День из жизни Котелка

Очень тощий и высокий мужчина в черном плаще брел по набережной славного Города Будущего. Он казался устрашающей пустотой на фоне людей, проводящих досуг в парке: веселых детишек, гоняющих на скайбордах, прилипших друг к другу с глупыми улыбками парочек и прочих, недалеких, по мнению Майкла Ягубиана, индивидов. Он уже не обращал ни на кого внимание и просто шел, уставившись в пустоту, к тому месту, куда мог дойти хоть с завязанными глазами — к смотровой площадке, с которой открывался вид на город, чьи высокие, точно шпили, небоскребы, могли поразить воображение любого человека, живущего чуть раньше ХХII века. Подул сильный ветер, и его длинный плащ взметнулся в воздух, став похожим на крылья летучей мыши. В то время, как остальные люди поспешили застегнуть куртки, он просто шел вперед, влекомый своими мыслями. «Дин, отойди от фонтана, простудишься!» — крикнул высокий женский голос, который принадлежал матери пятилетнего ребенка. Ягубиану было плевать на свое здоровье и на то, что, будь погода похуже, он мог застудить себе легкие. Плевать, тем более у него не было матери, которая хлопотала о нем. Он с малолетства проживал в старом приюте на Шестой улице, и единственную заботу о нем проявляла тетушка Милдред — хозяйка этого дома — и то, когда ему мешал спать его сосед по комнате, изобретатель, а он сам страдал от бессонницы. В восемь лет, когда он играл в бейсбольной команде, он мечтал поймать мяч и стать лидером, но проиграл из-за того, что на минуту задремал и остался ни с чем, не считая фингала под глазом и ушибов по всему телу. До конца он винил в своем провале именно Льюиса. Свое прошлое мужчина в черном не очень то любил вспоминать, потому что оно казалось ему неприятным и полным грусти, но именно к нему он возвращался, виня во всех своих неудачах одного человека. Настоящая же его жизнь ничем не отличалась от той, которой он жил когда-то. Ну как ничем? Разница была в том, что Ягубиан проживал один, в собственном доме, таком же мрачным на вид, как он сам. В современном мире уже никто такие не строил, а ему он пришелся по вкусу. В окна этого жуткого черного дома никогда не проникал свет, и люди, проплывающие мимо на своих скайбордах, удивленно бросали на него взгляды, мол, что за странный отшельник живет там. Мужчина в черном перекинул ногу через ограждение смотровой площадки, сел на перила и впервые за долгую прогулку посмотрел на небо — было безоблачно — снял с головы шляпу-котелок, достал оттуда сигарету со вкусом ванили и закурил ее. Затянувшись, он свесил свои длинные худые ноги вниз и стал болтать ими в воздухе — от предвкушения чего-то грандиозного, как казалось ему. Расстояние до земли было довольно большим, но если бы Ягубиан вдруг нечаянно соскользнул вниз, его бы спасла антигравитационная сетка. Мера предосторожности для отчаянных самоубийц. Внизу, на одной из платформ какая-то группа людей рекламировала что-то. Толпу ограждала пара журналистов и операторов. Ягубиан пригляделся: рядом с ними, на рекламном баннере была изображена женщина с металлическим диском в руке, новым устройством, позволяющим замедлять время. В эпоху стремительно развивающихся технологией подобные новшества не вызывали у Майкла особого удивления, как на заре века. Одно дело, кто эту вещь изобрёл. И если Ягубиан слышал, как кто-то среди гомона произносил «Корнелиус Робинсон», то приходил в себя. Конечно, тот, кто сломал ему половину жизни, кто раньше, чем он, обрёл семью, кто быстро добился успехов благодаря своей гениальности, кто в конечном итоге забыл о нём, не мог не раздражать его. «Вместо тебя должен был быть я, получивший признание» — говорил мужчина в котелке. Иногда Ягубиан вел с собой эти монологи, злился на своего бывшего соседа, проклинал его, и в итоге уставал от своих же эмоций. Его рана была старой обидой, задержавшейся в его душе и перешедшей в подобие ненависти. Когда запираешь одно чувство в себе и позволяешь ему съедать тебя, это не приводит ни к чему хорошему. Таким был Котелок. А что приносило ему радость? Должно же быть что-то, что приносило радость даже такому озлобленному на мир человеку, как он. И это были розыгрыши! Майкл Ягубиан обожал поиздеваться над кем-то, заставить вытворять самые нелепые вещи и опозорить его, и в этом ему помогала его шляпа. Он уже приметил одного парня в толпе, разговаривающего с компанией девушек, и сказал своей шляпе: — Дорис, займись-ка этим балаболом, а я погляжу! Шляпа поднялась с его головы и полетела к компании подростков, выпустив металлические щупальца. Мужчина в черном с подлой улыбочкой наблюдал за «представлением». Дорис опустилась на голову черноволосого парня в футболке с эмблемой супергероя, и взгляд его помутнел — шляпа подчинила себе его разум. — Пусть задерет им юбки, — приказал Ягубиан, и Дорис последовала его приказу. Паренек, хваставшийся своими заслугами перед девушками, с отупелым выражением лица кинулся на четвереньках к ним и стал задирать им юбки. Девушки в ужасе заорали, а одна их них ударила его коленом в лоб. — Дорис, пусть он не сдается, — крикнул зачинщик ссоры и во всю залился смехом, похожим на скрип старых дверей. Девушки, посчитавшие, что их приятель сошел с ума, убежали от него, а он погнался за ними, из последних сил стараясь ухватить их за юбки, которые бедняжки прижимали к своим ногам. Ягубиан, смеясь, чуть на свалился со смотровой площадки. Закончив издевательства над подростками, Дорис возвратилась к своему хозяину. Парень, пришедший в себя, минуту стоял в замешательстве и пытался понять, почему у него болит челюсть и ободраны колени, а вдали сверкают пятки его сверстниц. — Ну и потеха, скажи, — бросил Майкл шляпе, которая что-то пропищала на своем электронном языке. Она не считала смешными его шутки и была намного серьезнее его. К парню подъехал патруль роботов-полицейских и стал допрашивать его. Мужчина в черном вместе со своей сообщницей покинул излюбленное место и двинулся в глубь парка.

***

Тот день, когда Котелок украл машину времени, он ознаменовал «победой» и первым делом решил полететь в прошлое — исправить ошибки молодости. Никто в доме Робинсонов не заметил пропажи. Оказавшись у сиротского приюта, Ягубиан нажал кнопку невидимости, и теперь на его машину и его самого никто не мог обратить внимание. Он увидел Льюиса, мальчика в больших круглых очках, и притаился. Ему нужно было помешать ему строить вспоминательную (как её прозвал сам Губ) машину, с которой потом началась бы его карьера учёного-изобретателя. Любой ценой! Котелок спрыгнул из машины времени и на цыпочках подкрался к стене приюта, надвинув на глаза шляпу котелок. Кажется, он застал чей-то разговор, ухмыляясь, подумал он. — Ну что, Льюис? Опять взорвал кабинет профессора по химии? — донёсся голос тетушки Милдред. — Простите, это вышло случайно, — виновато ответил ей Льюис. — Я должен был кое-что испытать. — Что же, юный Эйнштейн? — Машину, которая помогла бы мне вспомнить маму. Правда, она не доработана ещё… Волны сканируют кору мозга, но полностью воспоминание прочесть нельзя. Только обрывки, мало связанные с тем, что ты хочешь вспомнить. — Я уверена, у тебя всё получится, — вздохнула тётушка Милдред, — а скоро у тебя встреча с одними молодожёнами. Постарайся им понравиться! Льюис вошёл в дом, и дверь за ним закрылась. — Да! — воскликнул Котелок и подпрыгнул на месте от радости. — Я изменю его изобретение так, что оно будет искажать воспоминания и заставлять людей видеть только плохое! Хотя в действительности всё может быть по другому… И все начнут считать Корнелиуса неумехой и самодуром! Пора привести свой коварный злобый план в действие! И Котелок пробрался в комнату, в которой он когда-то жил с Льюисом. Двухъярусная кровать, обои в цветочек, обшарпанный стол у стены, всегда заваленный грудой хлама юного изобретателя, шкафы, забитые книгами по физике и тумбочка у кровати — его, Майкла, на которой стоит недопитый фруктовый сок. Где-то должен был находиться сам маленький Губ. Обычно он сидел в своей комнате, но сейчас его не было на месте, так что Ягубиан старший приступил к работе над изобретением Льюиса. — Дорис, осмотри провода, — сказал он шляпе. — Так-с, что тут у нас? — Майкл почесал свои тонкие усы. Он не так много понимал в технике, как Корнелий. Конечно, он знал, как пользоваться ей, но в её начинке и в том, каким образом влияют компоненты каждой детали, не разбирался. Надев шлем в виде старых usb-шных наушников и кастрюли, он наугад тыкнул в провод на корпусе, пока машина сканировала его воспоминания. Дорис отсекла лазером зелёный проводок, Ягубиан цыкнул на неё — кажется, что-то пошло не так. На экране машины начала вырисовываться неясная картинка, на которой скоро появились пляшущие на площади клоуны и небо в фейерверках. Его день рождения. — Так не пойдёт, — проворчал Губ, не позволив ностальгической слезе скатиться по щеке. — Если люди будут видеть только хорошие воспоминания… Ну это же скучно, скажи, Дорис! У этой машины было её сердце, где-то в глубине систем, которое и позволяло считывать и выводить воспоминания на экран. Дорис всего-то надо было создать в нём помехи, чтобы машина «полетела». Она быстро проделала эту работу. Результат превзошел сам себя: Котелок, увидев на экране ужасную картину из своих самых худших кошмаров, побледнел и от шока свалился на пол. Переведя дыхание, он поднялся и разгладил руками свой длинный черный плащ. — Мы справились, — сказал он слегка дрожащим голосом и откашлялся. — Этот экран увидит самые жуткие вещи! Я так рад собой! Ягубиану стоило усилий натянуть на лицо улыбку. Он бы никогда не повторил этот опыт. Стоило ему перекинуть ногу через окно и готовиться к побегу, как дверь комнаты отворилась, и в нее вошла уменьшенная версия его. — Вы кто такой? — мальчик с темно-каштановыми волосами округлил глаза и уставился на взрослого себя. — Это… Я сантехник, проверял трубы, — не нашел лучшего ответа Котелок. Маленький Губ продолжил таращиться на него. Его можно было понять. Не каждый день к тебе в комнату залазит взрослый дядька в черном истрепанном плаще и с усами, которые делают его похожим на таракана. — А-а-а-а, — скучающе протянул мальчик, — вы здесь из-за Льюиса. Это он на прошлой неделе взорвал нашу ванную, а я говорил ему не проводить там эксперименты. Пока маленький Губ ворчал на Льюиса, Котелок поспешил удирать. Только он перекинул вторую ногу через окно, как его снова остановили: — Постойте, дядь, — сказал маленький Губ. — За проделанную работу вам положено вознаграждение. — С этими словами он передал Котелку шоколадную конфетку, завернутую в красный фантик. — Э-э-э, спасибо! — Ягубиан улыбнулся во все свои тридцать два зуба и спрыгнул вниз, приземлившись в мягкое сиденье машины времени. Маленький Губ услышал стук и выглянул в окно. Его глазам открылся пустой двор, огражденный забором из проволоки, незнакомец исчез. — Занятые люди, — констатировал мальчик и закрыл окно, будто не удивившись произошедшему.

***

Много раз Котелок еще путешествовал во времени и достаточно многое повидал. Ему удалось выставить Корнелия в плохом свете, и он забыл о том, что когда-то хотел мести. Льюис-Корнелий Робинсон совершил достаточно ошибок и стал виновником техногенной катастрофы, сгубившей половину населения земного шара. Конечно, будем честны, не Корнелий устроил ее, а не кто иной, как сам Ягубиан, не раз подставлявший его. Он создал антиутопию, а сам в ней сделался инспектором, стражем порядка, пресекающим проделки криминальных авторитетов раньше, чем они начинались. Не сказать, что ему нравилась эта должность и он горел своим делом, но лучше быть многоуважаемым инспектором и местным героем, чем отбросом общества. Он стал инспектором именно тогда, когда случился последний и самый главный провал Корнелия. «На месте трагедии больше тысячи погибших, заявляет пресса… Главный центр лаборатории сгорел до тла» Льюис даже не узнал его, когда он указал в его сторону и назвал его виновным, явив все доказательства. Ягубиан дошел до того, что лично отправился на спасение пострадавших, чтобы выставить себя перед властями в хорошем свете. Сменив поношенный черный плащ на ладно скроенный темно-бардовый камзол и белые перчатки, он стал таким, каков есть сейчас. Ягубиан все еще держал при себе машину времени, и никто его не уличил в этом за все время, что он ей пользовался. Никто не знал его истинные намерения, кроме одного человека, который должен был в этот вечер убить его. Винтовка за пазухой, два лазера — он хорошо приготовился к нападению и ждал Котелка на крыше, куда он должен был скоро прийти. Неизвестный знал всё о Котелке и том, кем он был раньше, ему был известен его распорядок дня (отличавшийся хаотичностью), сколько чашек кофе за день он выпивал и с кем он имел дело. О последних неизвестный ничего толком не знал, потому что они его не интересовали, и, как он понял, Котелок, несмотря на широкий круг знакомых, оставался всё тем же замкнутым одиночкой. Майкл Ягубиан поднялся на крышу и встал у самого края, закурил сигарету. Он не знал, что на его затылке загорелась красная точка. Стрелок мог выстрелить прямо сейчас, но его пальцы не слушались. Его сковал дикий страх. В этот момент Котелок обернулся и заметил наблюдателя. Лицо Неизвестного скрывала чёрная маска, у которой не было ни глаз ни рта. Казалось, она была создана из нового материала, позволяющего ткани слиться с кожей. Нельзя сказать, что, путешествуя во времени, Котелок не сталкивался с опасностями. Он решал их наступлением и мгновенно уничтожал противников одним взмахом руки. Усовершенствованная Дорис была берсерком в шляпе, кромсающим на кусочке всех, кто стоял на пути её хозяина. Но в этот раз Котелок помедлил. Ему стало интересно, кто этот «смельчак». — Ну и ну, — начал он, — как ни передохну, тут же покушение! После его слов шляпа на его голове издала низкий гудок. Неизвестный попятился назад, начав лихорадочно обдумывать план быстрой победы на злодеем. Он перезарядил винтовку и вновь нацелил её на Котелка. «Будь что будет» — подумал он. Щелкнул курок. Выстрел не произошёл. Душа стрелка ушла в пятки, он осел на пол со сбившимся дыханием. — Ты кто такой? — резко спросил мужчина и ухватился длинными пальцами за маску, за которой незнакомец скрывал своё лицо. Это был Уилбер, сын Корнелия Робинсона, врага, которого он собственными руками отправил в тюрьму, правда, заметно подросший с того времени, как он его встретил. Черные волосы все так же уложены вверх, но черты лица заострились, проступили скулы, лишив его внешность «детскости». Прошло три года с момента свержения Корнелия, значит Уилберу исполнилось семнадцать? Восемнадцать? — Какая неожиданно приятная встреча, дорогой Уилбер, — мрачно улыбаясь, произнес Котелок, снимая пепел ним шляпу. — Я, однако, не ожидал, что ты нападешь на меня с этим, — он указал на сломанную винтовку, — но я рад видеть тебя. — Ты подставил моего отца! Из-за тебя он сел в тюрьму! Из-за тебя моя семья обеднела! Из-за тебя случились все эти беды! — взорвался парень. — Да, это так! — воскликнул Губ, торжествуя. — И знаешь, как я счастлив? — Чудовище, — выплюнул Уилбер и набросился на Котелка с кулаками. Ягубиан грубо отпихнул его от себя и ударил под дых. Уилбер свалился с ног и закашлялся. — Ты… — Давай покончим с этим, Уил. — Котелок хрустнул пальцами и обратился к Дорис: — Свяжи его. Шляпа слетела с его головы, выбросила из себя канат и начала заматывать им парня. Как бы Уилбер ни старался выпутаться, он только сильнее уставал от напрасных усилий и в конце концов сдался. Единственное, что он мог — это принять своё поражение. — Итак, — начал спокойным голосом Котелок, — ты думал, что убьёшь меня? Я думал, что ты не настолько глуп, чтобы броситься на такой отчаянный шаг. Из тебя никудышный убийца. — Зато ты не проиграл, — сухо ответил Уилбер. — Чёрная твоя душа! — О как заговорил! — усмехнулся Котелок горько. — Но душа моя и только моя. Как ты смеешь касаться её? Уилбер промолчал, почувствовал стыд. — За что ты так возненавидел моего отца? — решил наконец спросить он. — Отец считал тебя своим другом, а ты предал его! — За что? — рассмеялся Ягубиан, — Милый Уилбер, тебе никогда не понять, какого быть отвергнутым, нелюбимым, ведь ты рос в большой и любящей тебя семье! Да и никогда не поймёшь меня. Льюис забрал у меня мою мечту, лишил меня права быть любимым, быть значимым для кого-то. Уилбер внимательно слушал Котелка и не мог поверить в эти слова. Его отец? Разбил жизнь этому гадкому злодею? — Но это не повод рушить жизнь другим, — осудил мужчину Уилбер. — Ты погряз в ненависти. — О, я ужасен, мальчик мой, — сказал Котелок, грозно расхохотавшись. — Дорис, — скомандовал он шляпе, — убей его. Из-под днища шляпы вылезли два больших острых ножа и вонзились в тело юноши.

…

Шесть лет как Котелок стал злоупотреблять машиной времени. Он долго странствовал по опустевшему разрушенному миру, не находя следов людей. Он пожелал жить в мире, где будет только один он, и вот стоит на краю пропасти дом: Черный дом Черного Котелка. И Котелок чувствует, как ему надоедает эта «серая» жизнь и отправляется в заброшенную секретную лабораторию. Там он ищет портал в параллельный мир, чтобы начать новые приключения. КОНЕЦ.