Подмастерье/Apprentice

      — Я хочу доставить вам удовольствие, Мастер.       Северус не мог сосредоточиться весь день. Его отвлекала женщина, ходившая по лаборатории... его лаборатории, как будто она была тут хозяйкой, как будто всё здесь принадлежало ей. Включая его.       — Я хочу доставить вам удовольствие, Мастер.       Он прокручивал её заявление в памяти снова и снова. Неуверенный в том, что именно Гермиона имела в виду? Чего именно она хочет от него?       — Я хочу доставить вам удовольствие, Мастер.       Почему он? Почему она хочет угодить именно ему? Хочет ли он сам, чтобы Гермиона была здесь, с ним? Конечно нет. Естественно, его привлекает эта молодая ведьма, нужно быть слепым, чтобы не увлечься ей. Мерлин, даже слепые мужчины, и те, будут увлечены ей. Гермиона была положительно сияющей. Она обладала не только физической красотой, но и магнетической энергией, и смех её был заразителен, — хотя Северус никогда не присоединялся к ней. Её интеллект был пленительным, а её магическое мастерство было совершенно завораживающим, и даже пугало тех, кто решался противостоять ей. Да, Гермиона была великолепной ведьмой, но - с ним? Было очевидно, что последняя неделя перемешала все его мысли. Ранее его непрофессиональные мысли о девушке, которых, честно говоря, было в изобилии, ограничивались лишь фантазиями, в которых Снейп представлял себе, как накажет Грейнджер за её неуместные ответы. Однако с ней, сейчас обитающей в его доме и лаборатории, фантазии его стали плотояднее. Каждый раз, когда Гермиона закатывала глаза в ответ на его тактичные отзывы о правильности сваренного ей зелья, Северус ловил себя на мысли, что хочет нагнуть её над разделочным столом. Эта фантазия также включала в себя склонение её над кухонным столом, между поеданием приготовленного им обеда и десертом, который приготовила бы для них Гермиона. Эта мысль на самом деле звучала не так уж плохо. А уж мысль о слизывании взбитых сливок с неё...       — Мастер?       Это был не первый раз, когда она протянула руку, чтобы прикоснуться к нему. Северус знал, что мисс Грейнджер тактильный человек, он видел это в школьные годы и, конечно, после войны. Было ясно, что война нанесла девушке ущерб, когда смерть украла тех, кого та любила. Ещё хуже война сказалась на Поттере, да так, что мисс Грейнджер чувствовала себя обязанной лебезить перед ним. Убеждаться, что мальчишка заботится о себе, что он счастлив. Северус не понимал, почему она чувствовала себя обязанной всегда прикасаться к Поттеру, когда тот приходил в школу, чтобы навестить её. Казалось, Гермиона боялась, что тот исчезнет, если она не будет держать его в пределах досягаемости. К счастью, ситуация стабилизировалась, когда Гермиона переехала к нему, в качестве его ученицы. Естественно, он не разрешил присутствие Поттера в своём доме, однако видел, что каждый раз после совместно проведённого времени, тот сопровождал девушку до порога его дома.       — Мастер?       Нет, это был не первый раз, когда Гермиона протянула к нему руку. Но это был первый раз, за исключением их «совместных» вечеров, когда она последовала за ним и прикоснулась к нему. Для Северуса это было почти поразительно.       — Всё в порядке, Мастер?

***

      — Вам нравится, когда я прикасаюсь к вам здесь, мисс Грейнджер?       Вечер проходил так же, как и предыдущие. Северус всё больше впечатлялся естественной интуицией своей мисс Грейнджер; она понимала ,как наилучшим образом удовлетворить его. Он давал ей очень мало инструкций, и ещё меньше ответных реакций, прекрасно понимая, как это беспокоит Гермиону.       Теперь Северус сидел на подлокотнике своего кресла, держа руку между женских ног. Звуки, исходящие от Гермионы, были такими соблазнительными, такими пленительно-восхитительными, что мужчина порадовался тому, что уже позаботился о себе. Иначе у него не хватило бы самоконтроля, чтобы вовремя остановиться.       Даже несмотря на реакцию её тела, Северус всё ещё был сдержан.       — Да, сэр, — мяукнула она. Гермиона выглядела такой нежной и невинной в своей голубой ночной рубашке. Северус наслаждался тем фактом, что девушка не пыталась быть откровенно соблазнительной, почти не надевая одежды. Она была практичной и прагматично подходила ко всем начинаниям в своей жизни, включая одежду для сна. Это нисколько его не беспокоило. Нет, Снейпу очень даже нравилась эта ночная рубашка. Ему нравилось, что вырез был достаточно глубоким. Он мог смущать Гермиону и наблюдать, как румянец перемещается с её лица вниз, на грудь. Северус наслаждался тем, как её соски твердели и торчали сквозь ткань, когда он возбуждал её. Ему нравилось не видя чувствовать, куда ползут его ладони, когда он ласкает её мягкие ноги.       — Вы хотите, чтобы я продолжил это делать?       В какой-то момент Северус решил, что Гермиона заслуживает своего рода награды, за хорошее поведение, а также прогрессивно-отличную работу.       Он не торопился. Было совершенно ясно, что девушка неопытна и в какой-то степени напугана его взаимностью, но явно не потому, что не жаждет этого. Северус видел, что она возбуждена, он чувствовал это в воздухе.       Северус позволил своим рукам блуждать по её ногам, то нежно щекоча заднюю часть коленей, то крепко сжимая внутреннюю часть бёдер, иногда задевая влажные складочки... и так до тех пор, пока Гермиона не начала чувствовать явную слабость в коленях. Чувствуя, как дрожат его руки, он притянул Грейнджер ближе к себе и положил одну из её рук на своё плечо. Смотря на неё, Северус видел шквал эмоций в её больших, подобных лани глазах. Там было желание, невинность, беспокойство, но самое важное для него — одобрение. Он медленно потянул тонкие трусики вниз по её ногам, при этом наклонившись вперёд. Его лицо было так близко к её груди, что если бы это было другое время или другая женщина, то он однозначно бы воспользовался возможностью и вцепился в неё своим ртом. Мерлин знает, как он этого хотел. Северус не мог сосчитать, сколько раз он представлял себе, как играет с её великолепной грудью. Такой молодой, полной и дерзкой. Он чертовски этого хотел, но сейчас было не время. Кроме того, он боялся, что это выглядело бы слишком интимно. А он ещё не решил хочет ли развития этих «отношений» и какого?       — Да, сэр.       Северус играл с ней, дразнил и искушал слишком долго, прежде чем, наконец, позволил одному своему пальцу скользнуть в неё. Гермиона была так напряжена, что он боялся, что причинил ей боль. Однако звуки, которые она издавала... он никогда бы не захотел, чтобы они прекратились. Северус хотел, чтобы она никогда не перестала издавать эти звуки. Для него. Только для него.       — Тогда я буду единственным, кто прикоснётся к вам. Вы понимаете, мисс Грейнджер?       Северус был эгоистом. Он всегда был эгоистом... во всём, и интим не был исключением. Он всё ещё не был уверен, чего ещё хочет, но точно знал, что хочет этого. Её мокрая киска капала смазкой на его руку, пока он массировал снаружи складки большим пальцем, при этом поглаживая её внутренности другим пальцем. Гермиона была мокрой, и Северус хотел знать, что он был и будет единственным, кто когда-либо заставит её чувствовать себя так. Что он навсегда останется единственным, кто вызовет у неё эту реакцию, эти звуки.       — Вы единственный, сэр.       Он знал, что это правда. Это было понятно, но слышать, как она произносит это вслух было приятно.       — Включая вас саму?       Он продолжал двигаться. То погружая свой палец в неё, то извлекая.       — Сэр?       — Я слышу вас по ночам, мисс Грейнджер.       Северус слегка потянул её вперёд, держа руку между её ног, и наклонился. Он чувствовал, как её грудь прижимается к его груди, как она пытается дышать.       — Я слышу восхитительные звуки, которые вы издаёте.       Его лицо было рядом с её, и он прошептал ей на ухо.       — Скажите, вы думаете обо мне, когда прикасаетесь к себе?       Обе её руки на его плечах напряглись. Гермиона была смущена. Даже подавлена. Ему было всё равно, на самом деле, Северус любил её смущать.       — Скажите мне! — приказал он.       — Да-да, сэр, — его рука двигалась мучительно медленно, почти неразличимо.       — Что — да, мисс Грейнджер? — он улыбнулся ей в волосы, зная, как ей неловко.       — Да, я думаю о вас, сэр.       Её руки снова напряглись, и Гермиона прижалась к нему. Её обнажённая шея была так близка к его губам, что Снейпу потребовалась вся сила воли, чтобы не лизнуть её и не укусить за плечо. Однажды он это сделает. Однажды у него во рту побывает каждая её частичка... при этой мысли у него потекли слюнки. Но не сегодня. Не сегодня...       — Когда?       Теперь он просто вёл себя как осёл, но он хотел услышать, что Гермиона думает о нём. Северус хотел услышать эти слова, слетающие с её прекрасных губ.       — Скажите мне.       Он также наслаждался чувством контроля, который он имел над ней. Снейп никогда раньше не замечал за собой таких наклонностей, но сейчас, вспоминая последние несколько месяцев, он обнаружил, что получает чрезмерное удовольствие от того, что такая сильная ведьма подчиняется его воле.       — Да, я думаю о вас... когда я касаюсь себя ночью. Сэр, — её голос дрогнул, когда Северус начал набирать темп. Его пальцы задвигались быстрее. Он слышал, как Гермиона приближается к оргазму. Он жаждал услышать, как она зовёт его по имени, но он не доставит себе такого удовольствия, пока... Не сегодня...       — Это меня очень радует, мисс Грейнджер, но мы проведём небольшой эксперимент, — он не сбавлял темпа, но перестал стимулировать клитор, не давая ей, наконец, кончить.       — Если это действительно то, чего вы хотите, то мои пальцы будут единственными, которые принесут вам удовольствие. Отныне только мне будет позволено прикасаться к вам, пока я не скажу иного. Если вы и кончите, то только потому, что я решу, что вы это заслужили. Я ясно выражаюсь? — его палец погладил ее точку «G», Северус быстро провёл большим пальцем по клитору.       — Да, сэр, — его рука перестала двигаться.       — Хорошо. А теперь идите спать, мисс Грейнджер. Завтра у нас много дел.       Гермиона захныкала, потеряв его прикосновение.