Как в тумане

      Денис изменился после того, как вернулся. Очень изменился. Он и раньше был не самым жизнерадостным парнем, но теперь он стал абсолютно мрачным. Кажется, что какая-то часть его души так и осталась увязшей в илистом дне пруда. Но Макса это не останавливало. Таскался за Титовым, как приворожённый, на ключицы его выпирающие засматривался, лишнюю причину поближе придвинуться искал.       Денис, кажется, был не против. Позволял Максу приближаться почти вплотную и касаться себя по поводу и без. На самом деле, он всего лишь перестал воспринимать это вштыки, как раньше. До того, как утонул. Теперь он и сам иногда Макса касался. Тонкими своими пальцами. Такими изящными, что Кольцов постоянно засматривался. Нравились ему руки Дениса. А ещё больше нравилось, когда эти руки были с ним грубыми.              В доме сегодня не было никого. Дед снова исчез таинственным образом, а баба Нюра до ночи в монастырь ушла. Соня в доме теперь вообще редко появлялась, всё больше на монастырских развалинах жила. Сторонилась их обоих. На Макса просто косо смотрела, Титова, будто боялась.       Решение затопить баню пришло само собой, как только был замечен холод в избе и мерзкая морось за окном. Серая хмарь пробирала до костей и вгоняла в уныние.       Пар стелился по полу в промозглом предбаннике. Дальше за дверью он становился гуще, переходя в едва просматриваемый в парилке. Видимость была, конечно не нулевая, но близкая к тому. Но им, находящимся так близко друг к другу это совсем не мешало.       Макс лежал на первом ярусе деревянного полока и смотрел на нависающего сверху Титова. В его тёмных глазах сейчас мелькали какие-то совершенно дьявольские искорки. Денис проводил пальцами по разгорячённой паром коже Макса, по оставленным на его шее засосам, после чего припадал губами снова. Руки у Титова, впрочем, как и вся его кожа, даже в банной жаре оставались холодными. От такого контраста температур у Макса мозг плавился, отказываясь выдавать что-то кроме возбуждения.       Он дышал глубоко и неровно, шумно выдыхая Денису возле уха или в подставленные для поцелуя губы. Макс чувствовал, как с каждой новой лаской, которую выдавал Денис, узелок внизу живота затягивался сильнее. Ладонь Титова легла на внутреннюю сторону бедра Макса, заставив того тихо вскрикнуть. Денис медленно вёл руку вверх по влажному бедру, оставляя за собой недолгий прохладный след.       Момент, когда Титов развернул его к себе спиной и поставил в коленно-локтевую, Макс как-то упустил. Дэн, будто нарочно оттягивал время. Слегка проводил по вставшему члену Макса и сразу же убирал руку, только раздразнивая. Пальцы уходили назад выше, поглаживая и мягко массируя у входа. Свободной рукой он придерживал Макса в нужной позиции. Прохлада ладони уже даже не чувствовалась горячей кожей подрагивающего живота. Денис наклонился, целуя Кольцова в загривок, покусывая места поцелуев, запуская пальцы в его мокрые кудри, оттягивая на себя.       Пара не прибавляется, но жарче всё равно становится. И терпеть Макс больше не может. Просит. Тихим, срывающимся на стон голосом, едва ли не скулит. Не видит со спины, но чувствует, как Титов расплывается в самодовольной улыбке. Входит размеренно, позволяя Максу спокойно принять его. И снова этот контраст холодной кожи Дэна со своей горячей. Мягкое распаренное тело Макса такое податливое и послушное, кажется, что лепить из него сейчас можно всё, что захочешь. Титов знает, что надо делать. Всегда знает, как Макса с ума свести, чтобы он полностью твоим быть позволил, чтобы нравилось.       Темп Денис наращивает довольно быстро, что Кольцова только больше заводит. Всё делает, чтобы тот ещё просил. И Макс просит. Подаётся назад, насаживаясь глубже. Ноги дрожат, пальцами за воздух цепляется, синхронно пальцам Титова в своих волосах. С губ, опухших и обкусанных, стоны вместе с придыханием всё громче срываются, когда Денис грубее становится. Быстрее и сильнее, как Макс хочет.       В закатывающихся глазах у Макса уже дымка стоит, колени не держат почти, так подкашиваются от кайфа. Тут его руки Титова держат. Несмотря, что худой, руки сильные крепкие. Максу казалось, раньше Титов таким сильным не был. Это только теперь так. От того ещё волнительней.       Сила эта странная такая, словно нечеловеческая. Во всём теле, во всём существе Титова теперь что-то было демоническое. Потустороннее, будто. Даже вот, холод этот. В бане жарища, Макс чуть ли не растекается, кудри на лицо падают, липнут от пота и воды, а этому, хоть бы что. От такого только больше крышу сносило. Хотелось отдаваться этому нечеловеческому целиком и полностью. Пусть творит, что ему вздумается. А он так и делал, и делал на всю. Максу казалось, что Титов из него всю душу вытрахает, но только поджимался от удовольствия и лепетал что-то тихое неразборчивое.       — Я хочу кончить. — стоном шепчет он, понимая, что больше уже не продержится.       Титов его член ладонью обхватывает, резковато сначала, Макс даже вздрагивает, судорожно втягивая влажный тяжёлый воздух. Рукой Дэн так же быстро двигает, ускоряясь, сжимая сильнее. Макс чувствует финальный толчок и жаркую влагу внутри и сразу же Титову в ладонь изливается. Сперма Титова по ягодицам стекает сзади, своя по ногам спереди. Макс обессиленно падает на доски, утягивая Дениса за собой. Глаза у Титова блестят, губы облизывает кончиком языка, любуясь своим творением.       — Умница, Макс. — шепчет Титов ему в ухо хищническим каким-то шёпотом и жадно целует под челюстью нежную пульсирующую шею.       Они лежат какое-то время рядом, успокаивая сбившееся дыхание. Приятная усталость по всему телу у Макса разливается. Он глаза закрывает, чтобы от пара не слезились, хотя слезяться они вовсе не от пара.       Когда открывает, Титова уже рядом нет, только следы его босых ступней на полу остались. Макс поднимается неспеша, лениво потягивается каждой конечностью. Окатывает себя в помывочной несколько раз прохладной водой из бака. Смывает с себя всё, даже дышать легче становится. По истерзанной поцелуями и укусами шее капли особенно приятно стекают. В дом уходит в кедах и полотенце, с вещами в руках. Над двором уже сумерки вечерние собираться начинают, и морось не прекратилась.       Макс в кухне чаю заваривает себе, а после в комнату заглядывает. Титов там спит носом к стенке. А может и не спит, кто его знает. Одно Макс знает точно — он завтра весь день, как чумной ходить будет, и шея будет чесаться, а в некоторых местах, так совсем царапины остались от Титовских ласк. Пару раз уже даже до пластыря доходило.       Так теперь всегда происходит, с тех пор, как Денис вернулся. Макс не совсем понимал, но о чём-то всё равно догадывался. Титов его к себе подпускал, конечно, но сам особо не трогал. Только в такие вот моменты, как сегодня в бане. Когда сам хотел брать. А потом снова отстранённым становился, до тех пор пока Макс ему снова не понадобится. Пока не поддастся заманчивому шёпоту. Пока сам свою шею под жадные укусы не подставит, добровольно питая то, во что Титов, со дна выбравшись, превратился.