Подмастерье/Apprentice

      Он опустил взгляд и увидел свою ученицу, стоящую перед ним на коленях. Большинство людей, посмотрев в это лицо, ощутили бы исходящие от девушки волны уверенности, которые та так регулярно излучала. Однако, проведя семь долгих лет в качестве её профессора и почти два года в качестве её наставника, он не мог ошибиться. Северусу Снейпу было более чем очевидно, что у молодой женщины было что-то на уме, и что она с трудом, но пришла к какому-то решению. Решимость, полыхающая в её глазах, вкупе с её дрожащими руками выдавали её нервозность.       — Мисс Грейнджер, что вы делаете?       — Вы, кажется, напряжены, сэр.       — Как именно это отвечает на мой вопрос, мисс Грейнджер?       Северус смотрел вниз на молодую женщину, всё ещё стоящую на коленях у его ног. Это была действительно странная картина. Неожиданный поворот событий, который одновременно и пробудил интерес и смутил его. Гермиона никогда, ну или практически никогда, не была груба или откровенно непослушна во время уроков, но у неё был сильный и при этом вспыльчивый характер, что ранее привело к нескольким ссорам между ними. Если в одной комнате надолго оставить двух страстно упрямых и умных людей, то в ней чертовски быстро станет очень жарко. Однако сейчас поведение было совсем нетипично для Гермионы. Укрощённая, Северус даже мог бы назвать это покорностью.       — Полагаю, что нет, сэр.       Прекрасный оттенок розового вспыхнул на её лице и спустился по всей длине тонкой шеи. Он подождал, пока Гермиона продолжит, хотя казалось, что она не собирается этого делать.       — Мне нужно спросить ещё раз?       — Нет, сэр.       Гермиона закрыла глаза и сделала глубокий вдох, чтобы собраться с духом и продолжить.       — Я хочу… Я имею в виду… Я хочу сказать… Я надеялась, что смогу, то есть… — покраснев от смущения, Гермиона едва не застонала при мысли, что сама поставила себя в такое положение. Буквально.       — Выкладывайте, мисс Грейнджер. Вы знаете, как я отношусь к непонятной чепухе.       Не будучи лишённой дара речи на протяжении всех учебных лет, Гермиона вдруг обнаружила, что заикается, стоя перед своим наставником. Это одновременно и радовало и раздражало Северуса. Он был доволен тем, что ему удалось заткнуть рот невыносимой всезнайке просто вопросительно-неодобрительным взглядом и тем, что она могла только неловко бормотать. Он был раздражён — идиотизм действительно раздражал его, а мисс Грейнджер не была идиоткой. Хотя в его присутствии она иногда и могла забыть об этом факте.       — Я хочу помочь… снять… этот стресс, — она закончила кротким «сэр».       Чувствуя, будто его ударили в живот слабым ошеломляющим заклинанием, Северус пребывал в растерянности. Она не могла иметь в виду то, о чём он подумал. Что она имела в виду? Хочет ли она?..       — Ну, вы всё равно не в состоянии сделать даже приличную чашку чая…       — Вы единственный, кому не нравится мой чай!       Гермиона ответила слишком громко и слишком быстро, прервав мужчину, которого хотела соблазнить. Его левая бровь поднялась высоко и выгнулась так, что вершина её была частично скрыта волосами, которые постоянно падали ему на лицо.       — Сэр.       — Тогда как именно вы планируете снять мой стресс, мисс Грейнджер?       Его ухмылка стала плотояднее, когда Северус увидел, как румянец распространился с тонкой женской шеи на грудь. Именно тогда он осознал, в каком состоянии её одежда. Это было состояние раздевания. На Грейнджер не было ничего, кроме тонкого топа и пижамных шорт, коротких до неприличия. В комнате было темно, но пламени камина было достаточно, чтобы увидеть, что её соски затвердели. Северус почувствовал, как его член почти мгновенно затвердел, упираясь в ткань брюк.       Слишком смущённая, чтобы произнести ответ вслух… потому что рассказать Северусу, что она хочет сделать с ним, было труднее, чем просто сделать это… Гермиона осторожно положила правую руку на внутреннюю сторону его левого колена. Её дыхание стало более затруднённым, адреналин поднялся от одной только мысли о прикосновении к мужчине. Случайно взглянув Северусу в лицо в поисках какой-либо формы поощрения, Гермиона была ошеломлена отсутствием каких-либо эмоций в чёрных глазах. Это толкнуло её на грань отступления, но одна мысль остановила её от того, чтобы встать и уйти. Северус Снейп был очень замкнутым и скрытным человеком, с отличным контролем над своими эмоциями. Дело было не в том, что Снейп не испытывал эмоций, как Гермиона узнала за последний год, а в том, что он подавлял их, постоянно скрывая от других. Не было ни малейшего шанса, что её ладонь, лежащая на внутренней стороне его бедра, не вызвала в нём никаких эмоций. Если бы Северус Снейп испытывал гнев или отвращение, то вышвырнул бы её из комнаты быстрее, чем она смогла бы произнести «Авада Кедавра». Но он не прогнал её. Нет, она всё ещё была в его личной библиотеке. Стояла на полу, её колени были почти между его ногами, а её рука покоилась чуть выше его колена. Северус что-то скрывал, и Гермиона могла только молиться, чтобы это сыграло ей на руку. Поэтому она решилась на следующий шаг. Не сводя с него глаз, Гермиона приподнялась на коленях и усилила давление прикосновения, позволив своей руке скользить вверх по внутренней стороне мужского бедра. Затем она остановилась. Её ладонь была так близка к цели, но Гермиона не была уверена, как действовать дальше. Если быть честной, она не подумала об этом заранее, боясь того, что Северус сразу же выгонит её.       Он уловил её сомнения и решил применить дополнительное давление, чтобы убедить молодую женщину выйти из комнаты. Ему было ясно, что Гермиона понятия не имеет, во что ввязывается и, скорее всего, уже сожалеет о своём решении. Северус встал и посмотрел вниз, ожидая, что девушка поднимется, расправляя плечи. Она всегда так делала в его присутствии, пытаясь не позволить себе казаться маленькой. Но Гермиона не поднялась на ноги, как он ожидал. Её грудь начала подниматься и опускаться с почти невообразимой скоростью, но Гермиона продолжала стоять на коленях у его ног, глядя на него глазами, умоляющими о одобрении. Невинность на её лице, желание в её глазах… всё в девушке призывало его сдаться, но Северус знал, что не должен.       Снейпа порадовало то, что он не был одет в свой обычный сюртук. Расстёгивание обилия пуговиц было бы слишком интимным процессом, слишком похожим на акт раздевания, несмотря на оставшиеся слои одежды под ним. Нет, на нём был чёрный оксфорд и чёрные брюки. Северус схватился за свой ремень и на мгновение замер, наблюдая за каждой эмоцией, мелькающей на женском лице. Северус расстегнул свой ремень быстрым и уверенным движением, вытащив его из петель и позволив одному концу свисать, пока рукой он держал пряжку. Гермиона просто смотрела на это широко раскрытыми глазами с нечитаемыми эмоциями. Она подняла взгляд на его талию, затем опустила его на застёжку брюк, захваченная реальностью момента. Вот его шанс, подумал Северус. Его шанс оттолкнуть её, избавить и от этой ситуации, и от этой нелепой идеи.       — Ну, не начинайте сейчас вести себя скромно. Это то, чего вы хотели, не так ли? Или мне сделать это самому?       — Да, сэр. Э-э, нет, сэр.       Гермиона протянула руку и попыталась расстегнуть пуговицу, которая удерживала брюки на его бедрах. Она была неопытна. Это было почти больно, но Северус не из тех, кто спасает кого-либо в неудобной ситуации, особенно если человек сам виновен в своём неудачно-затруднительном положении. Гермиона, наконец, справилась с пуговицей и медленно расстегнула молнию, отметив про себя, как чуждо было это делать с кем-то другим.       Гермиона положила ладонь на скрытый тканью член и провела ей вверх-вниз, на самом деле не понимая точно, пытается ли она доставить Северусу удовольствие или просто использует момент, чтобы исследовать его, морально готовясь к тому, что собирается сделать. Она всё ещё может отступить. Она может встать, извиниться и уйти. Северус, будучи честным джентльменом, никогда не заставит её делать что-то подобное против её воли и желания. Она это знает, но это отнюдь не значит, что Снейп не сделает оставшуюся часть её ученичества и, скорее всего, её жизнь в целом — адом. Ему, конечно, нравится тыкать её лицом в её же неудачи, а эта, скорее всего, займёт своё место на вершине списка. Неприемлемо. Гермиона никогда не доставит ему такого удовольствия. Ну, она, конечно, хочет доставить ему много удовольствия, но совершенно другим способом и на своих условиях.       С этими мыслями девушка просунула несколько пальцев в его трусы и потянула ткань вниз так, что единственной вещью, прикрывающей его, остались полы рубашки, но и они почти ничего не прикрывали. Гермиона была в восторге. Она стоя аплодировала своему сегодняшнему решению. Член был массивным. Она не знала, что они бывают такими большими, но опять же у неё не было никакого опыта для сравнения. Естественно, будучи в бегах с двумя молодыми людьми в течение нескольких месяцев, она пару раз становилась нежелательным свидетелем мужской наготы. Не говоря уже о случае или двух, произошедших в Норе — у Фреда и Джорджа действительно не было стыда, не то чтобы Гермиона могла винить их за то, что увидела. О, и парочка несчастных случаев, которые приучили её стучать, прежде чем врываться в школьное общежитие мальчиков. Бедному Невиллу было так стыдно, гораздо больше, чем Гермионе. Дин был, по крайней мере, достаточно скромен, чтобы выглядеть застенчивым, в то время как Симус казался довольным собой, хотя Гермиона не смогла понять почему. Смешные школьники. Но это было именно так, не правда ли? Они были мальчиками. А вот, как выглядел мужчина. Хотя Гермиона и была более чем счастлива сделать всё возможное, чтобы угодить своему наставнику, страх её постоянно рос. Она боялась, что не превзойдёт его ожидания. Этот страх продолжал расти, пока она наблюдала, как член всё ещё увеличивается в размерах… как будто это вообще возможно.       Северус уже собирался предложить Грейнджер уйти, когда слова замерли у него в горле. Его глаза широко раскрылись… её крошечная ладонь обхватила его член прямо у основания. Чем Северус думал, позволяя этому зайти так далеко? Он был захвачен моментом, чем-то, что, кажется, происходило обычно только в её присутствии. Его действия были направлены на то, чтобы запугать женщину, отговорить от задуманного. На самом деле он не приглашал её взять контроль над его мужским достоинством таким образом. Но Северус должен был знать, что Гермиона Грейнджер никогда не отступит от вызова. Два медленных и даже напряжённых движения дали ему время собраться с мыслями и подумать о том, что делать дальше. На грани формулирования маломальски связной мысли Северус был оторван от своего, прямо скажем, бесполезного занятия. Он почувствовал под головкой, на уздечке, прямо там, где он был наиболее чувствителен… лёгкую ласку её языка. Снейп почти потерял себя в тот же момент. Мысль о том, чтобы взяться за её затылок и вонзиться глубоко в горло, удерживая Грейнджер на месте, выскочила на передний план мужского разума. Идея заткнуть эту женщину, заняв её рот собой, посещала Снейпа больше раз, чем он готов был признаться. Он знал, что не только у него были такие мысли, особенно в год её послевоенного обучения. Будучи старше любого ученика, который когда-либо ходил по залам Хогвартса, эта молодая женщина выглядела в школьной униформе, предназначенной для студенток, непозволительно сексуально. Это было проблемой. Северус точно знал, что минимум половина Слизерина готова дрочить от одной только мысли о принцессе Гриффиндора, стоящей на коленях. Только сама Ровена знала, как её сексуально подавленные равенкловцы грезили о принцессе Зубрилке, они, вероятно, кончали каждый раз, когда та открывала рот, чтобы ответить на уроке.       Затем Гермиона взяла и сделала немыслимое. Взяв член в рот, она лишила его любого шанса на отступление. Северус потерял себя во влажном тепле её рта. В какой-то момент его рука переместилась ей на затылок, его пальцы вцепились в кудри и сжали их. Гермиона явно была новичком в этом, не по возрасту неопытной, но абсолютно божественной. Отказаться от этого было невозможно, Снейпу нужно было больше. Ему нужно быть настолько глубоко внутри неё, насколько это физически возможно. Тот небольшой контроль над разумом, который, как он думал, у него остался — испарился. Его тело было единственным, что сейчас имело власть. Он толкнулся. Глубоко. Эта бедная молодая женщина, стоящая на коленях перед ним, приняла всю длину, что он ей сунул. Позже ночью, оглядываясь назад на этот момент, Северус чувствовал себя виноватым за то, что зашёл слишком далеко, за то, что позволил себе слишком много, не спросив ни о её опыте, ни о её способностях. Но в тот момент он эгоистично не думал ни о чём, кроме божественного чувства власти от удерживания ее рта на его члене и желания, чтобы она проглотила все до последней капли. Если бы не небольшой рвотный звук, раздавшийся снизу, он был бы поглощён монументальным освобождением. Он провёл почти два года жизни рядом с этой красивой женщиной. И никогда ещё Северус не нуждался в освобождении так сильно, как в тот момент. И, честно говоря, он никогда не думал, что кончит от чего-то другого, кроме своей собственной руки. Но облегчение было недолгим, поскольку он сразу почувствовал укол вины, вызванный звуками, исходящими от женщины, волосы которой он всё ещё сжимал в кулаке.       Едва дав себе время подумать, Северус ослабил контроль над её головой, вышел из её рта и велел Гермионе уйти. Раздражённое «что?» вырвалось у Грейнджер прежде, чем она успела выразить своё разочарование. Если бы Северусу пришлось подобрать слово для описания выражения её лица, он выбрал бы — «сломлена», но оно исчезло так же быстро, как и появилось. Гермиона собралась с силами, поднялась на ноги и, слегка пошатываясь, на негнущихся ногах ушла, опустив голову.       Чего она ожидала? Неужели она думала, что он притянет её в свои объятия и будет обнимать, пока они будут читать, сидя в его кресле у камина? Нет, так было лучше. Он принял её к себе. Пообещал научить всему, что сам знал. Обещал защищать ее, оберегать. Хотя последний пункт был для него важнее, чем остальные. Шесть лет ее учебы, проведенные в постоянной защите девушки, не прошли для него даром. Всякий раз, когда Снейп видел, что она ранена или находится в непосредственной опасности, в груди его тянуло тяжёлым грузом. Много лет назад, когда она пришла к нему на свой первый урок, Северус пообещал себе, что сделает всё возможное, чтобы выучить и защитить эту девчонку. И он выполнял своё обещание. Выражение боли на её лице обожгло его душу, но Северус знал, что это к лучшему. Он не хотел поощрять такое её поведение.