Точно не герой!

Лисандр Вернулся в комнату я на автопилоте. Не помню как шел и что говорил. В мыслях я уже призывал Госпожу. Вопрос был только один: откликнется она на латынь или мне придется зубрить катрены на рунном. Об этом нужно посоветоваться со знающими людьми. А именно — с Малфоем. Он если не знает, то спросит у отца. Ведь они, как истинные аристократы и наследники традиций должны знать все ритуалы, особенно на священные праздники. — Лис, где тебя носило? — подскочил обеспокоенный Драко. — У директора был, — рухнул на кровать, стягивая мантию и жилет, развязывая галстук и расстегивая верхние пуговицы. Отпускаю из запястья Хью, он вылетает в дверь и пищит обиженно. Ведь я не выпускал его полетать целый день и кто знает, когда он вернется. — И что от тебя старый маразматик хотел? — спросил Теодор. Они с Драко не находили себе места, я ушел с ужина и не возвращался два часа. Думали, меня этот старый, бородатый дед в жертву приносит. — С отцом познакомить, — кинул одежду и взял банные принадлежности. Они-то уже в пижамах и под одеялами сидят, а мне тоже хочется. — И как, познакомился? — Лучше бы не знакомился, — фыркнул. — И кто твой отец? — спросили Драко и Тео в один голос. — Обет о неразглашении и я скажу, — они переглянулись и синхронно кивнули. Для начала повесили на дверь заглушку и от проникновения. Первым принял обет от Драко, Тео свидетель, потом наоборот. И рассказал. Особенно про бурную ночь и никакого способа предохранения. А потом про итог идиотизма и неспособность посмотреть на родовой гобелен. А я там был, все эти тринадцать лет, только мозгов и глаз у них как не было, так и нет. И еще про то, что от меня хотел этот особый индивид рогатых и сохатых. — Чего он потребовал? — ругался Драко. — Он совсем магию не уважает? — возмущался Тео. — Видимо, головой страдает. В Аврорате служит, прилетало часто, вот мозг и атрофировался, думать здраво не всегда получается, — сказал я, меня поддержали, сказали, что у многих Авроров к определенному возрасту мозги отказывают, нервы сдают и вообще, работа там неблагоприятная, на мага положительно не влияет. Многие сходили с ума или спивались. — И что ты им ответил? — поинтересовался Тео. — Что отказываться от наследия не собираюсь, я не больной и жить хочу. А то, что они всем своим семейством и дружным коллективом мне темную устроят и ад на земле — переживу. Госпожу и ее гнева я боюсь больше. А если угроза жизни будет реальной, сам за Грань свалю, к Госпоже под бочок, — парни шарахнулись — знали о Грани и о том, что оттуда нормальными не возвращаются, но были со мной солидарны; наследие оно такое, если есть, не принять и отказаться не можешь, иначе прилетит от высших сил. А оно мне надо? Не горю желанием. В общем, парни получили пищу для размышлений, а Драко задание. Поинтересоваться у отца, можно ли проводить ритуал Самайна на латыни или мне все-таки придется учить рунные формулы. Пока был в душе, Тео и Драко уснули. Совсем ушел в мысли и не заметил, как стоял под душем полчаса. Лег, навесил на полог утепляющие чары и будильник поставил. Пусть завтра суббота, не хотелось бы проспать завтрак. Да и домашнее задание делать надо. На воскресенье у меня есть планы. Слышал, как порхнули крылья, Хью все-таки вернулся и теперь висит у меня над подушкой, держась лапками за колечко балдахина. Улыбка и сон. Утром был завтрак, потом библиотека. Как я и просил, Драко написал отцу, опуская некоторые формальности и информацию, и тот сказал, что латынь тоже подойдет, даже посоветовал почитать пару книг по ритуалам. Их он прислал и мы с парнями засели за чтиво. Ведь Самайн уже скоро. Какой-то месяц и остался. А для ритуала нужно все подготовить, особенно проводящего. Они хотели присоединиться ко мне, но я сказал, что хочу сам, что это мое наследие и я пробую свои силы и мне нужно наедине поговорить с Госпожой. С меня взяли слово, что на следующий Самайн я возьму их с собой. Пообещал и поблагодарил. Суббота за книгами прошла на одном дыхании. А вот воскресенье выдалось напряженным. Все мои планы полетели к Мордреду! А все из-за троицы. Они решили подшутить над Роном. Рон так и не нашел себе друзей на Пуффендуе, а все из-за нас. Так сказал Маркус, общаясь с Седриком Диггори; его обвиняют в том, что он предпочел змей, а не барсуков. Все его слова о том, что мы подружились еще в поезде, их не волновали. И вот тут выступили львы, назвав Рона подстилкой и ковриком для ног слизеринцев. Рона и Трио мы нашли в коридоре пуффендуйцев. Они подловили парня и теснили его к стене. Он пытался отбиться, но он не боец. Мы с Драко — а Тео был в гостиной и не в курсе что происходит, окликнули задир: — Эй, совсем оборзели! — на меня и Драко тут же обратили внимание и с палочек сорвались лучи, сталкиваясь с нашими щитами. — Кто это пришел? Никак благородные слизни? — запел песню Долгопупс. — За своей собачкой пришли? — ржал Блэк, — так возьмите, — держал Рона за воротник рубашки, — отбери, Эванс! — тормошил Рона, а тот не мог сопротивляться, силы не равны. Эх, надо его с Дадом познакомить. Паре приемов точно научит, а еще заняться его магическим развитием. Со мной Драко занимается, а с ним даже братья не якшаются. У них своя жизнь, у него своя. Пересекаются они редко. И даже тогда не удосуживаются спросить, как у их брата дела. Рон делает вид, что ему наплевать. но на деле очень обидно. Но об этом подумаем потом. А пока у нас драка. — Блэк, не отдашь Рона, пойдешь, нет, побежишь в больничное крыло, — палочка наготове, как и проклятие, а потом еще одно. На что мне был показан смачный маггловский жест, а потом мои слова: — сам виноват. Пока я разбирался с Блэком, Драко общался с Поттером. Долгопупс, как истинный герой, не лез, только комментировал. Драко уделал Поттера в магии не сразу, сам получил несколько жалящих и режущих, кровью его уже пропитан рукав рубашки, на щеке тоже красовались алые пятна, но его противник пострадал куда сильнее, связанный, подмороженный, отлетел в рыцарские доспехи и там остался. Мне не повезло отделаться легкими царапинами как Драко. В меня летели заклинания, достаточно сильные, откидывал я их не только щитом, но и сырой магией, воздух мне в помощь. Но все равно я пострадал. Трещины в трех ребрах и разбитый нос, а еще по касательной, но через правую бровь шла полоска крови. Будет шрам. Зато я использовал и применил все, что задумывал, на Блэке. И теперь он бежит в лечебное крыло, пританцовывая, держась за задницу, чтобы не расплескать то, чем я его наградил. Понос дело такое, особенно от резких движений. — Остался ты, Долгопупс. Что делать будешь? — спросили я и Драко, Рон стоял в стороне, не влезая. — Это не конец, Эванс, — плюнул на нас и посмотрел на Рона, — я тебя еще не раз приглашу на свидание, Уизел, — и ушел, а мы дружно, наплевав на Поттера, шли в лазарет. Меня поддерживал Рон, Драко шел сам. Мадам Помфри была сильно расстроена, особенно нашим состоянием. У меня, как и предполагал, трещины в ребрах, бровь таки пришлось зашивать, останется шрам, а у Драко средней тяжести потеря крови и легкое сотрясение. Несмотря на возмущение о нарушенном здоровье, ее забавляло состояние, в котором пришел Поттер, а еще вызывало улыбку сочетание моих проклятий, наложенных на Блэка, и вид; пунцово-красный, заикающийся, он теперь лежал в соседней палате. Как сказала, она была рада тому, что кто-то смог приструнить этих безобразников. Оставила нас с Драко на ночь в лазарете, сращивать кости. Обещала передать деканам обоих факультетов все, что произошло. Мы не сопротивлялись. Утром уже вернулись, пошли на завтрак, а потом на уроки.