20 июня 1989 года
— «Мы рады проинформировать Вас, что Вам предоставлено место в Школе чародейства и волшебства Хогвартс», - девочка с волосами, что пылали на редком для Лондона рассветном солнце, огнём с неподдельным интересом вчитывалась в текст письма. Феникс редко получала их, только если это не было очередным посланием от любимых родственников и те, ввиду сильной занятости всего семейства Сол, приходили только по праздникам. Изначально ей даже показалось, что это всё глупая шутка задир из её района, однако на конверте, пахнущем чернилами — кто-то ещё пользовался перьями и чернилами? -, каллиграфическим почерком было выведено её имя и адрес. Задиры не были способны на такое, ведь даже имя Феникс писали с ошибкой.«Мисс Феникс Морган Сол
Лондон, улица Кенсингтона-Пэлэс-Гарденз, дом 18, комната под мансардой»
☼☼☼☼☼☼
Утро в доме Сол всегда начиналось шумно и ярко. Если начало дня обещало быть тёплым, в первую очередь распахивалось окно мансарды, из которого вылезала огненная шевелюра. — Доброе утро, миссис Холидей, у вас сегодня настроение для праздника? — Феникс Сол всегда начинала неделю с полюбившейся её престарелой соседке шутки. Женщина поднимала голову, держа под мышкой свою собачонку, которую мать Феникс окрестила «крысой дома», и радостно улыбалась девочке. Если же в Лондоне моросил дождь или стоял туман, как это бывало обычно, соседи слышали приглушенную мелодию джаза и спешный топот двух пары ног. Рыжие из 18 квартиры, так в шутку называли Феникс и её мать, Элаизу, соседи. Пожилые обеспеченные жители района не то, что помнили Феникс, ходящую под стол, они знали её мать во времена студенчества, ибо мир элиты Британского общества тесен. Красивая рыжеволосая девушка приковывала внимание не только своей красотой и богатством — наверное, каждый бизнесмен Британии знал фамилию Сол и её влияние -, но и действительно острым умом. Молодая студентка Кембриджа была завидной невестой с хорошей родословной, внешностью и будущим. Омрачало розовые мечты молодых и не очень мужчин лишь один факт… — Мисс Элаиза, вы сегодня выглядите бесподобно- — Жаль не могу сказать того же о вас. Характер наследницы крупной фирмы оставлял желать лучшего, казалось, что цвет её волос прямо пропорционален пламени в её душе. Острая на язык и амбициозная, спустя год от начала её докторантуры близкие друзья семьи начали делать ставки на её будущего мужа. — Им точно будет кто-то из королевской семьи! С влиянием Сол им такое дело ничего не стоит! — А мне кажется, что она всё бросит и улетит в Европу, как её старшие сёстры! — Или же это будет кто-то из фирмы её отца! Элаиза действительно должна была видеть их лица, когда её матушка представляла на очередном семейном банкете её избранника — норвежца, что едва окончил школу. Темноволосый, высокий, с яркими и чистыми глазами, напоминающие северный лёд. Риг, как его всем представляла Миссис Сол, выглядел, как идеальная партия, для их четвёртой, шестнадцатилетней дочери Мэри, но никак не избранник двадцатидвухлетней успешной юристки Элайзы. Не идеальный партнёр вызвал переполох среди гостей.4 сентября 1972 года
«Элаиза проснулась из-за раздражающих солнечных лучей, что били прямо в глаза. Встала и потянулась, убирая огненные пряди с лица, по ощущениям в теле она могла с уверенностью сказать, что либо подралась, либо ухватила с собой очередного сокурсника, что старательно с ней флиртовал всю вечеринку. Тело ломило и требовало, если не массажиста, то горячей ванны, глаза неприятно слипались из-за макияжа, который Эл не смыла перед сном — если тот у неё вообще был -, волосы по ощущениям превратились в поле колтунов. Встав, девушка почувствовала дуновение утреннего ветра на голой груди. Значит, всё же переспала с однокурсником, пытаясь размять плечо, она подошла к окну, плотно задёргивая шторы.
— Не зря Солам противопоказано пить, — девушка обернулась в сторону кровати, на которой лежал молодой…юноша. Полностью повернулась всем корпусом и вжалась в окно. Слишком молодой для окончившего магистратуру! Элаиза аккуратно села на кровать, убирая с лица смоляные волосы, и сглотнула. Гладко выбритый с точёным профилем и выпирающими скулами, под глазами синяки будто бы он не спал нормально последние пару дней, мягкие густые волосы непослушными прядками выбивались из пальцев Эл и возвращались к белоснежной коже владельца. Сол провела пальцем по переносице к пухлым губам, такого бы красавчика на курсе она бы запомнила. В тот момент, как её большой палец оказывался на потрескавшихся губах незнакомца он открыл глаза, Элаиза могла поклясться, что такой чистый голубой цвет никогда не видела. Глаза, подобные льду северной Европы, в которую они с семьёй часто выбирались на каникулах. Под вмиг ставшим лукавым взглядом Сол упала с кровати и отползла к стене. Юноша приподнялся на локтях, покрывало соскальзнуло с рельефных плеч, оголяя ключицы и часть спины, красив, как чёртова античная скульптура.
— Доброе утро, Леди, — голос низкий, хрипловатый из-за пробуждения и манящий. Если бы Сол кто-нибудь сказал, что этим утром она проснётся в одной постели с юным секс-символом, она послала бы их куда подальше.
Но она здесь, голая с ошалелым и смущённым взглядом, на её щеках растеклась тушь и тени, волосы в беспорядке, а на кровати перед ней лежит тот сам плод её подростковых мечтаний. И всё это правда начало напоминать эротическую фантазию, которой она грезила в старшей школе. За одним исключением, Элаизе Сол уже двадцать два года и теперь ей точно запрещено пить.
— Господи, я совратила подростка»
К счастью, Риг Рике, как представился парень, оказался совершеннолетним, к тому же довольно обаятельным и забавным. Норвежец за чашкой наскоро сваренного кофе поведал душещипательную историю о побеге не то, что из родного дома, целой страны, сразу после окончания школы — название, которой он тщательно скрывал. Элаиза по глупости понадеялась, что их отношения и закончатся после завтрака, но Риг оказался упрямее барана. Цветы, приходящее не только в её квартирку на Кенсингтоне, но и на работу и даже в семейное поместье, стали обыденностью. Темноволосый юноша встречался ей везде, то зонтик подаст, то неожиданно окажется в той же библиотеке или ресторане, где у Эл встреча. И Сол сдалась, купившись на яркую улыбку и глубокие холодные глаза. — То есть, ты хочешь сказать, что хочешь остаться с парнем, который младше тебя, без места жительства и с непонятной работой? — глава семьи Сол, дедушка Элаизы, был на первый взгляд дряхлым стариком, который вряд ли мог управлять столь большой семьёй и крупными фирмами. Однако, как это чаще всего и бывало, внешность оказалась обманчивой, и Риг понял это в тот самый момент, когда его лицо познакомилось с рукой старика. Любимая же внучка лишь улыбнулась: юноша специально подставился под удар. — Дедушка, мой выбор окончателен, — длинные пальчики младшей Сол прошлись по пострадавшей челюсти, плавно и нежно, отчего парень даже замурчал, ластясь к рукам возлюбленной. Пока та сильнее не обхватила его челюсть, показывая прародителю шокированное лицо Рике, — у моих детей должны быть эти черты лица. Старик добродушно рассмеялся, принимая юношу в их экстравагантную семью: — Если ты даже после подобного способен смотреть на эту бестию глазами влюблённого идиота, то кто я такой, что бы мешать вам.8 октября 1977 года
Но Элаиза так и не надела белое платье, подчёркивающее её фигуру и невысокий рост, не зашла в церковь под руку с отцом, не слышала громких поздравлений братьев и сестёр. За пять лет отношений они, вопреки прогнозам всех друзей и родственников, не сыграли свадьбу. — Может уже просто подаришь мне кольцо, символически, обещаю не вписывать твою задницу в семейные реестр, — язвительно ворчала Эл, готовя завтрак на их небольшой кухне. Большие ладони Рига обвили её и закрыли от лучей утреннего солнца. Парень положил острый подбородок на рыжую макушку возлюбленной, вдыхая аромат её дорогого шампуня. — Ты ведь знаешь, что не могу. Если моя семья узнает о тебе и о нашем малыше, — мозолистые ладони провели по едва выпирающему животу женщины, а его губы сами растянулись в предвкушающей улыбке. Там растёт их ребёнок, символ их любви. Риг прошёлся поцелуями по загорелым плечам Сол, мысленно благодаря Мерлина за возможность встретить эту поистине волшебную женщину, — то они придут в бешенство. — Да что за семья у тебя? Парень лишь поцеловал Элаизу, умыкнув один из тостов со стола и убежав с кухни, пока в него не прилетело полотенце. Оказавшись на втором этаже их квартиры, он провёл рукой по золотистой ручке новой двери с табличкой «детская». Зайдя в ещё недоделанную комнату, Риг облокотился о стену и посмотрел в окно, ведущее прямо в безграничное утреннее небо. Такое же цвета, как его глаза, как глаза его брата. — Морган, ты станешь дядей.3 января 1970 года
Риг Рике был вторым сыном чистокровной норвежской семьи волшебников. И если вы думали, что магическая Британия заботится о своей крови, то представьте маленькую Норвегию и её немногочисленных волшебников. Так что было неудивительно, что во многом семья Рике была связана с Блэками и Малфоями, а пару поколений назад их кровь даже смешалась с Уизли, подарив Ригу парочку рыжих прабабушек. Дом Рике всегда бахвалился своей кровью и возвышал себя над многими другими волшебными семьями, они по праву считались сильными волшебниками, в роду которых множество опытнейших мракоборцев и ещё больше важных членов министерства. Казалось, что жизнь в этой семьей давала Ригу и его старшему брату Моргану безумное количество возможностей в магическом мире. — Морган Рике, знаешь ли ты почему бесполезен этой семье? — Старший брат юноши гордо смотрел на палочку, что наставила на него родна мать. Золотистые длинные волосы, обычно собранные в пучок, сейчас выбивались и прикрывали такие же ледяные глаза. Всё произошло слишком быстро, движение руки, яростный крик.Морган Рике мёртв.
Единственный луч света для Рига потух, единственное, что связывало его с семьёй, где царила чёткая иерархия и вечная борьба за место под солнцем, исчезло. — Катись к чёрту, Аметист Рике, катись к чёрту ты и весь это дом! — теперь уже единственный сын и наследник династии кричал на темноволосую колдунью, сжимая палочку так сильно, что та могла треснуть в любой момент. Он никогда не назовёт эту женщину матерью, никогда не улыбнётся в ответ на похвалу отца. Единственное о чём мечтал Риг, что бы дом его семьи сгорел до тла, — Подавитесь своей чистотой крови, если она стоит жизни Моргана!15 февраля 1957 года
«Маленький мальчик крепко держался за мизинец старшего брата. Золотые волосы Моргана, которые он с детства не любил стричь, были перевязаны зелёной лентой, детский костюм смотрелся на нём превосходно. Ригу всегда казалось, что брат похож на фей, о которых так часто рассказывала его матушка. Щуплый, с женственным лицом и доброй улыбкой. Морган наклонился к младшему и рассмеялся, для Рига этот приём был первый и тот прятался за спиной брата, неловко улыбаясь жутким гостям.
— Всё будет хорошо, твой братец здесь.»
10 марта 1966 года
«Палочки были отброшены на траву, рядом, в ней же, возились двое подростков, вокруг которых уже собралась толпа зевак. Мальчишки катались по всему полю, не забываясь плеваться и обмениваться ругательствами, форма Дурмстранга благополучно была испорчена, а лица уже принимали желтоватые и синеватые оттенки наливающихся синяков. Риг никогда не выделялся спокойным нравом, в отличии от своего пацифистичного брата, он вступал в драки за свою честь и часто яростно отстаивал права полукровок:
— Они такие же, как и мы, а может даже лучше! Их кровь невероятна, ведь благодаря ей они видят мир с двух сторон!
Именно эти очередные слова втянули Рига в драку со старшекурсником, что являлся его двоюродным братом. Старший оседлал парня, не позволяя тому нормально двигаться, и потянулся к своей палочке, когда его сразило заклинание:
-Expelliarmus!
Палочка парня отлетает за камни, а сам он оказался повален своим сокурсником, Морганом.
— Не смой трогать моего брата, чёртов бастард!»
1 июля 1965 года
«Звук пощёчины разносится по всему залу для дуэлей. Мать братьев раздражённо смотрит как Морган сплёвывает на пол после удара. Ещё шлепок и ещё, и ещё. Женщина готова начать выдирать волосы сыну, когда прислуга останавливает её. Холодные голубые глаза, которые унаследовали об юноши пылают ненавистью и безумием.
— Ты отнял у меня всё, неспособный мальчишка, ты — позор семьи!
Риг смотрел на брата, сжимая палочку, с помощью которой только недавно одолел его в дуэли. Он заметил, как кадык Моргана беспорядочно ходит вверх-низ, как его грудь вздымается из-за непроизнесённых слов горечи и гнева, как кулаки сжимаются, а отросшие ногти впиваются в кожу до первых капель крови.
Но Морган улыбается, грустно и светло. Всё его лицо, будто приклеенное от другого тела, выражает жалость к родной матери, которая проклинает сына и день его рождения.
Морган всегда был слаб здоровьем и душой. Слишком мягкий для жизни в холодном поместье Рике, он не только с трудом переносил некоторые особо холодные зимы, но и не мог одолеть в битве младшего брата. Для семьи, которая славилась своими дуэлянтами, это был позор. Слабохарактерный щенок главной ветви. Рике повезло, что второй ребёнок оказался полной противоположностью: сильный, гордый и уверенный. Ригом могут и будут гордиться, когда как Морган навсегда останется бельмом на глазу всей родни.
— Матушка была не права, ты должен был ей всё сказать! , — Брюнет сжал плечо брата и слегка тряхнул его. Подросток не понимал мировоззрение Моргана, которого прилюдно унижала и проклинала родная мать.
— Риг, матушка не в себе и в этом нет её вины. Я просто буду дарить ей ту любовь, которую она хотела подарить нам обоим.
Морган тогда казался брату толстолобым идиотом, однако, впоследствии он понимал, что старший лишь хотел показать Ригу мир, где жестокость подавляется гуманизмом.»
18 августа 1971 года
Риг сбежал сразу после окончания Дурмстранга. Плевать он хотел на обеспеченное место в министерстве магии Норвегии, плевать, что безумные родственники слетятся на его психически больную мать и бесчувственного отца, как коршуны слетаются на падаль. Рике лишь желал забыть родное поместье и пейзажи края, хотел скрыться от глаз магического мира, мечтал забыть о том, что его брат погиб из-за глупой пропаганды чистоты крови. Он бежал в Британию, к семье, что лишь раз оказалась в реестре Рике. Уизли, от которых отвернулись не только чистокровные волшебники острова, но и семья Рига. Они стали для него единственным спасением. Тут его искать не будут, ведь известный всем наследник никогда бы не растоптал собственную гордость ради крова. Но юноша давно уже был не тем волшебником, что рос среди фьордов и лесов, проводил отрочество в библиотеках и залах дуэлянтов. Риг, оказавшийся на пороге Норы в пасмурный день, был потерянным ребёнком, у которого даже не было цели. Молли, уже имевшая тогда на руках первенца — Билла, не смогла отказать в крове дальнему родственнику Артура, а второй, даже припоминал мальчишку, когда Уизли, вошедшие в семью Рига отправляли родне колдографии наследников. Ситуация и история о смерти старшего брата возмутила читу, убийство родного сына, так ещё и столь тщательно обставлено, как несчастный случай. Рике действительно держали планку чистокровных ублюдков, помешанных на силе своей семье больше, чем на их связи. Юноша прожил у них всего год, но почётно мог зваться другом семьи, ведь ни раз спасал Молли, соглашаясь посидеть по ночам, которые он обычно проводил в бодрствовании из-за кошмаров, с плачущим Биллом. И да, идея с цветами для маггловской красавицы принадлежала именно Молли, которая просто устала от влюблённых вздохов Рига. Уизли стали ему отдушиной, которая помогла проложить мост к счастливому будущему с Элаизой Сол — самой красивой девушкой в Британии.8 октября 1977 года
Юноша смаргивает слёзы и чувствует руки Элаизы на талии, та прижимается к нему и напевает старую колыбельную. — Если родится мальчик, назовём его Морганом, — Риг оборачивается к возлюбленной и обнимает ту, пряча лицо в её волосах. Он никогда не позволит своей безумной семьей найти Элаизу и их ребёнка. — Не поделишься почему? — Эл взяла лицо мужа в ладони, поглаживая выпирающие скулы. Из-за работы, о которой он всё также умалчивал, брюнет похудел и не высыпался, что не на шутку волновало женщину. Но и о работе своей почти_супруге Риг не мог признаться, война с тёмным лордом была в самом разгаре и он помогал министерству с того самого момента, как Артур Уизли признался, что Рике были замечены в рядах Пожирателей. Они не только поддерживали тёмного волшебник, но и искали сбежавшего наследника, может, чтобы убить, может, чтобы вернуть домой и насильно продолжить род, а потом убить. Всё что понимал Риг — они могли найти его семью, и их, ненавидящих любое кровосмешени, вряд ли обрадует новость о связи юноши с магглой. — Я не могу, — он ещё сильнее прижал к себе женщину, поглаживая ту по волосам, — хочу, что бы у нашего ребёнка были твои волосы…
21 июня 1978 года
Палата в больнице Святой Марии, за которую отец Элаизы отдал кругленькую сумму, разрывалась криками женщины. — Господи, где этот придурок? — Она сжимала накрахмаленные простыни, корчась от очередных схваток, которые участились за последний час. Долгожданный первенец Эл и Рига выбрал не лучшее время для появления на свет: глубокой ночью у Сол, уже лежащей на сохранении в больнице, начались схватки и, как на зло, почти_отец пребывал на очередной «ночной смене», — Клянусь, если узнаю, что сидел в пабах или спокойно спал в квартире — убью! Вновь мучительный стон, мать женщины и две её сестры, уже имевшие детей, вытирали пот и держали ту за руку, наперебой давая абсолютно разные советы. За дверью палаты, как вкопанные, стояли мужчины семейства Сол: отец Элаизы и её братья. От каждого сильного вскрика они непроизвольно поджимали губы и били по стенам, проклиная Рига, которого никто не смог найти. — Если это паршивец сбежал, то я переверну всю Европу, — почти рычал один из братьев, приглаживая волосы. Медсёстры, находящиеся неподалёку только смеялись и шутили: такие ситуации повторялись так часто, что уже были обыденностью, и они знали — отец ребёнка обязательно объявится, ведь обаятельный мужчина постоянно посещал палату Элаизы, неизменно с цветами и кусочком её любимого лимонного пирога из пекарни. Если бы кто-нибудь из них в тот момент знал, что так яростно обсуждаемый Риг находился под обстрелами смертельных заклинаний, стали бы они клеветать на него? Если бы Элаиза знала, что перед тем, как наставить палочку на родную мать, её возлюбленный поцеловал медальон с её фотографией, клялась бы она его убить? Если бы Уизли знали, что Риг и не собирался уворачиваться от волшебства матери, чтобы точно остановить ту, разрешил бы Артур бросить всё и отправляться на поле боя? Риг не знал, он помнил всё так смутно, грудь сдавило, словно его схватил тролль и сжал рёбра со всей силы, как было на пятом курсе. Весь воздух вышибло, а перед глазами стремительно мутнело. Он видел, как пожиратели отступают и как его партнёры хватают миссис Рике. Её глаза были всё такие же безумные, юноша помахал слабеющей рукой матери, что будто бы на мгновение очнулась от своего собственного кошмара. — Риг, сынок! Нет! Он помнил, как его трансгрессировали к Уизли, как Молли оставила близнецов, которых Риг качал на руках всего неделю назад, мечтая как те станут для его первенца верными друзьями. Помнил руки женщины, держащие его лицо. Голова становилась всё тяжелее, а во рту пересыхало, он столького не сказал этой семье, что приютила его в сложное время, что поддержала больше, чем точно бы поддержали родные, в отношениях с Элаизой, семье, что была рада беременности его возлюбленной даже больше, чем сам Риг. Но говорить не получалось, открыть рот было уже непосильной задачей, в груди уже не было давящего чувства, разливалась пустота и холод, такой же, как утренний холод родной страны. Он так и не свозил туда Эл, не показал своему ребёнку как пользоваться магией, не взял фамилию Сол.Он так много не успел.
Но успеет дневник, что он оставил в своих вещах, дневник в котором его возлюбленная найдёт все ответы и исповеди, которые так долго крутились у него на языке, все его чувства и надежды на их будущее. Рике слабо улыбнулся, представляя как вместо слёз его любимая запылает праведным гневом, ведь она у него такая, настоящая Валькирия. Он уже не чувствовал рук миссис Уизли, не слышал причитаний Артура, что винил себя. Увидел Билла и Чарли, держащих на руках близнецов, Риг помнил их совсем малышами, которым нравилось кататься на его спине и слушать о драконах Норвегии, особенно Чарли, что чуть ли не слюной давился от историй о том, как он с братом сражался с детёнышем норвежского горбатого дракона. — Молли, — собравшись с последними силами прохрипел Рике, женщина со слезами на глазах посмотрела на того, тот продолжил, делая паузы из-за нехватки воздуха — моя милая Эл ничего не знает о магии, — глаза Рига продолжали стекленеть, он уже не понимал Молли перед ним или Артур, а может его дорогая Элаиза? — позаботься о ней и нашем ребёнке, когда придёт время, — рука, которая до этого сжимала лацканы пиджака совсем ослабла и упала ему на грудь, становилось холоднее, а тело легчало, — я уверен, что наш малыш станет близнецам хорошим другом, пожалуйста, Мо… Риг Рике не договорил, его рот так и остался открытым на этом пресловутом слоге «Мо», глаза теперь точно были двумя льдинками, из пиджака выпал медальон. Мужчина до конца желал держать изображение любимой под сердцем.Риг Рике умер.
В тот же день на рассвете Элаиза Сол родила дочь. Девочку с ярко-рыжими, почти что огненными, волосами. В момент, когда на новорождённую зашли посмотреть родственники в палате показался Артур Уизли. Поначалу из-за рыжих волос все приняли его за родственника по линии матери Эл, но старая дешёвая одежда и заплаканное отяжелённое горечью лицо, выбивало его из праздника жизни. Он подошёл к кровати женщины, что устало прижимала к себе драгоценную дочь и кивнул головой в знак приветствия. — Я от Рига Рике, — начал было он, как был перебит новоиспеченной матерью. — Ничего не хочу слышать об этом придурке, — Артур на личном опыте проверил все рассказы родственника о вспыльчивом характере его избранницы, однако все её крики и проклятия прервались, когда мужчина достал из кармана медальон. — Мне жаль, но Риг умер. В палате повисла тишина, которая давила и уничтожала весь восторг, что расцветал в душе Элаизы после рождения дочери. Девочка, будто бы поняла о чём говорит Мистер Уизли, громко заплакала, хватая мать за палец. Родственники вышли из палаты, понимая, что у роженицы с незнакомым мужчиной будет личный разговор. Но Мистер Уизли ничего более не сказал и лишь повесил медальон на шею младенца. Он сочувственно кивнул ошарашенной женщине, принимая, что та не готова ко всей правде. — Я навещу вас спустя пару дней, дабы рассказать подробности, приношу свои соболезнования, миссис Рике, — говорил Артур неловко отходя от кровати. — Мисс Сол, мы так и не поженились, — женщина горько усмехнулась и проводила неожиданного визитёра взглядом. Её длинные пальцы прошлись по цепочке медальона, а после та прижала к себе дочь, успокаивая её колыбельной, как делала всего несколько месяцев назад с любимым человеком. Слёз не было, только чувство пустоты, будто у Элаизы вырвали часть души и выкинули её на помойку. Риг мёртв. Он подарил ей пять лучших лет её жизни, он помог создать их драгоценную дочь, он был самым удивительным человеком на планете. И он мёртв. Хотелось кричать, истошно, чтобы прибежал этот темноволосый придурок, обнял её и признался, что это была глупая шутка. Но нельзя, у неё на груди едва успокаивается маленькая дочь, и Элаизы слишком много обязанностей, чтобы иметь такую роскошь, как плач по возлюбленному. Женщина всхлипнула, целуя младенца в макушку. Под мелодию и успокаивающие покачивания девочка уснула и была переложена в манеж зашедшей медсестрой, вместе с ней были родители Элаизы. Похоже, остальные родственники решили не толпиться и не мешать потрясённой женщине, за что она была им благодарна. — Мисс Сол, мы понимаем, что ситуация не предвидена, но надо заполнить документы, — юная девушка щёлкнула ручкой, передавая пациентке карту, — вы уже выбрали имя для дочери? Замечая молчание Элаизы, Миссис Сол уже хотела вмешаться, называя выбранное для девочки красивое имя «Изабелла», однако её остановила поднятая дрожащая ладонь. — Феникс, Феникс Морган Сол, — Эл не слушала возмущений, записывая имя дочери в бланк. — Это мужское имя, Эла, не порти девочке жизнь! А ещё это «Морган», откуда ты его взяла? — Посмотри на неё, отец, — Сол провела рукой по рыжей негустой шевелюре дочери, — она само воплощение этой птицы. Её имя Феникс Морган Сол и это не обсуждается. И Феникс действительно росла подобно сказочной птице. Гордая, преданная и смелая, её густые огненные волосы можно было постоянно заметить, то на очередном дереве, то на крыше. А на шее так и висел медальон — единственная вещь, что осталась ей от отца. По крайней мере, так думала сама Мори, как её ласково называла родня. Артур Уизли действительно пришёл спустя неделю от рождения Феникс, он поведал женщине о магии, о настоящей истории её возлюбленного и о причине его смерти. — Лучше бы любовницу завёл, — горько отшучивалась в ответ на его рассказы Элаиза, по её просьбе мистер Уизли принёс дневник Рига из их квартиры и женщина углубилась в изучение мира, в котором предстояло жить её дочери. — Мисс Сол, Риг был для нас как родной и мы с радостью можем помочь, — услужливо начал Артур. Он видел в Элаизе возможный вариант Молли, если бы он также участвовал войне. Оставшаяся одна с ребёнком на руках и не знающая, что делать. Но Сол не переставал удивлять его, она покачала головой и улыбнулась: — Спасибо, Мистер Уизли, но я хочу, чтобы какое-то время своей жизни Феникс провела как обычный ребёнок. Волшебник кивнул, она была сильна характером, как Молли, пусть и моложе. К тому же, он должен был признать, что в отличие от них, семья Сол располагала средствами и связями, а сама Элаиза не казалась слабой женщиной. — Но я буду с нетерпением ждать момента, когда ваш мир откроется для моей дочери и мы встретимся вновь, всё-таки хочется узнать ради чего мой придурковатый любовник пожертвовал своей жизнью. Артур Уизли подумал, что, возможно, мисс Сол была даже сильнее Молли. А время шло и Феникс росла. И, к счастью Элаизы, родовая самостоятельность Сол проснулась в ней довольно рано. Их семья всегда жила по правилу, что добиваться всего стоит собственным путём и даже имея на руках богатство и возможность устроить свою жизнь по щелчку пальцев она, как и её братья и сёстры, много работала, чтобы быть достойной фамилии Сол. Женщина так и осталась жить в той квартире, где провела пять лет с Ригом и детская, которую мужчина сам ремонтировал, — и теперь понятно, что используя магию, так как в домашних делах он был бесполезен — стала любимым местом Эл в первые годы после смерти любимого. Она столького о нём не знала и понимала, что вряд ли бы узнала от живого мужчины. Перечитывая дневник Рике, она каждый раз будто переносилась в его воспоминания о добром Моргане, строгом отце и полоумной матери. Видела те же пейзажи, что лицезрел Риг в Норвегии, чувствовала тот же запах фьордов и хвойных лесов.После смерти возлюбленного, она будто бы стала с ним ближе.
Тем не менее о отце Феникс много не знала, только то, что он любил маму больше всех и безумно ждал появления девочки на свет, хотя постоянно шутил, что хочет мальчика. Возможно, не имея авторитета отца, а может в ней рано проснулся характер самого Рига, Феникс была абсолютно точно не идеальной леди. Когда в начальной школе девочка из предмета восхищения по поводу волос и статуса семьи, стала изгоем из-за отсутствия отца и грязных слухов о матери, она не растерялась, сломав нос главному задире. — Ваша дочь опозорила честь нашей школы, которая готовит маленьких леди и джентльменов несколько столетий! — Брызгался слюной старый директор, пока Феникс вжималась в стул из-за страха перед гневом матери. Однако Элаиза просто закинула ногу на ногу, выслушивая речь директора до конца. — Моя дочь отстояла свою честь, и, если в вашей «престижной» школе принято поощрять травлю и наказывать за противостояние, то мы уйдём, — конечно, женщина ни в коем случае не поощряла решение проблем путём насилия, но материнский инстинкт сыграл в первую очередь. Она должна защитить свою дочь. Выйдя из кабинета после подписания заявления об уходе из школы, Элаиза присела перед Феникс, что с опущенной головой шмыгала носом. — Жалеешь? — Нет, он получил по заслугам, даже если накажешь, не пожалею! — Рыжая подняла на мать заплаканные большие глаза, что из-за слёз блестели топазом, и громко шмыгнула. С каждым годом было понятно, что от матери она взяла разве что цвет волос, когда как Риг отдал ей черты лица, характер и эти невероятные большие глаза. Элаиза достала платок, вытирая с покрасневших от негодования щёк дочери слёзы. — И правильно, ты Сол, Феникс, мы никогда не жалеем о том, что сделали, — она взяла дочь за руку и повела к выходу, оборачиваясь на раздражённую от бессилия перед фамилией мать мальчика и на самого пухлого паренька с окровавленным платком у носа. Удар у дочери тоже, видимо, от Рига. — а также ты дочь своего отца, а он всегда боролся за свою правду. Помни это, огонёк. Девочка ещё раз шмыгнула и кивнула, заметно приободрившись. Однако, как бы не старалась Элаиза, она не могла быть идеальной матерью. Женщина руководила крупной юридической фирмой и была безумно востребована, как адвокат, и если судебные дела никогда не вызывали у неё затруднения, то выбор между очередным совещанием и концертом дочери — а у Феникс оказался настоящий талант к музыке — вызывал затруднение. Элаиза могла не появляться дома днями, не приходить на концерты или собрания в школе, и чаще младшая Сол проводила время в компании своей соседки — подростки Люси, что работала её няней и репетитором по скрипке. Феникс всё понимала и с раннего детства показывала самостоятельность, но и в долгу не оставалась, всё больше становять не идеальной леди. Задиры из района, которые раньше могли глумиться над ней, к десяти годам девочки шарахались от «Бестии», как от огня. Костяшки Феникс были сбиты в кровь от перепалок, в которых она либо была главным участником, либо отстаивала чужие интересы, на носу так и остался шрам от неудачного падения на асфальт, когда та убегала от группы мальчишек, а почтовый ящик разрывался письмами с жалобами на вольный характер дочери. — Да ты почти что мальчишка, осталось волосы состричь, — всё шутила Люси, но как и Элаиза, всегда встала на сторону девочки, став для неё единственным другом после семьи. Однако, несмотря на все сложности, с которым приходилось сталкиваться Элаизе, как матери-одиночке, и Феникс, как девочке, что рождена вне законного брака, они были поддержкой друг друга, настоящей опорой и в первую очередь близкими друзьями, а потом матерью и дочерью.☼☼☼☼☼☼
Поэтому сейчас, заходя на кухню и кидая оставшуюся стопку писем, Феникс подошла к матери. — Мама, ничего не хочешь мне рассказать? — Сарказм, да, это то, что ей досталось от Солов, непревзойдённая язвительность и саркастичность. Женщина поворачивает голову, убавляя огонь на плите и натыкается на скептичное лицо дочери. — Так, и что же произошло, что у моего огонька такое лицо? — Элаиза улыбается, смотря как ещё детское личико дочери пытается походить на её собственное. Однако улыбка сползает с лица, когда перед глазами женщины появляется письмо о зачислении в школу магии. Огонь полностью выключается и старшая Сол снимает фартук, — Мори, нас ждёт серьёзный разговор. — Я уже догадалась.