***
Чем закончилась проведенная вместе ночь, Чонгук помнил смутно, но общее ощущение удовольствия отпечаталось на подкорке, да и все еще раскрытый и влажный от смазки анус намекал на то, что секс у них был крышесносный. И, кажется, не один раз. — Тебе хоть восемнадцать есть, чудо? — было первое, что он спросил у проснувшегося Тэхёна, который, забавно растрепанный и сонный, выглядел очень мило. И ничуть не походил на себя вчерашнего, источающего секс и производившего впечатление человека, который трахнет до разъезжающихся ног и звездочек перед глазами. Может, подведенные глаза и уложенные в продуманном беспорядке волосы заставляли так думать, может, все дело в кожаной куртке и высоких берцах, а возможно, виной всему флёр легкого распиздяйства и уверенность, которые наверняка возникли после нескольких порций алкоголя… черт его знает. Суть в том, что Тэхён-вечерний и Тэхён-утрений отличались настолько сильно, что в голову Чонгука невольно закрались отдающие паникой мысли о том, как сильно «любят» педофилов в тюрьме. — Есть, конечно, — обиженно надул губы тот. И добавил: — Мне вообще-то девятнадцать уже. Навалившееся на него облегчение было настолько сильным, что Чонгук даже сумел привести свое измученное похмельем тело в вертикальное положение. Серьезно, головная боль — это такие мелочи в сравнении с перспективой сесть в тюрьму за совращение несовершеннолетних. — Документы покажи, — все же потребовал он. Не то чтобы не поверил словам Тэхёна, просто хотел убедиться. Наверняка. Тэхён надулся еще сильнее, но с кровати все же сполз и, поворошив валявшуюся на полу одежду, откопал удостоверение личности. — Убедился? — пробурчал недовольно, пока Чонгук, придирчиво щуря глаза, переводил взгляд с фотографии на Тэхёна и обратно. Похож. — Вчера тебя не сильно волновал мой возраст. — Я был пьян, — он протянул Тэхёну удостоверение, поднявшись на ноги, позвал: — Идем умываться, а потом я заглажу вину кофе с блинчиками. Новых щеток у Чонгука не было, он вообще нечасто приглашал кого-то домой, тем более с ночевкой, так что не сумел придумать ничего умнее, чем предложить свою. — Если не брезгуешь, конечно. — У меня во рту вчера были не только твои пальцы, но и твой член. Как ты думаешь, я побрезгую твоей зубной щеткой? — глумливо ухмыльнулся Тэхён, в этот момент очень походя на себя вчерашнего. Чонгук хмыкнул. — Логично, да. Но ты уж извини, учитывая обстоятельства, я чищу зубы первый. Тэхён расхохотался в ответ и чуть отодвинулся, пропуская его к раковине. Потом были кофе и самолично приготовленные Чонгуком блинчики, которые Тэхён уплетал с поистине молодецким аппетитом. И никакое похмелье ему не мешало, кстати. А доев последний, тот сыто откинулся на спинку стула и задумчиво уставился на него. — Чонгук, давай встречаться? — выдал внезапно. — Зачем? — опешил Чонгук. — Ну, — Тэхён помахал рукой в воздухе, подбирая слова, — проводить время вместе, заниматься сексом и обсуждать всякую херню. Ну что там еще в отношениях делают? — Слушай, — он поднялся из-за стола и сгреб тарелки вместе с чашками в мойку, — трахаться и обсуждать всякую херню можно и без отношений. Да и кто начинает встречаться после одного случайного секса? — Хм… Ты, в общем-то, прав, — выдал тот в ответ, когда Чонгук уже домыл посуду и выключил воду. — К тому же, выходит, что я старше тебя на шесть лет, ну какое тут «встречаться», а? Лучше найди себе кого-нибудь по возрасту. — А пока не найду, можно буду тебя трахать? — с лукавой улыбкой поинтересовался Тэхён. В глазах опять плясали черти, и Чонгук просто не смог ему отказать. Хоть подробностей ночи он не помнил, но в том, что ноги разъезжались, был уверен.***
Во второй раз Тэхён предложил встречаться, когда Чонгуку как раз исполнилось двадцать шесть. Несмотря на то, что он был сам себе начальник, работу никто не отменял, так что сильно напиваться в середине недели было не вариант. За последние полгода он смог заключить еще несколько выгодных контрактов, бизнес рос, сотрудников было уже не двое, а трое, а сам Чонгук пахал днями и ночами, желая добиться большего. Именно поэтому часто видеться с Тэхёном не выходило, хорошо, если раз в месяц удавалось встретиться. Однако редкие разговоры и еще более редкий секс Чонгука вполне устраивали, ну не хватало у него времени на развлечения. И хотя Тэхён был действительно интересным собеседником, даром что выглядел, как ухоженный гопник или байкер недоделанный, иначе чем партнер на ночь не воспринимался. — Тэхён? — слегка пьяненький Чонгук, выйдя из такси, никак не ожидал, что обнаружит его дремлющим на ступеньках у подъезда. — Что ты здесь делаешь? — Хотел поздравить тебя с днем рождения, — кое-как поднявшись на ноги, Тэхён, неловко улыбаясь, протянул ему подарочный пакет. — Так рад, что все же дождался, ты не представляешь! С днем рождения, Чонгук-и! А он, принимая подарок, к собственному стыду осознал, что даже не знает, когда у Тэхёна день рождения. Сделав себе мысленную пометку обязательно спросить об этом, Чонгук поблагодарил и, открыв дверь, позвал Тэхёна в дом. — Тебе надо было позвонить перед тем, как ехать, — держась одной рукой за стенку в коридоре и разуваясь, произнес Чонгук, — тогда не пришлось бы мерзнуть на улице. — Я звонил, но ты не брал трубку, — легкомысленно ответил тот, — так что я решил приехать сам. И улыбнулся так открыто, словно бы не ждал его черт знает сколько времени. А сколько, кстати? — Долго ждал? — Не, пару часов всего, — Тэхён двинулся по направлению к ванной. — Сорян, но мне срочно нужен горячий душ. Прямо как у себя дома, блин. И хотя в ванной давно стояла вторая зубная щетка, а в шкафу для забытых вещей Тэхёна была выделена аж целая полка, Чонгук упорно продолжал считать его гостем. Позже, вытрахав из него душу и все связные мысли, Тэхён вновь предложил: — Чонгук, давай встречаться? Блин. Ну хорошо же все было… — Тэхён… — осторожно начал он, стараясь подобрать слова, чтобы не обидеть. — Понимаешь, я… Ну вот и как сказать, что никакие отношения ему не нужны? Сейчас ему необходимо работать, чтобы оправдать надежды родителей и вернуть вложенные в его бизнес деньги. На все остальное, кроме таких вот редких встреч, у него просто нет времени. Да и не мог он представить кого-то в своем доме. Ну… то есть оно приятно вот так, иногда. Но никакого желания жить с Тэхёном постоянно у него не было. Он вообще слабо себе представлял, каково это — жить с кем-то под одной крышей. Когда-то, едва дождавшись совершеннолетия, Чонгук выпорхнул из родительского дома на съемную квартиру. Ему уже тогда хотелось независимости и самостоятельности, и было глубоко похуй на то, что почти все деньги с подработки ночами уходили на оплату жилья. Он учился и работал, валясь от усталости, только ради того, чтобы не жить с родителями. И нет, они не какие-то там тираны и деспоты, вполне себе адекватные мама и папа. Просто Чонгук всегда был сам по себе, всегда стремился чего-то добиться, даже несмотря на то, что принял когда-то их помощь, чтобы открыть свой бизнес. Деньги родителям он, кстати, вернул, и сейчас изо всех сил рвался к тому, чтобы обеспечить им безбедную старость. А себе — сытую жизнь. И Тэхёну в ней места просто не было… Этот парень не вписывался в идеальный план Чонгука, и подходил ему только вот так — набегами. Нравился ему, да. Но не настолько, чтобы жить вместе. — Понимаю, — грустно улыбнулся тот. — Прости, что снова поставил тебя в неудобное положение, Чонгук-и. Но тебе не нужно мне ничего объяснять, хорошо?***
Чонгуку было двадцать семь, когда Тэхён пропал на два месяца. Бизнес к тому моменту уже прилично разросся, он сумел открыть три филиала в других городах, а в последнее время был занят открытием четвертого в Тэгу. Штат сотрудников вырос настолько, что Чонгук уже далеко не всех знал в лицо, но искренне старался никого не обижать — ни в деньгах, ни в отношении. Хоть и строжил да наказывал порой некоторых. Когда дедлайны закончились, и Чонгук сумел выдохнуть, он осознал, что не видел Тэхёна уже черт знает сколько времени. А открыв телефон и найдя в какао-токе переписку с ним, понял, что они даже не общались, как обычно. Прежде Тэхён всегда писал, пускай и не каждый день, но делился какими-то новостями, мелочами из жизни и кидал забавные видосики. А тут тишина… Может, что-то случилось, а он не в курсе? «Привет. У тебя все в порядке?» — набрал текст Чонгук и, занеся палец над кнопкой отправки, завис. Должен ли он спрашивать об этом? Они же не какая-нибудь там парочка, так почему Чонгук должен беспокоиться? Хотя… Наверное, можно назвать их друзьями с привилегиями, так? Тэхён ведь всегда интересуется, как у него дела, слушает все его жалобы и ругань и, кажется, в курсе всего, чем живет Чонгук. А он сам что? Знает, что Тэхён учится в университете, знает о его друзьях — Чимине и Юнги, и о том, какие сложные между ними отношения. Тэхён частенько бубнит, что эти двое влюблены, но все ходят вокруг да около, как два идиота. Что еще? Чонгук в курсе, что Тэхён живет в общаге, так как в Сеуле у него нет родни; может навскидку назвать пару мест, куда тот любит ходить. И… ну, в общем-то, все. Не густо. Он дернулся от внезапно раздавшегося звука входящего сообщения так, что чуть телефон не выронил. «Привет! Как насчет встретиться в выходные?» «Я соскучился пиздец как!» Вспомни заразу… Тэхён где-то там, на другом конце Сеула, словно бы прочитал его мысли и написал еще до того, как это успел сделать Чонгук. Выходные — это еще через два дня. А он, к собственному недовольству, был вынужден признать, что хочет увидеться сейчас. Кажется, тоже успел соскучиться. «Можешь сейчас приехать?» — напечатал в ответ. Чонгук видел, что Тэхён прочитал сообщение, но отчего-то не отвечал. Прошло, наверное, минут пять, и все это время он не выпускал телефон из рук. И облегченно выдохнул, увидев, что Тэхён начал набирать сообщение. Только вот что-то долго, явно не одно короткое «да». «Ночь на дворе. Тебе завтра на работу не надо что ли?» «Надо, но плевать. Вызови такси» И Тэхён все же приехал. В неизменных темных джинсах, футболке и берцах, которые, по мнению Чонгука, шнуровать надо дольше, чем собственно идти в них куда-то. Только вот выглядел тот не привычно жизнерадостным, а каким-то… уставшим? Улыбался, конечно, но это больше походило на вымученный оскал; под глазами залегли тени, да и в целом Тэхён весь как-то осунулся. Желание накормить доходягу начало активную борьбу с желанием потрахаться, и в конце концов, первое победило. — Что стряслось? — как бы невзначай поинтересовался Чонгук, заглядывая в недра пустого холодильника. В последние дни он даже дома не бывал, занятый работой. Черт, знал бы, заказал бы доставку заранее. — Сессия стряслась, — хмыкнул Тэхён. — Я ж тебе говорил. Мне другое интересно: ты меня сюда пожрать позвал? Говорил? Чонгук честно не мог вспомнить, в какой момент это было. — Ты себя видел вообще? У тебя куртка на плечах висит, блин, как на вешалке. Так что сначала еда, потом секс, — он набрал воды в кастрюльку и поставил ее на плиту. — Извини, могу предложить только рамен, — и виновато развел руками. — Да это, считай, блюдо от шефа, — ухмыльнулся Тэхён в ответ и, поднявшись из-за стола, подошел к Чонгуку, чтобы обнять его со спины. — Я скучал как сумасшедший, правда. Не представляешь, сколько раз порывался тебе написать. — И почему не написал? — Чонгук не вырывался, наоборот, замер, чувствуя себя удивительно комфортно в чужих объятиях. — Ну… во-первых, ты предупредил, что будешь занят новым филиалом, — Чонгука кольнуло чувством вины — Тэхён-то помнил, о чем он говорил. — Во-вторых, я сдавал сессию и пытался одновременно работать. Но когда отрубился прямо на экзамене, понял, что затея так себе. — Ты уволился? — Угум, — зарываясь лицом в его волосы на затылке, выдохнул Тэхён, — так что теперь я нищий студент, — он хихикнул, — пока не найду новую подработку. Чонгук никогда не задумывался о финансовом положении Тэхёна. Ведь действительно студент и, походу, действительно нищий. Но они это как-то не обсуждали раньше. — Тебе нужна помощь? — А? — в голосе звучало такое искреннее удивление, что Чонгуку снова стало отчего-то стыдно. — Ты мне денег, чтоль, предлагаешь? С ума сошел? — Почему с ума-то сразу? — вода закипела, так что Чонгук, выпутавшись из объятий, поспешил вывалить рамен в кастрюлю. — Ну потому что мне от тебя не деньги нужны, — Тэхён и не думал отходить, как бы давая понять, что как только он закончит шуршать, собирается продолжить обниматься. — А что тебе нужно? — спросил Чонгук и тут же прикусил язык. Потому что выражение лица Тэхёна стало болезненным. И да, — в глубине души он всегда знал, чего именно тот хочет. Всегда хотел. И сейчас Чонгук буквально спровоцировал этот разговор сам. — Ты, — снова утягивая его в объятия, но на этот раз лицом к лицу, ответил Тэхён. — Давай встречаться? — Чонгук открыл было рот, чтобы ответить, но ему не позволили, перебив: — Я знаю, что ты хочешь сказать, но послушай — чем так плохо быть со мной? Мы ведь и так почти встречаемся. Проводим время вместе, пускай и нечасто, занимаемся сексом. Отношения, это ведь не обязательно, что я перееду к тебе жить, что займу кучу места, повсюду разложу свои вещи и буду каждый день названивать. Мы можем продолжать вести себя, как и прежде. — Тогда в чем разница? — собственный голос подвел, и вышло сипло. — Это… ну, знаешь, как обещание. Что мы будем вместе, что у тебя или у меня не появится кто-то другой. — Тэхён, — Чонгук на мгновенье прикрыл глаза, собираясь с мыслями, — мне двадцать семь, у нас разница… сколько? Шесть лет? Ну какие нахрен обещания и отношения? Завтра ты найдешь себе кого-то по возрасту и начнешь встречаться, а я продолжу жить и работать безо всяких проблем. — Что ты прицепился к возрасту? Какая, блин, разница, сколько кому лет? — Тэхён явно разозлился, так что повысил голос. — И вообще, когда я втрахиваю тебя в кровать, а ты выстанываешь мое имя, то вряд ли ты вспоминаешь про возраст. — Ну вот и продолжай втрахивать, в чем проблема? Что за желание назвать все это отношениями? — Проблема в том, Чонгук, — Тэхён в этот момент показался ему намного старше — он словно бы возвышался над ним, давил. Подавлял, — что я не хочу никого другого. Я хочу быть с тобой, неужели так трудно было это понять? Я… — он закусил губу, замявшись, а Чонгук вдруг четко осознал, что прозвучит дальше. И молча замотал головой в отрицании. — Я люблю тебя, Чонгук. С той самой первой ночи, знаешь? Нет, нет, нет. Только не это. Только не признание. Потому что оно, сука, будет обязывать. Будет давить на него. И все испортит… — Не надо… — Почему? Что плохого в том, что я влюблен? Я не прошу от тебя каких-то чувств в ответ. Я просто прошу позволить мне стать немного ближе, вот и все. Пусти меня к себе, Чонгук. Хоть немного. Пожалуйста. Блять. Ну вот зачем, а? И смотрит на него своими огромными глазищами, полными мольбы. — Тэхён, — Чонгук отступил и нервно взлохматил волосы, — ты давишь на меня, понимаешь? Говоришь, что ничего не требуешь в ответ, но даже сейчас одним своим видом демонстрируешь, что хочешь большего. А я не хочу. И не захочу, пойми. Я не смогу дать тебе того, что ты хочешь. Никогда. — А с каких пор ты лучше меня знаешь, чего я хочу? Почему тебе так трудно просто пойти мне навстречу? Хоть немного, а? — Остановись, — отрезал Чонгук, отступая назад. — Просто не надо продолжать, хорошо? — В этом весь ты, — выплюнул Тэхён. — Как только разговор уходит в неудобное тебе русло, ты пытаешься его оборвать. Я же нравлюсь тебе, я вижу это. Может, хватит от меня сбегать? — Я не сбегаю, — и только наткнувшись на стол, он осознал, что все это время пятился назад. — Не сбегаю. Меня устраивает все как есть, пойми. И я бы предпочел, чтобы ты никогда не признавался мне в любви, — Тэхён опустил голову и продолжал стоять на месте, глядя в пол. А Чонгук, кое-как взяв себя в руки, вернулся к плите, чтобы помешать рамен. — Уже почти готово. Не мог бы ты достать тарелки? — в ответ молчание. — Тэхён? Чонгук обернулся и обнаружил, что остался на кухне один. А спустя несколько секунд услышал, как хлопнула входная дверь. Кажется, они разругались в хлам, когда Тэхён в третий раз предложил ему встречаться.***
В какой-то момент Чонгук понял, что почти никогда не писал Тэхёну первым, за редким исключением, — если приглашал в гости. Спустя неделю после ссоры он поймал себя на том, что слишком часто берет в руки телефон. Даже если занят, даже если нет времени и голова забита другим. И не сразу признался себе, что ждет сообщения от Тэхёна. А тот все не писал… Никаких тебе «как день?» или дебильных видео, которые Чонгук смотрел через раз. Никакого возмущения на тему «Юнги и Чимин опять поругались», да даже идиотских смайликов с сердечками не приходило. Ничего. Чонгук откровенным мудаком никогда не был, и все же чувствовал свою вину за произошедшее, как и понимал, что Тэхён, скорее всего, злится и ждет, что он напишет первым. Все же возраст, да… Хоть тот и говорил, что разница в возрасте это полная херня, в Тэхёне ощущался свойственный молодым людям максимализм и некоторая резкость суждений. Несмотря на то, что тот порой вел себя, как умудренный жизнью человек, все равно иногда поступал необдуманно и импульсивно. И да, — Чонгуку не сложно было бы написать первым, он не видел в этом ничего унизительного и прекрасно понимал подобное желание Тэхёна. Только вот… Написать первым означало дать ложную надежду. Написать первым означало показать, что он тоже хочет встретиться, обнадежить Тэхёна, чтобы потом снова вернуть с небес на землю своим отказом. Блин. Как все было хорошо, пока Тэхёну не приперло признаться. Насколько эти несчастные три слова все усложняли! В итоге Чонгук не придумал ничего лучше, чем поставить на Тэхёна отдельную мелодию звонка и отдельный звук уведомлений — так он, по крайней мере, не будет рваться к телефону из-за каждого сообщения. А затем ушел в работу. Нет, Чонгук и прежде работал не покладая рук, но сейчас отчего-то предпочитал возвращаться домой, доведя себя до такого состояния, что способен был лишь донести свое тело до кровати и уснуть. Так, чтобы безо всяких сновидений. Он скучал. Нет смысла отрицать. Они и раньше, бывало, не виделись по несколько недель, но прежде это не волновало его так сильно. Он вообще обычно вспоминал о Тэхёне лишь в тот момент, когда хотел встретиться. Но сейчас Чонгук все чаще и чаще думал о нем. Все чаще чувствовал свою вину. Однако понимал, что молчать будет лучше. Быть может, и правда правильнее остановиться сейчас? Если Тэхён действительно влюблен, то, выходит, Чонгук просто ебёт ему мозг, мешая двигаться дальше. Эта ссора идеально подходит для того, чтобы отпустить уже парня и перестать над ним издеваться. Принятое решение помогло взять себя в руки. Стало немного легче. И хотя ему по-прежнему не хватало дурацких сообщений и крышесносного секса, Чонгук держался. А спустя еще три недели Тэхён написал. «Прости меня» Чонгук выругался сквозь зубы, сильно-сильно, до светящихся кругов перед глазами зажмурился и… не стал ничего отвечать. Так будет лучше. Правильнее. Честнее по отношению к Тэхёну. Однако тот, похоже, считал иначе. «Прошу тебя, давай поговорим» «Пожалуйста» «Чонгук?» Больно. И стыдно. Заблокировать контакт казалось единственным правильным решением.***
Дождь лил как из ведра. Кажется, в последние двое суток вылило норму нескольких месяцев, и даже просвета среди туч не наблюдалось. Чонгук, выскочив из такси, шустро рванул к подъезду — промокнуть до самых трусов ему не улыбалось. Из-за стены дождя и спешки он не сразу заметил, что под козырьком кто-то стоит, поэтому шарахнулся назад от неожиданности, услышав негромкое: — Чонгук… Тэхён, его Тэхён, еще больше осунувшийся, бледный и промокший до нитки, прятал руки в рукавах куртки. С мокрых волос по лицу стекали капли, а губы цветом отдавали в синеву. Пиздец. — Какого черта ты тут мерзнешь?! Надо было позв… — и осекся. Сам же заблокировал его. Идиот! Будто не знал, что Тэхён приедет. — Мы можем поговорить? — тот не стал акцентировать внимание на его тупости. Чонгук на это только кивнул и, открыв дверь, поволок его в дом. — Сначала греться, потом разговаривать, — отрезал он, наблюдая, как Тэхён замерзшими пальцами воюет с мокрой шнуровкой на берцах. — Блять, дай сюда, — в итоге не выдержал и сам взялся развязывать затянутый узел. — Сколько раз говорил тебе носить что-то более удобное, — ворчал в процессе, — но ты же никогда не слушаешь. Сколько им уже лет? На любой ведь сезон их таскаешь! — Они мне нравятся, — тихо-тихо, так, что Чонгук еле расслышал. — Я не выбрасываю вещи, если они мне нравятся. Людей тоже. Удар достиг цели, и Чонгук замер, пережидая вспышку боли. Ладно, да. Мудак, и поступил по-мудачьи, при этом искренне считая, что делает все правильно. — Тэхён… Я… — вскинув взгляд, он пытался подобрать слова, но они никак не шли. — Можно я скажу? — Чонгук кивнул, радуясь, что Тэхён избавил его от мучительной необходимости извиняться. — Я дурак. Прости, что вывалил тогда на тебя все, а потом еще и сбежал, психанув. Давай вернем все, как было? Прошу тебя, — чем дальше, тем эмоциональнее звучал голос Тэхёна. — Я обещаю, что больше никогда не буду предлагать тебе встречаться! Не буду надоедать сообщениями, обещаю! Перестану кидать видео, которые ты не смотришь, а потом спрашивать «как тебе?», — он говорил все быстрее и быстрее, глотая окончания, словно боялся, что Чонгук не будет его слушать, будто ждал, что прервет на полуслове. Хотя, может, действительно ждал… Учитывая, что Чонгук всегда избегал подобных тем. — Просто позволь мне быть рядом… Хотя бы иногда. Свободные отношения, как ты и хотел. И, если ты когда-нибудь найдешь того, в кого влюбишься, я не буду мешать, честно. — А… — горло перехватило, и ему пришлось откашляться, прежде чем продолжить: — А если ты найдешь? — То я скажу тебе об этом сразу, обещаю. Секс той ночью был каким-то отчаянным.***
Болел Чонгук редко, и обычно, едва чувствовал малейшее недомогание, тут же закидывался таблетками, давя болячку на корню. Но вечно переносить простуду на ногах — очевидно плохая идея. А может, немного расслабился, кто его знает? И как итог — он свалился с температурой под тридцать девять, от которой уплывал в предобморочное состояние. К счастью, впереди выходные, так что есть шансы немного оклематься к понедельнику. Именно поэтому Чонгук, едва добравшись до кровати, рухнул в нее, намереваясь отоспаться. А очнувшись, не мог понять, сколько вообще прошло времени. Сил не было никаких, и до туалета он шел, держась за стену. Есть не хотелось совсем, голова кружилась, а перед глазами все плыло… То, что в дверь звонят, до него дошло, когда трезвон стал уж совсем назойливым. Кое-как доковыляв до прихожей, Чонгук отпер замок и съехал по стене на пол, будучи просто не в состоянии стоять. — Боже, Чонгук! — донесся до него взволнованный голос Тэхёна. А дальнейшее слилось в какую-то мешанину, из которой сознание воспринимало отдельные кадры. Вот Тэхён поднимает его и тащит в кровать, вот пытается его напоить, вот меняет холодный компресс на лбу и обтирает влажным полотенцем. Чонгук вырубался, периодически приходя в себя на короткие промежутки времени, чтобы практически сразу заснуть вновь. Проснувшись в очередной раз и сумев осознать происходящее, Чонгук понял, что лежит на кровати, а лоб неприятно холодит влажное полотенце. Спихнув его в сторону, медленно сел и огляделся — Тэхён спал, скукожившись в кресле. Явно случайно отрубился, тупо от усталости… На тумбочке рядом с кроватью стояла пустая тарелка. Хм. Тэхён умудрился его чем-то накормить? — Ох, — тот подорвался, сонно моргая, — очнулся? Как ты? — Получше, — ну и голос, мд-я… Как воронье карканье. — Спасибо тебе за… помощь, — выдавил он, прекрасно понимая, что один бы еще долго выкарабкивался. Все же порой нужен кто-то рядом. — Это хорошо, — лучезарно улыбнулся Тэхён. — Позавтракаешь? — Чонгук кивнул. Он действительно был голоден, так что хотелось не просто есть, а натурально жрать. — Идем на кухню, что-нибудь соображу. Немногим позже, когда Чонгук уплетал рамен, швыркая и щедро запивая его кофе, Тэхён сидел напротив, устроив подбородок на ладони, и внимательно смотрел на него. Буквально взгляда не отводил. И в конце концов, Чонгук не выдержал. — Что? — с набитым ртом поинтересовался он. — Я так рад, что все обошлось, Чонгук. Страшно представить, что могло бы… — тот замолчал, кусая губы, и шумно выдохнул. — Ну, хоть аппетит появился, и то хорошо. Все-таки даже тебе иногда нужна помощь. — Это да, — неохотно признал Чонгук. Ему не нравилось быть настолько слабым, он терпеть не мог зависеть от кого-то, но в этот раз действительно не справился бы сам. — Хорошо, что я решил заехать, — Тэхён неуверенно улыбнулся, но улыбка почти сразу стекла с лица, и он продолжил: — А если бы нет? Будь я рядом, точно не позволил бы тебе довести себя до такого состояния. Чонгук… Если бы ты только пустил меня чуть ближе, если бы только позволил быть рядом… — Тэхён сглотнул, теребя плотный серебряный браслет на запястье. — Скажи… — он нервно облизнул губы и тихо-тихо спросил: — Есть хоть один шанс, что ты полюбишь меня? Чонгук замер. Обещал же, что не будет давить на него своей любовью! Но все равно делает это снова и снова. И он, не желая давать ложных надежд, резко ответил: — Нет, Тэхён. Ни единого. Тот улыбнулся и кивнул, принимая его ответ. Так спокойно… Чонгук в тот момент даже не понял, что надломил хвост батавской капли и окончательно разбил Тэхёну сердце.***
Тэхён, как и обещал, перестал надоедать. Не писал ему постоянно, как прежде, при встрече словно бы сдерживался и не говорил того, что хотел. Они по-прежнему болтали о всякой ерунде, обсуждали фильмы или музыку, только вот если Чонгук делился подробностями своей жизни, то Тэхён больше нет. И он все чаще ловил себя на том, что ему не хватает былой… искренности? Нет, не то слово. Скорее — открытости и легкости, которые прежде были присущи Тэхёну. В один из вечеров дошло до того, что он сам спросил: — Как там Юнги с Чимином, кстати? — Тэхён не донес ложку до рта, так и замер, вылупившись на него. — Что? — тут же буркнул Чонгук. — Ты давно про них не рассказываешь, неужели расстались наконец? — Да нет, наоборот. Как это назвать? — задумчиво приложив палец к губам. — Притерлись? Вот да, идеальное слово. Они будто посшибали острые углы, пока ссорились, и теперь идеально состыковываются. — Ну у тебя и сравнения, — хохотнул Чонгук, усаживаясь за стол напротив Тэхёна. — Нормальные сравнения, что тебе не нравится? — разулыбался тот в ответ. — На самом деле, я рад, что они разобрались. И сейчас у них все хорошо. Чонгук только кивнул да взялся за ложку, не зная, что на это сказать. Вообще, по всему выходило, что этаким пиздючим элементом в их общении всегда был именно Тэхён, тот вываливал буквально все, что происходило в его жизни. А Чонгук обычно только кивал или отвечал односложно, зачастую даже не особенно вслушиваясь. Теперь же тот все больше молчал о себе, при этом охотно подхватывая любые темы, предложенные Чонгуком. Но сам не заговаривал, все реже и реже писал что-то первым, и практически вся их переписка состояла теперь из предложений Чонгука приехать. — А у тебя какие планы? — доев, поинтересовался он. — На что планы? — не понял Тэхён. — Ну… вообще. — Мои планы — сходить вместе с тобой в душ, а потом утащить в постель, — Тэхён поднялся из-за стола и, ухватив Чонгука за руку, потянул на себя. — Я не это имел в виду, вообще-то, — нахмурился было Чонгук, но договорить ему не позволили — Тэхён накрыл его губы своими, сразу толкнувшись языком в приоткрытый рот, и все связные мысли тут же вылетели из головы. Сколько бы раз они ни занимались сексом, это всегда было охуенно. — Душ и секс, — хрипло, между поцелуями, — мне нравится твой план.***
Чонгуку как раз исполнилось двадцать восемь, когда он осознал, что ему не хватает Тэхёна. Хотя нет. Не так. Понимал он это уже давно, но именно сегодня нашел силы признаться в этом самому себе. Особо праздновать не хотелось, но устроить корпоративную нужно обязательно, так что Чонгук заказал ресторан, пригласил начальников, причем не только из Сеульского филиала, но и из остальных тоже. И весь вечер слушал тосты и поздравления, принимал подарки да пил за свое здоровье. Когда раздался звук сообщения, тот самый, специально поставленный на Тэхёна, Чонгук радостно потянулся за смартфоном. «С днем рождения, Гук-и! Купил тебе подарок, надеюсь, понравится :) Привезу в выходные» В смысле в выходные? «Ты не приедешь сегодня?» «Не буду тебя отвлекать, так что увидимся в субботу. Еще раз поздравляю» И это все? За огромным столом слышалось множество разговоров, звучал чей-то уже пьяный смех и звенели стаканы, но все это воспринималось фоном. Весело не было. На самом деле, он весь вечер держался лишь на мысли, что позднее отпразднует с Тэхёном, так, чтобы только вдвоем. Даже заказал доставку еды и заранее убрал в холодильник соджу. Но теперь… Будет ли правильно, если Чонгук попросит его приехать? Так и не решившись, он еще около часа усиленно выдавливал из себя улыбку и слушал пьяные восклицания подчиненных. На такси его торжественно сажали всем составом, хотя, кажется, сегодня именно он был самым трезвым. И честно, подъезжая к дому, Чонгук смотрел в окно, надеясь, что Тэхён просто решил устроить ему сюрприз. Но сюрприза не было. Как и Тэхёна. Зато была пустая квартира, чистая и насквозь холостяцкая… Чонгук, разувшись, прошел в ванную, подмечая, что из следов присутствия в его доме Тэхёна там лишь зубная щетка. Ни пены для бритья, ни шампуня… Тот ведь никогда не оставался дольше, чем на ночь, так что зачем бы ему это все? Полотенце, которым тот пользовался в последний свой приезд, и то давно постирано и убрано в шкаф. Так и не помыв руки, Чонгук прошел в комнату и открыл шкаф. На полке, выделенной для Тэхёна, сиротливо лежала одна футболка, про которую тот уже, наверное, и не помнит. Прежде он только и успевал сгребать отовсюду забытые Тэхёном вещи: одежду, всякую мелочевку типа браслетов или тетрадей, а теперь… Перестал забывать? Не хочет сюда возвращаться? Или действительно приходит теперь лишь на потрахаться? Чонгук опустился на кровать и тоскливо огляделся, вдруг как-то разом понимая, что наделал.***
Это странно, но чем больше разрастался бизнес Чонгука, тем меньше работы становилось. Просто прежде он был вынужден делать практически все сам, а теперь вокруг него были надежные люди, профессионалы, которым он доверял. И хотя приходилось постоянно быть на телефоне, изучать отчеты и давать распоряжения, это ничуть не мешало ему возвращаться домой вовремя. Только вот возвращаться туда не хотелось — слишком пусто и одиноко там было. Вроде для кризиса среднего возраста было еще рановато, нет? В любом случае собственное одиночество в будние дни ощущалось как никогда остро, и проходило оно лишь в те моменты, когда он видел Тэхёна. Теперь он ждал выходных. — Может, останешься до завтра? — Чонгук, полностью обнаженный, лежал на кровати и смотрел, как Тэхён одевается. — А? — тот выудил из-под кровати неизменные джинсы. — А. Не могу. Мне надо готовиться к завтрашним парам, Чонгук. — Ты можешь готовиться здесь, — осторожно предложил он. — Не хочу тебя напрягать, — Тэхён улыбнулся, но как-то ненатурально. — Буду тут сидеть зубрить, а делаю я это вслух, кстати, — и снова улыбка, — буду мешать тебе. Так что поеду в общагу. — Ты не помешаешь, — в горле встал комок от понимания, что сам, своими словами и действиями вбил в него эту мысль, — даже если будешь тут песни горланить, честно. — Да у меня и нет ничего с собой, — Тэхён пожал плечами. — Я просто не подумал, что ты захочешь, чтобы я остался, вот и не взял. Конечно Тэхён не подумал, ведь прежде Чонгук всегда так или иначе намекал, что тот загостился. Только вот… Оставаться одному отчаянно не хотелось. — Мы можем съездить, — Чонгук подорвался с кровати и принялся одеваться, — я тебя отвезу и привезу обратно. Что скажешь? Он видел, как дернулся от сглатывания кадык, видел недоумение и непонимание в чужом взгляде, и мысленно вновь обзывал себя мудаком. — Если ты хочешь, то конечно. Я точно не помешаю? — неуверенно так, будто ждал, что Чонгук передумает. — Точно не помешаешь.***
С тех пор Тэхён иногда оставался на выходные, нечасто, но раз в месяц точно. И для Чонгука это были самые счастливые дни. Ему нравилось наблюдать за тем, как Тэхён что-то усиленно учил, кстати, действительно вслух. Это казалось забавным. А еще они смотрели вместе фильмы и даже гуляли несколько раз… Будто парочка. Когда-то он отчаянно боялся и избегал отношений, не хотел слышать признаний в любви, о чем неоднократно говорил Тэхёну. А теперь, глядя, как тот морщит лоб, разбирая что-то в тетради, как забавно грызет карандаш и кусает губы, понимал, что, кажется, попал по полной программе. Влюбился. Глубоко, по самые уши. Только вот Тэхён встречаться больше не предлагал, слов любви не говорил, приходил лишь когда Чонгук звал, и оставался, когда он просил. И по-прежнему почти ничего не рассказывал о себе. Чонгуку порой казалось, что он по минному полю ступает, пытаясь вернуть того Тэхёна, который был в него влюблен. Он расспрашивал и старательно запоминал ответы, понимая, что поразительно мало знал о человеке, который был рядом все эти годы. Например, тот факт, что Тэхён не любит кофе, Чонгук узнал лишь недавно. Причем самым дерьмовым было то, что это произошло в кафе, куда он позвал его попить кофе. Кофе, блять! И ладно бы в первый раз, так нет же! В третий… — То есть как не любишь? — знатно прихуел Чонгук. — Давно? — Ну… по правде сказать, никогда не любил, — виновато ответил Тэхён. Какого черта он испытывает вину из-за этого?! Это Чонгуку должно быть стыдно. И было, да… — Я тебе говорил несколько раз, но ты, видимо, забыл. — Так а… зачем пил? — Ты так расхваливал здешний кофе, что мне не хотелось тебя обижать. Блять. — К тому же я знаю, что ты просто обожаешь капучино. Дважды блять. — Ну и ты не настолько часто меня приглашаешь куда-то, чтобы я нос воротил. Пожалуйста, хватит… Тошно, да. И стыдно. И вроде мелочь, но нет, нихрена. Это важно. Как оказалось, когда человек тебе дорог, то важно все! Даже то, что он не любит кофе и пьет его, сука, лишь бы не обидеть. — Прости. — Да не переживай ты так, я ж не яд пил, в конце концов, и… — Нет. Прости меня, Тэхён, — болваном повторил Чонгук. — За то, что был таким невнимательным к тебе все эти годы. Что даже не пытался запомнить какие-то элементарные вещи о тебе. Не слушал, не обращал внимания на то, что ты говорил. Прости, — Тэхён не отвечал. Просто смотрел на него во все глаза и молчал. — Я хочу все исправить, веришь? Очень хочу. И самой главной моей ошибкой было отказать тебе когда-то, — Чонгук, чувствуя себя канатоходцем, осторожно и неуверенно предложил: — Тэхён… давай встречаться? Было такое ощущение, будто что-то взорвалось. Чонгук ожидал всякого, но не гримасы застарелой боли на родном лице: губы искривились в обиде, так что уголки чуть поползли вниз, глаза сощурились, а взгляд такой, словно Чонгук что-то доломал внутри. — Я… — Тэхён вцепился в кружку и сделал щедрый глоток кофе, который терпеть не мог. А потом негромко ответил: — Я не хочу, Чонгук. В душе все оборвалось. Он всегда знал, чувствовал, что любим — это читалось в теплых взглядах, что бросал на него Тэхён, в его улыбках, в том, как тот интересовался абсолютно всем, что касалось Чонгука. Чонгук привык к этому знанию, привык, что настолько сильно нужен кому-то, что на свете есть человек, для которого он — Чонгук — самое ценное. А сейчас как обухом по голове пришло осознание, что все это в прошлом. И теперь он стал для Тэхёна тем, кем тот сам долгое время был для него — партнером для секса. Чонгук все проебал. Но ведь если мелькнула в глазах Тэхёна боль, значит, что-то еще осталось, да? Так что ему просто нужно постараться, приложить усилия и доказать Тэхёну, что он достоин его любви.***
Сказать это одно, а сделать совсем другое. Как оказалось, вернуть утраченное чертовски сложно. Он старательно строчил сообщения, расспрашивая Тэхёна о том, как прошел его день, и раз за разом получал короткие или вовсе односложные ответы. Однажды вечером, в один из тех выходных, когда у Тэхёна не получилось приехать, Чонгук долистал до самого начала их переписку. И его собственные «нормально», «в другой раз» и «извини, я занят» резали не хуже ножа. Сколько раз Тэхён, так же как и он сам сейчас, писал ему, и сколько раз получал такие вот ответы? Но продолжал спрашивать. Продолжал писать. Продолжал предлагать встречаться. И приезжал, стоило Чонгуку лишь поманить. Может, теперь его очередь поднять уже свою задницу и что-то сделать? Он знал, в каком универе учится Тэхён, но не помнил точно, где располагаются общаги. Был там всего один раз, да и то ехал тогда по указаниям Тэхёна, так что полез в интернет. И выругался вслух, не сдержавшись — реально, блять, другой конец города. Чонгук уже выпил немного, стремясь заглушить тоску алкоголем, так что садиться за руль было не вариант. Пришлось вызывать такси. И он, честно, слегка охуел, услышав вечерний тариф… Нихрена ж себе стоимость поездки. Тэхён никогда не жаловался, приезжая к нему поздно вечером, а ведь по-прежнему был нищим студентом, работающим в магазине на полставке. Ну, до места-то он добрался, однако выйдя из такси у огромного пятиэтажного здания, неуверенно остановился, оглядываясь. Внутрь его, ясное дело, никто не пустит в такое время, да и в другое вряд ли. Позвонить? Вариант. Только вот набрав номер Тэхёна, он долго слушал длинные гудки… Тот не брал трубку. Ну пиздец. Чувствуя себя откровенно глупо, Чонгук топтался у входа в общагу. Черт, да он даже не знает, где окна комнаты Тэхёна, так хоть мог бы посмотреть, горит там свет или нет. Не орать же на всю улицу, как в сопливых дорамах. Хмурый и явно выпивший студент, поднимающийся по лестнице, показался ему буквально последней надеждой. — Эй, привет, — парень остановился, с прищуром оглядывая Чонгука. — Ты можешь мне помочь? Знаешь Ким Тэхёна? — А тебе что от него надо? — тут же сагрессировал тот. Чонгук реакцию не особо понял, но зато было очевидно, что с Тэхёном этот парень знаком. — Поговорить хочу, сможешь позвать? — А ты, случаем, не Чонгук? — Чонгук, — улыбнулся он, кивая. — Так что, позовешь? — О, как давно я мечтал с тобой познакомиться, Чонгук, — оскалившись в довольной ухмылке, ответил парень. — Я Мин Юнги. И я очень-очень давно просил Тэхёна представить нас. — О, серьезно? — удивился Чонгук. — Да-да, ты даже не представляешь, как… — улыбка сошла с лица, а в голосе звучала угроза, — …как давно я мечтаю дать тебе по роже, урод! Чонгук еще не успел переварить сказанное, как этот Мин Юнги замахнулся и от души втащил ему по лицу.***
Чонгук сидел в баре вместе с Юнги и прижимал к лицу пакет со льдом. Рука у этого мелкого оказалась не только тяжелая, но и набитая, да еще и дрался, как бешеный. Правда, целым тоже не остался и теперь сверкал такой же разбитой рожей. — Пиздец, — пьяно выругался Чонгук, давая знак официанту, чтобы принес еще бутылку. — И как теперь на работу идти? — Тебе еще повезло, что я пьян, — самодовольно хмыкнул Юнги. — В смысле уже был пьян. Иначе, сука, урыл бы тебя на месте. Чонгук вздохнул, но спорить не стал — ну его нахуй, этого неадекватного. — Ладно, принято. Рожу ты мне начистил, как и хотел. Может, теперь поведаешь за что? — А ты не понимаешь? Чонгук поморщился. Очевидно что из-за Тэхёна, тут не надо быть семи пядей во лбу. — Понимаю, но хотелось бы знать детали. — Бесишь ты меня, Чон Чонгук. Серьезно. Мне даже сейчас хочется тебя отпиздить за все слезы Тэхёна. За все те разы, когда он бросал все и срывался к тебе вечерами, за все те ночи, когда он рыдал в подушку. Чонгук залпом выпил стопку соджу и сразу налив новую, снова залил алкоголь в рот. — Ладно, — он выдохнул, — я и без тебя знаю, что мудак. — Ну нет, ты даже не представляешь всю степень своего мудачества, Чонгук. Просто не представляешь. — Ну так просвети меня. — Помнишь браслеты парные? Чонгук замер, не понимая о чем тот говорит. — Браслеты? — Даже не помнишь, да? Какой же ты урод, блять. — Так. Слушай сюда. Или говори нормально, или пошли еще раз подеремся. Выслушивать твой словесный понос я не собираюсь. Юнги немного помолчал, пьяно глядя на него, выпил, со стуком поставив стопку на стол, закусил, и только потом заговорил, причем куда спокойнее: — Тебе Тэ на днюху подарил парные серебряные браслеты, помню, увидел их на витрине и все, пиздец, решил, что должен вот именно их купить. А там ценник для нас тогда был неподъемный. И он пошел работать ночами, знаешь? И жрал один раз в день, чтобы накопить. И, помню, плакал, когда признался, что ты браслет этот не носишь. А ты не просто его не носишь, ты даже не помнишь про эти браслеты, ушлепок. Чонгук сглотнул вязкую, горькую слюну. И изо всех сил напряг извилины, соображая. В тот день, когда ему исполнилось двадцать шесть, Тэхён ждал его на улице и всучил в руки пакет с подарком, который Чонгук открыл только утром. И там точно был толстый, плотный серебряный браслет. Который он ни разу не надел. И даже не мог сейчас сообразить, куда его засунул. — Я помню, — вышло хрипло, — помню. — А Тэхён, кстати, до сих пор его носит, заметил? Нет, он не заметил. Он вообще оказался поразительно слеп ко всему, что касается Тэхёна. Но он обязательно это исправит. — Мне плевать на твое мнение, просто чтобы ты знал — я все исправлю. — Ну-ну… — усмехнулся Юнги и налил себе еще соджу. — А ты в курсе, что ему предложили практику в Тэгу? И я готов поставить соточку на то, что он согласится.***
Прошла еще одна неделя. Синяки, оставленные Мин Юнги, подзажили и уже не бросались в глаза, а Чонгук продолжал маяться от одиночества. Ничего не хотелось делать, все буквально валилось из рук. Не спасали ни дорамы, ни скачанные на телефон книги — он постоянно думал о Тэхёне. А тот, как назло, не только не писал сам, но и отвечал все реже. Совсем как когда-то Чонгук… Тоска сжимала изнутри, он слонялся по дому и то и дело листал ставшую теперь скудной переписку. Больно. И одиноко. Хотелось увидеть Тэхёна, да хотя бы просто поболтать с ним, пускай и по телефону. Но Чонгук не решался звонить. Сам когда-то обрезал все попытки Тэхёна созвониться. Теперь эти воспоминания выворачивали душу. — Чонгук-и! Представляешь, у меня получилось… — Какого черта ты звонишь? — А… Нельзя было, да? — враз потускневшим голосом. — Я занят, Тэ, напишу позднее. — Конечно, как скажешь. И еще множество подобных диалогов. Чонгук выговаривал ему за каждый звонок, а Тэхён продолжал пытаться. И каждый раз потом извинялся, что отвлек или помешал. Черт! Да сейчас бы он поднял трубку и болтал бы с Тэхёном, позвони тот хоть в три часа ночи или посреди собрания директоров. Но тот теперь не звонит — отучился. Чонгук отучил. И почему он даже шанса не давал? Зачем обрубал любые попытки стать ближе? Совесть не позволяла играть на чувствах другого человека? Наверное, так. Но какими бы хорошими мотивами он ни руководствовался тогда, все равно остался уродом, который растоптал чувства Тэхёна. А потом влюбился сам… Идиот! И казалось бы, насильно мил не будешь, и Чонгук поступал правильно, отталкивая от себя того, кого в тот момент не любил, кто был ему не нужен. Только вот теперь локти кусает и понятия не имеет, что делать. Когда телефон в руках завибрировал от входящего сообщения, Чонгук едва его не выронил от неожиданности. С трудом удержав, разблокировал его. «Я приеду?» «Конечно!» — именно так, с восклицательным знаком. Чтобы Тэхён знал, что он действительно хочет его видеть. Что действительно ждет. Тот написал, что выходит из общаги и скоро будет, а Чонгук, подорвавшись на ноги, по-быстрому раскидал небольшой бардак в спальне и на кухне, сбегал в душ, не закрывая двери в ванную, боясь не услышать приход Тэхёна. Оделся в домашнее, решив, что встречать его в одном полотенце — откровенно плохая идея, получится, словно бы Чонгук ждет только секса. Хотя прежде он о подобном даже не задумался бы… Оглядываясь, Чонгук с каким-то внутренним трепетом понимал, что от одного лишь ожидания Тэхёна, от мысли, что тот вот сейчас приедет, его дом словно меняется. Из пустого и одинокого жилища холостяка превращается в теплое место, такое, в которое хочется возвращаться по вечерам. И он должен сделать все, чтобы это не потерять.***
Тэхёна что-то сильно беспокоило, настолько, что это бросалось в глаза. Весь вечер тот был задумчив и молчалив, часто отвечал невпопад и бросал на Чонгука короткие взгляды, когда думал, что он не видит. На осторожные попытки выспросить, что случилось, отвечал преувеличенно легкомысленное «все в порядке» и замыкался еще сильнее. Чонгук улыбался в ответ, стараясь быть спокойным, хотя внутри метался от непонимания и невозможности что-то сделать. Чем-то помочь. Да просто выслушать хотя бы! Но Тэхён делиться переживаниями не спешил, а Чонгук чувствовал, что не вправе настаивать. Уж точно не после того, как несколько лет методично вбивал в него мысль, что его чувства и волнения никому не нужны. Не интересны. Ну вот, снова больно… Но заслужил. Сейчас Чонгуку оставалось лишь поступками доказывать, что ему можно довериться, медленно и осторожно расковырять наросшую за годы броню, вселить в Тэхёна уверенность в нем — в Чонгуке. Утягивая в кровать, он желал укутать Тэхёна в свои объятия. Согреть. Дать ощущение, что тот не один. И честно планировал просто уснуть, прижимая к себе напряженное тело. Однако Тэхён, кажется, думал иначе: — Займемся сексом, Чонгук? — попросил негромко. — Уверен? Я же вижу, что ты уставший, весь замученный и чем-то обеспокоенный. Тебе бы просто выспаться для начала, — в глазах напротив мелькнуло что-то болезненное, и он осторожно добавил: — Но если ты действительно хочешь, то я только за. Ты же знаешь. — Я хочу, — все таким же тихим голосом. Чонгук не сопротивлялся, когда Тэхён повалил его спиной на кровать, нависнув сверху. Активно помогал стаскивать с себя одежду и сам раздевал Тэхёна, с трепетом проводя ладонями по коже и откровенно любуясь красивым телом. И хотя они оба всегда предпочитали чуть грубовато, до легкой боли от укусов и звонких вскриков, сегодня все было совсем иначе. Неспешно. И в то же время жадно. Тэхён глубоко целовал его, прижимаясь всем телом, томительно-медленно ласкал языком, совсем легко прикусывал губы, зацеловывал лицо… Потом шею, грудь и живот — Тэхён касался его везде, словно хотел распробовать, а Чонгук все что мог, это метаться на кровати от кипящего желания и разливающейся внутри нежности. Мокро пройдясь языком по всей длине члена, Тэхён съехал ниже, устроившись между его ног. Крепко ухватился за бедра, вынуждая их приподнять, сгибая ноги в коленях, и попросил: — Подержи сам. Распаленный Чонгук без вопросов подчинился, чтобы задохнуться, ощутив язык между ягодиц. Выгнулся в пояснице, сильнее притягивая к себе ноги, раздвигая их, чтобы дать больше доступа. А дальше только постанывал негромко да кусал губы, чувствуя, как Тэхён то вылизывает его широкими мазками, то быстро, коротко толкает язык внутрь, раздвигая тугие стенки. Он слышал, как хлюпает слюна, слышал, как часто и неровно дышит Тэхён, и самым краем сознания улавливал, что движения становятся все поспешнее и нетерпеливее. Все-таки медленный и спокойный секс — это не про них… Тэхён ёрзал на кровати, несдержанно потираясь о белье, а Чонгук и вовсе уже подавался навстречу, явно мешая. Но лежать спокойно был просто не в состоянии. — Тэхён… — взмолился он, — хочу тебя. Давай же… — но тот и не подумал останавливаться, только сильнее сжал пальцы на его ягодицах и продолжил вылизывать. — Пожалуйста… Я так хочу тебя внутри. Тэхён… Это буквально потребность — ощутить Тэхёна глубоко в себе. Словно так они становились ближе… Ему хотелось чувствовать на себе вес Тэхёна, чувствовать прикосновения, потираться о его кожу и вжиматься в него всем телом. А тот замер, вскинув на него полыхающий страстью взгляд почти черных от возбуждения глаз. И просто смотрел несколько секунд, кусая губы, так внимательно и пристально… Чонгук знал, что что-то упускает, но разлитое по телу удовольствие, вперемешку с желанием, не позволяли как следует задуматься над этим. Ухватив Тэхёна за предплечье, Чонгук потянул его на себя. — Никакого терпения, — мягко упрекнул тот, улыбаясь. И мурлыкнул: — Все должно быть так, как хочет Гук-и, да? — хоть и звучало игриво, сквозило в этих словах что-то горькое. Тэхён потянулся за смазкой и, щедро выдавив ее на ладонь, ловко смазал член по всей длине, мазнул по сжатому колечку и вновь толкнулся пальцами сильнее, увлажняя изнутри. Прижал головку ко входу, не отрывая взгляда, подался вперед. Входил медленно, так что Чонгук, раскрываясь и старательно расслабляясь, чувствовал каждый сантиметр распирающего его члена. Туго. Жарко. И так восхитительно. Весь влажный от пота Тэхён, удерживая свой вес на руках, принялся двигаться, пока еще осторожно, но с каждым толчком все быстрее. Чонгук же, в стремлении получить больше, подавался навстречу и, ухватившись за спину Тэхёна, сильно прижал к себе. Так, как ему и хотелось. Так, чтобы кожа к коже… Солоноватый запах пота забивался в нос, такой приятный, что Чонгук, не удержавшись, глубоко втянул воздух, а затем и вовсе лизнул шею, наслаждаясь вкусом. Он задыхался от обилия ощущений, всхлипывал от каждого глубокого толчка, зарывался пальцами в волосы на затылке и, закрыв глаза, слепо искал губы Тэхёна. Целовал жадно, постанывая, наслаждался ответными прикосновениями языка, и буквально умирал, слыша приглушенные вскрикивания. Тэхён сорвано дышал, вбивая его в кровать, гладил лицо или до легкой боли сжимал ладони на плечах. Такой разгоряченный. Обжигающий. И чертовски красивый. Чонгуку хотелось раствориться в нем, вплавиться в горячее тело, но все, что он мог — это отдаваться со всей страстью и искренностью, на которую был способен. — Я… — хрипло, на рваном выдохе, — почти. Чонгук… — Да… — это все, что он был в состоянии внятно ответить. Пришлось все же отпустить Тэхёна, когда тот подался назад, приподнимаясь. А затем обхватил ладонью его член, грубо и резко лаская, совсем не попадая в такт движениям бедер. Продолжая вколачиваться в него, Тэхён кусал губы и закатывал глаза от удовольствия, своими красивыми пальцами доводя его до оргазма. Чонгук же не позволил себе зажмуриться, впитывая момент, — ему так хотелось как следует разглядеть, запечатлеть на подкорке, насколько прекрасен его Тэхён в эту минуту. Именно поэтому, даже содрогаясь в выламывающе-приятном удовольствии, кончая на собственный живот, он не отводил взгляд. И видел, как заламываются брови Тэхёна, как приоткрывается в наслаждении рот, пока тот, замерев, исторгал сперму глубоко внутри него. Чонгук поймал на себе ответный взгляд еще затянутых поволокой наслаждения глаз… Открытый. Беззащитный. Полный любви и щемящей благодарности. Сердце скрутило, сжало болью — когда-то Тэхён всегда так смотрел на него. А теперь лишь в те секунды, когда не может себя контролировать, не может закрыться, спрятаться под маской равнодушия. — Все хорошо? Я не сделал тебе больно? Схлынуло. Будто морок слетел. И Тэхён смотрел уже не так открыто, с заботой, да, переживая по-настоящему, но все равно иначе, чем еще несколько секунд назад. — Нет, — вышло сипло, и Чонгук прокашлялся. — В смысле все правда хорошо. Отлично просто. Тэхён с облегчением выдохнул и осторожно вышел из него. — Иди в душ, — предложил, отворачиваясь так резко, словно желал отгородиться. Чонгук счел лучшим вариантом послушаться — на несколько минут остаться одному отличная возможность собрать мысли в кучу. Что-то не так, это он отчетливо понимал, но как узнать, что именно? И правильно ли будет, если он настойчиво полезет в душу, выуживая ответы, когда прежде сам то и дело затыкал Тэхёна, едва тот начинал рассказывать о своих переживаниях. Но ведь теперь все иначе, да? Теперь ему не плевать и он действительно хочет знать, хочет помочь. А его молчание можно расценить не как страх слишком надавить, а как привычное равнодушие. Которым здесь и не пахнет! Так что им надо поговорить. Обязательно надо. И пускай Тэхён лучше разозлится из-за его настойчивости, чем будет думать, что ему плевать. Он вышел из ванной в одних только легких штанах, на ходу вытирая полотенцем мокрые волосы, с твердым настроем поговорить. И замер на пороге спальни, увидев Тэхёна, сидящего на кровати, полностью одетым. — А ты… не пойдешь в душ? — осторожно спросил Чонгук, чувствуя, как испуганно заколотилось собственное сердце. Предчувствие какого-то грядущего пиздеца щедро разлилось внутри. — В общаге схожу, — не глядя на него, ответил Тэхён. — Зачем в общаге? Оставайся здесь. Ну куда ты поедешь ночью-то? — Мне… — Чонгук улавливал легкую дрожь в его голосе, и это пугало. — Мне еще надо собрать вещи, — внутри все оборвалось и ухнуло куда-то вниз, — завтра с утра уже поеду. — Куда? — хрипло-хрипло, с трудом выталкивая слова из перехваченного спазмом горла. — Практику предложили в Тэгу, — продолжая смотреть куда угодно, только не на него, ответил Тэхён. — И я согласился. Они еще в том году звали, но я, дурак, отказал. Сейчас вот снова позвали, и я понимаю, что после второго отказа точно больше приглашать не будут. Фирма отличная, так что потом, когда универ окончу, скорее всего к себе возьмут. А там… Блин. Вот зачем я тебя гружу, а? — улыбнулся виновато, а Чонгуку хотелось умолять, чтобы он продолжал «грузить», продолжал рассказывать. — В общем, практика, да. — Это… — ему пришлось сделать паузу, чтобы выдохнуть и собраться с мыслями. — Практика это прекрасно, Тэхён. На сколько? — Три месяца. — Ну так и ничего страшного, — он понимал, что собственный голос звучит ненатурально легкомысленно, что он палится, показывая, насколько ему на самом деле страшно, но даже не пытался этого скрыть. — Всего-то три месяца, да? Пролетят, и не заметим. Тэгу же недалеко, я вполне могу приезжать, когда захочешь, так что… — Нет, Чонгук, — перебил Тэхён. А он захлопнул рот, уже зная, что услышит дальше. — Нет. Я… знаешь, — взлохматил волосы и, наконец, посмотрел на него, — пора остановиться. Я хочу, чтобы это стало новым началом для меня, понимаешь? Хочу начать заново жить. Без тебя, Чонгук. Без всего… — беспомощно огляделся по сторонам, а во взгляде плескалась боль, от которой Чонгуку хотелось выть. А еще хотелось прижать Тэхёна к себе, утешить, все объяснить, но он продолжал стоять на месте, слушая свой приговор… — Без всего этого, — так и не смог подобрать слов Тэхён. — Поэтому давай на этом остановимся, хорошо? И поднялся на ноги, собираясь уйти. А у Чонгука внутри все завибрировало от напряжения, готовое вот-вот рвануть, разлетаясь осколками. Еще чуть-чуть, и будет не собрать. — Н-не надо… — выдавил он. — Что? — Не бросай меня, пожалуйста, — собственный голос звучал жалко, но какая, черт возьми, теперь разница? Тэхён усмехнулся, только вот усмешка эта вышла насквозь пропитанной застарелой обидой. — Чтобы я мог тебя бросить, мы должны были хотя бы встречаться. Но мы не в отношениях, забыл? Все, как ты и хотел. Поэтому извини, но… — Нет, Тэхён! — громко оборвал Чонгук, не позволяя поставить точку. И повторил чуть тише, стараясь говорить спокойнее, хотя голос все равно дрожал от эмоций. — Я не так хотел, уже давно. Я по-настоящему хочу быть с тобой, клянусь, я влюбился по самые уши, — он тараторил, не позволяя и слова вставить, наконец произнося вслух все, что кипело внутри. Стремясь донести свои чувства. — Я знаю, что дурак и мудак, и проебал все, что только мог, знаю, что ты так долго стремился ко мне, а я не обращал на это никакого внимания. Знаю, что не раз говорил, что никогда не полюблю в ответ, твердил тебе это снова и снова, каждый раз причиняя боль. Знаю, что ты годами ждал, знаю, как старался понравиться мне. И… Я ошибался, Тэхён. Так глупо ошибался, думая, что ты мне не нужен. Нужен! Даже не представляешь как! — Чонгук, пожалуйста, остановись. Прекрати! Не надо! — Тэхён попятился назад, но уперся в кровать и опять огляделся, на этот раз словно ища куда сбежать, спрятаться. А не найдя, вновь посмотрел на него, убивая этим взглядом — в глазах блестели слезы, еще немного, и сорвутся вниз по щекам. — Надо, — не послушался Чонгук и шагнул к Тэхёну, схватил за запястье. Пустое запястье… Он только сейчас соизволил заметить, что браслета нет, и самое дерьмовое, что Чонгук даже не знал, в какой именно момент Тэхён перестал его носить. Грудь сжало стыдом, он шумно, дрожаще выдохнул, прежде чем продолжить: — На самом деле, давно надо было. Я и без того тянул слишком долго, — он готов был умолять как угодно, — слишком многое сделал не правильно, считая, что поступаю, как надо. Не хотел видеть собственных чувств, отгонял их, зарываясь в работу. Я считал, что это самое важное — заработать, обеспечить себя и родителей, но сейчас, когда перестал все время бежать, когда мне почти тридцать, блять, я понял, что просто потерял кучу времени. Что я мог быть с тобой, что ты не был бы лишним, нет. Знаю, что говорил такое, и теперь мне хочется вырвать собственный язык! Я потерял столько лет, Тэхён. И не могу, просто не могу потерять тебя. — Чонгук, не… — Прошу, дай мне договорить, — Тэхён замолчал, а Чонгук, воодушевленный тем, что его слушают, продолжил уговаривать: — Я не прошу тебя доверять мне, не прошу оставаться здесь со мной. Просто не рви со мной окончательно. Не бросай меня, умоляю. Дай мне шанс доказать, что люблю тебя, что я сам достоин твоей любви. Только один шанс… Прошу тебя, Тэхён. Я сделаю все, чтобы ты вновь полюбил меня, обещаю. И ни за что больше не причиню боли. — Уже причиняешь, — негромко ответил Тэхён. — Ты все время причиняешь боль, Чонгук. Я устал, ты не представляешь как. И только-только сумел выбраться, выкарабкаться из своих чувств к тебе, как ты снова пытаешься затянуть меня обратно. — Я все исправлю, обещаю. Сделаю все, чтобы тебе больше не было больно, — Чонгук взял в свои руки ладони Тэхёна. Обычно такие теплые, сейчас они были ледяными. — Прошу, пожалуйста. Давай просто попробуем? В последний раз. Пожалуйста… Он замолчал, опустошенный собственными словами. Чонгук выплеснул наружу все, что было на душе, и сейчас мог лишь ждать ответа. Кажется, целую вечность. — Мне… Чонгук, я не могу, понимаешь? Я… Да черт! Я же только-только набрался сил, чтобы прекратить все это, и ты решил в меня влюбиться. Да чтоб тебя, Чон Чонгук! — сердце пропустило удар. Безнадежно… — Мне нужно время. Подумать. Одному, Чонгук. Без тебя. — Сколько? — Пока буду на практике. Не пиши мне, не звони, прошу тебя. Мне нужно понять, смогу ли я жить без тебя, — Чонгук зажмурился и больно укусил щеку изнутри, желая болью физической унять ту, другую. И понимая, что не имеет никакого права требовать, медленно кивнул. — Спасибо. Выпутав свои руки из хватки Чонгука, Тэхён вышел из комнаты. Чонгук слышал, как спустя какое-то время хлопнула входная дверь, и этот звук словно что-то сломал в нем. Рухнув на пол, он закрыл ладонями лицо и впервые за много лет позорно расплакался.***
Родители всегда учили его не торопить время, говорили, что оно и так летит слишком быстро: бац — а ты уже, оказывается, половину жизни прожил. Да и сам он был научен горьким опытом, потеряв столько лет, когда мог бы быть счастлив с Тэхёном. И самого Тэхёна делая счастливым. А теперь… Ожидание тянулось бесконечно, дни сливались в одно тоскливое существование. Страх душил, не позволяя нормально дышать. Страх, что пожив без него, Тэхён поймет — Чонгук ему не нужен. Что Тэхён станет свободным. Что сможет, как и хотел, выпутаться из их отношений. Как тогда быть? Что ему тогда делать? Пытаться дальше, так же упорно, как когда-то старался Тэхён? Или уважать чужое желание и отпустить? Он не сможет. Не сможет! Он просто сдохнет от одиночества. А время, сука, и не думало лечить. Наоборот, становилось только хуже, и единственное, в чем он находил радость — это бесконечное перечитывание их с Тэхёном переписки. Сколько внимания дарил ему Тэхён прежде, сколько раз прощал ему пренебрежение и откровенный сволочизм. Сколько шансов давал Чонгуку… А он только и делал, что нос воротил. Господи, какой же дурак! Сейчас ему отчаянно не хватало Тэхёна рядом, его теплых взглядов, нежных прикосновений, красивого низкого голоса. Даже если бы Тэхён просто сидел и зубрил свои конспекты, Чонгук был бы счастлив. Сидел бы и слушал его, любуясь красивым профилем… Но все, что ему оставалось, это бесконечно слоняться по пустой квартире, отчаянно ощущая собственное одиночество. Да крутить на запястье серебряный браслет. Спустя сорок два чертовски длинных дня и столько же бессонных ночей, Чонгук, ставя очередную пометку в календаре, услышал звук входящего сообщения. Тот самый звук, что был поставлен на Тэхёна. Так быстро к телефону он еще никогда не подрывался, и уже спустя мгновение открыл мессенджер. «Мне не нужно три месяца» Чонгук сглотнул, трясущимися пальцами набирая ответ. «На что?» «Чтобы понять, что не могу без тебя, Чонгук» «Считай, что получил свой шанс» «Один» «Последний» «Спасибо» Чонгук набирал следующее длинное сообщение, где писал, что действительно благодарен, что не подведет, что теперь постарается сделать все, как надо, что сможет добиться его любви... когда раздался звонок в дверь. А следом прилетело сообщение от Тэхёна: «Открывай»