Неизбежное

– Я уезжаю. Джудас замер, как вкопанный. Он знал, что рано или поздно это должно было произойти, но не думал, что так скоро. Он так надеялся, что у них получится подольше побыть вместе, так хотел, чтобы тот передумал. Но если Джизасу что-то взбрело в голову, если на него вдруг снизошло какое-то "знамение", то вряд ли его уже что-то сможет заставить передумать. О да, Джизас всегда был непоколебим в своих решениях, и Джудас знал это с самого начала, но всё равно на кой-то чёрт влюбился в этого... – Когда? В горле пересохло, поэтому его голос прозвучал так хрипло. – Завтра. – Ты вернёшься? В ответ на это Джизас ободряюще приподнял уголки губ, смотря на него своим грустным взглядом. Джудас ненавидел, когда он так делал. Уж если тебе и правда жаль, так зачем же притворяться, что всё в порядке? Всё ничерта не в порядке, Джи. – Конечно. Как я могу не вернуться? Он врал. Они оба знали, что он врал, ни единого слова правды. Это было слишком очевидно, кажется, тот даже не пытался его обмануть, он и так знал, что Джудас всё поймёт. Может, он просто старался убедить в этом самого себя? Джудас глубоко вздохнул. Им не зачем разыгрывать этот спектакль, он мог бы и вовсе об этом не сообщать, уехал бы просто с утра, оставив прощальную записку на столе, Джудасу бы может даже не так больно было. – Ты точно уверен, что тебе оно надо? Джизас тут же переменился в лице, стал серьёзен. Джудасу было жутко, когда он такой. Это... выглядело как-то неправильно. – Мы ведь уже говорили об этом, – тем не менее, его голос звучал мягко. – Это правда важно для меня, пойми. Не только для меня... для всего человечества, Джудас. Джу с трудом удержался от закатывания глаз – в такой момент это было бы слишком неуместно. Но он терпеть не мог, когда он называл это... вот так. И всё же, от вздоха, больше походившего на тихий рык, полный раздражения, Джудас удержаться не смог. Джизас в ответ на это лишь тихо и устало выпустил воздух из лёгких и ушёл собирать вещи, снова оставив Джудаса наедине со своими мыслями. Наверное, ему пора начать привыкать к такому одиночеству. Может, и вовсе пора перестать пытаться что-то изменить? Его даже могила не исправила, так в чём смысл Джудасу пытаться это сделать? Но смириться с этим было выше его сил. Вечером Джудас молча сидел на краю кровати, смотря не то в стену, не то в пустоту, даже не пытаясь вглядеться в темноту. Он слабо дёрнулся, почувствовав лёгкое прикосновение к своим плечам, переросшее в крепкие объятия, но старался делать вид, что не замечает этого. – Джудас... – услышал он осторожный шёпот на ухо. – Ты ведь обещал, что воспримешь спокойно, когда это случится. Помнишь? Джудас слабо кивнул. Как же, не помнит он, такое забудешь. Джудас медленно выдохнул и повернулся к Джизасу, встретившись с его поблёскивающими в темноте грустными глазами. Невыносимо. – Я спокоен. Видишь? Я расстроен, это так, но я совершенно спокоен. Не переживай за меня. Джизас сильнее притянул его к себе и устало уткнулся в его плечо. Джудас кое-как нашёл в себе силы, чтобы аккуратно обнять его в ответ, бережно гладя по спине. Они несколько минут просидели, слушая дыхание друг друга, когда он услышал подрагивающий шёпот. – Мне страшно, Джудас. Мне... так страшно. Ты же понимаешь, что я на самом деле не хочу этого? Я бы передумал, я бы остался с тобой, если бы не... Он оборвался на полуслове, но они оба понимали, что он хотел сказать. Джудас не раз об этом слушал, и конечно же всё он прекрасно понимал. Но на душе от этого было ни капли не легче. – Не злись на меня, пожалуйста. В нашу последнюю ночь наедине... не надо. – Я не злюсь. Всё хорошо. Я с тобой. Джудас осторожно коснулся губами его волос и тот тихо всхлипнул в ответ и прижался ещё сильнее. Так они просидели, наверное, до утра. Непонятно сперва было, спал ли Джизас, но Джудас – точно нет. Он как будто старался всем своим существом впитать эти последние часы их единения, как будто думал, что если будет бодрствовать всё это время, то часы смогут растянуться в вечность. Какие-то клочки мыслей роились в его голове, обрывались и переплетались, но все они неизменно сводились к человеку, сидящему в этот момент рядом с ним, улёгшись на его плечо, крепко держа за руку и, кажется, неслышно сопя во сне. Джудаса не покидало ощущение неправильности всей этой ситуации. Нельзя, нельзя так с ним, как можно этого хрупкого, наивного и доброго человека обрекать на... такое? Он думал, вдруг он сможет что-то сделать? Заставить его пропустить поезд? Запереть в шкафу, насильно заставить никуда не ехать? Ради его же блага?.. Но всё это были пустые фантазии, которые он никогда бы не смог воплотить в жизнь. Он ведь дал обещание, он не имеет теперь права вот так с ним поступать. Джизас бы его не простил, а это, может, даже страшнее, чем то, чему суждено произойти. Солнечный свет уже проник в их окно и попал Джизасу в глаза. Тот сонно поморщился и машинально попытался спрятаться лицом в плече Джудаса, но тут словно опомнился и аккуратно отстранился, отпуская его руку. Джудас было снова потянул его на себя, но он остановил его жестом руки. – Мне на поезд надо... Времени уже много... наверное. Сколько время? Пока Джизас протирал заспанные глаза ладонями, Джудас потянулся за телефоном. – Восемь утра. – Ох... и вправду пора. Джизас тут же соскочил с кровати и вылетел в коридор. Джудас тем временем, кажется, снова окаменел, совершенно не мог пошевелиться. За эту ночь он очень устал, но спать не хотелось, да и казалось, будто нет смысла уже. Он выждал, пока Джизас закончит с беготнёй по коридору и окажется в прихожей, и только тогда кое-как нашёл в себе силы подняться и на ватных ногах пройти к нему и остановиться там, прислонившись спиной к стене и смотря на то, как он обувается, натягивает куртку, перепроверяет все вещи в сумке... – Давай я поеду с тобой? – уверенно вдруг произнёс Джудас, будто ожидая, что чем увереннее он это скажет, тем выше вероятность того, что ему не откажут. Джизас вновь улыбнулся ему, с таким искренним сожалением... – Джудас... ты ведь знаешь, что это невозможно. Тебе нельзя. Я должен сам. – Да какая разница? Никто даже не заметит, я... Джизас перебил его, мягко обхватив ладонями щёки и нежно коснувшись губами его лба. Джудас в очередной раз оцепенел, даже дыхание притаив. – Он заметит. Он всё видит, Джудас, – сказал Джизас так тихо, будто «Он» даже это мог услышать. Джудас не верил во всё это, никогда не верил, но перечить Джизасу всё равно не смел. Даже в такой момент... нет, особенно в такой момент. Его последняя попытка что-то изменить провалилась и не оставалось ничего, кроме как тихо смириться, как бы больно это ни было. Джизас крепко обнял его и отпустил с тихим «Я буду скучать», после чего, не глядя, быстрым шагом вышел за дверь. Вместе с ним вышла и последняя причина жить для Джудаса.