Шрамы

Время уже давно за полночь. Запах горелых старых покрышек витал в баре, где был потушен свет. Размазанный по полу грязный след от шин ровно следовал к стойке, за которой стоял худощавый робот, ослабевший после тяжёлого рабочего дня бармен, досуха использовавший весь свой запас заряда, опирая голову на руку, внимательно глядя янтарным, угасающим глазом на другого робота, ещё более измотанного и побитого: Сту, так звали бедолагу, скромно сидел на низком стуле, положив свою ладонь на чужую и слабо поглаживая её. — Знаешь, я терял паспорта заграницей, когда был в отъезде на выступлениях, — хмыкнул он, — если эти глупые лазерные шоу для жестоких детишек вообще можно так назвать. Бармен с чутким интересом слушал историю за историей, тая от сладкого слаженного тона, от голоса, который часто прерывался помехами, но это не мешало его впечатлениям. — Ночевал в заброшенных местах, когда меня выпнули за неудачный трюк, а друзей тогда совсем-совсем не было! Ну, понимаешь ведь, когда тебя только собрали... И ты ещё свежий кусок металла! Тебя ведь можно пугать чем угодно, правда ведь?! — слова всё чаще обрывались небольшими глючными вставками и «заеданием плёнки». — Правда, правда, — успокаивал его Барли, уже чувствуя как тот дрожит от неприятных воспоминаний. Те замолчали, Сту прервался на очередную стопку горького масла крепкой выдержки, которое заливал куда-то ниже глаза: никто особо не хотел разбираться в том, как он пьёт, и пьёт ли вообще, не заливая жижу просто себе под куртку. — Даже когда я работал доставщиком, я постоянно зарабатывал шрамы! Это дурацкое надоедливое колесо вместо ног, приделанное ещё с того момента как вышла моя первая бракованная версия, неимоверно мешает передвигаться! — он всё продолжал жаловаться и жаловаться, ощущая долгожданную поддержку и понимание. — Кажется, сейчас ты уже приспособился, — робот хихикнул, поведя пластичными усами. — А кто-ж не приспособится за такое время? — возмутился Сту, хлопнув свободным кулаком по столу, — А вообще, вот, смотри! Последний спрыгнул и расстегнул свою блестящую даже на лунном свете, проникающем через окно, красную кофту, бросая её на пол. Побитый, измотанный жизнью каскадёра торс оголился, после механические пальцы стали водить по нему, тыкая во всеразличные заплатки, места сварки паяльником, даже в места где железо напрочь заржавело или было продырявлено. — Этот — после драки с охраной... Этот — от ножа, ну а эти три я не особо помню, — Сту вертелся, поджимал плечи и выпрямлял спину, показывая все ранения что у него есть, что вызывало внимание у бармена, заставляя того раскрыть глаз пошире и сузить зрачок. — И ты не чувствовал боли? Потрясающе, Сту. — Если бы я только мо-о-ог её чувствовать! — его слегка перехватило, снова те же заедания в речи, пугающие, но такие нежные, — Но, знаешь, — он всё же продолжил, — когда я дома, смотрю на себя в зеркало, я так люблю все свои шрамы. Они как воспоминания, но только их можно потрогать. Сту вернулся на место, оставив жилетку лежать на полу. Ещё один залп бодрящего масла, и робота понесло: — Меня возили в багажнике в лес, во время пика моей популярности. Знаешь, эти корыстные фанаты, которые просто хотят себе дома кусок тебя! В прямом смысле. Пытаются оторвать от тебя деталь, — его тряхануло, снова в голову вдарились ужасающие моменты из прошлого. После короткой паузы, Сту подхватил свои же слова, — Но я и сам вывозил туда людей! Где никто не видит, где можно расправиться с ними раз и навсегда. Слушать их вопли, когда они видят что их кумир сейчас...! Барли ужаснулся, чуть напрягшись и прогнувшись под косящими ногами. — ...Но это было не по моей воле. Начальство под угрозой уничтожения и отправки на металлолом приказывало, я ничего не мог с этим поделать. Они наставляли на меня обрез, и я не чувствовал ни капли совести внутри них, — робот поник, но вскоре выпрямился и взвизгнул, — Но я всё еще здесь! Бармен чуть подуспокоился, снова начав выводить кончиками хрупких, напоминающих дамские, пальцев узоры на тыльной стороне ладони Сту, пока он снова не подскочил с восторженными воплями: — Вспомнил! Вот этот — упал со сцены, здесь — ударился головой об руль, — его голова слегка повернулась, показывая сильную вмятину на стороне висков, — Вот эта парочка — от череды неудачных глупых падений, пока я тренировался, ну а эти два — травматические пули, когда меня запугивали! Барли лишь скромно улыбался прикрытым глазом, пялясь на воодушевлённого глупого робота, скачущего и ездящего туда-сюда, лишь бы похвастать. Сту ненадолго прервался, — Честно сказать, иногда я даже хочу заработать новых, — заторможенно посмеялся он, продолжив кружить на своём одном колесе.