Призрачная тень

Он приходил к ней почти каждую ночь. И каждую из них клялся, что эта последняя. Никогда не показывался на глаза. Просто наблюдал. С крыши соседнего дома, из-за угла, просто паря в воздухе. Она часто что-то писала в блокноте. Он не знал что, хотя ему очень хотелось. Наверняка что-то умное, думал он. Она ведь сама была такой умной. Он всегда слушал ее истории с всепоглощающим интересом, и что бы она ни говорила, он не мог отвести глаз от ее лица в этот момент. То каким задумчивым становился ее взгляд, когда она размышляла… Он давал себе мысленную пощечину, чтобы не упасть ей в ноги. Наблюдение за ее жизнью сделало это с ним, он понимал. Но тогда ничего не мог с собой поделать. Он любил ее так сильно, что когда каждое утро на рассвете покидал свой молчаливый пост, по его щекам катились горькие слезы. Он хотел забрать ее с собой, вернуть в его мир, чтобы никогда больше не выпускать из рук. Здравый смысл с убийственным безразличием отметал эту мысль. Она ведь никогда не была Потерянной, и потому он не имел на нее права. Видел, как ее любили родители, и только это не давало ему послать все законы мира к дьяволу и забрать ее в Неверленд. Его самообладание дало трещину лишь один раз. В ночь перед ее восемнадцатилетием. В последнюю ночь, когда она его помнила. — Питер? — прошептала она, глядя на него неверящим взглядом. — Как дела, Венди? — с мягкой улыбкой произнес он, сидя на подоконнике ее окна. Она бросилась к нему и по его телу прокатилась волна мурашек, когда девушка обняла его. Он обхватил ее спину руками, чувствуя забытое тепло ее повзрослевшего тела. — Как ты здесь оказался? — зашептала она ему на ухо. — Боже, я так скучала по тебе. Почему не прилетел раньше? Питер. Я так скучала, боже… Она все шептала и шептала ему на ухо, а он просто обнимал ее, наслаждаясь теплом. Он зарылся одной рукой в ее мягкие пряди волос и повернул голову так, чтобы вдыхать их аромат. От нее пахло лавандой, порошком и еще чем-то сладким. Когда она немного отстранилась, он увидел в ее глазах застывшие слезы. Он и в своих чувствовал горькую влагу. Они долго смотрели друг на друга, будто запоминая каждую черточку, но ему потом казалось, что это длилось секунды. Венди гладила его лицо своими маленькими ладошками, пока он не соединил их лбы. Он не мог точно сказать, кто из них первый поцеловал другого. Наверное они сделали это обоюдно. Ее губы были такими же мягкими, какими он их себе представлял, со вкусом малины и мяты. Это был ее первый поцелуй, он знал это наверняка. Они целовались медленно и трепетно, так что его сердце выло от нежности и горя. — Я ведь забуду тебя, да? — тихо спросила она, лежа на его обнаженной груди. Он не говорил ей этого. Ее юное сердце продиктовало бы ей остаться с ним, а затем она возненавидела бы его за это. Этого он бы не вынес. — Джон и Майкл уже забыли. Почему я еще помню? — Потому что твое сердце цепляется за воспоминания обо мне, — спокойно ответил он. — И как долго оно еще будет цепляться? — с надеждой спросила она, поднимая на него свои сияющие голубые глаза. — Пока не разлюбит меня, — соврал он. Она забудет его после того как проснется утром, в свой восемнадцатый день рождения. Тогда она уже перестанет быть ребенком и все воспоминания о Неверленде сотруться. — Значит, я буду помнить тебя всегда, — с улыбкой прошептала она. Ком в горле мешал ему ответить, поэтому он поцеловал ее в лоб и покрепче обнял. Венди рассказывала ему о своей повседневности, о братьях, о том, что она собирается сделать, когда покинет дом. Замужество было ей отвратительно, она мечтала о путешествиях, приключениях. Он любовался ее задумчивыми глазами, пока она говорила. Его она расспрашивала о новостях в Неверленде. Он отвечал на все ее вопросы с улыбкой, но некоторые вещи утаивал, чтобы она попусту не беспокоилась. Венди уснула за час до рассвета. Питер сел у ее кровати и взял ее маленькую руку в свою. Он смотрел, как она спит, а из его глаз катились беззвучные слезы. Неизбежность его участи давила с неистовой силой. Он бы все отдал, чтобы остаться с ней, любить ее. Но у него было только его бессмертие, которое никто не примет назад. Дыра в его душе достигла космических масштабов. На далеком горизонте мелькнула зеленая полоска, предвещая скорый рассвет. Ирония была в том, что для него этот рассвет был равносилен выстрелу в сердце. Питер выпустил ее ладонь, утер слезы и поднялся на ноги. Ее блокнот он нашел на столе. Оказалось, все это время она писала о нем. И ему. Даты начинались со дня ее возвращения домой. Она писала каждый день, то целые страницы, то всего несколько строк. Здесь были все ее воспоминания о нем, каждая мелочь. Последняя запись датирована вчерашним вечером. Сегодня она не успела ничего написать, ведь он появился в ее комнате за минуту до того, как она вошла в нее. «Я люблю тебя, Питер» Горький ком в горле затянулся еще сильнее. Питер спрятал блокнот за пазуху и снова подошел к ее постели. Лицо Венди было безмятежным. Ему впервые не хотелось знать, что ей сниться. Не хотелось знать забыла ли она его уже или еще нет. Он наклонился и оставил на ее фарфоровой щеке невесомый поцелуй. — С днем рождения, любовь моя. После того, как он покинул ее комнату, он поклялся себе, что больше не будет прилетать к ней. И нарушил клятву через неделю. Его душу разрывали радость и горе, пока он из темноты смотрел на нее. Она была счастлива. Ее ждало потрясающее будущее, он был в этом уверен.И все же его сердце эгоистично заскулило, когда он не увидел в ее глазах той призрачной тени грусти, говорившей о ее любви к нему.