Любовь моя

      Знаете, что такое день сурка? День, который повторяется раз за разом, как будто сбой в матрице. Вся та же боль и страдания, переживать изо дня в день всё такие же одинаковые события, не встречать новых лиц, жизнь как-будто остановилась – настолько она скучна и однообразна, сплошной замкнутый круг. С этим пришлось столкнуться молодому парню под прозвищем «Ты».       Правда, не на долго... ***       «Ты» каждое утро просыпается в такой же кровати, которая не кажется ему такой уж и мягкой, как была раньше. Спальня не такая уютная и тёплая, она впитала себя весь негатив, который парень таскает на себе весь день и вываливает в эту комнату, как только приходит с работы. Еда на кухне не такая вкусная, а ванная комната утеряла смысл быть. Мир разукрашен в серых тонах, даже любимые передачи по телевизору перестали отвлекать от пустоты внутри. Одиночество поглотило сердце «Ты» и не хочет отпускать, постепенно окутывает тёмная пустота внутри... Но, кажется, есть то, что разнообразило последние дни, дало почувствовать себя снова живым.       Парень. Парень с автобуса. Он наблюдает за «Ты», не отрывая взгляда, прожигает своими тёмными глазами, пропитанные безумием, пока тот просто едет на очередной рабочий день. И вообще, он точно парень? Или же это она? Каждый раз, когда взгляд «Ты» перекатывался с мусора в дальнем углу на незнакомца, то сразу заострялся на его удивительных формах. Его грудь и бёдра... «Почему они, блять, такие большие?» – приговаривал каждый раз парень у себя в голове, когда взгляд снова падал на незнакомца. Даже его длинные, неухоженные волосы и чернющие, как уголь, глаза не столь привлекали внимание, как фигура, но всё же пугали. Он каждый раз одет в одном и том же, чёрная футболка с какими-то красными надписями, толстовка, закрывающая руки, джинсы, грубые ботинки. Видимо, он остался в 90-х, когда была популярна субкультура готов, либо он чёртов сатанист, если судить по его ужасающим глазам и улыбке до ушей, в буквальном смысле. Как будто скалится, оголяя свои острые зубы, так и желает впиться в глотку своему «объекту автобусного обожания». ***       «Ты» снова просиживает стул на блядской работе. Людей на этой маленькой заправочной станции практически не бывает, лишь легкий ветер завывает через приоткрытые окна. Запах бензина уже въелся в кожу, одежду, за этой едкой вонью не чувствуется запашок пота, исходящий от парня. Он не мылся уже четыре дня, да никто и не заметит (наверное). Его глаза смыкаются, разум проваливается в сон, но что-то заставило его вскочить. Холодная дрожь пробежала по его спине, на макушке чуется чей-то голодный взгляд, что аж волосы встали дыбом. Он поднимает голову.       – Привет. Прозвучал хриплый голос, пробивающий ещё одну лишнюю толпу мурашек.       – Эм... Привет. Я могу чем-то помочь? Только открыв глаза, «Ты» видит его. Незнакомца с автобуса. Сердце парня бешено колотится. Вблизи незнакомец выглядит ещё страшнее, можно посчитать каждый его зуб, который он показывает в улыбке. Незнакомец снова хрипит.       – Ты приятно пахнешь. Щеки «Ты» облились краской. Он помнит, что не мылся уже долгий период, это заставило его смутиться, поставить в неловкое положение, но всё же спрашивает:       – Ладно... Ты что-то хотел?       – Как тебя зовут?       – «Ты» Снова отвечает на поставленный вопрос длинноволосого парня. В голове пробегает: «Да, меня действительно так зовут». Незнакомец замялся, а затем выдал:       – Но ты зови меня Джон Доу. Ты занят сегодня вечером? Этот вопрос поставил в тупик. Соврать или сказать правду? Страшно врать такому психу, горло перережет или живот вскроет, а может всё вместе... Парень всё таки решается сказать правду:       – Не думаю, что просмотр телевизора такая занятная вещь. Улыбка Доу стала ещё шире после сказанных слов. Он сложил руки перед грудью, она у него действительно огромная, и растворился...       Псих. ***       Конец трудового дня, уже довольно поздно, солнце скрылось за горизонтом, а тусклый свет фонарей распространился по всему городку, освещая его. Прохладный ветер обдувает лицо, как только «Ты» распахивает дверь с надписью «Выход». «Наконец свежий воздух, наконец домой» – проговаривает себе парень, выходя из здания заправочной станции. Земля так тянет к себе, ноги подкашиваются от бессилия, обмякшее тело намеревает упасть. Асфальт, облитый какой-то радужной жидкостью (естественно бензином, что же ещё это может быть?), кажется таким воздушным и мягким, хочется упасть и заснуть, как в чудесном облаке. Парня подхватывают грубые руки, обхватившие его за талию со спины, длинные ногти противно царапают живот сквозь ткань футболки. Пряди волос, похожие на солому, неприятно щекотят кожу, жгучее дыхание опаляет чувствительную шею.       – Вкусно, вкусно, вкусно пахнешь. Такой знакомый, прокуренный голос. Внутри всё сжалось, страх холодом прошёлся по спине. Острый и влажный язык проходится по набухающий венкам, его руки оглаживают рельефы рёбер, выше на груди, сжимает их своими когтями, как хищник. Ногтевая пластина почти впилась в плоть, телесная боль заставила «Ты» очнуться, набраться сил и вырваться из лап кровожадного зверя, соприкоснуться с желанным асфальтом. С земли открылся вид на нового знакомого, Джона Доу. Его ботинки кажутся ещё больше, может он пройдётся ими по парню, размазывая свежую грязь по лицу и одежде, заставляя глотать её. «Ты» вскрикивает, набирая воздух в лёгкие:       – Ты меня напугал!       – Нравится, когда тебя пугают? – темные, еле заметные зрачки замерли в мутно-желтой склере, пристально наблюдают за «возлюбленным», ни разу не моргнув.       – Нет, не нравится! Прекрати так делать! – парень подрывается с земли, активно стряхивая с себя грязь утреннего дождя, но безуспешно. Жирные пятна от топлива и слякоть остаются на его светлой футболке и джинсах.       – Ты такой милый, когда пугаешься. Пригласишь меня к себе? Комплимент был очень не к стати, он только добавлял жути в эту атмосферу. Тёмная улица, освещаемая лишь парой фонарей от бензоколонок, которые то и делали, что мигали из раза в раз, глаза Доу как будто горели и сливались со свечением от фонарных столбов.       – Нет, я тебя даже не знаю!       – Мы уже встречались! Мы лучшие друзья, но можем стать больше, чем друзья... Он сложил руки перед грудью так же, как перед знакомством, расплываясь в своей коронной улыбке.       – Меня ждёт автобус. Не преследуй меня, пожалуйста. «Ты» запрыгнул в открытые двери автобуса, скрылся за множеством сидений.       Очень вовремя. ***       «Ты» наконец дома. Ворвался в квартиру, почти выломав дверь и закрыв за собой напрочь. Кто знает этого психопата? Вдруг он решит пробраться в дом? Парень даже не стал идти на кухню или под освежающий душ, сразу за просмотр телевизора. Может, он отвлечёт от навязчивых мыслей. Уселся за большой диван, а на плечи натянул любимый, шерстянной плед. Судорожно клацает кнопки на пульте, ищет помощь в телевизионных программах. Парень остановился на каком-то дешёвом фильме ужасов, но он сразу не понравился ему, не смотря на ничтожную кровь на экране, больше похожее на клубничное варенье. Хотя пугает больше атмосфера 00-х, даже в такой продуктивный год, съёмки и монтаж были не на высшем уровне.       – Я ЛЮБЛЮ СМОТРЕТЬ ТЕЛЕВИЗОР. Позади кто-то прокричал над самым ухом «Ты», тело мгновенно онемело от дикого испуга, в горле застрял ком. Тело «незнакомца» распласталось на диване, на котором отдыхал парень. Снова Джон Доу. Как у себя дома...       СТОП, НО КАК ОН ПРОБРАЛСЯ СЮДА? КАК ДАВНО ОН ЗДЕСЬ?       – ЧТО ТЫ... Парень не смог заговорить из-за надоедливого кома, который не собирается покидать горло. Это единственное, что он смог сказать, но за стонами и вздохами паники не распознать.       – Мне так нравится проводить с тобой время за телевизором! Смотри, что я приготовил, я не с пустыми руками зашёл к тебе! Доу протягивает кровавое месиво, даже не понять, это просто кусок мяса из холодильника, или выпотрошенная зверушка, а может и вовсе чей-то друг... Кровь, вместе с какой-то желтоватой жижей, стекает по его рукам до самых локтей, струится по фалангам пальцев, капает тягучими каплями на плед. Кожа сталкера в множестве ран, они абсолютно ровные, и это точно не вина кошки. Не существует нетронутого места, от запястий до плеч – всё в порезах. Тут несколько свежих, тут уже обсохшие, а здесь затянувшиеся. «Ты» в буквальном смысле потерял дар речи, ком будто перекрыл дыхательные пути, не позволяя сказать и слово. Улыбка Доу не перестаёт растягиваться, через приоткрытый рот виден второй ряд зубов, совсем нечеловеческий, больше похоже на акульи... Но какого?       Он не человек? Но тогда кто или... что? Он смотрит, так пронзительно, прожигая взглядом насквозь.       – Тебе нравится мой подарок? «Ты» открыл рот, пытаясь ответить на вопрос, но его перебили.       – Да. Я знаю, что тебе нравится, любовь моя. Алое мясцо с хлюпом приземлилось на ткань покрывала, капли крови разлетелись по всему дивану, затрагивая и лицо парня. Волна адреналина жаром растеклась по конечностям и туловищу, наполнил силой каждую частичку плоти.       – Я ухожу. Ком всё ещё колышется в горле, но не мешает говорить, а уж тем более дышать. Ещё бы немного и воздуха по-просту бы не хватило. «Ты», скинув кусок ткани от пледа с плеч, подорвался с места, мечтая наконец избавиться от это психа и забыть его, как страшный сон, но...       ЭТО НЕ МОЯ КОМНАТА. Тёплые пальцы болезненно обхватили запястье парня, когтями почти проникает в вену, так и желает выпустить кровь из любимого тела.       – Всё хорошо, любовь моя? Доу шепчет, с какой-то долей нежности, но всё ещё таким же сиплым голосом.       Воняет... Ужасно. Всё, как во сне. Не похоже на реальность. Искажённо. Из каждого угла на «Ты» наблюдают пары глаз, схожие на Доу. Так пристально, пронзающе, как ножом в сердце.       – Мы всегда будем вместе. Ногти Джона Доу ещё сильнее впились в кожу, проникают в самое мясо, оставляя на пластине частичку ДНК парня. Сталкер кинулся на «Ты», наконец хищник выпустил когти, добился долгожданной добычи. Наконец сможет утолить звериный голод, разорвать в клочья, напиться сладкой крови. Черепушка парня столкнулась с ледяным полом, сравнимо с асфальтом на заправке, такой же твердый и холодный, даже грязь имеется, лёгкий морозец неприятно обжигает кожу. Тупая боль разнеслась по всему телу, в глазах предстал белый шум, как на любимом телевизоре, настолько он старинный.       Больно. Мягкая грудь уткнулась в плечо «Ты», Доу приобнял парня, обездвижев его рукой и ногой, сильнее прижимаясь к нему и доставляя новую порцию боли. Такие сильные руки, нет шансов на побег, а если и сбежит, то недалеко. Тот запинает его до смерти, будет наблюдать, как тягучая алая слюна будет стекать по щеке любовника, будет дополнять его кожу очередными гематомами, пока парень полностью не посинеет и не станет твёрдым, как ствол дуба.       – Ты меня любишь, я знаю это. Джон Доу шепчет, так обманчиво сладко, усаживаясь на бёдра любовника, потирается задом о его пах, он выглядит возбуждённым.       – Мы всегда будем вместе, дорогой. Я прослежу, чтобы ты не убежал. Его взгляд, как у котёнка, невинный, зрачки сузились и совсем не видно. Кажется, всё хорошо, он действительно любит тебя, но его улыбка не предвещает чего-то хорошего... Ещё более безумная, озабоченная. Доу сжимает ляжками тазобедренные косточки до хруста, снова боль. Его формы действительно привлекают, такие нереальные. Единственное, что заставляет отвлечься от жутких глаз, которые так и сводят с ума. Послышался звук лезвия, как в фильмах.       – МЫ ВСЕГДА БУДЕМ ВМЕСТЕ. ПРАВДА, ДОРОГОЙ? Оглушающий крик чуть не разорвал барабанные перепонки.       Резкая боль где-то в груди, посторонний предмет между косточек. Невыносимая боль. Адская. Сам Сатана воткнул свои вилы прямо в сердце, обжигающие плоть. Доу опускается ближе к лицу, всё ещё держась за рукоятку ножа. По щеке «Ты» стекает вязкая алая жидкость, такая долгожданная.       – Любовь моя. Его голос всё ещё слышен за этой болью, который отзывался шумом в ушах, не такой сладкий, скорее наигранный. Джон Доу опускается ниже, пока горячие губы не соприкоснулись с губами парня. Длинные пальцы скользят ниже по рукоятке, размазывает кровь по одежде и своим пальцам, наслаждается вязкостью на коже. Разгоряченное дыхание окатывает губы «Ты», язык сталкера жадно вылизывает стекшие струйки, будто это его единственный способ выжить, как вампир.       «Ты напился моей крови, аж до тошноты» Доу возвращается в прежнюю позу, его рот и зубы испачканы. Он – хищник, отведавший плоти беззащитного зверька.       «Ты наелся моей плоти, аж до тошноты» Сталкер резким рывком вытащил нож из тела с неприятным для ушей хлюпаньем. Чувствуется, как горячая кровь растекается по груди и рёбрам, во рту стоит противный вкус железа. Мир мутнеет, но видна надпись на его футболке. Она иллюзией сменилась со смайлика на фразу «I LOVE YOU»       – Я люблю тебя. Любовь моя, я позабочусь о том, чтобы мы всегда были вместе. Жёсткий удар, лезвие воткнулось в то же место. ВСЕГДА. Удар. ВСЕГДА. Удар. ВСЕГДА. ВСЕГДА. ВСЕГДА.       Голос отзывался в ушах, пока полностью не утих, боль перестала мучать, мир наполнился пустотой. Больше не придётся страдать изо дня в день. Пустота больше не давит. Он позаботился об этом.       «Джон Доу действительно любит тебя»