Солнце и месяц

      — Я показывал тебе метку уже много раз! Все равно ты только глазеешь на нее, — спокойно ответил Вэнь Жоханю второй молодой господин Лань, все свое внимание отдавая не настырному Альфе, а книге в своих руках.       Сейчас двое молодых господ, являющихся друг для друга истинными, двумя половинками одной души, сидели в библиотеке, поскольку именно здесь Лань Цижэнь пытался скрыться от настойчивого главы клана Вэнь, пусть очень жаждал этого внимания. Но этот бесстыдник так любил доводить своего соулмейта, что аж зубы сводило. И теперь Вэнь Жохань был наказан, что было вообще удивительно, ведь никто не мог обращаться так с ним, кроме Лань Цижэня. И теперь омега следил за тем, чтобы он переписал все три тысячи правил ровными сложными иероглифами. Но надолго парня не хватило, он подсел ближе к Лань Цижэню, пытаясь своими обольстительными речами сбить его с толку. И теперь в ход пошло тяжелое оружие — он давил на то, что они являлись истинной парой, созданы друг для друга природой, позабыв о том, что Альфа женат. Но когда дело шло о морали, правилах и нравственности, то кто бы ни был перед вторым молодым господином Лань — он наказан и должен отбывать свое наказание. Лань Цижэнь искоса взглянул на Альфу, что было фатальной ошибкой, ведь эти темно-карие глаза пленили его целиком и полностью. Он сразу же отвернулся, а мочки ушей заалели, ведь Альфа так бесстыдно распахнул ворот своего ханьфу, жалуясь, что ему жарко.       — Бесстыдник! Ты ведь в святая святых клана Лань! Прикройся! — омега закрыл лицо книгой, которую читал.       — Но мне жарко, А-Ксу! — Вэнь Жохань ухмыльнулся, смотря за тем, как его милый-милый омега буквально взрывается от услышанного своего имени по мин.       Молодой господин Вэнь увернулся от точного удара книгой промеж глаз, перехватывая тонкие руки, что были перебинтованы белыми лентами (чтобы никто не заметил метку), заглянул в цитриновые глаза:       — А-Ксу, зачем ты прячешь ее? Ты ведь знаешь, что эта метка говорит о том, что ты принадлежишь мне, — Альфа приглушил голос, смотря на возлюбленного слегка томным взглядом, усмехаясь глазами. Он повернул голову, бесстыдно касаясь губами ленты на хрупком запястье, что скрывала метку, прекрасно зная, что она изображает — палящее солнце. На запястье же Вэнь Жоханя был рисунок месяца, скрытого за облаками. Простой, но тонкий и изящный. Прикрыв глаза, юноша настолько увлекся, что не смог предусмотреть следующий ход любимого, отчего пропустил очередной удар книгой по своей бедной макушке. Альфа прижал руки к пострадавшей голове, шипя от боли и потирая ушиб. — Черт бы тебя побрал, Цижэнь! Больно же!       — Три тысячи правил. Ты все еще их не переписал. Покажу метку после того, как ты сдашь мне свою работу. К тому же, мы не супруги, чтобы ты называл меня по мин. И, напомню тебе, что ты женат, Цыюань, — Лань Цижэнь хмыкнул, открывая книгу на нужной странице, но сжалившись, аккуратно откинул широкий рукав, разбинтовывая ленту и аккуратно складывая её на столике. Он показал свое запястье неугомонному главе Ордена — знак Цишань Вэнь. Знак принадлежности этому человеку. Омега прикрыл глаза, смотря, как Альфа вновь притягивает к себе тонкую руку, едва коснувшись ее губами, а она уже засветилась ярким светом. — Ты достаточно наигрался? Приступишь уже, наконец, к наказанию? Переписывать за тебя не стану.       — Разве? — Вэнь Жохань улыбнулся, мягко сжимая руку возлюбленного в своей, вновь касаясь метки губами, ощущая мягкость молочной кожи, затем несильно прикусывая ее, отчего Лань Цижэнь крупно вздрогнул, сжимая второй рукой свое ханьфу на колене. — Ладно-ладно, я понял, — он отпустил руку омеги, напоследок поцеловав длинные музыкальные пальчики, беря в руки кисть, чтобы уже закончить это глупое наказание и провести время с пользой. Подоставать Ксу, посмущать, в конце концов получить долгожданный поцелуй, пусть омега всегда говорил о нравственности, целомудрии и прочих вещах до брака. — И откуда только у вас в клане столько правил? Кошмар. Вот клан Цзян. Никаких правил, лишь девиз: «Стремись достичь невозможно». Все коротко и понятно.       — Почему ты вдруг заговорил о клане Цзян? — как бы невзначай протянул Лань Цижэнь, открывая книгу на нужной ему странице, аккуратно взяв ее в свои руки, теперь не заматывая запястье. И что насчет клана Вэнь? Разве у вас нет правил?       Лань Цижэнь не был ревнивым. Однако, при виде взглядов его соулмейта на Цзян Фэньмяня внутри все скручивалось в тугой ком, а сам он желал как можно скорее прогнать главу клана Цзян подальше из Облачных Глубин. В клане Лань все были однолюбами и дикими собственниками. Но ревность была бессмысленна, ведь в конце концов, не Цзян Фэньмянь был соулмейтом его любимого. Не он был омегой, которая смогла бы выносить и родить детей. Да и к тому же, он уже был обручен с Юй Цзыюань, которая так ревностно относилась к тому, что принадлежало ей.       — Просто. Почему нет? Или ты ревнуешь, м? — Альфа усмехнулся, замечая то, как Лань Ксу краснеет. — Есть, но не так много, как у вас, — заговорил он о правилах. — Если честно, я удивлен, что с таким количеством правил вы ещё живёте нормально и умудряетесь по-своему веселиться, — молодой господин Вэнь отложил очередной законченный лист, после вновь кидая все внимание на соулмейта. — А-Ксу, скажи мне, вот ты все говоришь о нравственности и целомудрии, а также о невинности до брака, а сам даришь мне поцелуи, позволяешь ласкать тебя под покровом ночи, пусть и пока только руками и губами, но все же. Против природы не попрешь, верно? Ты хочешь вкусить этот плод, но твои «узды» останавливают тебя, — кинув взгляд на налобную ленту в волосах омеги, протянул Жохань. — А если их снять? То ты отдашься мне?       — Тц, — Лань Цижэнь прикусил губу, слегка сморщив нос. Отвернулся от главы клана Вэнь, хмуря тонкие брови. — Ленту клана Лань нельзя никому трогать, кроме супруга, родителей и детей. Природа есть природа. Я ничего не могу сделать против нее. К тому же, ты слишком настойчив, но дальше я не позволю тебе зайти, пока ты не женишься на мне. А пока что тебе следует угомонить свой корень ян. И вспомнить о жене, — юноша ухмыльнулся, фыркнув от смеха, отворачиваясь к книге, чувствуя как на лбу выступила испарина. Он незаметно вытер ее рукавом, взглянув на руку, «Думаю, уже скоро. Нужно бы зайти к лекарям». — И я не ревную тебя, Вэнь Цыюань. Я знаю, что в конце концов судьба все равно приведет тебя ко мне.       — Люблю, когда ты называешь меня по мин, — мурлыкнул Альфа. — Это весьма соблазнительно звучит из твоих уст, — он ухмыльнулся, после вновь уворачиваясь от книги. — Ладно, больше не буду.       После того, как Вэнь Жохань закончил свое наказание, пара вышла из библиотеки, а время почти пробило отбой. Посидишь так за переписыванием трёх тысяч правил, так все время пропустишь. Даже времени, чтобы поужинать не осталось. Альфа тяжело вздохнул, разминая шею, плечи и спину, что затекли от долгого сидения в одной позе.       — Ксу, из-за тебя я остался голодным. Хотя тут ещё посмотреть нужно, что лучше: остаться голодным или есть вашу «полезную» пищу.       — В следующий раз попрошу внимательно проследить, чтобы ты съел все до последней крошки. Да еще и добавки съел, — Лань Цижэнь остановился, обернувшись к Цыюаню лицом. — Иди в свою комнату, Вэнь Жохань. Наказанные остаются без ужина — таковы правила, ты их только что переписал и знаешь, — омега чуть поморщился, приложив ладонь ко лбу. — Доброй ночи, — он чуть поклонился, поспешно попрощавшись и направившись в сторону своей комнаты, поглаживая морщинку меж бровей, пытаясь унять жар с помощью духовных сил. Вот как соулмейт действовал на него. Он не мог удержать себя. Не мог думать о чем-то, кроме возлюбленного и этих дьявольских темных глаз.       Вэнь Жохань проводил возлюбленного взглядом, после поведя носом в его сторону, ощущая лёгкий изменившийся фруктовый запах желтых яблок. Он расплылся в лисьей улыбке, в два шага нагоняя соулмейта и мягко перехватывая за руку, уводя за собой за стену одного из домиков, чтобы никто их не увидел. Альфа приобнял Ксу за талию, прижимая к себе, после проводя рукой по прямой спинке, а носом по нежной шее, вдыхая аромат кожи, что дурманил.       — Подаришь мне поцелуй на ночь, Ксу?       Лань Цижэнь учащенно задышал, стараясь не выдать своего волнения. Сердце забилось чаще, но лицо осталось невозмутимым. Он уперся руками в широкие плечи, чуть нахмурившись:       — Скоро отбой. Иди спать, иначе завтра я сам лично выбью из тебя всю дурь ферулой, — омега сглотнул, отчего кадык дернулся вверх-вниз. Он прикрыл глаза, чувствуя, что еще немного и терпкий мускусный запах пробудит в нем ту омегу, которая просыпалась каждые полгода. И каждые полгода его накрывало с головой, и он даже не помнил, как он проводил несколько дней в беспамятстве. А тут… податливый альфа был к его услугам, готов был помочь ему справиться с болью.       — Но ты так зовешь меня, — зашептал Вэнь Жохань, проводя руками по стройному подтянутому телу, не в силах отстраниться. — Безмолвно, но я слышу. А ты? Неужели ты не слышишь сам себя, А-Ксу? — не стыдясь, Альфа скользнул рукой по внутренней части стройного бедра, забираясь под слои одежд, что были на его любимом, но не могли скрыть жар тела. Когда губы Лань Цижэня приоткрылись в немом стоне, то, не теряя времени, Альфа накрыл их своими, вовлекая любимого в сладкий поцелуй, что горячим медом разлился где-то в груди.       Лань Цижэнь жарко выдохнул в прохладные губы любимого, уперевшись руками в его грудь, но силы будто покинули второго молодого господина, и он не мог сопротивляться. Лишь углубил поцелуй, сплетая мокрый язык соулмейта со своим, закрыв глаза и слегка задрожав от возбуждения. Небо вдруг разразилось громом, а на них стали капать капли летнего прохладного дождя, который нисколько не остужал, а лишь добавлял желания и страсти, что захлестнула пару. Ксу разорвал поцелуй, отчего от резкого перерыва, между их языками протянулась ниточка слюны.       — Убери руку. Я знаю, где нас не побеспокоят.       Вэнь Цыюань посмотрел на любимого затуманенными глазами, ведь всего одним поцелуем и не таким уж и сильным ароматом он смог практически свести сильного Альфу с ума от желания, и сейчас так хотелось насладиться соулмейтом сполна. Доставить Лань Цижэню удовольствие, чтобы он напрочь забыл все эти чёртовы правила, чтобы кричал и плакал под своим истинным от удовольствия, стонал чужое имя и льнул к главе клана Вэнь всем телом. Чтобы он раскрылся Альфе. Когда они перебежками под дождем добрались до лестницы наверх, Лань Цижэнь обернулся к Альфе.       — Не играй со мной. Возьми ответственность, Цыюань, — омега вновь развернулся, быстро взбираясь по лестнице, входя в просторный дворик, в котором виднелся небольшой домик. — Это ханьши. Недалеко здесь находится комната моего брата — цзиньши, нам стоит быть аккуратнее, чтобы он нас не увидел, — Лань Цижэнь обернулся, не заметив хвоста. Взмахнул рукой, вытаскивая чистую бумажку, рисуя на ней заклинание тишины, затем размножая талисман и обклеивая его по всему периметру ханьши. Назад отступать было некуда.       Впервые Вэнь Жохань был в комнате возлюбленного. И, скорее всего, был первым, кто побывал в ней из посторонних людей. Царившая внутри аура была спокойна, безмятежна, как прохладный ветерок весной. Сама комната обдавала холодком, не то, что покои самого Цыюаня, в которых едва можно было вдохнуть. Но холодок не был неприятным или липким. Он дарил мягкое ощущение свежести. А тем временем, Лань Цижэнь плавно спустил со своих плеч верхнее ханьфу. Ткань с тихим шелестом соскользнула к стройным ногам, а сам омега в свете свечи был похож на ночное божество. Чернь длинных волос, что слегка волнились к низу, ярко выделялась на белизне молочной кожи и полупрозрачных нижних одежд. Лань Ксу был без исподних штанов (Небеса, как же пошло). Одним движением вынул заколки из подвязанных в высокий пучок волос, отчего они рассыпались по плечам, а сам омега коснулся рукой плеча, стоя к возлюбленному спиной. Вэнь Жохань тихо выдохнул, забыв вдохнуть. Второй господин Лань сглотнул, держась обеими руками за свои плечи, чувствуя, как краснота с ушей переходит на щеки. Он выдохнул, задрожав, расслабляя ворот нижних одежд, скользя пальцами к поясу, распуская тесемки. Ткань ослабла, и омега спустил ее на плечи, оголив их и острые ключицы, чуть подрагивая от прохлады комнаты. Или же от волнения?       — Голова кружится, — прошептал Лань Цижэнь, но этот шепот отразился от стен и ему показалось, будто он крикнул, оглушая. Вэнь Жохань подошел к нему ближе, коснулся угловатых плеч широкими ладонями, окончательно снимая одежду, что разделяла его от любимого. Юноша коснулся черных длинных волос, что прикрывали бедра его истинного, аккуратно перекидывая их через плечо омеги. — Цыюань… — ноги подкосились, но миг и Альфа поймал возлюбленного в свои объятия, перехватывая под бедра и держа на весу.       Вэнь Жохань сглотнул, смотря в цитриновые потемневшие глаза, а омега не дал ему сказать что-либо, приблизившись к любимому и коснувшись губами его губ, утягивая в сладкий поцелуй. Глава клана Вэнь мягко опустил ценную ношу на кровать, нависая над хрупким Ксу, продолжая целовать. Вэнь Цыюань коснулся нежной шеи, оторвавшись от припухлых губ, просто целуя ее, не оставляя следов, хотя так хотелось. Глава клана Вэнь спустился поцелуями ниже: ключицы, грудина, плоский живот, но вот ему помешали плотно сдвинутые ноги.       — А-Ксу, я не сделаю того, чего ты не хочешь.       Лань Цижэнь засопел через нос, прекрасно чувствуя, как по бедру уже начинает течь скользкая смазка. И он не хотел, чтобы его возлюбленный это увидел. Омега помотал головой, учащенно задышав, когда Вэнь Жохань поцеловал его в колено.       — Это неправильно… это запрещено… — он замолк, сглатывая, смотря на то, как Цыюань стягивает с себя ханьфу, обнажая поджарый рельефный торс. Омега зажмурился, отворачивая голову, повторяя про себя все правила Ордена Лань. — Я скоро перестану соображать, — едва слышно произнес он, коснувшись пальцами своей ленты и не решаясь стянуть ее. — Цыюань…это больно?       — Ксу, — Жохань навис над Цижэнем, обнажившись по пояс и посмотрев в его глаза. — Я не сделаю тебе больно. Лишь приятно. Я обещаю. Возможно, будет немного некомфортно, но это нормально. Я люблю тебя, А-Ксу. Доверься мне, — мужчина мягко и почти невесомо поцеловал длинную шею. — Я не сделаю тебе ничего плохого. Обещаю…       Лань Цижэнь хрипло выдохнул, задрожав. Резко сел, встав на колени и обвив шею Вэнь Цыюаня руками, сдергивая с себя свою налобную ленту. «Узды» были сняты. Омега прижался к прохладным губам своими в страстном поцелуе, накинув на шею своего Альфы свою ленту, потянув за нее и притянув мужчину к себе ближе, углубляя поцелуй. Осмелев, Лань Ксу оседлал узкие бедра возлюбленного, прижав его спиной к стене у кровати, потеревшись о пах мокрой промежностью, а выделяющаяся смазка пропитала исподние штаны Альфы. Ревниво прикусив нижнюю губу Вэнь Жоханя, Лань Цижэнь чуть отстранился от его губ.       — Какой сладкий, — хрипло прошептал Вэнь Жохань, прижав Ксу ближе к себе, потеревшись твердым членом о мокрую дырочку через ткань одежд, прикусывая кожу на ключице, наслаждаясь первым сладким стоном. — Как же я хочу тебя, Ксу. Так хочу, — Вэнь Жохань опрокинул Лань Цижэня вновь на кровать, а тот широко развел стройные ножки, отчего стало видно все. И как же это было прекрасно. Вид благонравного второго молодого господина Лань во время течки был совершенно другим, нежели обычно. И от этого сносило крышу. Омега зарывался длинными пальцами в волосы возлюбленного, так нежно вздыхал, тихо стонал, точно пел, настолько его голос был звуч и прекрасен. Разум улетучивался, оставляя место лишь страсти, желанию и любви. «Ты будешь лишь моим!» — об этом кричали все их прикосновения друг к другу.       От прикосновений кожа горела и плавилась, а земля уходила из-под ног. Комната наполнилась их томными вздохами и горячими стонами, что возлюбленные дарили друг другу. Губы припухли от поцелуев, налившись алым, а щеки раскраснелись от возбуждения. Лань Цижэнь постепенно терял рассудок, ведь его течка случалась довольно редко и от того была ужасно сильной. Лань Ксу поморщился, простонал от боли внизу живота, Альфа был здесь, но из-за того, что он был не внутри, омега внутри рычала и требовала своего. Они касались меток друг друга в нежных поцелуях, отчего они светились ярким светом, заставляя сердца пылать. Вэнь Жоханя вело от сладкого фруктового аромата, что был таким сладким и густым, что оседал приторной патокой на языке. Осталось лишь горячее желание.       — Ты так пахнешь… я схожу с ума, Ксу… так хочу взять тебя. Ворваться внутрь и брать, брать, брать, — Альфа прикусил острый подбородок Лань Цижэня, прикрыв глаза, — слушать, как ты умоляешь меня не останавливаться, как сладко стонешь подо мной, ощущать, как внутри тебя горячо и влажно, слышать, как тебе хорошо. Так хочу всего этого. И возьму все это, — он быстро избавил себя от оставшейся одежды, прильнул к омеге всем телом, вновь целуя.       За поцелуями и ласками они не заметили, как дошли до более откровенных действий. Поскольку терпеть больше не было сил, возбуждение нарастало, а желание горело в сердце неиссякаемым огнем. Вэнь Жохань мягко поглаживал Лань Цижэня по внутренней стороне бедра, целуя выпирающие ключицы, одновременно с этим мягко растягивая сфинктер двумя пальцами, отвлекая поцелуями от возможной боли. Внутри было невозможно горячо и влажно, ведь природная смазка пропитала простыни насквозь и омега был раскрыт, но это был его первый раз, поэтому нужно быть осторожным. Вэнь Цыюань скользнул пальцами глубже, прикусывая нижнюю губу, уже еле сдерживая свое желание. Но стоило Ксу вскрикнуть и запрокинуть голову, что Альфа понял — пора. Лань Цижэнь был слишком чувствительным, слишком прекрасным в испытуемом удовольствии. Он царапал плечи своего возлюбленного, шипя и закрывая от наслаждения глаза, прогибаясь в спине. Омега призывно раздвигал ноги, сжимался внутри, выстанывал чужое имя так пошло и страстно, что один раз у него даже проскользнула мысль: «Неужели это я?». Было стыдно, но так возбуждающе, хотелось большего, и он не сдерживался в просьбах, умоляя Цыюаня, скуля, отчего Альфа даже затыкал его своими губами, чтобы он был чуть тише, но вновь возвращался к покусываниям и поцелуям выступающих частей тела. Когда Альфа чуть сильнее стал надавливать на нужную точку, напрягая пальцы, то Лань Цижэнь прогнулся в спине и простонал, а от удовольствия даже пальцы на ногах подгибались. Место на холке горело, требуя метку от своего Альфы, а распухшая дырочка пульсировала, требуя вязки. И в голове у Лань Цижэня билась лишь одна мысль: «Пометь, возьми, я твой».       — Такой чувствительный, такой сладкий, — жарко зашептал Цыюань, еще немного и просто сойдя с ума от всего, что сейчас происходило. Еще никогда он не был настолько возбужден, никогда не хотел чего-то настолько сильно, как сейчас своего прекрасного соулмейта. Полностью открытого для него, желающего столь же сильно, как и он сам. Больше не было сил терпеть.       Поэтому Альфа убрал пальцы, наблюдая за тем, как по ним стекают капельки блестящей природной смазки — настолько Ксу был внутри влажным. Цитриновые глаза внимательно следили за возлюбленным, а потому Вэнь Жохань поднес указательный и средний палец ко рту, скользя по ним языком и слизывая сладкопахнущую смазку. Альфа развел длинные ноги чуть шире, удобно устраиваясь между ними и закидывая на свои плечи. Он на пробу сделал первый толчок, входя внутрь лишь головкой и позволяя Лань Цижэню впиться ногтями в его предплечья. Он скользнул руками по округлым бедрам, крепко сжал их и впился ногтями в отместку. Вэнь Жохань прикусил губу от того, как сладко сжался внутри его омега. Если уж он на такое реагировал ТАК, то что будет, когда весь крупный член окажется внутри него? Вэнь Цыюань коснулся горячих и зацелованных губ своими, обхватывая полностью ладонями белоснежные бедра, плавно и одним движением проникая внутрь разгоряченного омежьего тела, решив не мучить ни любимого, ни себя самого. Боль от первого проникновения слегка отрезвила и Цижэнь вскрикнул, его ноги слегка задрожали, и он не смог сдержать себя от того, чтобы не сжаться, отчего Альфа громко зашипел в губы Цижэня.       — Цыюань! Ах, мне больно! — Лань Цижэнь скинул ноги с плеч Жоханя, впился ногтями в его спину, сжимая второй рукой длинные волосы, дрожа от предвкушения и возбуждения. Омега всхлипнул от удовольствия, сжимаясь внутри и сжимая горячий член внутри. — Цыюань… Цыюань…       Смазка от движения стала выделяться еще сильнее, капая на внутреннюю сторону бедра, ягодицы и постельное белье, которое потом явно придется стирать. Омега вновь громко простонал, когда Альфа сделал первый толчок, начиная постепенно двигать бедрами, наращивая темп, отчего Лань Ксу сходил с ума. В душе появился давно недостающий кусок, из-за чего та постоянно сквозила, но теперь все стало таким едим, а сердце быстро отбивало свой ритм в грудной клетке. Вэнь Жохань страстно поцеловал омегу, жарко сминая алые губы. Неспешные и осторожные движения стали обращаться в более уверенные и резкие, а также довольно глубокие, из-за чего по комнате стали разноситься пошлые звуки и тихие шлепки. Альфа слегка сменил угол движений, сразу попадая по чувствительной точке внутри омежьего тела, что отзывалось на каждую его ласку. Как и должно быть. Он никогда не делил постель с омегами, даже с собственной женой отказался провести первую брачную ночь. Теперь же, все было не зря. Он был там, где должен был быть, рядом с любимым омегой, вот только смогут ли им дать быть вместе? У Вэнь Жоханя был четкий план возвышения клана и Лань Цижэнь мог пострадать. Однако, сейчас думать об этом не хотелось. Альфа прижал Лань Цижэня ближе к себе, слегка прикусывая его нижнюю губу, после отрываясь от твоих губ, чтобы послушать громкие стоны. Лань Ксу уперся руками в крепкие широкие плечи, выгибаясь в спине и скользя стопой по спине мужчины, шипя и постанывая от удовольствия. Разум полностью покинул его, и омега отдавался той животной страсти и любви к главе клана Вэнь.       — Цыюань! Ах, мой Цыюань! Мое солнце!       С каждым глубоким толчком Альфа выбивал из Лань Цижэня весь воздух, отчего начала кружиться голова, но было так хорошо. Омега был счастлив, что именно Вэнь Цыюань был тем самым, кого ему в пару определила судьба. И он был счастлив, что теперь они чувствовали полное единение друг с другом. Все это безумие закончилось лишь на третий день, когда пара, изнеможденные, уставшие и грязные просто уснули крепким сном, также крепко обнявшись, а Вэнь Жохань прижимал Цижэня к себе все то время, что они спали, не выпуская ни на мгновение. Удивительно, что за три дня никто не додумался войти или искать молодого господина в ханьши. Скорее всего, тот просто всегда запрещал кому-либо ходить сюда, поэтому никто не приблизился к комнате всю течку второго молодого господина. Проснувшись лишь на четвертый день ранним утром, когда лучи солнца отсчитали пять утра, Вэнь Цыюань приподнял голову, осматриваясь сонным взглядом, сначала не понимая, где он. Но стоило ему лишь обнаружить Лань Цижэня в своих руках, так доверчиво прижимающегося к широкой груди, то воспоминания нахлынули потоком. Стало отчего-то больно. Вэнь Жохань ласково поцеловал любимого в лоб, улыбнувшись.       — Ксу… Прости меня. Я ведь повязал тебя, и не раз, — тихо прошептал Альфа, утыкаясь носом в сладко пахнущие волосы, прикрыв глаза. — Еще и пометил, — он скользнул пальцами по шее омеги, ощутил под пальцами засохшие корочки крови. Вдруг в фусума постучались, а Альфа встрепенулся, готовый защитить любовника.       — Молодой господин Лань, вы здесь? Прошу, если вы здесь, то отзовитесь. Вас нет уже четыре дня. Госпожа Лань и глава клана, а также ваш брат, Цихэн-цзюнь, очень переживают.       Лань Цижэнь вдруг резко подорвался, сел на кровати, сонно сощурив свои светлые глаза и смотря перед собой. Омега взмахнул рукой, развеивая действие талисмана тишины.       — Я медитирую! — сорванным и хриплым голосом прикрикнул он, посмотрев в сторону фусума и наглухо закрытых окон. — Передай моим родителям и старшему брату, что я скоро выйду! Я явлюсь на ужин! — он прочистил горло, затем слушая, как адепт удаляется прочь от ханьши. Лань Ксу медленно коснулся метки на своей холке кончиками пальцев, облизывая губы и выдыхая, «Вот черт…». Судя по тому, как сильно набух укус и сколько было застывшей крови, Лань Цижэнь мог предположить, что кусали его в это место не один раз. — Я вспомнил, что я не сказал тебе… Я тоже люблю тебя, — шепнул омега, прикрыв глаза. Он чуть поморщился, чувствуя какой он грязный внутри и снаружи. Недостойное поведение наследника клана Лань. Он легко коснулся пальцами заднего прохода, чувствуя, что он стал чуть шире, чем был раньше в другие течки. Лань Цижэнь вновь сел. — Непристойно. Нам нужно вымыться и затем решать, что делать дальше.       — Не теперь говорить о непристойностях, тебе так не кажется? — Альфа легко усмехнулся, отчего получил подушкой в лицо. — Пф! — он отмахнулся от подушки, хмуро посмотрев на Ксу, замечая, что тот был уже в ханьфу. И когда только успел?! Альфа разочарованно вздохнул, падая на спину. — Во время течки ты мне нравился больше. Никаких «непристойно». Только открытые чувства и желания, — бурчал он, после сев на кровати. — Прижми свою попку к чему-нибудь. Я сам все сделаю, — решил Жохань, когда увидел все беспомощные попытки Лань Цижэня подвигать бочку.       Когда с мытьем было окончено, а они привели себя в порядок, то уселись за столиком, решив выпить хотя бы чаю, чтобы восстановить силы.       — Так и что мы будем делать? Я повязал тебя минимум раз пять. От такого ты точно забеременеешь, Цижэнь.       Омега глубоко вздохнул, потерев переносицу и заговорив:       — Твой клан один из сильнейших, как и мой. Наш союз будет к лучшему, к тому же, мы оба соулмейты, но ты… женат. Мои родители могут разозлиться, что я… не хранил невинность до брака. Если только ты как можно скорее сделаешь мне предложение и согласуешь дату свадьбы. Жохань? — омега чуть нахмурился, ведь Альфа вдруг замолчал и опустил взгляд. — Ты не собирался жениться?       — Понимаешь, А-Ксу, женитьба, в общем, как и дети, не входили особо в мои планы, — Цыюань посмотрел на Цижэня, не пряча глаза, ведь он был, все-таки, Альфой и должен достойно отвечать за свои поступки. — Возможно когда-нибудь потом, но не сейчас. То, что случилось было зовом природы. Мы не могли этому противиться. Извини. Но я не собираюсь на тебе жениться. По крайней мере сейчас. Цижэнь, пойми, я женат. Мой клан только восходит, и я не могу позволить всему рухнуть. Поэтому, чтобы не создавать проблем ни тебе, ни мне, давай избавимся от возможного ребенка? У ваших лекарей определенно есть какие-нибудь снадобья или отвары. Надеюсь, ты поймешь меня и… простишь. Как только все придет в норму, то я вернусь за тобой и заберу. Мой брак с женой политический и… Ксу?       Лань Цижэнь смотрел на любимого, чувствуя, как в глазах собираются слезы.       — Цыюань, — он горько усмехнулся. — Орден на первом месте, верно? Я помню, что ты говорил. Хочешь, чтобы твой Орден стал самым великим в истории… я люблю тебя, но ты так просто готов отказаться от меня. Я хочу быть с тобой, быть твоим, ведь ты пометил меня, — он приподнял ворот, скрыв следы их любви.       — Ксу, — Вэнь Жохань взял любимого за руку, сжимая ее в своих ладонях, после поднося к губам, нежно целуя и прикрывая глаза. — Мне очень непросто отказываться от тебя. Поверь. Мое сердце так болит сейчас. Я хочу быть с тобой, я хочу жениться на тебе, я хочу видеть, как растет наш ребенок, как он появится на свет, но рядом со мной нет места мужу и ребенку. Не сейчас. Мой клан должен превзойти всех, стать самым могущественным, а для этого мне придется усердно работать, идти по головам, многим перерезать горло. У меня будет много врагов и лучше мне не иметь слабости, а тебе быть в безопасности.       — Так значит ты… не видел меня никогда своим мужем? — все тело омеги задрожало, и он легко погладил Альфу по щеке большим пальцем, едва слышно дыша. — Хочешь убить и ребенка? Почему не сказал мне раньше? Почему обесчестил меня? Почему пометил и теперь говоришь такие вещи, отказываясь от меня? Ты так долго добивался моего внимания для чего? Чтобы оставить несчастным и одиноким на всю жизнь?       — Ксу, умоляю, не усложняй. Все и так ужасно сложно, — Вэнь Жохань отпустил нежную руку, проводя ладонью по своему лицу. — Я даже не помню, как пометил тебя, но помню, что в какой-то момент мне так свело зубы, на меня нахлынула такая собственническая ярость, а голос в голове прорычал: «Пометить!», что я не мог содержаться. Прости меня, Ксу. Но я давно дал табу на семейную жизнь. Я поклялся на костях своего отца, что вознесу свой клан к Солнцу и он затмит его, став новым.       Лань Цижэнь смотрел на любимого распахнутыми глазами, отчего даже зрачки, казалось, сузились до ничтожных размеров. Рука дернулась и чашка упала со стола, разбившись. Омега прижал ладонь к губам, смотря на испорченную посуду. Он медленно поднялся на ноги, сжимая зубы, отчего на скулах заиграли желваки. Подошел к фусума, открывая их.       — Я понял тебя, Вэнь Жохань. Впредь для тебя не будет меня, а для меня нет тебя. Думаю, время уходить, глава Ордена Цишань Вэнь, — омега отвернулся от соулмейта, смотря в стену пустым потухшим взглядом, чувствуя, как все тело дрожит и он не может с этим справиться. Он поднял голову, услышав чужие голоса, вздрагивая, когда увидел идущего в ханьши своего отца. Омега захлопнул фусума, подлетая к Вэнь Жоханю чисто интуитивно, пытаясь спрятаться за своим Альфой. Но он опомнился, остановился и судорожно подумал: «Нет, нет, только не сейчас». Ксу закрыл Альфу своим телом, смотря на раскрывшиеся фусума.       — Отец…       — Ксу, где ты пропадал все эти дни? — произнес Лань Минчжю, войдя в ханьши. Старший альфа вдруг резко остановился, поскольку в комнате стоял тяжёлый запах течной омеги, а также острый, раздражающий запах Альфы. Светлые глаза тут же недобро сверкнули, а завидев за спиной сына Вэнь Жоханя, налились кровью. — Что здесь произошло? — внешне спокоен был старший альфа, но рука сама потянулась к рукояти меча.       Вэнь Жохань не стал прятаться за омегой, выходя вперёд, закрывая собой дрожащего от страха Цижэня, который тут же прижался к спине любимого, действуя на инстинктах, прячась за ним. Своим Альфой. И как же больно это отозвалось в сердце.       — Глава клана Лань, в том, что произошло, виноват я. Я воспользовался вашим сыном в период его течки, и я полностью принимаю на себя ответственность. Если Лань Цижэнь забеременеет, то я прошу передать моего ребенка после его рождения клану Вэнь. А не избавляться от него.       — Ты! — яростно прошептал глава клана Лань, смотря на Вэня. — Ты опрочил моего сына и ещё смеешь устанавливать мне условия?       — Цыюань, замолчи, замолчи, — тихо шептал себе под нос Лань Цижэнь, сжимая рукав ханьфу Жоханя. Тело задрожало еще сильнее, когда омега услышал ответ: «Я не устанавливаю условия, я лишь прошу».       — Значит заикнулся про ребенка, — Минчжю нахмурился, в ярости сжимая рукоять меча. — А что насчет моего сына? Его ты тоже собрался увезти в клан Вэнь? Не спросишь родителей этого опороченного омеги?       — Нет. Его оставлю дома, с родителями. Моя клятва не даёт мне право жениться на вашем сыне, а потому я признаюсь, что опорочил его, но взять в мужья не могу, — Альфа смотрел на главу клана Лань без страха и опаски, ведь ощущал себя сильнее. — Хотите скрестить со мной мечи? Я не боюсь. Но от условия своего не отказываюсь. Как родится ребенок, то клан Лань передаст его клану Вэнь, как законного наследника. И ещё кое-что: тронете Ксу хоть пальцем, я вырежу весь ваш клан к чертям собачьим.       — Значит смеешь его еще по мин называть? После того, что сделал? А ты что молчишь? Есть тебе что сказать? — взревел глава клана Лань.       Лань Цижэнь помотал головой, выходя из-за спины Цыюаня, кланяясь родителю.       — Я знал, что у меня будет течка, — тихо начал он. — И поэтому повел Вэнь Жоханя в свою комнату и нарочно распалил поцелуем. Я снял перед ним одежду и спровоцировал его, потому что хотел привязать к себе. Здесь он не виноват. Он лишь жертва обстоятельств, моего запаха и моего плана. Я давно планировал это и готов понести наказание за то, что я нарушил столько правил. Отец, не слушай его более. Я действительно оказался виноват. Природа сыграла со мной злую шутку, я захотел Альфу.       Вэнь Жохань в шоке посмотрел на любимого, никак не ожидая от него таких слов. Схватив омегу за руку, он разворнул его к себе.       — Ксу! Ты что говоришь?! Тебя за это могут не только наказать, но и выпороть дисциплинарным кнутом! Уж лучше меня в наказание, чем тебя. Ты ведь можешь быть… — но договорить ему не дали, громко ударив ножнами меча по полу.       — Вэнь Жохань, я выгоняю тебя из Облачных Глубин без права на возвращение. Твое нахождение здесь окончено навсегда. Что касается тебя, А-Ксу, ты будешь наказан на ближайшие десять лет. Ты будешь заперт в своей комнате без права на выход и проведешь длинную медитацию, а также прочтешь все трактаты о надобном поведении, перепишешь все таблички с правилами одну тысячу раз стоя на руках. А теперь, Вэнь Жохань, немедленно покинь владения клана Лань!       — Прощай, — тихо произнес Лань Ксу, вырвав свою руку из горячей и широкой ладони Цыюаня, отворачиваясь от него.       Стоило только фусума с громким стуком закрыться, как Лань Цижэнь рухнул на колени, опустился руками на стол, уткнувшись в них лицом, позволяя слезам течь из глаз. Он громко разрыдался, сжав рукой свою холку, чувствуя, как горит и болит метка, как его альфа отказывается от него. Омега был виноват. И наказан по справедливости. Больше он никогда не поверит таким людям, как Вэнь Жохань. И никогда не даст совершить подобную ошибку своей семье. Он громко всхлипнул, сжимая зубы и ударяя кулаком по столу, всхлипнув: «Да что б тебя, Цыюань!». «Давай избавимся от возможного ребенка», «Я не помню, как пометил тебя». Все слова проносились в голове огромным вихрем, и он рыдал еще сильнее, срывая горло, коря себя и убиваясь от горя. Это было выше его сил.       Когда Вэнь Жохань покидал Облачные Глубины, то Лань Цижэнь даже не вышел проводить его. Не решился взглянуть в последний раз. После его отбытия глава клана Лань вновь вошел в ханьши и сказал о том, что рожденный ребенок, если он и правда зачат, будет сразу же передан в Цишань Вэнь. Такого позора нельзя было отмыть. Отец Лань Цижэня разрешил ему выйти из дома лишь после рождения ребенка, чтобы никто и никогда не узнал о том, что его младший сын носил под сердцем «выродка Вэня». Так и прошли эти девять месяцев. В заточении в собственной комнате. А после рождения ребенка, который так заливисто плакал, Лань Цижэню даже не дали его в руки. В последний раз он видел его лишь перед тем, как фусума ханьши захлопнулись за лекарем, который унес маленького малыша, которому Ксу не успел даже придумать имя. И сердце оказалось разбито во второй раз. Второй молодой господин Лань готов был умереть в ту же минуту.       Через год родители Лань Цижэня скончались на одной из ночных охот, а старший брат перенял главенство клана на себя. А еще через год он привел в Орден девушку, которая убила его родителей. Она была в одеждах клана Лань, с ребенком на руках. И теперь, цзиньши, что была комнатой первого молодого господина Лань, стала ее заточением. А еще через год появился второй племянник Лань Ксу. А старший брат ушел в длительную медитацию, оставив клан и свалив на омегу двух детей, о которых он решил заботиться, как о своих, пытаясь дать им все самое лучшее.