summer night

— То есть, ты подкатывал к моей жене? — Эй, эй, успокойся, мы же были детьми. Да неужели ты не замечал, какие я взгляды бросал на Сакуру-чан? - Да там не только взгляды, целая волна теневых клонов несколько лет атаковала меня корявыми фразами. Не хило его сокомандница огрела, когда за смешными историями под легкий градус, пьяный Господин Седьмой проболтался про первые часы жизни команды номер семь. — Нда, Узумаки, ты действительно бессмертный. — по доброму усмехнулась Сакура — Узнай я это раньше — все наше поколение генинов знало, что ты все ночи напролёт проводил в обнимку с плюшевым Какаши-сенсеем. — Думаю, Хината сто раз бы подумала: выходить ли замуж за парня, в чьей постели прописался взрослый и вполне мужественный сенсей — подал признаки жизни не менее пьяный бывший мститель. Наруто на это лишь вздохнул и сделал глоток холодного пива, уже догадываясь, что Саске имел в виду на самом деле. — Никогда бы не подумала, что ты умеешь так классно шить. Выходит, тот случай со штанами — это тоже один из неудачных подкатов? — А с этого момента по подробней… После серьёзного тона Учихи все трое снова засмеялись. Редко, когда можно встретить столь важных для деревни людей вместе. Ну куда уж им, у всех дела. Хотя Узумаки часто задумывался над тем, что бывший мститель после долгих миссий где-то ещё ошивается. Ну скажите, как от Суны до Конохи можно идти пять суток? Хорошо, что вовсе не пропадает. Знает ведь падла, что на такой случай для него сформирован целый поисковый отряд. Правда пока состоит лишь из одного шиноби. А вот этого знать Учихе совсем не обязательно. Пьяными, да в будний день. Плохой пример подала им Цунаде. Но вся троица для деревни за неделю делает больше, чем весь запас рядовых шиноби вместе взятых, поэтому каждый из них заслуживает небольшой отдых: Саске дали длительный отпуск для тренировок Сарады, бывшую в девичестве Харуно Пятая лично выпихивала из больницы ещё и саке наградила, чтобы уж точно не возвращалась трезвой, а Господин Хокаге… скажем, ему очень важно видеть своих друзей счастливыми, куда важнее горы ненужных бумаг. Эту ночь нельзя назвать тёплой — днем прошла буйная гроза, оставляя после себя грязевые колеи вместо ровных дорог, а понижение температуры с приходом ночи — ожидаемое явление для суточного температурного цикла. В окружении многокилометрового леса холоднеет гораздо раньше, особенно на окраинах Листа. — Кажется, у нас кончилась закуска. Мальчики, вам захватить еще пива? — Сакура спустя года, несмотря на статус шиноби, к которым обращалась, продолжала называть их так же, как и раньше — мальчики. Её мальчики. Саске изъявил желание упиться до вечного цукуеми, что ж если тогда попасть в эту заварушку не смогли, пусть хоть тут получится поймать схожее мировосприятие. Возможно Харуно как медику придётся утром лечить их от похмелья. Кто знает. Сакура упорхала к стойке, за которой покоятся бочки со свежим разливным. Тут тебе и светлое и тёмное, фильтрованное и нет, местное и заграничное — на любой вкус, цвет и пышность пены. Наруто уже успел разомлеть под прохладой летней ночи. Может стоило взять мамин шарф… — Ты подкатывал к моей жене — внезапно выдал Саске. Честно, Наруто думал, что он, несмотря на огромное количество фонарей, утыканных на бродвее, слился темнотой. Колючий голос мглы. — Саске, неужели хмель настолько мешает твоим умственным способностям? Учиха посмотрел на него сначала серьезно, но прикрыв глаза выдал поистине чеширскую улыбку. — Ты подкатывал к моей жене, а не ко мне.  — Я уж было подумал, что в тебе проснулась естественная супружеская ревность — джинчуурики нахмурил брови и отвёл взгляд, пытаясь найти в очереди сокомандницу. Тишина висела в воздухе тяжёлыми выхлопами невысказанных чувств. Деревья не справляются с выработкой кислорода, зовите кого хотите: биологов, экологов — наша экосистема погибает… — Знаешь, я бы хотел, чтобы все сложилось иначе — защитник, наверное, возомнил себя великим философом не меньше и опрокинул голову, рассматривая самые смелые и яркие звезды, что смогли пробиться сквозь плотные тучи. Эта фраза прозвучала тихо, без едких ноток, с тяжелым грузом прожитых лет. С ладоней Наруто точно можно собирать пот в пятилитровые банки и продавать в масштабах мирового экспорта. Вполне бы укрепили и без того прочные торговые отношения с великими странами. Хокаге горько усмехнулся. А ему-то как хотелось, чтобы всё сложилось иначе. Не просыпаться каждое утро тяжёлым грузом на плечах и речь совершенно не об угрозе деревни. Главное не смотреть им в глаза. *** — О, добрый день, Сакура! Отчёт из больницы? — не отрываясь от бумаг, перекидываешься общими фразами. С выпущенной искрой. И вспоминаешь, что Харуно далеко не идиотка, и надо снова забывать о шипящей язве. Узумаки, тебе же не 16. Контролируй себя. Верно, не 16. Главное не смотреть им в глаза. *** — Хината, обязательно передайте от меня привет Хиаши, попроси его зайти ко мне в следующий вторник… — и вот уже красавица жена уходит под руку с нашей дочерью навестить отца, а ты прикрыв глаза, машешь забинтованной конечностью. Стыдно перед зятем. Хиаши, при разговоре о делах клана спокоен, смотрит всегда исключительно на Коноху с панорамных окон. Он уверен, что Господин Седьмой хорош как и в управлении страной, так и в делах семейных. Главное не смотреть им в глаза. *** Может судьба даст нам ещё один шанс? Наруто выдохнул и следом осушил стакан, поднимая не менее стеклянные глаза на собеседника. — У нас все получится в следующей жизни Столько горечи, сколько нет даже в самом дешёвом пенном. Послевкусие такое же гадкое. Придумать тысячи различных путей, сотни начал и одну единственную концовку. На двоих. Сакура, как самый искусный управитель чакры, для устойчивости пригнала её к ладоням, чтобы не уронить тяжёлый поднос. — Еле притащила! Но думаю, нам скоро стоит закругляться. Это только у Саске-куна выходные. А мы с Наруто будем батрачить от рассвета до заката. — протараторила госпожа Учиха. — За нас? — Узумаки поднял стакан с сомнительным тостом. — За нас — с уверенностью и спокойствием в голосе ответил Саске и поднес свой. И тут уже главное правило нарушено. Летняя ночь. Черное стекло. Глянцевый финиш. — За команду номер семь! — с гордостью цокнула медик бокалами.

***