Специально для конкурса группы «His hope»
Слышались звуки флейты, дополненные синтезатором. Явление нечастое в Нулевой бесконечности. Она слишком огромна, чтобы, прогуливаясь, уловить мелодию, а жители вне кластеров разрознены, для игры друг для другу. Да и едва ли у них припасется скрипка или кобза. Тем музыканты и привлекали внимание, куда бы ни пошли, что играло на руку: то они узнавали о горячих новостях, то об интересных жителях, с которыми неплохо бы познакомиться, то о неожиданных в своей истории Мультивселенных. Так ютились рядовые обитатели Нулевой бесконечности, — Дрим и Инк, коим невесть кто выдал клички Флейтист и Клавишник. Первый был путником, что не рассказывал о своем происхождении никому, даже другу, болтуну и любителю баек, каких с лупой не сыщешь. Второй — так, типичный Инк с типичной историей, который все же без малого удивлял своими шумностью и весельем. Такие качества у его альтернатив здесь не встречались, за исключением в виде имевших душу Инков, потому как пунктов с нескончаемым запасом краски, увы, Нулевая бесконечность не предоставляла. Так и водились безэмоциональными куклами, если не имели цели постоянно испытывать эмоции, пополняя запасы, порой довольно изощренными способами. Клавишник имел. Потому и продумывал, где бы остановиться, дабы наполнить колбы, попутно рассказывая о слухах и историях, выцепленных из последнего кластера, что друзья посетили. Флейтист не жаловал общество и обилие сплетен, в отличие от Клавишника, который был настоящим ветром, что подобную ерунду разносил по Нулевой бесконечности, как пыльцу по цветам. Так что скучать с ним не приходилось, что Флейтист ценил. До встречи с другом он прозябал время за игрой на флейте, рассматриванием невидимого потолка и вылазками в интригующие места. — Короче, он рассказал о Мультивселенной, в которой полумертвого Инка в Анти-Пустоте держал Эррор, да еще и пытался заботиться! Ты, конечно, понимаешь, какого рода эта забота? — Клавишник скривился, — Очередной Эррор все не поймет, что с разрушением Вселенных автоматически вредит и их хранителю. — А Дрим и Блу что? Они там есть? — Есть. Ну, были! Все! Убили. С концами ли — не знаю, да и без разницы. Все, что меня волнует, это как бы достать оттуда краску, — он сложил руки за голову и, потянувшись, уставился на проходившую рядом фонарщицу-Фриск, у которой в волосах красовалась вплетенная кем-то креативным роза. Ему захотелось провернуть что-то подобное и он сделал пометку у себя на шарфе. Не впервой, занятное дело. Фонарщики были довольно мрачными ребятами, хорошо бы добавить им яркости, благо, бессмертие распространялось и на растения. С завядшим лопухом на голове они смотрелись бы едва ли лучше. — А на сколько тебе еще хватит? Неужели так мало, что ты не хочешь перемолоть им всем косточки, закинув ноги на диван на ближайшую вечность? Клавишник ухмыльнулся. Нечасто он слышал от друга шутки в стиле классического Санса, подобные моменты врезались в память намертво. Обычно это были незапланированные порывы, точно злой шутник сидел в голове и ждал поры для каламбура. — Вот, желтой на несколько глотков, остальные колбочки с ней закончились, — Клавишник начал доставать остатки красок, — Розовая в последнем экземпляре, он у тебя. О, дай-ка мне ее и те, что пустые, кстати, — Флейтист передал, — Оранжевая закончилась вообще, зеленой еще две целые колбы и одна полупустая. Так. К чему я? — Мы торопимся набрать тебе красок? — подобные отчеты часто оканчивались тем, что виновник торжества сам забывал, зачем тараторил, и через какое-то время обнаруживал, что нужного цвета нет. Он, конечно, не расстраивался. Синюю краску, отвечавшую за печаль, Флейтист и в помине не видел в наборе друга. — А, черт, да! Так. Ага. Видел, фонарщица прошла? Пойдем в противоположную сторону, она по-любому идет из жилой зоны, засядем там и понаблюдаем в окно, — он махнул рукой в нужном направлении. Вдалеке в самом деле проглядывался клочок света. Друзья очутились в перевалочном пункте, напоминавшем небольшой парк со скамьей. Было пустовато и неуютно, что, впрочем, не играло роли, потому как Флейтист сразу открыл окно с помощью координат, принявшись выжидать удобного момента для входа. Он был путником с очень полезной магией, похожей на способности небезызвестного Аннигилятора: перемещение в какую-либо Мультивселенную без приглашения, притом занося дополнительное существо, вне зависимости от того, кем оно является. Однако было усложняющее все ограничение в виде долгого восстановления сил после прыжка. В гостях Флейтист не мог в полной мере воспользоваться вернувшейся нестабильной магией, а сбросов не наблюдалось в мирах, свободных от перезапусков. Таким был Дримтейл. Поэтому пока друг мог нескончаемо выполнять работу местного Инка, порой увлекаясь, Флейтист отдыхал в почти родном мире, проводя время в одиночестве, пытаясь почувствовать это самое родство. Клавишник задавался вопросом, почему именно Дримтейл, пару раз. И мысленно приходил к выводу о тоске по родному миру. Сам он уже и не помнил подобного чувства, а потому не решался судить, хотя, казалось бы, приятней проводить время в более ярких и интересных местах. Флейтист же упоминал свободу Дримтейла от перезапусков, за заброшенность. Одинокие деревья, поля и дома, за годы поросшие травой, которую никто не топтал. В такой Вселенной вряд ли встретишь Эррора или Фреша, с ними проблем не оберешься. Хватало и Клавишника, которого не заботили встречи с недоброжелателями, узнавшими, что неведомым образом начали появляться новые Вселенные. Как говорил он сам, он проворнее, так что сбежать дело плевое, особенно от Эррора. Тот каждый раз перезагружался, только завидев еще одного Инка, что в его Мультивселенной либо был мертв, либо лежал без шансов выйти на пост или еще чего. Интересно, откуда бы Клавишнику знать. Флейтист такого не припоминал, но подозревал о скелетах в шкафу. Путешественники по Вселенным сидели в Пустотах, вряд ли планируя тревожить хранителя. Возможность переместиться без приключений. Он открыл желто-оранжевый портал, ведущий в комнату Инка местного разлива, затем вошел, подхватив Клавишника под руку. Внимание сразу привлек скелет, лежавший на впопыхах застеленной кровати, покрытой чернилами, на которой валялись смятые простыни и слетевшие с раздробленных костей бинты. Могильная темнота комнаты напоминала потаенные закоулки Нулевой бесконечности. Возня и редкий кашель, булькающие звуки захлебывания чернилами сконфузили Флейтиста из-за интимности момента. Он пригвоздился к полу, открыл рот, не зная, что сказать, и поспешил незаметно выйти из комнаты, потащив за собой и недоумевавшего друга. Тот уже успел создать себе Бруми, отложив на пол переносной синтезатор, которому однажды дал имя Синти. — Что-то не так? — удивился Клавишник. В Нулевой бесконечности он в красках наслушался рассказов от зевак, что коротали жизнь за просмотром подобных зрелищ. Ничего нового не увидел. Да и собственное прошлое припоминало травмы, похожие на эти, что подкрепляло мысль о том, что испытывать сожаление и печаль вовсе ни к чему. Флейтист тяжело улыбнулся. Он знал, что добродетель Инка — неказистое притворство, желание внимания, добыча красок и любовь, хотя и с возможностью исчезновения в мгновение ока. Знал и об отсутствии моральных ориентиров, но свыкся, так что не упрекал ни одного хранителя, увиденного за свою жизнь. И все-таки лицом к лицу встречаться с бездушностью, что у Клавишника доходила до не только бестактности, но и жестокости, было выматывающе. Особенно в мире, где у него имелись прежние способности к считыванию эмоций. Его друг, хоть и имел обычное поведение любого Инка, на деле поменялся. А мотивы для прекращения употребления некоторых красок объяснял тем, что без негативных эмоций ему будет куда безопасней в Нулевой бесконечности, да и веселей. Наверное, в том был шарм бытия без души — способность по щелчку пальцев перестать ощущать вину за содеянное, боль от утраты и безысходность от осознания своего положения. — Послушай, я не могу его так оставить. Эррор не дает ему умереть и переродиться, а помочь больше некому. — То есть ты хочешь его подлатать? Усыпить? Убить? — с каждым вопросом все меньше хотелось впутываться. Он не знал, какое решение будет верным. Если хоть одно из них таково. Все тянулось из желания помочь, чудом не утраченного в болоте под названием Нулевая бесконечность. А также надежды на лучшее, хотя варианты действий оставались жестокими. Но мысль о том, что кто-то окажется на их месте... И хорошо, если это будет таракан. — Не знаю. Наверное, стоит подумать, есть ли в этой Мультивселенной кто-то, кто сможет его поддержать или распорядиться спящим телом с умом. Так или иначе, к тому моменту, как ты закончишь, я все сделаю. Иди. — Ла-адно, твои заморочки. Вряд ли я хороший советчик, делай то, что считаешь нужным, ты умненький! — Клавишник виновато улыбнулся, и чернила вмиг окутали два тела, переместив их в Область набросков. Он моментально отыскал нужный лист, Дримтейл, и отдал в чужие руки, — Свидимся! Отдыхай, — Флейтист без использования магии переместился незамысловатым образом. Маленькая копия Вселенной вернулась на место. Такая телепортация позволяла экономить силы, не тратя их на перемещение. За это Область набросков была любима всеми, кто имел к ней доступ. Клавишник, оставшись один, крепче сжал Бруми. Ему не хотелось лишний раз нагружаться раздумьями друга. Холодная голова, конечно, могла помочь с удачным выбором, но какой от нее толк, если сострадания нет? Волновало, что случится с Мультивселенными и ее жителями, всегда только Флейтиста. Самому ему плевать, и исправит это колба цвета, который и вспомнить получится с трудом, не прибегая к помощи старых напоминалок на шарфе.***
Перед глазами открылся мир, наверное, ничем не отличавшийся от родного. Быстрым взглядом были окинуты окрестности, как и ожидалось, никого вокруг. Такое же покинутое место, как и куча предыдущих. Но свободная прогулка являлась неоспоримым плюсом. Помнилось, насколько некомфортно двигаться едва ли не ползком, лишь бы его не заприметили чудом попавшие туда незнакомцы. Видимо, некоторые внекодовые монстры промышляли перемещением по мирам всех желающих. Иначе непонятно, что делали в Дримтейлах Меттатоны, Альфис, гигантские Сансы и кто-то, кого Флейтист не признал. О том, что в некоторых Мультивселенных его мир населяют подобные товарищи, и думать не хотелось. Сев у пня, который должен был много значить для него, Флейтист уставился вдаль, но в голове витало бездумье, что не несла ни сожалений, ни радости. Он посмотрел на руки и слабое свечение.
***
Это была спокойная Мультивселенная, в которой ютились мирные жители. Редко кто пакостил, включая таких извечных заноз, как Найтмер или Эррор. Первый был ленив и одинок; он наслаждался ужасами и грязью, но где-то далеко-далеко. А второй уничтожал миры, изжившие себя, способные пошатнуть всеобщую стабильность. Некоторые сливал воедино, предварительно переговорив с Инком, который, в свою очередь, рассказывал Эррору о новых идеях Создателей. Все кучковались и выбирали, какие истории достойны жить, прогнозировали изменения с ручками и блокнотами. На таких условиях Мультивселенная сохраняла баланс создания и разрушения, позитивных и негативных чувств. Никаких метаний и шатаний. Все благодаря доверию, уважению к потребностям друг друга. Едва ли они слышали о предательстве, ведь вражда порождала неустойчивость. Баланс сохранялся, пока Творцам не наскучила слишком мирная жизнь. И, должно быть, случилось что-то действительно ужасное, раз еще до попадания в Нулевую бесконечность Флейтист умудрился растерять воспоминания. И неясно, по случайности, и он многое упускает, не зная ничего о своей жизни, или же он лишил себя всего намеренно. Ведь это возможно? А если тот старый Дрим знал о Нулевой бесконечности? Лишь повязанная на поясе куртка, флейта и собственные неясные мотивы, подкрепленные чем-то изнутри, свидетельствовали об утраченном. О смысле жизни, за который он никак не ухватится. Хотелось поделиться прошлым со своим единственным другом. Потому что принять все самостоятельно он не мог.***
Тело отдыхало, пока разум вскипал. Флейтист разговаривал сам с собой, выстраивая из мыслей нечто опрятное и последовательное. Перед ним встал выбор: что делать с Инком? Подарить сон, отдав решение в руки невнятного Эррора, или же убить, дав переродиться. Первый случай ощущался правильным, ведь Флейтист был убежден, что гостям не стоило вмешиваться в ход чужой истории. Пугал риск закрепиться, да и незачем играть роль судьи для кучки незнакомцев. Беспочвенные проблемы и раздумия. Но местный Эррор настораживал своим бездействием. Тот не пытался существенно помочь Инку, по-видимому, повинуясь неосознанным порывам заботы. Флейтист усмехнулся — сложно было встретить Мультивселенную, где два придурка понимали бы мотивы своих действий четче. Одинокие монстры сближаются. Тем не менее Эррор деятельность разрушителя продолжал, что не давало и шанса на выздоровление, особенно без поддержки друзей. Это приводило к дисбалансу в Мультивселенной, а значит, к непоправимым последствиям. Дать всем погибнуть? Страшное дело. Убийство для Флейтиста было чем-то за гранью. Там, где он родился, физические раны заживали, а раздробленные тела собирались обратно. Все было не вечно, но первозданно. Но не в Мультивселенных. Смерть есть смерть, сопровождаемая болью. И несмотря на перерождения Инка был риск привести мир к краху: что, если после смерти хранителя Эррор как с цепи сорвется? Его больше не будет сдерживать полуживой скелет, в одиночестве лежащий на кровати. Если Инк не успеет переродиться, не будет ли это значить, что Флейтист самолично погубит всех? Раньше подобные размышления не тяготили. Все было просто: Клавишник неведомым образом из любого клочка Нулевой бесконечности узнавал координаты Мультивселенных, в которых Инк был мертв или почти мертв. Тогда они вдвоем приходили, краски вмиг набирались, пока Флейтист практиковал магию или блуждал. Теперь же прибавились непредсказуемость Эррора и смерть остальных хранителей. Ранее попадались Мультивселенные, в которых сразу было ясно, кто враг, а кто друг. Инк не лежал полумертвый в чернилах, корчившийся от боли, неспособный даже ощутить горечь от собственной бесполезности. Флейтиста преследовал выбор, подгонявший душу, и он принял его.***
В Области набросков творилась вакханалия: Клавишник летал из угла в угол, хохоча от восторга и смотря на листки, многие из которых оказались незнакомыми с отличной историей. Редко разнообразие Вселенных поражало, на родном посту нечасто появлялось что-то, выходящее за рамки. Все знакомо и предсказуемо. Это он понял уже после попадания в Нулевую бесконечность, навидавшись всякого, а потому по прошествии времени был готов в чем-то согласиться со своим Эррором. Тот всегда говорил, что альтернативные Вселенные скучны и ленивы в основной массе. В то время подобные слова казались глупостью и даже злили. Хотелось разразиться: «Ну посмотри! Андертейл, но в школьной Вселенной! Ведь интересно, что придумает Создатель!». Сейчас интересно не было. После увиденного на пару с Флейтистом это чепуха. Мультивселенные обладали обширным арсеналом однотипных историй, разбавленных вкраплениями сюжета. И хотя Клавишник трепетно относился к созданию чего-то нового, былого запала не было. В отличие от желания поскорее набрать красок, которые кончались то слишком быстро, то хранились по-настоящему долго. Чтоб его, отсутствие времени. Настала минута создать что-то новенькое, воодушевляющее. Интересно, принимали ли Творцы за подарок судьбы то, что в один день их мысли менялись с глуповатых миров на бескрайние просторы, необычных персонажей и шатающий рамки сюжет? Быть может, создание крупных историй чем-то помогало Мультивселенным. Они не следили. Да и зачем, если такие будут набираться до неисчислимого количества? Появление парочки проработанных миров в Мультивселенной без Инка едва ли отсрочит неминуемое. Взмах кисти, повсюду белый холст, лишь с кучкой набросков. Они были стандартны, хотя попадались и уникальные локации и неизвестные ранее персонажи. Это не могло не радовать, ведь Творец самостоятельно создавал что-то весомое. Настало время вдохновить его и воплотить идеи. На конце Бруми появилась краска одновременно всех цветов, сменяющихся каждую секунду. Клавишник танцующе передвигался по пространству с закрытыми глазами, чувствуя его, как собственное тело, попутно напевая мелодию. В голове возникали образы Создателя, как будет выглядеть Вселенная. По пятам резво вырисовывался мир, голые стены окрашивались, меняли текстуры, блеклые растения становились миловидными, начинали появляться запахи цветения. Все происходило быстро, но не в спешке. В столь деликатном деле, как обустраивание дома, нужна аккуратность, а отточенное мастерство придавало некой живости, особого почерка. Для Инков было характерно влиять на создание миров непроизвольно, выполняя свою работу. Клавишник однажды начал замечать, что в неблагополучных Мультивселенных куда больший процент непродуманных и неаккуратных деталей, будто сделанных впопыхах или во время плохого настроения. Такое заметит наметанный глаз. В Мультивселенной, где жизнь была размеренной, развивалась прорва детализированных историй, слепленных с любовью. И сколько ни пытайся объяснить наблюдение, едва ли это замечал кто-то помимо других Инков. Как-никак, воплощение — их работа. Мир был завершен. Пожалуй, хватит одного. В небе разразилась последняя радуга, переливавшаяся глянцем будораживших цветов, даровавшая возможность жить. Желтая краска была на исходе и первым делом Клавишник кинулся к ней. Нетерпеливо наполненные колбы спрятались в органайзер в двух экземплярах. Нельзя было удержаться от купания в настоящей радости. Он пировал, набирал в ладони обожаемые им цвета и любовался стекающими каплями. Как давно он не чувствовал восторга создания и получения награды! Казалось, время в Нулевой бесконечности еще как существует, но тянется безумно медленно. Клавишник, обляпанный позитивными чувствами, решил, что пока уходить. Нельзя заставлять Создателей ожидать появления собственной Вселенной, это ведь столь несправедливо — плескаться в ярких ощущениях, позабыв обо всем.
***
Краски были набраны, а значит, стоило примоститься у входа в дом Инка. Когда Флейтист почувствовал, что знакомая аура просится внутрь, он оторвался от созерцания скетчбука, взятого под кроватью. Обычно Инки ничего не рисовали, вот же занимательная деталь. Из чернил вылезла фигура Клавишника, лучезарно улыбнувшегося и показавшего наполненные колбы. Четыре из двенадцати он дал другу, затем подхватив с крыльца Синти. Бруми же он стиснул в капельку чернил, на прощанье обняв и прошептав сладкие глупости. — Похоже, ты окунулся в радость с головой. Как все прошло? — Флейтист сидел на ступеньках дома, смотря на свои ноги, и усмехнулся. Он положил доверенное в карманы повязанной на поясе куртки. Клавишник ходил туда-сюда резче обычного, одежда была пропитана четырьмя цветами радуги. Впрочем, через секунду стала как новенькая — то ли еще будет с его магией. — Прекрасно! Я очень соскучился по воплощению, кажется, будто тысячу лет этим не занимался, — он потупил взгляд, — Хотя, учитывая, что в Нулевой бесконечности нет времени… — Клавишник сконфузился. — Ладно-ладно, я понял тебя. Давай сматываться отсюда, пока какой-нибудь Эррор не заметил появление нового мира. Наверняка, он уже половину Вселенных расщепил на код, много времени это не займет. По дороге расскажешь, что натворил с Создателями. — Ха! Ты бы видел, сколько всего в Области набросков! — Клавишник взял Флейтиста за руку, не умолкая, — Целая куча неизвестных Вселенных, которые он еще не успел стереть. Звезды, хорошо же, наверное, тут быть хранителем. Ну, конечно, уже нет, хех. Друзья оказались перемещены в зону, с которой началось небольшое путешествие. Они сели на скамейку и Клавишник продолжил под уставший, но довольный взгляд Флейтиста рассказывать, какие замечательные идеи пришли в голову ему и Творцу, с которым довелось поработать. Он не умолкал и не умолкал, пока в глазах не загорелись восклицательные знаки и не прозвучал вопрос: — Слушай, а что ты по итогу сделал с тем Инком? — Убил, — со спокойным выражением лица ответили ему. — Что?! Серьезно, что ли? Я был уверен, что ты подаришь ему хорошеньких снов и дашь смять ему черепушку кому-то местному! — Клавишник вскочил со скамьи. Сколько они ни путешествовали, Флейтист всегда говорил, что не будет лезть в чужую историю, пока их не попросят. Да оно и не надо — вылазки для него всегда были лишь возможностью провести часок-другой наедине с собой. А убийство другой версии Клавишника звучало крайне... сомнительно. Сюжет для ночного кошмара, благо, спать не приходилось. — Скажем так, я решил посотрудничать с местным Эррором. Думаю, когда он попадет в дом к Инку, очень удивится, — на вопросительный взгляд друга он продолжил: — Я оставил записку, свернутую в зверушку, и положил на тот ворох белья и чернил. Так он точно заметит. — Звезды, Флейтист! Дал жару, называется! Так что ты написал? — не унимался Клавишник. На его памяти друг впервые контактировал с кем-то, кто не знал о существовании иных Мультивселенных. Да еще и так лихо оставил о себе напоминание — положил на труп альтернативной версии собственного друга оригами! Конечно, он понимал, что только так Эррор придаст записке внимание, но уж больно дикая выходка. Не в стиле этого ватного хлюпика. — Что ему стоит временно прекратить разрушать Вселенные, если он хочет, чтобы все стало, как раньше. Чего Эррорам не занимать, так это любви к стабильности. Так что, если он не подумает, что это шутка от резко ожившего Инка, у Мультивселенной будет шанс. Клавишник смотрел с такой полоумной улыбкой, словно нашел источник бесконечных красок. А после прыснул: — Пф-ф! И это ты мне говорил, что не любишь вмешиваться в чужие дела! А сам спас столько миров! — Ничего я не спас, по крайней мере, сейчас. Я сделал то, что показалось мне наименее опасным, — он почувствовал неловкость. Хвалить за убийство и чирканье по бумажке? Ну и ерунда, жизнь и правда обесценилась для них. Если ценилась хоть когда-то. — Ну раз так, то запишем координаты, проверим, как они там будут поживать. Годик или два, мы, конечно, не отсчитаем, так что глянем в окне, как в следующий раз закончатся мои краски! Возражения не принимаются! Ну, я имею в виду, что так мы отсчитаем время, не будем... На это Флейтист улыбнулся, дав понять, что уловил мысль, встал вслед за Клавишником, неспешно шагая, ибо сил после второго перемещения недостаточно, да и неясно, как скоро те вернутся. Однако сидеть без дела не хотелось. Друзья, не сговариваясь, достали флейту и синтезатор и по очереди принялись наигрывать незамысловатые мелодии. Возможно, так они скоротают момент ожидания. Флейтисту было интересно узнать, получится ли у него, Дрима, что не помнил ни дома, ни друзей, ни потери прежней жизни, уберечь от гибели чужую Мультивселенную? Хотелось надеяться, что да. И что, быть может, эти чувства разделит и его спутник. Флейтист повернулся к Клавишнику и с лукавой ухмылкой завел долгожданный разговор: — Слушай, я тут кое-что хотел рассказать тебе о своем прошлом…