Ирулан снился мальчик. С глазами цвета болота. И волосами как вороново крыло. Ирулан снился мальчик. В крови миллионов людей. Убитых во имя его, ради царствия его. Ирулан снился мальчик. Дрожащий в постели. Желающий стать меньше, чем он есть. Ирулан снился мальчик.
Ирулан не снились вещие сны. Не обладала она даром предзнания. Тяжёлым даром. Но иногда ей казалось, что чьи-то видения будущего захватывали её в свой вихрь. Скалистый утёс. Зелёная трава упрямо пробивается сквозь камни. Наверху облачное небо с редкими проблесками солнца. Снизу — бескрайний дикий океан. Никому из живущих здесь даже не пришло в голову усмирять его нрав атмосферными спутниками. Разительно отличался от мягких и нежных морей на Кайтэйне. Ирулан могла долго стоять на этом утёсе. Иногда он появлялся и в других снах. Океан такой настоящий, солёный, обдающий прохладным ветром, после которого она просыпалась со вкусом соли на губах. Ей было почти пятнадцать, когда в этом сне появился ещё кто-то. Подёргал за рукав. Мальчик — ровесник Руги, а может, и младше. Мундир смотрелся не по возрасту серьёзно. Показывал сына великого или малого дома. Мальчик широко улыбнулся Ирулан. Стал рассказывать о своей родной планете. О её водах. О людях. Обо всём, что Ирулан не могла вспомнить точно, не могла сопоставить хоть с чем-то. В империи её царственного отца более пятнадцати тысяч населённых планет, среди них могло быть сколько угодно голубых. Найти мальчика, даже зная о его благородном происхождении, сложно. Да и не было чего-то определённого, за что Ирулан могла зацепиться в его внешности. Мальчик взрослел, пока уверенными шагами вёл её вниз, замечая тропы и следы, который Ирулан не видела. Пока они доходили до песчаного, густо покрытого круглыми камнями пляжа, мальчик превратился в подростка. А когда ступили на пляж — в молодого человека. С чёрными как вороново крыло вьющимися волосами. Тёмно-зелёными, словно болото, глазами. Орлиным носом, усыпанным веснушками. Выступающими скулами. Круглым лицом. Если бы Ирулан увидела такого молодого человека где-то на приёме, она бы попыталась с ним познакомиться или хранила бы его образ в сердце, вспоминая, как наивную влюблённость в портреты или в персонажей из книг. Он продолжал улыбаться, нежно и тепло. Когда он снял мундир и обувь? Когда Ирулан осталась в одной нижней сорочке? Она не помнила. Но это прекрасный сон, так что не так важно. Иногда ей снилось нечто подобное. Молодое тело жаждало любви. Но её разум, интуиция шептали о неправильности происходящего. Слишком часто ей снились эти утёс и океан. К тому же, её фантазии редко начинались с разговора о планете, которой могло даже и не существовать, с мальчиком, который взрослел по ходу времени. [Кто ты?] Она что-то спросила. Не помнила что. Не помнила почему. Он отвёл взгляд, его лицо подвернулось странной дымкой. Ответил, но слова растворились в статике, и снова посмотрел на неё. Взгляд серьёзный, но на губах всё ещё доброжелательная улыбка. Мальчик позвал её искупаться. Протянул руку. Ирулан вложила свою без заминки. Они шли к воде: мальчик спиной, глядя на Ирулан, при этом не поскользнулся на влажных камнях или не запнулся. Волна окатила его стопы. Словно ужасное масляное пятно, разошлась кровь. Океан покраснел. Ирулан хотела отшатнуться, не входить в воду, но мальчик перехватил её запястье и потянул за собой. Держал крепко. Не отпускал. Улыбнулся, неловко, словно просил прощения. Металлический запах вперемешку с чем-то сладким мешал думать. Ирулан пыталась вырваться, но мальчик до боли сжимал её руку. Во сне не могло быть больно. Не могло ведь? Он утянул её под воду, и всё потемнело.***
Ирулан хотелось бы сказать, что она проснулась с криком. С дрожью. Как после худшего кошмара. Что она могла встать и ходить по комнате, чтобы отвлечься от стойкого запаха металла и чего-то сладкого. Но она проснулась без возможности двигаться. Открыла глаза и не могла шевельнуть пальцем. Тело не слушалось, словно чужое. Светошар не среагировал на пробуждение и не подлетел ближе. На живот что-то надавило. Кто-то сел. Мокрый. Взгляд Ирулан с трудом сфокусировался на тёмной фигуре. У неё на животе сидел мальчик, его взрослая ипостась, с волос и лица капала кровь, и он что-то бормотал. Ирулан в ужасе пыталась пошевелиться, изо рта у нее вырвалось только нечленораздельное мычание. А затем она поняла, что твердил мальчик. — ...малая смерть. Я встречу свой страх. Дам ему дорогу надо мной и во мне... Он читал литанию ордена Бене Гессерит против страха, которую следовало читать самой Ирулан. Его голос звучал надломленно, сипло, будто и не отражался от стен, проходил сквозь всё, не задерживаясь. Точно также как капли ледяной крови стекали по его волосам, падали на Ирулан и будто проходили сквозь неё, как голограмма. Замораживали нутро. На мычание Ирулан отреагировала стража, дверь с треском открылась, ударилась в стену, а светошар пришёл в движение. Мальчик исчез, а Ирулан смогла сдавленно застонать. Она всё ещё не могла двигаться, и охраннице хватило ума позвать врача. Когда он вошёл в комнату, Ирулан могла уже пошевелить пальцами. — Сонный паралич, — заключил врач. Ирулан заметила в дверях Венсицию. Только этого не хватало. Но и прогнать её не получалось — голос всё ещё не слушался. Зашла мама, она шикнула на Венсицию, чтобы шла отсюда, но упрямая сестра с места не двинулась. После того как Ирулан помогли сесть — ей хотелось выглядеть хоть немного благообразно перед мамой, императрицей Анурил Коррино — доктор доложил результаты осмотра. — Это какой-то яд? — спросила мама и присела на кровать. — Не думаю. Принцессе Ирулан приснился особенно неприятный сон. Пока что рекомендую не принимать снотворного зелья или изменить его состав и дозировку. Иногда неполное пробуждение может быть вызвано именно его действием. Мама кивнула и отправила его прочь. Венсиция не ушла и села рядом с мамой. Ей двенадцать, и ничего интереснее сонного паралича старшей сестры в последнее время не происходило. Несколько месяцев назад им удалось избавиться от последней беременности одной из наложниц отца, которая могла принести в дом Коррино мальчика, а значит и наследника. С тех пор всё было спокойно. — Что тебе приснилось? — спросила мама и взяла её руки в свои мягкие и тёплые ладони. Ирулан открыла было рот, чтобы начать пересказывать, но вдруг Венсиция хмыкнула и закатала рукав её сорочки. — Это ты сама так? — спросила она. Ирулан сдавленно выдохнула, и у неё на лице отразился явный ужас, так что мерзкую улыбочку Венсиции будто смыло. Водами огромного дикого океана. На её запястье красовался синяк в форме ладони. Отчётливо виднелись пальцы. Можно было разглядеть кровоподтёки там, где он удерживал её. — Три резких вдоха, — холодно отрезала мама. Ирулан сделала именно это, пока страх не отступил. Она положила свои пальцы на синяки, но знала, что следы не совпадут. Мальчик держал её крест-накрест, и синяки тому подтверждение. Она пересказала на одном дыхании все: сон, его концовку и видение после пробуждения. Мама какое-то время молчала. — Мы можем попытаться найти его или хотя бы сократить список. Если он сейчас ребёнок, то можем начать искать уже исходя из этого. — Скорее всего он — сын Бене Гессерит, — предположила Ирулан, но мама покачала головой. — Сонный паралич вызван в первую очередь твоим разумом, так что не стоит ограничиваться этими рамками. Тебе уже снился этот сон, предположим, что это место и этот мальчик существуют. — У неё ведь нет дара к предзнанию, — вставила Венсиция. У Ирулан даже не было сил ответить «как и у тебя». — Оно может проявляться и у тех, кто к нему не расположен. Слишком реалистичные сны — один из вариантов предзнания. Особенно повторяющиеся. Мы можем начать просматривать все великие и малые дома, искать моложых наследников. Затем отсечём тех, кто не подходит под описание. Возможно, придётся задействовать ментата, — мама поморщилась. Она сжала руки Ирулан и отпустила. — Венсиция, иди спать. Тон матери был холоден. Как у отца, когда он говорил с ней как с императрицей. Венсиция встала и собралась уйти, но мама перехватила её руку и жестами сказала никому об этом не рассказывать. Венсиция кивнула и выскочила за дверь. Разговор продолжился жестами. «Если сон повторится, скажи об этом. Попытайся узнать у мальчика, кто он и откуда. И встреть его с большим достоинством, чем сегодня ночью.» Ирулан кивнула. Тело болело, словно после долгой тренировки, но это всего лишь неудачное пробуждение. Ей было стыдно, что всё обучение Бене Гессерит словно бы исчезло в этом кошмаре, будто она и не умела контролировать свой ужас. Но Ирулан доказала, что она человек: успешно прошла испытание гом джаббаром. Однако что-то в мальчике сводило на нет все её умения, оставляя беспомощной. И это заставляло её свернуться калачиком во всё ещё тёплой постели и обнять себя руками.***
Мальчик снился ей периодически. Каждый раз она стояла одна на утёсе и смотрела на океан. Каждый раз он дёргал её за рукав. Каждый раз он становился чуть старше в самом начале, по сравнению с прошлым сном. Он всегда рассказывал ей о своей планете, о своих людях и родителях, но имена и чёткие детали ускользали от Ирулан, стоило ей проснуться. Они растворялись, будто что-то не давало ей вспомнить. Облака всегда были разные, цвет, форма, даже время суток. Ирулан определила только, что на этой планете никогда не бывало ночи. Каждый раз Ирулан спускалась с мальчиком на берег, будто ей ничего не угрожало. Каждый раз она клала свою руку в его ладонь. Каждый раз все вопросы, что она задавала в этот конкретный момент в других снах, всплывали в её голове, и она задавала следующий. [Откуда ты?] [Кто твои родители?] [Ты сын сестры бене Гессерит?] [Ты обладаешь предзнанием?] [Куда ты меня ведёшь?] [Почему ты мне снишься?] Каждый раз он отвечал, но его ответ исчезал до следующего сна. Он улыбался, словно просил прощения, и вёл её в воду, в кровавый океан. Каждый раз Ирулан вырывалась. Будто не знала, чем это закончится. Каждый раз она просыпалась и сразу проваливалась в сонный паралич, мальчик сидел у неё на животе и читал литанию против страха. Со временем она научилась просто ждать, когда это закончится.***
— Как думаете, почему наши предки решили избавиться от плохой погоды на Кайтэйне? — спросила как-то Ирулан. Она с сёстрами пошли на пляж искупаться, но моря Кайтэйна спокойные, слишком голубые, неестественные. Разницы между этим местом и бассейном почти не было. — А зачем нам плохая погода? — спросила Руга. Ей исполнилось одиннадцать. Вот-вот она превратится в подростка, неловкого и угловатого. Она вырастет хорошенькой, Ирулан это видела. Но подростковую фазу Руги ещё только предстояло пройти. — Мы должны видеть что-то, кроме спокойствия и благоденствия, — ответила Ирулан и заправила прядь волос за ухо Руги. — Зачем? — снова спросила та. Ирулан почти хотела ей рассказать насколько красив дикий огромный океан, но решила, что это не стоит времени. Руги не поймёт. И объяснять ей казалось бессмысленным. С другой стороны, на Руги слишком многие поставили крест. Мама не обучала её столь же подробно, как старших сестёр. Даже обучением самозащите пренебрегали. Только этикет и танцы. Ирулан открыла было рот, но Руги уже отвлеклась. Так что Ирулан промолчала, продолжила рассматривать море, которое теперь казалось ей искусственным. — Пойдём, Ирулан! — радостно воскликнула Руги и протянула ей руку. Ирулан передёрнуло от ужаса. Мальчик — ровесник Руги, и он всегда звал её в воду. Но перед ней была Руги, младшая сестра, а за ней — неестественно голубое и спокойное море, которое не превратится в кровь. В тот день Ирулан не плавала.***
Ирулан снова стояла на утёсе, но всё вокруг было покрыто густым туманом. Лишь по звуку волн, бушующих внизу, она определила, что это за сон. Мальчик так и не пришёл, впрочем, стоило начать называть его юношей: в начале снов он уже походил на подростка. Лет пятнадцати. Или тринадцати, он выглядел очень юным. Впервые Ирулан сама пошла вниз, и это оказалось куда сложнее без проводника. Пару раз она поскальзывалась на влажных камнях. Расцарапала ладонь, когда уцепилась, чтобы не упасть. Но она дошла до пляжа. Мальчик сидел там. На камне, прижав к колени к груди и обхватив руками. Он смотрел в сторону океана. — Ты можешь пойти искупаться, — сказал он. — Сейчас я не уверен, хочу ли в воду. — Что-то случилось? — спросила Ирулан. Она осторожно присела рядом с ним, заметив, что её одежда не изменилась — обычно на пляже она оказывалась в чем-то другом. Да и он был в пижаме из светлой ткани, поверх которой перекинуто какое-то тряпьё, а не в привычном уже мундире. Мальчик — юноша пожал плечами. Он ничего не ответил и не завёл разговор. Ирулан сидела рядом, ожидая хоть что-то, но сон всё не заканчивался. Так что она встала и пошла к океану одна, другого способа проснуться она не видела. Вода не окрасилась при её приближении, но океан бушевал сильнее обычного. Ирулан показалось, что заходить в воду опасно. Она зашла по пояс, платье вздулось и мешалось, так и не сменилось на что-то удобное. Ирулан обернулась, и увидела, что юноша сидел не на камне, а на трупах в чёрной форме, похожей на его мундир. И на телах в форме сардаукаров. У него на коленях лежала голова голого мужчины, а у ног — мужчина в странном тёмном костюме, не похожем на броню. Она хотела пойти к нему, но почувствовала, как её схватили за волосы и потянули в воду. Вокруг были люди. Мужчины и женщины, одетые в цвета великих домов Ландсраада. И они убивали её. Пробуждение снова встретило её уже знакомым весом на животе, не отражающимся от поверхностей голосом и холодными кровавыми каплями, проходящими сквозь неё.***
В тот день она узнала о гибели дома Атрейдесов на Арракисе. И о том, что Харконненов никто и не собирался призывать к ответственности за огромные человеческие жертвы, когда им было необходимо следовать правилам Войны убийц и убивать только Атрейдесов, но не их людей. Но канли, вражда, что длилась более десяти тысяч лет, подошла к своему логическому завершению — победе одного дома над другим. Многим позже Ирулан не могла понять, почему ей не пришло в голову посмотреть на изображение Пола Атрейдеса тогда. В своих попытках найти того мальчика из сна, она ни разу не видела наследника Атрейдесов на голограммах. Позже выяснилось, почему его отсекали раз за разом: не хватало веснушек, скулы не так сильно выступали. А когда он стал похож на версию из сна, его голограмма перестала обновляться. Да и зачем включать в список официально мёртвого наследника.***
Сон приходил снова. Редко, ещё реже. Но каждый раз он начинался уже на пляже. Юноша больше не дёргал Ирулан за рукав, он мягко касался её плеча. Рассказывал детские сказки, редко говорил о своей планете. Они доходили до воды, он протягивал ей руку. Ирулан подавала свою, вспоминала каждый их разговор, задавала вопросы и забывала ответы до следующего сна. [Что произошло?] [Как ты выжил?] [На Арракисе действительно так плохо?] [Что ты будешь делать?] [Ты вернёшься на родину?] Теперь он почти не улыбался. Извиняющимся жестом гладил её руку большим пальцем и вёл в воду. Затем сидел на её животе и наблюдал за ней, шептал литанию против страха. Она превратилась лишь в ещё одну часть кошмара и больше не работала.***
Харконнены больше не справлялись с добычей пряности. Что-то изменилось на Арракисе. Отец собирался отправиться на планету сам и править железной рукой, если понадобится. В ту ночь Ирулан шла спать с непонятным беспокойством. И долго не могла уснуть.***
Ирулан снова стояла на пляже, но в этот раз юноша — Пол, теперь она точно знала, кто он — стоял лицом к океану. Она снова заметила его первой. Он передёрнул плечами и обернулся, словно почувствовал её взгляд. Вода бушевала, молнии били в волны, ветер сбивал с ног, но почему-то над ними не было дождя. Ирулан осторожно подошла ближе, но держалась на расстоянии, чтобы он не смог её сразу схватить. Глаза Пола больше не были болотными, они стали синими. Синими на синем. Веснушки виднелись на загорелой коже, но, возможно, Ирулан видела их по привычке. И он не улыбался. Казался усталым. Будто тяжесть всей известной вселенной легла на его плечи. Ирулан не знала, что сказать или спросить. Пол протянул руку. — Я не пойду с тобой, — сказала Ирулан и сделала шаг назад. Она ожидала злости, но вместо этого Пол только пожал плечами. — Это твой выбор, — согласился он, но руку не опустил. — Но тебе стоит знать последствия отказа. — Какие? Он указал подбородком куда-то позади неё. Ирулан осознала, что оборачивалась всего лишь раз в этих снах. И что из-за тумана она видела только Пола и трупы возле него. Ей не стоило оборачиваться. Стоило отказаться. Утёс, на котором они стояли, оказался огромной горой тел. Гражданские, сардаукары, представители великих домов, а ближе всего — семья Ирулан. Отец. Мама. Сёстры. Придворные и все, кого она считала близкими ей людьми. — Это твой выбор, — повторил Пол. Он стоял там же, с протянутой рукой. Волны каждый раз не дотягивались до его босых ног. — Зачем всё это? Месть? — Ирулан чувствовала, что её захлестнула ярость, которую стоило бы подавить. Но без разницы. Она продолжала смотреть на тела своей семьи. — Если бы я просто хотел отомстить, то вернулся бы на Каладан и рассказал обо всём произошедшем в Ландсраате. Вас бы убили из страха, что с ними произойдёт то же, что произошло с нами. Великие дома этого очень боятся. Ирулан вздрогнула, вспоминая сон, в котором Пол не повёл её в океан, и снова посмотрела на него. Он впервые за долгое время улыбнулся, будто просил прощения. — Но это привело бы человечество к гибели. — Хаос, — сказала Ирулан, Пол покачал головой и поднял взгляд к небу. Что-то спускалось оттуда. Что-то страшное, зловещее, горящее фиолетовыми и красными огнями. — Они придут уничтожить человечество, поработить его. Нас нужно спасти от них. И у меня нет другого выбора, кроме как пролить столько крови, что можно заполнить ей все океаны Каладана. Я сделаю это с твоей поддержкой или без неё. Ирулан сглотнула и посмотрела на Пола. На секунду перед ней предстал пятилетний мальчик, ровесник Руги, на котором мундир смотрелся не по возрасту серьёзно. Всё это время он вёл её сюда. Никогда не сходил с тропы, кроме одного раза. Квизац Хадерак. Движение пришло против воли. Ирулан толкнула Пола в воду, окрасившуюся красным от его касания. Выдержала запах крови и разложения. Смотрела ему прямо в глаза и видела только страх и неопределённость. Пол усмехнулся и наклонился к ней. На мгновение показалось, что он собирался поцеловать её, но вместо этого прижался лбом к её лбу и переплёл их пальцы. — Когда я умру, я хочу, чтобы ты нашла себе наложника или мужа. Твой голос не должен исчезнуть в истории. — Он не исчезнет, — сказала Ирулан, и почувствовала, что эти слова были истиной. Предзнание, которым она не обладала. Пол провёл рукой по её щеке, затем отступил и пошёл вглубь, Ирулан за собой он не тянул. Она ещё раз оглянулась на тела, лежащие на берегу, выдохнула и пошла следом.***
Она проснулась, села на кровати и сдавленно всхлипнула. Посмотрела на руки, сжала кулаки, словно подтверждая, что она может двигаться. Поспешила к отцу. Ей нужно попасть на Арракис.