Мой милый, день прошёл мимо, А мне б упасть в ладони к лету! Вот только б сохранить твоё имя Внутри больных клеток!
— Марина Викторовна, этого больше не повторится, я обещаю! — русоволосая в агонии от возможного выгона с соревнований расхаживала по кабинету в верхней одежде, пытаясь прийти в себя, в мыслях уже придумывая для себя более строгую диету, чем раньше. Вот только куда, ведь головокружения уже вошли в привычку, а вечные недосыпы и падения на льду, сопровождающиеся острой болью в животе, кажется уже сейчас начинали приносить плохие плоды, для ослабленного организма. На носу стоял чемпионат, от которого напрямую могла зависеть вся судьба молодой девушки и оплошать было явно не лучшим способом выделиться. Не здесь и не сейчас. — Лопатина! Сколько раз я могу уже доверять и опять наступать на одни и те же грабли? — женщина с высоким профессионализмом удручённо мотает головой, от перенапряжения потирая веки, сидя за массивным офисным столом, после тяжёлой тренировки, прекрасно понимая что всё, кажется это конец, который уже нет сил продлевать дальше. Она предельно вымотана и устала. Не готова она так рисковать и отправлять эту девушку вместе с другими, это невозможно. Взгляд ореховых глаз устремляется вмиг на испуганное выражение лица Дины, которая вертит в головой в разные стороны, лишь бы только не встречаться с взглядом своей строгой преподавательницы. Тонкие руки той предательски дрожат, как и всё её участие в соревнованиях. Артамонова давно уже успела выучить свою воспитанницу с ног до головы, ещё с малого возраста, и прекрасно знает что та сейчас нагло врёт, упрямо увиливая от ответа, смотря куда-то к себе под ноги, но не на тренера, лишь бы избежать отстранения и разочарования в глазах своих одноклассниц, но больше всего в её. Слишком долго она к этому шла. Слишком много потрачено сил чтобы так просто всё отпустить, передавая в руки победу кому-то другому. — Когда ты последний раз ела? — Утром. — И что это было? — Йогурт с авокадо. Она сама же вогнала себя в строгие рамки, сама же наказала. Она вновь в панике будет кусать свои накрашенные вишнёвым блеском губы, прятаться от слёз и сомнений, отрицая всё очевидное, надеясь на лучшее в своей голове, надеясь на спасение со стороны любимого тренера, надеясь что та её защитит. Каждый раз когда чемпионка отказывается от нормальной пищи — лишь ещё больше загоняет себя в могилу и каждый раз ей приходится вытаскивать себя, чтобы вновь не сломаться под натиском своих же противоречий и чувств. Ей больно. Безумно больно осознавать то что вся дальнейшая судьба сейчас зависит не от неё самой, а от совершенно другого человека. Но ещё больнее целенаправленно подвергать себя опасности, лишь бы удовлетворить весь преподавательский состав, получив заветные цифры на весах, ниже пятидесяти одного, хотя бы на пару раз, хотя бы на чуть-чуть. Но чтобы похвалили и не приходилось перед всеми краснеть, мысленно ненавидя себя и свой организм за то, что не может получить желаемого. — Ты можешь идти… — Вы меня отстраняете? — Твой организм слишком ослаблен для физических нагрузок и тем более соревнований. Пока посидишь дома. — Но… Это ничего не решает. Практически ничего. Разве что позволит потерять веру в себя, в последний раз надеть любимое жемчужно-бирюзовое платье, благодаря которому она успела занять первенство, сразив всех наповал, нанести лёгкий нюдовый макияж, подчеркнув серые глаза золотистыми блёстками, немного подкрасить губы, как куколка с глянцевой обложки взглянуть на себя в зеркало, пытаясь отыскать хотя бы одну причину продолжить жить, натыкаясь лишь на мелкие морщинки, потухший взгляд, разочарование в самой себе и своих собственных успехах. В последний раз просмотреть свои выступления, ради которых собственно и хотелось всё это время жить, а не существовать, смахнуть лёгкий туман слёз с румяных щёчек, плавной походкой босиком прокравшись к открытому окну, в пустынной квартире, едва колеблющем молочную тюль, бессвязно прощаясь с родителями, не думая как после тем будет сложно, вышагивая в неизвестность. Неизвестность, которая после сможет спасти чью-то жизнь, несущая за собой лишь горечь и утрату. Неизвестность которая заберёт за собой не только все проблемы и ошибки, но и оставит после себя ненависть и нежелание других принимать тот факт что тебя больше нет и кто-то займёт твоё место. Место, по праву принадлежащее только тебе самой, так и не узнав что остранение было временным…Взял — спрятал бы меня за собою, Пустил в пустыни течь меня Нилом. Так сладко за окном цветут липы! А я, гляди, мертвая, милый!