжение между ними, казалось, достигшее пика пару минут назад, выросло до предела; если бы кто-то посмел в этот миг там оказаться, то наверняка получил бы разряд электрического тока. Анатолий начал целовать руки, шею, ключицы Людмилы, его ладони скользили по ее спине, лишь слегка задевая ягодицы. Тонкая ткань ее платья шуршала, взбудораженная его прикосновениями. Шарфик, лишавший Анатолия доступа к шее, был сорван и последовал на пол за пальто и очками. Людмила еле слышно стонала и отвечала любимому нежными поцелуями. В какой-то момент ей даже пришлось прогнуться назад, уступая его все более смелому напору. Казалось, сердца колотятся так громко, что их стук раздается по всей квартире. Анатолия разрывало от эмоций: от ударившего в голову пьянящего счастья и возбуждения, но в то же время и от боли, вызванной ее сомнениями в ответ на его предложение. Он крепко прижал Людмилу к себе, вдыхая запах ее волос, и сам удивился, услышав свой голос. Тональность стала невероятно низкой, превращавшей его почти в шепот: - Я думаю о Вас каждую минуту, каждую секунду... Не сплю ночами, мечтая о том, как прикасаюсь к Вам. Я люблю Вас… Он следил за реакцией Людмилы, и, не без удовольствия, наблюдал, как эти слова сводят ее с ума. Ее зеленые глаза, лед в которых ему давно удалось растопить, светились от счастья. По телу Людмилы пробежала волна мурашек, а в голове творилось что-то невообразимое. Кажется, что-то подобное она в последний раз ощущала в ранней молодости: восторг, переполнявший все тело и полностью лишавший рассудка. Людмила поверила Анатолию, ведь он озвучил и ее личные переживания. Она не позволяла непристойным играм воображения овладеть ей, пресекала их на корню, но они все равно лезли из подсознания, рвались наружу, особенно сегодня. Людмила не поняла, как, прильнув к нему и обдав горячим дыханием его шею, прошептала: - Я тоже люблю… Вас. У Анатолия подкосились ноги, как часто бывало в ее присутствии, но на этот раз не от страха. Он не верил в то, что происходящее не сон, а явь. Они все еще были на «вы», но уже так близки, и буквально шаг отделял их от того, чтобы полностью отдаться друг другу. Анатолий вновь страстно поцеловал Людмилу – ох, какими же сладкими были ее губы! – и, бережно взяв ее на руки, понес в комнату, из последних сил контролируя себя, чтобы не уронить ее. Она обвила руками его шею и смотрела ему в глаза, больше не боясь, а лишь с нетерпением предвкушая то, что должно произойти дальше…