Яркая тучка

— Когда всё это началось? Может, декабрь–январь, самые морозы. Холод, ледяные ночи. Где-то так, наверное. Я совсем не помню. Да наверняка год-два назад. Яркая тучка вскружила мне голову. Обескуражила с первых минут своей навязчивостью. Метала в меня свои весёлые стрелы, да и я поник в ней. Затем возвращался. Вкратце к наркотикам. Что скрывать, они действительно притягивают меня. — Не помню. — с лёгкой смешинкой отнекиваюсь, смотрю в его глаза и наблюдаю следующее: Он подходит ко мне, не спускает глаз, вижу, мнётся, но кладёт руки на плечи. Горько сжимает. Возможно, он сам не знает что делает. Аура так и пронизана неуверенностью. Скользким гневом, однако, тоже. Его глаза — коричневые. Облиты смолой. Самые яркие и блестящие из всех, что я видел когда-либо. Они красивые. Он сам красивый. Не буду метаться, считаю его идеалом. Мне далеко до него. — Что ж ты делаешь, Андрей. — его глаза поблёскивают. Гнев стекает, занимает место горечь, сострадание и слёзы. Солёные слёзы. Я действительно болен. Да, я действительно болен и мне жаль. Фывфыв ударяет меня по лицу. Я не чувствую этого. Потому что начинаю смеяться. Мне не до боли. Смеюсь, и плачу. И сжимаюсь пополам, всё ещё смеюсь. Хотя смех перерастает в хрип. Жалкий хрип. Жалкий я. — Сколько я тебя уговаривал. — голос его дрожит, — Почему… Почему ты не слушаешь? Фывфыв говорил медленно и разборчиво, проникая мне в душу и разум. И мне тогда стало больно. С глаз рекой смывались слёзы, а лёгкая рука, которую положил он мне на спину, даже не заметил я, сочувствующе похлопала меня. Рыдая, я пытался ему что-то сказать. Слова сплетались, голос предательски рвался. Кажется, в этом дурмане я кричал изо всех сил, но мои слова, просьбы, многочисленные извинения пропадали куда-то… Но Лёша слышал меня. Понимал, и крепко-крепко обнимал. Стирая с глаз слёзы, вечные слёзы, реальные слёзы, я смотрел на руки, плывущие в моих фантазиях-реалиях. Те усыпаны болезненной сыпью, все обледеневшие, будто синие. И я задумался. Когда всё это началось? Когда я в панике искал предмет, способный закончить мои муки. Я — ничтожество. Я нашёл наркотики. И они скрасили мою ужасную жизнь, продлив её ещё немного. Выход был. Был всегда. Но я пошёл не по тому пути и поплатился за это.