Мирись-мирись-мирись...

      Резкая тишина заполнила помещение, точнее то, что от него осталось. В первое время она оглушала. Потом потихоньку стали возвращаться звуки: скрип чудом не полностью оторвавшейся арматуры, тяжёлый чеканный шаг, оставляющий трещины на бетоне, разъярённое дыхание. Шаги приближались. Дазай из своего укрытия за уцелевшей (не чудом, а расчётом) стеной мысленно досчитал до трёх и резко выпрыгнул прямо на медленно приближающегося человека. Он сшиб Чую с ног, заставив приложиться затылком об пол. Тот никак не отреагировал, медленно под действием Исповеди выходя из безумного транса. Кровоточить перестало. Дазай быстро проверил состояние напарника: прощупал пульс, приложил ухо к груди, проверяя на посторонние шумы, удостоверился в целостности некоторых костей и отсутствии сотрясения.       — Дазай, — прохрипел Накахара, с трудом выныривая из сладкого небытия.       — Отключайся обратно, — Дазай со всей возможной силой зарядил щелбан, за что удостоился изнемождённого «ублюдок», — всё закончилось, всё хорошо.       Чуе хватило слов напарника, чтобы позволить себе расслабиться и соскользнуть в сладкий лечебный сон, как всегда без сноведений. Дазай поднялся с корточек, переставая нависать над напарником, и огляделся. Противника нигде не было видно, но внимания Осаму удостоилось не это. Да где же эта чёртова шляпа? Наконец Дазай заметил торчащий под обломками кусок ткани. Чертыхаясь, он доковылял, потому что ноги затекли и теперь словно кололи маленькими иголочками, до зловредной шляпы. Вытащив её, Дазай постарался придать ей, немного помятой, верную форму и даже достиг в этом определённых успехов, попутно стряхнув пыль и бетонную крошку.       Всё так же прихрамывая, Дазай вернулся к напарнику и тяжело плюхнулся рядом, в добавок к затёкшим конечностям отбив себе копчик. Раздражённо поморщившись, он нахлобучил Чуе шляпу на голову и, подставив ногу, перетянул сокомандника к себе на бедро. Чиби-версия мафиози всегда жаловалась, что лежать на бёдрах напарника, всё равно что спать на камнях, но если Дазай пытался преждевременно оторвать того от своих «тощих лях», сопротивлялся и держался стальной хваткой. Связь в наушнике наконец-то перестала идти помехами и удалось вызвать подмогу. Дазай поправил шляпу на голове Чуи, хотя это было больше похоже на то, что он пытался натянуть её, как берет.       После каждой миссии, всегда, Дазай находил шляпу Чуи и, если тот не мог сам, натягивал её на рыжую макушку, помогая усмирять Арахабаки.       — Если бы я успел раньше, — Дазай испугался голоса, как он думал, спящего напарника.       — Это не твоя вина, ты не мог найти пропавших в тот же миг, как они исчезли, — закатил глаза Осаму, всё ещё придерживая шляпу.       — И всё же… — донёсся слабый протест.       — И всё же, — передразнил Осаму, — ты даже Верлена отпустил, так что тебе нет смысла не держать зла на других и при этом топить себя в самобичевании, — он ненамеренно стал поглаживать шляпу, а когда заметил собственные действия, порадовался, что через аксессуар это не чувствовалось.       — Да… Наверно ты прав, — устало отозвался Чуя, прикрывая глаза. — Как всегда прав, когда не строишь из себя чёрт знает что.       Дазай решил никак не комментировать изречение напарника, не желая ещё больше надышаться стоявшей в воздухе пылью.       В этот короткий миг взаимопонимания Чуя будто бы услышал далёкий голос Юдзу. Такой далёкий, когда ещё был по-детски нежным и звонким.       Мирись-мирись-мирись и больше не дерись…       — А если будешь драться, то я буду кусаться, — прошептал Чуя и снова провалился в чернильный сон без сновидений.       — А кусаться — ни при чём, буду драться кирпичом, — усмехнулся Дазай, уставившись в стену и продолжая поглаживать уже порядком изношенный фетр.       А кирпич ломается — дружба начинается.