Дешёвые драмы

"Артист может переживать только свои собственные эмоции. Поэтому сколько бы вы ни играли, что бы ни изображали, всегда, без всяких исключений вы должны будете пользоваться собственным чувством! Нарушение этого закона равносильно убийству артистом исполняемого им образа, лишению его трепещущей, живой, человеческой души, которая одна дает жизнь мертвой роли" Станиславский

Город Морио, расположенный в пригороде города S, славился своими солнечными днями, просторными пляжами и низким уровнем преступности. Это делало его одним из тех мест, куда приезжали для того, чтобы хорошенько отдохнуть. Поэтому было неудивительно, что в таком месте появился театр. Для многих людей, которые ценят культуру, приятным времяпровождением является посещение спектакля в вечернее время: после того, как Солнце уже зайдёт, и с пляжа придётся уходить. Обычно это делали зажиточные люди, поддерживающие статус. Но простые граждане также посещали театр почти каждые выходные. Цены не кусались, а актёрский состав был не хуже, чем в больших городах типа Токио или Осаки. Само здание было не очень большим. Имело два этажа. На первом располагались просторный холл, кафетерий, туалетные комнаты, гардеробная, технические помещения и входы в зал. Зрительный зал был довольно скромным. Всего на сто пятьдесят мест в партере и двадцать мест на балконе. Сцена была на удивление крупной. Имела люки-провалы и даже вращалась, что было редкостью для театров маленьких городов. Да и технически была оснащена совсем неплохо. По правую сторону от сцены располагались грим-уборные. Их было две: для женщин и для мужчин. На втором же этаже были расположены танцевальный класс, небольшой репетиционный зал, также технические помещения, реквизитная, костюмерная и комната отдыха, где зачастую можно было найти ночующих актёров, когда не было времени для того, чтобы отправиться домой. Интерьер не выглядел так, как рисуется в голове человека образ драматического театра. В нём не было дорогих золотых люстр и картин XVIII века. Всё было оформлено в современном стиле. Здесь очень редко ставились пьесы, написанные в ушедших веках. А если и ставились, то были переработаны. Всё в этом театре кричало о том, что современность тоже на многое способна. И если зачастую подобные театры получали уйму критики, то в случае театра “Duwang” всё было иначе. Нет, конечно, находились те, кому могли не прийти по душе некоторые постановки. Каждому не угодишь. Но, в целом, театральная труппа этого театра имела хорошие отзывы. На данный момент под руководством молодого режиссёра – Нориаки Какёина – служители театра готовили спектакль, который имел простое название – “Лето в Морио”. Весь сценарий был разработан полностью Нориаки и впоследствии принят всеми с большим восторгом. Работа над постановкой началась ещё два месяца назад. И пока всё шло по плану. Спектакль повествует о двух возлюбленных, которые приехали в Морио на месяц, чтобы отдохнуть от суеты Токио и восстановить страсть в отношениях, которая спустя время сошла на нет. В итоге они попадают в ряд странных и даже мистических ситуаций, которые позволяют им испытать не только друг друга, но и себя. В конечном счёте они понимают ценность возлюбленного в их жизни и стремятся к счастливому финалу. Постановка требовала множества костюмов. В основном это были образы разной японской нечисти, с которой приходилось сталкиваться возлюбленным. Над декорациями также велась активная работа. Спектакль меняет четыре места действия. Всё должно как следует отражать дух мистического Морио. И всё было бы просто замечательно, если бы не возникло проблем в актёрском составе. Нет, режиссёр не сомневался в том, кому он отдаст главные и второстепенные роли. И весь состав работал просто великолепно, когда происходило действие. Но Какёину определённо требовалось обезболивающее, пока его голова не взорвалась. – Ты идиот! – раздался резкий голос, эхом разносящийся по почти пустому залу. Чудесная акустика иногда творила страшные вещи. – Какого чёрта ты меняешь реплику?! – Ну простите, что я один… – на последнем слове второй возбудитель спокойствия сделал акцент. – Один раз! Забыл правильную формулировку. Смотри, не урони корону от того, что у тебя карта памяти вставлена в мозг. Последнюю сцену ты не "переживал" вообще! Что это за робот? – И ты мне сейчас будешь говорить о “переживании”? Да я отказываюсь верить в то, что ты имел личный опыт для того, чтобы сыграть эту сцену, как подобает хорошему актёру! Это ТЫ сыграл отвратительно! Станиславский в гробу вертится, когда видит, как ты ступаешь на подмостки, Хигашиката! Это было надолго. Ну ничего, всё равно репетиция не прерывалась на перерыв уже два часа. Пора было отправиться в кафетерий и перекусить чего-нибудь, запивая всё просто невероятным кофе, который готовил Тонио Труссарди. – Перерыв тридцать минут! – громко командует Нориаки, встаёт с места, разминает спину, отчего та издаёт хруст. А после начинает двигаться в сторону выхода. Все облегчённо выдохнули. От графика они не отстают, поэтому можно было побаловать себя отдыхом. Польнарефф – учитель танцев и фехтования – присоединился к режиссёру, и они вместе покинули зал. Их примеру следуют все остальные. Вот только спорящие, кажется, его совсем не услышали, увлечённые активным срачем друг с другом. – Станиславский вертится в гробу не из-за меня, а из-за отсутствия в твоих действиях правдоподобности. Это что вообще было? Ты поднёс руку ко лбу, когда отыгрывал полуобморочное состояние Ичиро. Кто по-твоему делает так в жизни, а?! – Да, я поднёс её, потому что хотел ударить себя по лицу от невозможности смотреть на твой дилетантизм! Хигашиката Джоске и Кишибе Рохан на данный момент являлись ведущими актёрами труппы. Помимо них были ещё артисты, которых нельзя было ставить ниже. Но при распределении ролей для данного спектакля Какёин, кажется, вообще не сомневался в том, чтобы поставить на главные этих двоих. Их типаж очень подходил. Поговаривают, что они даже послужили прототипами для создания персонажей. Вот только всегда, когда эти двое сталкивались друг с другом, происходили ссоры, скандалы и дешёвые драмы. Кишибе Рохан – профессиональный актёр, окончивший Академию театрального искусства Маунт-Вью в Лондоне. В его мастерстве никто не мог усомниться. С самого детства он был в основном составе многих театральных “семей”. Особенно отличился он в роли Гамлета, когда ещё учился в Лондоне. Тогда его заметили представители лучших театров. Но после череды спектаклей, где его восхваляли и пророчили будущее настоящей звезды, Рохан захотел вернуться на родину. Поэтому в возрасте двадцати двух лет он оказался в Морио – его родном городе. Тут было тихо, спокойно. Театр тоже казался по-своему уютным, а его служители приняли Кишибе с распростёртыми объятиями. И пусть он иногда (очень часто) выводит “простых смертных” из себя – это не мешает ему быть прекрасным актёром. В его игре не было излишней напыщенности, самолюбования. Он понимал, что играет и для себя, и для зрителя. Рохан всегда профессионально подходил к каждой роли. Он умел жить чувствами своей роли на глазах публики. Умел создавать художественный образ, несущий в себе определённую идею. Знал все основы. Читал и вникал во все нюансы системы Станиславского. Иногда даже проводил тренинги по "Гимнастике чувств". В общем, был золотым слитком, посланником небес. Особенно всех впечатляло то, как он мог умело распаковать для себя роль. Прекрасно читать между строк. Был также Джоске Хигашиката. Этот парень намного проще, чем возвышенная личность, описанная выше. У него не было какого-то особенного актёрского образования. Джоске планировал поступать в актёрскую Академию, но на данный момент являлся непрофессиональным актёром. Но это не означало, что Хигашиката не понимает сути всего, что является основами актёрского мастерства. Многие замечают, что когда он выходит на сцену, им кажется, что перед ними стоит профессионал. Это видно в каждом его движении, слове, вздохе, взгляде голубых глаз. Он умеет жить ролью и при этом оставаться собой. В нём есть эта двойственность, которая свойственна хорошим актёрам. Пусть он и не учился в профессиональном учебном заведении, но с детства посещал театр. Ходил в любительские театральные коллективы. Его отец являлся хозяином театра, в котором они с Роханом сейчас служили. И Кишибе часто использует этот факт, как способ принизить достоинства Джоске. К слову, этим занимается ежедневно только он. Остальные же члены театральной “семьи” принимают Джоске со всей любовью и нежностью. Почему же сложилась такая ситуация? Рохан просто бесился. Его злило, что Джоске был не хуже него при том, что они были на разных уровнях образования. И он точно никогда в жизни не скажет вслух, что играть с Джоске – лучшее, что с ним случалось на подмостках. Иногда он даже изменял правилам системы и растворялся в своей роли. Настолько хороша была игра его товарища по сцене. Когда они впервые показывали спектакль, в котором оба принимали участие, зал взорвался от аплодисментов в конце. Это была детективная постановка, где Хигашиката играл полицейского, а Кишибе – мангаку, который попал в центр криминальных событий. Никто из тех, кто писал рецензии, не смог обойти этих двоих. Благодаря им дальнейшие сборы спектакля были настолько хорошими, что режиссёру даже предложили гастроли. Затем было несколько спектаклей, где их персонажи практически не пересекались, и Какёин считал это большим упущением. Поэтому в новом спектакле им была уготована роль любовников, которые практически весь спектакль находятся вместе. И кто же знал, что это станет невероятной головной болью для всех. Даже для световиков. Первым эти драмы начал, разумеется, Рохан. Он заметил несколько небольших косяков в понимании роли Джоске и начал активно его прессовать по этому поводу. Раздул из мухи слона. Вскоре Хигашиката решил отомстить ему в таком же стиле. И тогда началось… Ни дня без пререканий. Поначалу Какёин и остальные ещё пытались их утихомирить, но сейчас смирились. – Голубки, вы всё ещё воркуете? Может перерыв возьмёте? Откуда в вас столько энергии? – позади Джоске возник красивый светловолосый мужчина в возрасте. Его звали Цезарь Антонио Цеппели. Горячий итальянец был не менее востребованным актёром. Но так же умудрялся совмещать игру на сцене с должностью заместителя Джозефа Джостара – владельца и директора театра. В связи с возрастом, сейчас Цезарь играл в основном привлекательных отцов, мудрых магов, начальников. И его очень забавляла химия между Джоске и Роханом. Цезарь был натурой романтичной и во всём видел своеобразный подтекст. – Какие мы вам голубки?! – громко возмутился Рохан. – Это ещё кто с кем воркует?! – дополнил его недоумение Джоске. – Ребятки, да вам бы разрядить уже эту сексуальную энергию между вами. И жизнь проще станет, – Цеппели подмигнул им, продемонстрировал ехидную улыбку и скрылся за кулисами, направляясь в гримёрную. Двое фыркнули. Рохан демонстративно развернулся и зашагал в сторону выхода так, будто он был максимально хреновым актёришкой. Ещё и бёдрами завилял, мол, “смотри, какой я весь обалденный. В отличие от тебя!”. А Джоске это только развеселило. Он продолжал стоять на сцене, провожая его взглядом, пока стройная фигура не исчезла из поля зрения. Джоске был проще Рохана во всём. И даже никогда по-настоящему на него не злился. Делал это лишь для вида, просто потому что ему нравилось бесить его. Никто не мог себе позволить так обращаться с Великим Кишибе Роханом. А он мог. И несмотря на всю ненависть, которую так усердно демонстрировал Кишибе, Джоске понимал, что они оба ловят кайф от взаимодействия друг с другом на сцене. В обычной жизни они почти не общались. Хотя обычной жизни у актёров в принципе не особо много, но она всё же есть. Рохан, кажется, пытается избегать всех коллег, когда они находятся вне театра. Даже не на все корпоративы приходит. Однако рождественские никогда не пропускает. За три года, что Кишибе в труппе, он только раз позволил себе напиться. Как раз на Рождество, которое было четыре месяца назад. И как же он ненавидел этот день. Джоске потом ему весь чат заспамил фотографиями, где Кишибе сначала пьёт, потом спорит с Окуясу, потом, видимо, не различая Ниджимуру и столб, начинает спорить со вторым. После танцует с Микитакой (декоратором) на барной стойке, заставляет Коичи (звуковика) петь с ним в караоке, а потом ложится на диван и засыпает прямо там. Хорошо ещё, что Джоске умолчал о том, что сам нёс его до дома и укладывал спать, слушая несвязные оскорбления, а затем тихие благодарности. Если бы Рохан и об этом узнал, то Хигашикате было бы запрещено приближаться к нему, пока они не на подмостках. Из этого должно складываться впечатление, что Джоске с некоторой теплотой относится к своему самопровозглашённому сопернику. Но всё не так просто. Хигашиката и сам не знает, как относится к нему. Он всё ещё анализирует это у себя в голове. – Перерыв окончен! Начнём со сцены, на которой мы остановились, – прозвучала команда режиссёра, когда все отдохнули и вновь были готовы к труду и обороне. *** – Ичиро, тебе плохо? – Джоске обеспокоенно подбежал к Рохану, который сидел возле бутафорского дерева, оттягивая рубашку и тяжело дыша. Его тело покрывалось потом, дыхание становилось прерывистым, глаза, смотревшие в паркет, остекленели. – Маширо… Не подходи ко мне, пожалуйста, вдруг это заразно? – Кишибе горько улыбнулся, его глаза стали медленно закрываться, а дыхание затихать. Казалось, что и сердце его вот-вот остановится, хотя оно билось, как ни в чём не бывало. – Да плевать мне на это! – С надрывом прокричал Джоске, подбегая к Кишибе и крепко сжимая его в своих объятиях, зажмуривая глаза на которых выступали капельки слёз. А спустя несколько мгновений добавил театральным шёпотом. – Я никогда тебя не брошу. Ты – мой самый близкий и дорогой человек, Ичи… – Ты такой тёплый, – Рохан расслабил тело, улыбка на его губах сменила горечь на умиротворение. В этот момент освещение на сцене изменилось. Всё приобрело нежные голубые тона, после чего появилась красивая девушка в лёгком белом одеянии, которое полностью закрывало её ноги и руки, отчего создавалось впечатление, что она парит в воздухе. Девушка улыбнулась, встала позади пары и сыграла на флейте. Чары, наложенные на Ичиро, развеялись, на несколько секунд стало темно. А когда освещение вновь вернулось в нормальное состояние, девушка уже исчезла, будто её никогда здесь и не было. – Ичи, прошу, не покидай меня… – Джоске всхлипнул, и вместе с ним где-то всхлипнул один световик, наблюдая за сценой. – Маширо, я… – Рохан распахнул глаза, плавно выпрямляя спину, а затем с искренним удивлением смотря на Джоске, который продолжал смотреть на него сквозь слёзы, но тоже слегка ошарашенно. – Силы возвращаются ко мне. Но… Как? – Ичиро! – Джоске обнял его ещё крепче, разрыдавшись в голос, зарываясь носом между шеей и плечом второго и бормоча. – Богиня всё-таки не покинула нас. Я так счастлив, ты ведь правда останешься со мной? Ты не бросишь меня? – Да как я могу? – Рохан отвечал мягко. Кладя ладонь на мягкие волосы Джоске, заплетённые в хвостик и нежно поглаживая их. – Я бы ни за что тебя не покинул, даже если бы моя душа отделилась от тела, я всё равно бы наблюдал за тобой. Мы ведь через столько всего прошли. Я так сильно… – Я тоже, – перебил его Хигашиката. – Я тоже люблю тебя. Когда всё это закончится, то мы вернёмся в Токио, и я больше никогда не посмею усомниться в том, что мы родственные души! – Стоп! – Раздался громкий голос Нориаки. И тогда вся эта романтичная атмосфера развалилась с такой скоростью, что сложилось впечатление, будто её никогда и не было. Джоске отпустил Рохана, поднимаясь на ноги, доставая платок и вытирая лицо. Рохан же в свою очередь тоже поспешил подняться на ноги и выйти на авансцену, чтобы послушать указания режиссёра. – Итак, дальше мы ещё не репетировали, верно? – Какёин озадаченно смотрел в сценарий. – Мне немного не нравится концовка следующей сцены. Не хочу путать вас в правильной постановке задач, поэтому на сегодня это всё. Может есть какие-то предложения? – Предлагаю убить Маширо, – сухо сказал Кишибе, кидая взгляд на Джоске, который подходил к нему. – Эй, ты сломаешь всю постановку! – возмутился Хигашиката. Ему не хотелось смерти Маширо. – Да я шучу, душнила. – Это я-то? – Всё-всё, девочки, успокойтесь, – саркастично проговорил Нориаки, с интересом разглядывая страницу сценария, не поднимая взгляд на в очередной раз спорящих актёров. – Нориаки, слушай, – позади него возник высокий француз. Сделал он это так тихо, что режиссёр вздрогнул и едва не ударил его, уставившись на Жана широченными глазами. – Ещё раз так сделаешь, и я уволюсь! – всё ещё пребывая в шоковом состоянии, практически прокричал Какёин. – Друг, успокойся. Тебе бы выходной взять, – Польнарефф похлопал его по плечу, а затем ткнул на строчку в сценарии. – Я, конечно, не сценарист, но тебе не кажется, что логичнее было бы эту сцену закончить поцелуем? Как-то неправдоподобно, что пара прошла через такое и ни разу не поцеловалась. Думаю, что это было бы хорошей кульминацией. Возвращение былой страсти, всё такое. Нориаки ещё раз внимательно перечитал последнюю страницу сцены, о которой они говорят. В целом, Польнарефф был прав. По изначальной задумке в этой сцене подразумевался поцелуй. Но Какёин решил не издеваться над Джоске и Роханом, поэтому убрал его. И только сейчас осознал, что выкинуть-то его не получается, на самом деле. Мужчина изучающим взглядом посмотрел на актёров перед ним, чтобы оценить обстановку. – Ну, что вы смотрите? Не я режиссёр, – Джоске выглядел абсолютно спокойным. Это заставило Нориаки ещё раз убедиться в том, что паренёк является прирождённым актёром. Который понимает и чётко разграничивает роль и своё собственное “я”. – Тут он прав, – кивнул Кишибе, хотя менее уверенно. – Только есть одна проблема. Я не уверен, что смогу правильно прочувствовать этот момент. У меня нет опыта в поцелуях. Рохан всегда (или почти всегда) был честен, что было его положительной чертой. А ещё он хотел вновь продемонстрировать своё превосходство. Дело в том, что Кишибе был уверен, что Джоске также не имеет этого опыта. Он никогда не спрашивал об этом, но знал, что Хигашиката “старой веры”, поэтому, скорее всего, никому ещё свой поцелуй не отдал. И тем, что Рохан заговорил об этом первым, он пытался поддеть Хигашикату, мол: “смотри, в отличие от тебя, я забочусь о реализме”. – О, это не проблема. Могу помочь, – и этой фразой Джоске буквально выбил “заработанное” Роханом очко, забирая его себе. – Пф, говоришь так, будто у тебя опыта много, – Рохан всё ещё пытался встать в защиту. Вдруг получится! Не может же этот надоедливый засранец говорить правду? – Эй, я не вру! Да, я ни разу ещё не целовался вне сцены, но у меня уже были роли, играя которые, мне приходилось целоваться, – парень неловко почесал затылок, отводя взгляд в сторону. Хотя несмотря на внешнюю неуверенность, голос его не дрогнул. – Это, конечно, не совсем личный опыт. Но мы его и не получим. Ты можешь сломать себе палец, чтобы понять, каково это. Но влюбиться по щелчку пальца не получится. Поэтому пользуемся доступными нам средствами. Меня вот учила одна знакомая актриса. Было неловко, но ради дела же… К тому же, – вот тут его голос слегка дрогнул. – Если ты будешь учиться со мной, то не возникнет никаких казусов, верно? – Парнишка прав, – вставил свою лепту Польнарефф, который, на самом деле, просто хотел, чтобы эти двое перестали притворяться, что не тащатся друг по другу. Абсолютно все в театре были уверены, что рано или поздно Джоске и Рохан начнут встречаться. Это было не только из-за того, что они постоянно ссорились как старые супруги. Но и потому, что каждый в труппе заметил одну интересную вещь: когда Джоске занят каким-то важным делом, Рохан то и дело кидает на него мимолётные взгляды. То же с Джоске, хотя с его стороны взгляды не мимолётны. Он откровенно пялится на него, блуждает взглядом по красивому телу. Иногда кажется, что у Хигашикаты сердце останавливается, когда он случайно задевает своей рукой руку Кишибе. И это при том, что на сцене они могут обжиматься и даже не моргнуть по этому поводу. Эти двое прекрасные актёры на сцене, но просто отвратительные в жизни! Рохан одарил Какёина вопросительным взглядом, на что тот лишь пожал плечами, соглашаясь с Джоске. Кишибе тяжело вздохнул, снова смотря на партнёра по сцене. В этом ведь ничего такого нет, верно? Такая проблема возникла лишь потому, что Рохан впервые играл чьего-то возлюбленного. Это был интересный опыт, но в то же время было очень сложно. Ведь о чувстве любви он знает только из множества анализов, которые он провёл. А для того, чтобы достать что-то изнутри, обращался к воспоминаниям о материнской любви, хотя понимал, что это не то. Согласиться с Джоске было на самом деле лучшим вариантом… И это раздражало. Почему он снова прав? – Ничего не поделаешь. Приходи завтра в репетиционную после прогона, – Рохан взял со столика, который стоял рядом с режиссёром, стакан воды, а после зашагал в сторону выхода из зала. – О, и не забудь почистить зубы, – бросил он напоследок. – Поздравляю, пацан, – Жан-Пьер хлопнул ладонью по спине подошедшего к ним с Нориаки Джоске, отчего тот аж икнул. – Это всего лишь тренинг, – проворчал Джоске, не понимая, откуда в его груди появилось волнение. *** – Это просто невозможно, Коичи-кун. Как может… – Рохан выглядел так, будто он птица-бомбочка из известной игры, и вот-вот лопнет. При этом едва не проливая на бедного Хиросе свой кофе. Обошлось. – ...Этот идиот говорить такие вещи, когда в нём нет профессионализма, – не заинтересованно продолжил мысль Рохана низкорослый парнишка, пытаясь поймать вилкой последние спагетти, которые любезно приготовил ему Тонио. – Вот! – Победно воскликнул Кишибе, что заставило Коичи вздрогнуть. – Ты меня понимаешь! Даже мысли мои прочитал! – Да потому что я каждый день слышу от вас одно и то же, Рохан-сан, – он положил еду в рот, прожевал и только затем продолжил. – Просто уже потрахайтесь. Рохан как в этот момент отхлебнул свой мятный латте, так им и подавился, чуть не брызнув напитком прямо из носа. А затем таким взглядом осуждающе-испуганным уставился на юношу, что вновь казалось, что Кишибе переигрывает, хотя это были самые искренние эмоции. – Коичи-кун, что за слова? Мы в храме искусства! – Вас не смущает это, когда вы материтесь на сцене, – с сарказмом заметил звуковик. Работать с Роханом было приятно, он всегда мог подсказать, какой звук лучше добавить, какой убрать, но характер у него был отстойный. – Я просто искренне не понимаю, зачем вы оба трахаете мозги окружающим, когда просто можете доставить друг другу удовольствие. Рохан открыл рот, чтобы как-нибудь яростно возразить на высказывание друга, но Коичи поднял палец, намекая на то, что он не договорил. – Я знаю, что вы хотите сказать. Но будьте честны хотя бы со мной. Мы же друзья, верно? Вам нравится Джоске-кун, Джоске-куну нравитесь вы… Это буквально очевидно и лежит на поверхности. Так в чём ваши проблемы? – Коичи-кун… – заговорил спустя непродолжительное молчание Рохан. – Есть вещи, которые не так просты, как нам кажется. – Определённо такие вещи есть, – кивнул парень. – Но ваши взаимоотношения не входят в их счёт. Так значит, вы не отрицаете, что он вам нравится? Ответ Рохана был достоин какой-нибудь немой комедии. Потому что он молча встал, развернулся и ушёл, оставив Коичи без ответа, но в то же время не оставив никаких сомнений. *** Новый день обещал быть насыщенным событиями. Как минимум потому, что Джоске и Рохану пришлось идти в театр в семь утра. Связано это было с тем, что им нужно было сделать запись для одной из сцен, а Джотаро – главный звукорежиссёр – человек весьма занятой, и свободное время у него было только до девяти утра. Следующее свободное окошко было только после репетиций. А у этих двоих были планы. Парни пришли вовремя, но Джоске выглядел так, будто его несколько раз выкинули из окна машины. Видок у него был помятый. Ещё и синяки под глазами, просто прелестно. Рохан сначала не хотел говорить с ним на эту тему, потому что знал, что потом он его не заткнёт. Или он просто так воображал в своей голове. Но когда Джоске начал зевать, стоя у студийного микрофона, Рохан не смог сдержать яд. – Хигашиката, ещё один раз зевнёшь, и я затолкаю тебе этот микрофон в глотку, – прошипел Кишибе, косясь на партнёра острым взглядом, но не оборачиваясь к нему целиком. Вроде как не заинтересован, но в то же время надеется услышать предысторию. – Простите, Великий и Ужасный, – слегка с сарказмом, но на улыбке проговорил Джоске. – У меня получилось заснуть только в пять утра. – Причина? Ты же в курсе, что у нас сегодня плотный график? Если Джотаро-сан увидит, как ты зеваешь, то он начнёт злиться, а это чревато “случайным” включением повтора твоего голоса в наушниках на полной громкости, – Рохан вздрогнул от накативших воспоминаний. Однажды он посмел дерзнуть Куджо, не ожидая бурной реакции от такого собранного мужчины. Но уже через минуту ему пришлось пожалеть об этом, когда его оглушил собственный голос. Тогда он чуть не сломал дорогие студийные наушники. – Да так, думал о всяком, – он странненько ухмыльнулся, заставляя тем самым Рохана ещё больше озадачиться ситуацией. Но времени на болтовню не было, так как в помещение за стеклом зашли Куджо и Какёин, садясь за пульт и что-то обсуждая. Парни не слышали, что конкретно, из-за звукоизоляции, но, вероятно, что-то касаемое сценария. Неужели снова какие-то изменения? Хотя это нормально в процессе работы. Закончили они с записью довольно быстро – через час. До начала разминки оставалось ещё два часа, поэтому Кишибе решил наведаться в кафетерий, а Джоске ушёл в комнату отдыха, чтобы вздремнуть. Диван был маловат для этого большого парня, но ничего не поделать, пришлось лечь с подогнутыми ногами. Обычно здесь ещё ошивался Окуясу, который был лучшим другом Джоске и по совместительству большим сплетником, но до двенадцати он не появится, а это значит, что можно спокойно засыпать. Что и сделал парень всего за десять минут. Всю ночь он не мог заснуть от мысли, что сегодня ему предстоит поцеловать самого Кишибе Рохана. И, скорее всего, не один раз. И, вроде как, всё это нужно будет исключительно для правильной подачи на сцене. Но что-то внутри начинает делать кульбиты, когда парень задумывается о такой “близости” с партнёром по сцене. На самом деле, Джоске волновался даже перед первой репетицией “Лета в Морио”. Когда режиссёр объявил актёрский состав, Хигашиката чуть не икнул, а может и икнул, он не помнит. Но тогда не было такого волнения. Когда же они оба оказались на сцене в роли любовников, Джоске понял, что внутренне начинает сходить с ума от того, как Рохан себя с ним ведёт. Между ними действительно возникало ощущение, что они встречаются уже несколько лет. Но всё это было игрой, всё это не было личным. Кишибе моментально менялся, когда режиссёр объявлял окончание репетиции. Да и Джоске следовал его примеру. И они начинали играть. Но только уже не на сцене, а in real life. И вроде как оба где-то внутренне осознавали, что играют препоганно, но ничего с этим не делали. Только публику развлекали и раздражали. Точно ли они актёры? Может просто дилетанты? Хигашиката погрузился в глубокий сон и не заметил, как дверь в комнату отдыха открылась. Рохан просидел в кафетерии около часа. Тонио ещё не пришёл, поэтому кофе пришлось заваривать самому. Ещё и книга, которую читал, закончилась. Стало скучно, поэтому он решил порыться в их небольшой библиотеке, которая как раз находилась в этой комнате. Кишибе ожидал увидеть здесь спящего Джоске, учитывая, в каком состоянии он был на записи. Но он совсем не ожидал, что спящий человек может так сильно привлечь его внимание. Джоске спал, закинув ноги на подлокотник из-за чего ступни выходили за границы дивана. Из-за этого Хигашиката казался ещё больше, чем был на самом деле. Голова лежала на противоположном подлокотнике, на боку. Его пухлые губы, которые находили сексуальными практически все, были слегка приоткрыты, густые ресницы подрагивали, а иногда появлялась морщинка на лбу. Видимо ему что-то снилось. Рохан не сдержал любопытства и подошёл к нему, чтобы разглядеть его лицо внимательнее. Не то чтобы он не видел его вблизи ранее. Но спящим – впервые. Можно было разглядеть каждую пору. Удивительно, но для парня ростом сто девяносто и весом в восемьдесят девять килограмм, его кожа на лице не выглядит грубой. Видно, что он ухаживает за ней. Оттого у него полно поклонниц, и его частенько ставят на роли каких-нибудь похитителей сердец, возлюбленных или даже джентльменов, о которых мечтают дамы. Рохан отошёл к столу и выудил из него скетчбук и карандаш, которые оставил там ранее. Рисование являлось его хобби. И вполне успешным. Иногда он задумывается, что если ему надоест сцена, то он с головой уйдёт в это дело. Но какой из него “истинный актёр”, если сцена может ему надоесть? Хотя... Мало ли… Он сел на пол перед диваном, скрестив ноги, и стал неспеша вырисовывать лицо Джоске. Его сопение успокаивало, атмосфера вокруг была такой спокойной и дружелюбной, какой обычно между ними не бывает. Когда Рохан закончил портрет, то невольно провёл пальцем по нарисованным и красиво затенённым губам. Но затем резко одёрнул руку, замотал головой и поднялся, чтобы всё-таки взять с полки какую-нибудь книгу. – М-м… Рохан, – пробурчал Хигашиката, отчего у названного чуть сердце через глотку не вылетело. Он резко развернулся, ожидая увидеть взгляд голубых глаз. Но Джоске спал. Актёр задумался, не снился ли он Хигашикате. Было очевидно, что так оно и есть. И как ему стало жаль, что он не может просто открыть этого парня как книгу и прочитать, какой сон ему снится. – Рох… Не торопись, – вновь сквозь сон проговорил Джоске. – Я помогу тебе… Снять одежду, детка… Ни один гримёр не смог бы подобрать такой оттенок красного, какой сейчас был на лице Рохана. Теперь даже читать Хигашикату было не нужно, чтобы понимать, что ему снятся влажные сны. Это так сильно смутило и взбесило, что Кишибе просто со всей дури швырнул в спящего “Работу актёра над собой” на шестьсот семьдесят две страницы. Это заставило Джоске громко “айкнуть” и подскочить с дивана. – Да пошутил я! Теперь синяк останется, – Хигашиката потирал ушибленный лоб, морщась. В принципе, а чего он ожидал? – Никогда не думал, что Станиславский может стать причиной сотрясения, а не потрясения моего мозга. – Так ты не спал? – сухо спросил второй, бережно поднимая книгу с пола и возвращая её на законное место. – Как я могу спать, когда пара зелёных глаз так настырно изучает моё лицо? Я слышал чирканье. Ты рисовал меня? Покажи! – Джоске был из того разряда людей, у которых быстро проходила физическая боль и со скоростью света зарастали раны. Поэтому вместо того, чтобы ещё полчаса страдать от боли, он игриво повёл бровями и ухмыльнулся. – Обойдёшься. Как ты узнал, что это я? Я видел, ты не открывал глаза. – Я почувствовал тебя. Мы связаны космосом, – сказал он с таким серьёзным лицом, что невозможно было ему не поверить. Но затем юноша звонко рассмеялся. – Шучу. Я действительно спал, когда ты зашёл. Меня разбудило шуршание страниц твоего скетчбука. Я на секунду приоткрыл глаз и заметил, как ты сидишь передо мной, смотря на появляющийся рисунок. Тогда я решил тебя не беспокоить. – Какой джентльмен. – А ты любишь наблюдать за спящими людьми? Это твоё хобби? Ты извращенец? Или я особенный? – засыпал его вопросами парень, в дополнение подло хихикая. – Ты особенный долбаёб, – Кишибе щёлкнул его по лбу ровно туда, куда недавно прилетела книга. Это заставило Джоске невольно взвыть и схватиться за больное место. – А ты сучка стервозная. Что вообще за слова в театре?! – и его пробило на смех. Вот, что ему так дико нравилось в Рохане – он мог заставить его искренне смеяться. И делал это как-то по-особенному. Всегда вызывал улыбку, даже если порой приходилось её сдерживать. *** – Маширо, если ты снова сделаешь шаг, то я никогда не прощу ни тебя, ни себя, – угрожающе и беспокойно говорил Рохан, с дрожью протягивая руку Джоске, который находился на подвесном мосту в задней части сцены. – Но если я не сделаю его, то ты… – не успел договорить Джоске, как свет на сцене начал мигать, раздался гром, и наступила темнота. – Стоп! – голос Какёина прервал сцену, заставив Окуясу вернуть в зал полное освещение. Джоске свесил ноги с моста, после чего спрыгнул с него на сцену. Оба актёра подошли на авансцену, чтобы прослушать наставления режиссёра, которые им действительно были важны в этой сцене. – Джоске, всё хорошо, но немного переиграл в середине. Проследи внимательно за внутренним чувством, которое должно быть у Маширо. Он разгадал тайну озера и понимает, что ему придётся пожертвовать собой ради возлюбленного. Это не должно читаться в широком движении, просто прочувствуй это внутренне, и тело сделает всё само, – Какёин улыбнулся Джоске, на что тот кивнул, видимо немного задумавшись. – Что же касается Ичиро, то тут наоборот не хватает эмоций. Ичиро осознаёт, что сейчас умрут ради него. Сам по себе твой персонаж очень легковозбудимый. Я думаю, что его даже могло бы пробить на слёзы. Но я не хочу мешать твоему собственному видению. Просто прислушайся к моим словам. Хорошо? Следующая сцена без вас, так что можете быть свободны на сегодня. У вас тренинг? – Э, да, – Джоске пытался скрыть свою заинтересованность, но всё равно выдал себя, смущённо почесав затылок. – Тогда удачи и стальных нервов! – внезапно возник за ними Цезарь, одобрительно похлопав Джоске по плечу и подмигнув. – Цезарь-сан! – возмутился он, но заметив, что Рохан уже двинулся к выходу, извинился и поспешил за ним. *** Неловкость на несколько секунд воцарилась в репетиционной комнате, когда в ней оказались Рохан и Джоске. Но что-то определённо нужно было с этим делать, в конце концов они на работе, и у них есть обязанности. Кишибе посмотрелся в зеркало, поправил выпавшую из причёски прядь волос, после чего развернулся на пятках к Джоске, который скинул с себя кофту, в которой репетировал, чтобы остаться в оранжевой майке. Сделал ли он это специально, или ему просто стало жарко? Скорее всего второе, но Рохан воспринял этот жест как атаку. Как смел этот парень демонстрировать ему своё шикарное тело, когда они собирались заниматься такими вещами? Хотя о каких вещах речь? Это всего лишь тренинг. Ничего более. – Э, думаю, что должен сказать, что то, чему мы будем учиться – не совсем настоящий поцелуй. Скорее сценический. В плане... Он хорошо смотрится со сцены, но никаких приятных ощущений не приносит. По крайней мере так было со мной, когда я учился и выступал, – Джоске кинул на середину зала мат, после чего устроился на нём в позе лотоса, жестом приглашая Рохана сесть напротив него. – Мне не нужно объяснять это, Хигашиката, – Рохан тяжело вздохнул, садясь напротив, давая тем самым понять, что его не интересовали приятные ощущения. Тем более с ним. – Давай скорее покончим с этим, не хочу чтобы кто-то видел, как ты меня учишь. – Стесняешься? – его расстроили слова Рохана, но виду он не подал. – Ближе к делу! – Ладно-ладно, – Джоске придвинулся к нему, отчего их колени стали касаться друг друга. Рохан сам не понял, отчего вздрогнул. Они и не в таких ситуациях были на сцене. Сейчас всё было как-то иначе. Но мужчина быстро взял себя в руки, устремив свой взгляд в голубые глаза напротив. – Смотри, один из партнёров кладёт руку на щёку другого. Это создаёт впечатление, что он жаждет прикоснуться к коже возлюбленного и в то же время служит подготовкой к уловке. Положи руку мне на щёку, противоположную стороне зрительного зала. Рохан слушал его внимательно. Просьба была не из ряда вон, поэтому её выполнение не заставило себя долго ждать. У Джоске была такая мягкая кожа, что Кишибе невольно провёл по щеке большим пальцем. Сначала он подумал, что сейчас Хигашиката начнёт подкалывать его за подобное действие, однако этого не произошло. – Отлично, я думаю, что ты понял, раз двинул большим пальцем, – на лице Джоске появилась улыбка. – Затем один из партнёров резко притягивает к себе другого, оставляя между лицами не больше одного или двух сантиметров. Джоске положил одну ладонь на его талию и надавил вперёд, заставив Рохана выгнуться и наклониться к Джоске, едва не теряя равновесие из-за скрещенных ног. Снова хотелось возмутиться и оттолкнуть, но всё это часть репетиции. Кем будет Рохан, если помешает собственной подготовке? Он же не какой-нибудь дилетант. Он – Актёр. Но как же, сука, сложно продолжать смотреть в глубокие фиалковые глаза, когда они настолько близко, что можно разглядеть расширяющийся зрачок. Это Джоске так хорошо играет или, он и правда смотрит несколько влюблённо? Говорят, что наши зрачки невольно расширяются, если мы смотрим на то, что нам нравится. – А… – Хигашиката замялся. Он не ожидал такого поворота событий. Когда он тренировался с девушками, такого не было. А сейчас Джоске так сильно ощущает на себе чужое тепло и дыхание, что голова начинает кружиться. Ещё и лицо напротив кажется до невозможного идеальным. Джоске несколько раз моргнул, глубоко вдохнул и выдохнул, а затем продолжил, – Когда ты положил руку мне на щёку, ты двинул пальцем. Теперь переведи большой палец мне на губы. Но не слишком очевидно. После чего слегка вытяни свои губы вперёд, но не выпячивай. И коснись ими своего пальца. Так создастся впечатление, что поцелуй состоялся. Но на самом деле его не было. Кишибе делал всё по инструкции. Плавно перевёл большой палец на губы, но в этот момент всё пошло не по плану, который он выстроил у себя в голове. По логике он должен был их просто коснуться, а не завораживающе провести по ним, поражаясь тому, какие они мягкие. Джоске прикрыл глаза, намекая на то, что Рохану стоит сделать то же самое. Это делало “поцелуй” более чувственным и не давало смущению одолеть верх над актёрами. Хотя кого они будут обманывать? Оба сейчас красные как варёные раки. А мысли уже совсем не о репетиции. Просто хочется повалить его прямо здесь и целовать до потери пульса. Но Джоске сжал волю в кулак и продолжал сидеть с закрытыми глазами, ожидая момент, пока Рохан коснётся губами своего пальца, и всё это закончится. Но отчего-то момент этот всё никак не наступал. Джоске подумал, что, может, он просто пропустил его, погрузившись в свои мысли, но когда приоткрыл один глаз, чтобы проверить, то сразу же пожалел об этом. Ему казалось, что его сердце выдаст Джоске с потрохами, выпрыгнув через горло или просто остановившись. Рохан продолжал сидеть напротив него, но его взгляд был опущен на колени, а лицо было покрыто красивым румянцем. Свободной рукой он теребил свою штанину и казался каким-то потерянным. Для Джоске это было шокирующим зрелищем. Он даже на сцене таких эмоций не выдавал. Потому что подобное всегда казалось переигрыванием. Тем, чего не может быть в обычной жизни. Но факт в том, что это не так. То, что демонстрировал ему Кишибе – не было игрой. Это его настоящие эмоции. И Джоске сам не помнил, в какую секунду он ринулся вперёд, заставляя ошалевшего Рохана, убрать руку с чужой щеки и упасть назад, распластавшись на мате. А сам Джоске навис над ним, резко сокращая расстояние и касаясь его губ своими в поцелуе, который никто не смог бы назвать театральным. Простое прижатие губ быстро переросло в их лёгкое посасывание. Своеобразный массаж казался настолько приятным, что Кишибе на какое-то время даже забыл о том, что должен сопротивляться, кричать на него и метнуть в здоровяка что-нибудь тяжелее “Работы актёра над собой”. Только как это сделать, если тебе так приятно ощущать на себе его вес, чувствовать знакомый древесный одеколон, невольно ощупывать оголённые бицепсы? Может, так оно и должно быть? И ничего дальше не будет, потому что Рохан просто растворится в поцелуе, и дело с концом. Но в тот момент, когда оба услышали скрип двери, а затем приглушённый хлопок, оба резко отстранились, чтобы обернуться. Никого не было, но кто-то до этого явно был. Увидел, что они делают, и убежал. Эта мысль мигом распространилась по телам актёров, заставив их вскочить на ноги и остолбенеть, уставившись друг на друга. Рохан любил наносить лёгкий макияж, и сегодняшний день не был исключением. В связи с этим, по губам обоих была размазана зелёная помада. И, вроде как, нужно что-то сказать. Очередной раз поругаться. Но вместо этого Кишибе хватает свою сумку, вытирает губы тыльной стороной руки и стремительно выбегает из зала, оставляя остолбеневшего Джоске наедине со своими ликующими демонами и шокированными ангелами. *** На следующий день Джоске показалось, что Рохан намеренно игнорирует его присутствие. Когда он попытался подойти и объясниться, Кишибе тут же развернулся и стал говорить с так вовремя проходящим мимо Коичи. А когда они едва не остались наедине, Рохан сделал всё, чтобы как можно быстрее ретироваться. Джоске начал беспокоиться за репетицию. Если он и на сцене будет его игнорировать, то на сегодня придётся отменить прогон совместных сцен. А из несовместных у них всего две, которые уже неплохо отрепетированы. Джоске сидел на последнем ряду зала возле рабочего места светооператора и звукорежиссёра. И когда он третий раз подряд вздохнул, Окуясу и Коичи не выдержали, переглянулись и решили поговорить с ним. – Итак, что у тебя с Рохан-саном, бро? – Окуясу всегда был заинтересован в отношениях его друзей. У самого него пока не было второй половинки, но он усердно к этому шёл с одной прелестной актрисой. Пока он был на стадии “не испугаться заговорить с ней”. Ниджимура был немного глупым, но это не мешало ему иметь большое сердце и действительно беспокоиться за своих друзей. Поэтому по вздохам Джоске он обо всём догадался. – Причем тут Рохан? – Джоске повернул голову к друзьям, смотря на них полущенячьим взглядом, нарываясь на душевный разговор. – Ты только по нему так вздыхаешь. Напомнить, что было после Рождества? – Коичи достал свой телефон, чтобы показать какую-то фотографию, но Джоске сразу замахал руками, только бы снова не краснеть от того, что ему планировали продемонстрировать. – К тому же, я знаю, чем вы вчера занимались в репетиционной, – добавил Хиросе как бы между делом. – Так это был ты?! – воскликнул Джоске так, что его поставленный голос пробежался эхом по всему помещению. Хорошо, что кроме них здесь пока больше никого не было. – Нет, это была Юкако. Она хотела забрать диск с курсом по абстрактному гриму, но, увидев вас, тут же рванула ко мне, чтобы всё рассказать, – Коичи рассмеялся. – У неё было такое забавное лицо, она всё время повторяла “я знала!”. Не могу не согласиться с ней. – Да-да, вам ребята уже давно пора быть вместе. Вы в курсе, что здесь нет человека, который бы не считал вас сладкой парочкой? – Окуясу заиграл бровями. Джоске на это лишь откинулся на спинку кресла и запрокинул голову, вздыхая ещё громче, нежели раньше. Он понимал, что друзья говорят по делу. Но после вчерашнего эксперимента Рохан начал его избегать. Как на это реагировать? Просто стеснение? Или отвращение? Но ведь Кишибе и сам ответил на поцелуй. Он не сопротивлялся. Даже глаза доверчиво закрыл. Наверное, стоило просто подождать, пока он перебесится и будет готов поговорить. *** На удивление Джоске, во время репетиции Рохан вёл себя как обычно. Вот, что значит профессионал. Сцены игрались точно так же, разве что Джоске иногда замечал, как партнёр отводит взгляд на долю секунды. Сегодня они репетировали ту самую сцену с поцелуем. Всем было до жути интересно, что же эти двое выкинут. А Джоске было интереснее всего. Но всё произошло настолько нормально, что даже не интересно. Рохан просто сделал, как сказал Джоске. Положил палец ему на губы и поцеловал его. Какёин хоть и объявил конец сцены, но выглядел он не то чтобы довольным. – Рохан, смотрелось хорошо, но я ничего не почувствовал, – он покрутил красную прядь волос, находясь со всеми в зале, но в то же время внутри своей головы. – В моём воображении эта сцена была кульминацией. То место, где у зрителей должны бабочки в животе появиться. Но ты сейчас был исключительно актёром-представления, выбросив актёра-переживания. Это не похоже на тебя. Между вами двоими что-то произошло? Мне в общем показалось, что сегодня вы работали не в тандеме. – Извините, этого не повторится, – Рохан был краток, и это раздражало. Лучше бы болтал без остановки, как всегда. Он вежливо склонил голову, схватил свой джемпер и вышел из зала, потому что их ожидал перерыв. Джоске тоже извинился и рванул за парнем, оставляя остальных в недоумении наблюдать за этой драматической картиной, достойной кино. – Рохан, постой! – парень шёл за ним быстрым шагом, но всё ещё сохраняя дистанцию. Не вторгаясь в личное пространство. Но Кишибе не останавливался. – Рохан! Я не отстану. Буду идти за тобой, пока ты не заговоришь. Тогда Кишибе резко остановился, чем заставил юношу позади вздрогнуть и так же замереть. Рохан развернулся, сделал рывок вперёд и яростно ткнул указательным пальцем в грудь Джоске. – Ты! Проявил непрофессионализм, сбил меня с толку и теперь что-то требуешь? Мне режиссёр замечание сделал из-за того, что я нахрен выбился из колеи из-за твоего тупого поступка, – прорычал актёр, затем толкая Джоске, отчего тот сделал шаг назад. В глазах Рохана блистала ненависть и что-то ещё, что Хигашиката не разглядел из-за нарастающей паники. – Я хотел попросить у тебя прощения, – он собрал волю в кулак, плевал на гордость и поклонился как истинный японец (коим он являлся лишь наполовину). Ровно на девяносто градусов. – Я поступил как настоящий кретин. Не смог держать своих демонов в узде. Но сделанного не отменишь, поэтому я лишь могу рассчитывать на твоё прощение. И надеяться, что наши отношения вернутся к дружеским. – Дружеским? – Кишибе скрестил руки на груди, нервно ухмыльнувшись. Это заставило его собеседника выпрямиться и несколько испуганным взглядом уставиться в зелёные глаза. – Ты думал, что мы друзья? Спешу тебя разочаровать: я терпеть тебя не могу, Хигашиката. То, что ты неплохо играешь на сцене – ничего не значит. Я бы точно так же сыграл и с Окуясу, и с хромой собакой. Слова резали, как ножом по сердцу. И Джоске проглатывал их, забыв, как мыслить трезво. Он был в таком шоке от количества яда в сказанном Роханом, что перестал воспринимать их, как обычную самозащиту, приняв на свой счёт всерьёз. Будто никогда и не знал Рохана настолько хорошо, чтобы не принимать такое близко к сердцу. – Вот значит как? Понятно, – сквозь зубы проговорил Джоске. – То есть ты никогда не воспринимал меня всерьёз? – О, как ты догадался?! – всплеснул он руками, не замечая, как льёт канистру масла в огонь. – Отлично! Просто зашибись! Иди к чёрту! Никогда в жизни больше не втрескаюсь в кого-то подобного! – парень развернулся и намеренно громко затопал обратно в зал, оставляя Рохана наедине с собой. Что только что сказал Хигашиката? *** – Нориаки, выглядишь уставшим, – послышался низкий мужской голос, отвлекший Какёина от внутреннего мозгового штурма. Мужчина повернулся на голос и увидел Куджо, держащего в руках два стакана с кофе, один из которых протягивал рыжему. – Я в порядке. Просто… – он принял бодрящий напиток, тут же делая глоток и морщась от приятной горечи. – Снова эти двое? – Да, понимаешь… – он задумчиво окинул взглядом открытый сценарий. – Почему они так упрямятся? Если бы они просто приняли друг друга, то и у них бы исчезли проблемы, и на спектакль это бы повлияло очень благоприятно. – Думаю, что они скоро взорвутся, и всё станет нормально. Тебе не стоит загружаться по этому поводу, – он потрепал мужчину по голове, а затем покинул его, отправляясь к Коичи, чтобы проконсультировать. Нориаки улыбнулся ему вслед, только потом заметив заинтересованный взгляд Польнареффа, играющего бровями. Он не подходил, но раздражал этими намёками. Однако вместо пререканий, Какёин просто опустил взгляд в текст, снова отхлёбывая кофе и слегка краснея. *** – Ичиро, я скоро дойду до тебя, не беспокойся только, хорошо? – вновь они прогоняли сцену с мостом. Джоске, слегка покачиваясь, шагал к обеспокоенному Рохану, играющего роль Ичиро. Они снова выглядели так, будто между ними не было такого напряжения, что ещё немного, и вылетят пробки. По крайней мере, так думали они. На деле же все в зале замечали это, но пока молчали. Ждали, что произойдёт дальше. Дешёвая, конечно, драма, но интересная. Как эти тупые шоу по телевизору. Свет начинает моргать, слышны раскаты грома, а затем полная темнота. Несколько секунд тишины, а за ними другой грохот и вскрик. Слишком импровизированный, которого быть не должно. Это заставляет всех напрячься. По сценарию сейчас должна была появиться Богиня Морио и помочь возлюбленным воссоединиться на пути к истинному счастью. Однако по решению Окуясу, свет был включён раньше. – Джоске! – раздался голос Цезаря, который всё это время стоял за кулисами. Он выбегает на сцену и подбегает к парню, находящемуся без сознания. – Что произошло?! – Нориаки бросает сценарий на пол, вбегает на сцену и садится на колени рядом с Хигашикатой. – Быстро, вызывайте скорую! Когда он упал? – Думаю, что во время темноты он запнулся или почувствовал себя нехорошо. Он ещё с утра выглядел неважно. Но говорил, что всё в порядке. Думаю, что у него недосып, – Цеппели стал ощупывать конечности Джоске на предмет переломов и облегчённо вздохнул, понимая, что, скорее всего, все кости целы. – Пойду сообщу его отцу и возьму у него нашатырь. Скорая была вызвана, оставалось только ждать. Окуясу с Польнареффом оттащили парня на диван, Юкако с Коичи крутились вокруг него, прикладывая ему на лоб мокрые холодные компрессы, а Рохан, как оцепеневший, стоял на сцене, пялясь в одну точку. И всё это произошло всего за три минуты. Кишибе медленно спускается со сцены, подходя к бессознательному Джоске. Смотрит на него, как на какую-то очень необычную вещь, которую не понимает, как использовать, но всё равно привлекает внимание. У него, кажется, вообще мозг работать отказывался от увиденного. Даже всё напряжение, которое создалось до этого между ними спало. Актёр был в шоке, до него ещё не дошло, что произошло. Но, когда всё же стало доходить, в нём начало разрастаться не что иное, как переживание. И не просто дежурное, а самое пугающее. От которого органы будто выворачиваются, подступает тошнота и глаза начинает щипать. Цезарь вернулся через ещё две минуты, протягивая к носу Джоске ватку, смоченную нашатырём. И это сработало. Юноша медленно раскрыл глаза, морщась от неприятного резкого запаха и боли в голове и конечностях. – Чт… – Молчи пока, ты упал с моста. Я не знаю почему, но полагаю, что ты перетрудился и недоспал, – Цезарь говорил мягко, но чётко. – Пока тебе нельзя вставать. Выпей воды и чуть позже опиши нам состояние своего тела. Скоро приедет врач, я пойду его встречать. Остальные не толпитесь возле него. Окуясу не сдержался и в слезах обнял друга, крича что-то про: “если бы ты умер, то я бы сдох”. Но позже успокоился, решив дать ему отдохнуть, как и остальные. Кроме Рохана, которого все единогласно решили оставить рядом с Джоске, как дежурного. Сначала между ними было напряжённое молчание. Но затем Кишибе встал, отошёл к кулеру и вернулся к нему со стаканом воды. – Выпей, идиот, иначе ещё хуже станет, – он, неожиданно даже для себя, заботливо приподнял голову больного, поднёс к его губам стакан и так же осторожно влил жидкость, наблюдая, как забавно двигается кадык юноши, когда он пьёт. – Может, мне стоит почаще падать в обморок? Ради такой заботы я готов, – прохрипел Хигашиката, когда его вернули в полностью лежачее положение. Голова немного кружилась, в конечностях покалывало, но в целом он был в порядке. – Не неси чушь, иначе я тебя ударю, – пусть Кишибе и сказал это, но злобы в его голосе не было. Казалось, что он наоборот какой-то потухший. – Прости, что напугал тебя, – Джоске повернул к нему голову. Рохан хотел было возразить, но голубые глаза излучали такую серьёзность, что ни на какую дерзость сил не хватило. – Всё нормально, – тихо сказал он. И почти шёпотом добавил. – Но ты правда заставил меня испытать стресс. Чёрт, – Рохан взъерошил свои волосы, стягивая с себя головную повязку. – Ладно, скажу ещё честнее. У меня сердце чуть в пятки не ушло. Ты придурок! Разве можно заставлять меня испытывать такие эмоции? Ты ведь прекрасно понимаешь, что воздействуешь на меня. – О, правда? – Джоске попытался состроить ехидную ухмылку, но вышла лишь лёгкая улыбка, полная особой нежности. – Не строй дурака, – он пододвинулся ближе к нему, на этот раз поправляя растрепавшиеся от падения волосы Хигашикаты. Снова Джоске сделал этот дурацкий помпадур. Хорошо хоть не носил его на генеральных репетициях и выступлениях. И очень везло, когда ему хватало времени лишь на то, чтобы собрать волосы в хвост. – То есть я только строю его? Но не являюсь дураком? – парень чувствовал, как начинает “оживать” от разговора. Рохан впервые звучал настолько искренне по отношении к нему. – Хватит. Мы оба прекрасно понимаем, что это не так. Не заставляй меня менять о тебе мнение, – он осторожно щёлкнул его по лбу, на котором была шишка от недавнего злодеяния Кишибе. – По глазам вижу, что ты знаешь, что я без ума от тебя, – Джоске протянул к нему руку, положил на затылок, слегка поглаживая. Хорошо, что Рохан был очень близко к нему. – Может и правда стоит почаще болеть? Такое приятное зрелище. Хотя, может, я просто умер, и передо мной ангел? – Фу, говоришь, как в дурацкой клишированной любовной драме, – скривился Кишибе, но тут же смягчился. – Ладно, знаю я. И ты прекрасно осознаёшь, как я отношусь к тебе. – Ты игнорировал меня весь день. А потом наорал. – Я был в шоке! Вечно ты творишь то, чего я не ожидаю от тебя. Как вообще с тобой работать? – А ты хочешь со мной только работать? – Джоске обиженно надул губы. – Я вот хотел бы на свидание тебя пригласить. Я уже однажды попытался, но услышал от тебя в ответ храп. Воспринял, как отказ. – Чего? Что ты несёшь? Когда такое было? Сильно головой приложился? – он действительно не понимал, о чём идёт речь. Скрестил руки на груди, говоря тем самым о своей готовности слушать. – Разумеется, ты не помнишь, – Джоске посмотрел в потолок. – На Рождество, когда я вёл тебя домой, ты мне говорил такие забавные вещи: “почему ты такой очаровательный идиот?”, “зачем тебе такое красивое тело, кретин?”, “твой голос – преступление, я подам в суд”, “ты чертовски привлекателен, ненавижу тебя”, – Хигашиката рассмеялся, наблюдая за тем, как щёки Рохана начали менять оттенок. – А потом, когда мы были у тебя дома, я уложил твою тушу на диван, признался в чувствах, а в ответ получил храп. В принципе, я не ожидал чего-то иного. Рохан молчал. Он смотрел на Джоске и не произносил ни слова. А когда тот попытался что-то добавить, то и вовсе заткнул ему рот ладонью. Иногда Хигашиката не понимал, что происходит в этой гениальной голове. Какие миры там образуются, пока он просто молчит? Однако на сцене он обнажал эти миры, позволял зрителю уловить каждое чувство, чтобы они могли прожить историю его персонажа вместе с ним. Когда Джоске впервые увидел игру Рохана, то был впечатлён. Сам Кишибе об этом не знает, но это произошло в Лондоне. Тогда Джоске был там вместе с отцом. Они решили сходить в театр, точнее Джозеф с Цезарем убедили Джоске сходить на одну конкретную премьеру старшекурсников известного театрального института. Они хотели показать ему Рохана, но не ожидали, что это обернётся тайными томными вздохами, а может и вовсе… Любовью. Горячей, крепкой и цветущей изо дня в день. Именно тогда Хигашиката решил, что станет профессиональным актёром, но только после того, как мама будет готова отпустить его в другую страну на обучение. Она была не против, но Джоске не хотел покидать её ещё какое-то время. Его бы приняли в любую актёрскую школу (или почти в любую). Но когда Джозеф объявил о том, что в их театр на служение придёт Кишибе Рохан, то планы Джоске несколько поменялись. Хотелось быть с ним на одной сцене. Он мечтал об этом. И вот они оба в главных ролях. Ещё и любовники. Пусть немного не сходятся характерами, но где-то в глубине души уверены, что встретили родственную душу, с которой проведут остаток дней. Джоске приподнимает голову и приближается к Рохану, утыкаясь в его лоб своим. – Можно тебя поцеловать? – Решил спросить в этот раз? В таком случае, думаю, что отказывать тебе было бы для меня упущением. Их губы почти смыкаются, но шорох позади заставляет парней быстро отдалиться друг от друга, краснея. Они и забыли, что вот-вот должен был приехать доктор. Благо их близость была скрыта спинками ряда сидений перед ними. Джоске был прописан выходной в качестве лечения, поэтому было решено сделать выходной для всех. Все разошлись по домам. На следующий день в театре никого не должно было быть. Но это не значит, что такие отбитые люди, как актёры, не припрутся туда в свой выходной. Рохан, по крайней мере, не смог проигнорировать смс полученное от Джоске:

“Приходи в костюмерную. Я знаю, что ты где-то недалеко от театра. Я жду тебя”

Стоило ли послушаться? С одной стороны, Рохан не должен был этого делать, а с другой – он был очень любопытным человеком. Поэтому уже через пятнадцать минут он открыл дверь, ведущую в костюмерную. Повезло, что у Кишибе были ключи от чёрного входа в театр. – Джоске? – Здесь было очень тихо. Так всегда бывает в костюмерных. Из-за большого количества одежды все звуки заглушаются. Великолепная звукоизоляция. Юкако с Аей могли громко рассказывать тут сплетни друг другу, и никто никогда бы их не услышал. Пришлось проверять каждый ряд одежды, пока Рохан не наткнулся на Хигашикату, который сидел на полу в конце одного из рядов. Он был одет в классический костюм Ромео, который завалялся здесь из-за того, что когда-то будучи студентом Какёин ставил Шекспира, как свой экзаменационный спектакль. – Что ты напялил? – Рохан вскинул бровь, подходя к парню, который смотрел на него и как-то хитро улыбался. Джоске поднялся на ноги, громко втянул воздух носом, подошёл к Рохану и мягко взял его за руку: – О, если мера счастья моего Равняется твоей, Моя Джульетта, Но больше у тебя искусства есть, Чтоб выразить её, – то услади Окрестный воздух нежными речами. Пусть слов твоих мелодия живая Опишет несказанное блаженство, Что чувствуем мы оба в этот миг, – Джоске говорил нарочно нежно, даже наигранно. Это заставило Рохана усмехнуться. – И что это было? – Кишибе упёр руку в бок, но в то же время другую оставил в ладони Джоске. – О, давай, ты прекрасно знаешь, чего я от тебя жду, – парень надул губы. Смешной. Даже захотелось ему подыграть. – Любовь богаче делом, чем словами: Не украшеньем – сущностью гордится. Лишь нищий может счесть своё именье; Моя ж любовь так возросла безмерно, Что половины мне её не счесть, – Рохан произнёс текст в том же стиле, что и Джоске. С похожими интонациями, смотря в глаза, слегка краснея, осознавая, что говорит это не на сцене, а где-то среди костюмов. Человеку, к которому действительно что-то чувствует. – О, правда что ли? Настолько сильно любишь? – Джоске заиграл бровями, специально выводя Рохана на эмоции. – Ты знаешь, что я просто продолжил текст трагедии! – Да, я не хотел бы нам такую же судьбу. Нас ждёт счастливое будущее, – рука юноши перебралась на мягкую щёку партнёра по сцене, тот в ответ лишь вздрогнул от неожиданного прикосновения, но не стал отталкивать. – О каком будущем идёт речь? – пытался до конца строить из себя недотрогу, но выходило с большим трудом. – О нашем будущем, – теперь обе ладони Джоске легли на щёки парня напротив. – Кишибе Рохан, я хочу предложить тебе главную роль в своей жизни. Спектакль сложный. Возможно придётся отыгрывать эту роль всю жизнь. Как ты смотришь на это предложение? – Ужасное предложение, – фыркнул тот, потянув его на себя за воротник. – Я не собираюсь ради тебя играть какую-то роль. Но если ты хочешь встречаться именно с Кишибе Роханом, то я согласен. – Извини, я пытался быть романтиком, – неловко рассмеялся Хигашиката, а затем прошептал в его губы. – Я хочу не просто предложить тебе встречаться. Я хочу предложить тебе себя всего и на всю жизнь. Как тебе такое? Всё, что оставалось Рохану – заткнуть его своими мягкими губами с привкусом латте, который он пил совсем недавно. Джоске медленно опустил свои ладони на чужую оголённую талию. Опять Рохан разгуливал по городу в этом коротком кроп-топе. Джоске всегда было интересно, ему просто нравится такой стиль, или он нарочно привлекает его внимание к себе. Невозможно не смотреть на него, когда его подтянутый живот выглядит так обалденно. На репетициях он всегда был в чёрной футболке или кофте, как положено. Но когда Джоске встречал его вне театра, ему всегда казалось, что его сердце вот-вот выпрыгнет, а кое-что другое заставит чувствовать себя неловко. Поцелуй был слегка неумелым, они оба не были профессионалами в настоящих чувствах. Но быстро понимали, что нравится партнёру. Рохан понял, что Джоске балдеет, когда тот покусывает его нижнюю губу, а Джоске уже через минуту осознал, что его партнёр любит глубокие поцелуи. Это стало понятно по стону, который издал Кишибе, когда Хигашиката протиснул свой язык сквозь его губы. А тёплые руки тем временем уже поглаживали спину под топом, большие пальцы скользнули вдоль рёбер, оказались на груди и коснулись сосков, что заставило тело Рохана вздрогнуть от нарастающего возбуждения. – Джоске, погоди, – он отстранился от чужих губ, опуская взгляд вниз, чтобы увидеть, как его топ приподнят из-за рук под ним. Он не знал, что умеет ТАК краснеть. Неужели эти эмоции он испытывает благодаря Хигашикате? Может стоит броситься в этот омут? Ведь в таком случае его ждёт незабываемый опыт. – А хотя… Продолжай. Джоске промолчал. Но его лёгкая улыбка на лице означала, что ему нравится выбор Рохана и его слова. Так удобно было его целовать. Их разница в росте была идеальной для поцелуев. Рохан был не сильно ниже, дышал ему в шею. Поэтому всё, что нужно было сделать Джоске – слегка наклонить голову. Но он не мог долго ограничиваться одними лишь поцелуями в губы. Парень схватил другого за бёдра, приподнимая, заставляя Рохана обвить его ногами и крепко схватиться за плечи, чтобы не упасть. Всё, что он успел сделать, чтобы возмутиться такой наглости – это издать короткий непонятный звук, который тут же был перебит стоном, который вызвали засосы на шее. Эти места у Кишибе были особенно чувствительными. Он в принципе по жизни был зол на чувствительность своего тела, но в данный момент это было божьим даром. Так приятно было чувствовать все эти ощущения ярко. И не волновало, что кто-то мог их услышать. Ведь в театре были только они вдвоём и больше никого. Идеальный момент. – Джоске, поцелуй за ухом, там есть… – он не успел договорить, как его просьба была исполнена, что сбило Кишибе с толку и практически заставило закричать от переизбытка эмоций. Внизу живота приятно тянуло у обоих. Тела покрылись мурашками, в ногах и руках было странное ощущение щекотки и лёгкого покалывания. Воздух нагревался, хотелось наполнить им лёгкие, но дыхание сбивалось. Было ощущение, что они находятся в сауне, а это значит, что от одежды нужно избавляться. Джоске подцепил пальцами топ Рохана и потянул его вверх, отчего тот чуть не свалился с Хигашикаты, но успел наклониться вперёд, прижимаясь к нему всем телом. Джоске заставил партнёра своими действиями поднять руки, чтобы освободиться от части одежды. – Мне всегда нравилась твоя одежда, но и без неё ты произведение искусства, – Джоске говорил не как обычно. В его голосе появилась хрипота, он стал ниже и сексуальнее. Этот парень в принципе неплохо играл голосом на сцене, но такой тон будоражил не на шутку. – Тогда будет честно, если ты покажешь мне своё тело тоже, – Кишибе осмелел, опуская руки на пояс на его талии, судорожно снимая его, а затем расстёгивая застёжку на котарди. – Ты мог надеть на себя поменьше одежды? – Рохан злился из-за того, что ему ещё и рубашку расстёгивать нужно было. – Не думаю, что Джульетта бы так сказала, – Джоске засмеялся, но решил сжалиться. Поставил Рохана на пол и сам снял с себя рубашку. – Ну, как тебе моё тело? Нравится? – Джоске, – Кишибе не смог сдержать своего любопытства. Он едва касаясь провёл пальцами от кадыка к штанам парня перед ним, ощупывая все изгибы, но пока не решаясь опустить руку ниже. – Ты великолепен. Хочу тебя нарисовать. – У тебя ещё будет время, а пока… Он не сильно толкнул его, отчего Рохан сделал пару шагов назад, задевая костюмы на вешалках и упёрся в стену. А затем и вовсе был зажат между ней и мускулистым телом парня, который был на четыре года младше него. Но кого это волнует? Они оба совершеннолетние, молодые, горячие и жаждущие ощущения друг друга рядом. Что ещё нужно? Как здесь можно возмутиться? А Рохан стал вспоминать, как чуть не подавился слюной, когда впервые увидел этого парня. Ещё тогда, на университетском показе. Когда Джозеф Джостар представил их друг другу. А потом они оказались в одном театре. И Рохана злило то, как невероятно привлекательно выглядит Хигашиката. Вспомнил и то, как в чувствах он обозвал причёску Джоске за что неожиданно получил в нос. И как с этого момента между ними началась война, которая сопровождалась сексуальным напряжением с обеих сторон. Вроде бесятся, а вроде хотят друг друга. Актёры до мозга костей. И ведь смогли несколько лет как-то продержаться. Но что их ждёт теперь? Неужели сейчас они взорвутся от чувств, которые хранили всё это время? Напряжение нарастает, поцелуи теряют свою сдержанность, становятся мокрыми. Джоске кажется, что ещё немного, и он заплачет от переизбытка эмоций. Рука сама опускается вниз, нащупывая заметный бугорок на брюках Рохана. И слышит томный стон прямо возле уха. Этот стон обдаёт жаром, а сердце теперь чувствуется в горле. – Ро, я… – Ни слова больше, делай то, что считаешь нужным, – Кишибе и сам опускает руку вниз, касаясь Джоске в области паха. Ничего не остаётся, как расстегнуть ширинки и освободить возбуждённые органы. Немного стыдно опускать взгляд вниз, но так интересно. Они делают это практически одновременно. И Рохан закусывает губу, замечая, что Джоске не только ростом удался. Отчего-то он предположил, что именно он – Рохан – будет снизу, и это немного пугало. Он читал книги и знает, что первый секс может вызывать дискомфорт. А что делать, если Джоске такой большой? Это не ускользнуло от внимательного взгляда Хигашикаты. – Хей, ты в порядке? Ты знаешь, что я не сделаю тебе больно? Если хочешь, то я буду сни… – он не успел договорить, потому что был перебит. – Нет, мне интересно. Не думай, что я неженка, – нахмурил взгляд, как бы говоря “не недооценивай меня, Хигашиката”. Это вызвало ухмылку на лице парня. Вызов брошен. Но Джоске всё равно не собирается причинять ему боль. Сколько бы мужественности не было в Рохане, это не означает, что его тело магическим образом перестанет чувствовать боль. Хигашиката заранее знал, к чему он будет клонить сегодняшний день, поэтому потянулся к своей сумке, которая лежала неподалёку от их ног. После чего выудил из неё небольшую бутылочку с лубрикантом. – А ты времени зря не терял? Изначально планировал склонить меня к этому? Или ты просто извращенец, который носит это с собой, если вдруг попадётся под руку тот, с кем можно перепихнуться? – Этими словами он лишь скрывал неловкость и не подозревал, что такое поведение может разозлить партнёра. – Разве я похож на того, кто будучи влюблённым в такого великого человека, как Кишибе Рохан, будет страдать случайными связями? Я вообще-то девственник, для меня всё это ново. Радуйся, что я позаботился и вообще взял его. Знаешь, как было неловко заходить в сексшоп? – он говорил быстро, полушёпотом, ситуацию накаляло ещё и то, что они оба сейчас были оголёнными в самых непотребных местах. – Ладно-ладно, ты герой, а теперь замолчи, – Рохан без стеснения схватил его за член, заставив парня вздрогнуть и заткнуть рот свободной рукой. Кишибе задумался о том, какой широкий у него орган. Не порвёт ли он его? Вроде речь смелую задвинул, а на самом деле всё ещё страшно. Но он не спеша водит рукой вверх вниз, большим пальцем щекочет головку, наблюдает за реакцией внизу, за эмоциями на лице Джоске. Хигашиката смотрит на него такими влюблёнными глазами. Подходит ближе, выливает на свою ладонь приличное количество лубриканта, растирает даже между пальцев, а затем хватает одной этой рукой оба члена, прижимая их друг к другу. И Рохан закусывает щёку с внутренней стороны, только бы не спровоцировать очередную ухмылку на лице Джоске своим стоном. Слишком хорошо. Оба дышат всё тяжелее и тяжелее. Можно бы было кончить только от этого. – Джоске… – сбивчиво произносит Рохан. – Погоди, так мы… До этого… – Понимаю, но я не дам нам кончить просто так, – и парень успокаивающе целует его в висок. Так нежно и скромно, будто это не они сейчас занимаются такими грязными делами, а кто-то другой, кто управляет их телами. У Джоске вся ладонь в смазке. Он другой рукой приобнимает Рохана за талию, отрывая его от стены и прижимая к себе, а пальцами другой руки уже скользит между его ягодиц. Хотелось войти в него прямо сейчас, но Джоске никогда не был садистом. Ему не нужны слёзы боли, он хочет видеть слёзы на лице Рохана только в том случае, если они идут от счастья. Парень вводит внутрь Кишибе указательный палец. Сначала на одну фалангу, проверяя не напрягается ли его тело, но всё в порядке, поэтому он осмеливается войти пальцем до упора. – Всё хорошо? – и снова полушёпотом в ухо так, чтобы бархатный мужской голос обволакивал и отвлекал. – Необычно, но я в порядке. Не будь настолько медлительным, или мы тут до завтра проторчим, – говорит слегка напряжённо, но не критично. И тогда Джоске следом вводит второй палец, начиная двигать взад-вперёд, слегка разводить. Рохан сжимает руками кожу на спине партнёра, оставляет белые следы от ногтей, которые постепенно приобретают пунцовый оттенок. И вроде как даже хорошо становится. В голову сразу начинают закрадываться мысли о том, как будет невообразимо, когда Джоске войдёт в него своим членом. Он не заставляет себя долго ждать. Ещё пять минут прелюдий, и уже три пальца плавно выскальзывают. Джоске снова подхватывает его за бёдра, заставляя Кишибе обвить мускулистое тело ногами и вцепиться в него покрепче, хотя спиной он всё равно опирался о стену. Хигашикате пришлось опустить одну руку вниз, чтобы устроиться поудобнее и помочь себе как можно мягче войти в него пока только головкой. А спешить было нельзя. Это стало понятно по тому, как носом Рохан уткнулся в место между шеей и плечом и издал немного отличающийся от предыдущих стон. – Больно? – Пройдёт. Повторяю, я не неженка, Хигашиката, – а голос хриплый и глаза влажные от подступающих слёз. – Такой упрямый, – Джоске улыбается. Целует его туда, куда дотягиваются губы: в ухо, за ним. Вдыхает аромат зелёных волос. И этот запах кружит голову. Хотя, наверное, дело больше не в нём, а в том, что он ощущает, как тепло внутри Рохана. Стимуляция руками – совсем иное. И как же хорошо, когда прекрасно знаешь, что у твоего партнёра нет болячек, и он не может забеременеть. Поэтому можно заниматься этим без защиты. – Я влюбляюсь в тебя сильнее с каждой секундой. – Не говори таких смущающих вещей, – Рохан кусает его за ключицу. – Я привык, ты можешь… Глубже... Это служит сигналом к тому, чтобы Джоске стал нежно входить в него. Ощущения от того, что его член сдавливает со всех сторон, заставляют Хигашикату и самого издать стон. Было бы неправдой, если бы он кому-то сказал, что никогда не воображал, как будет происходить их с Роханом первый раз. Почему-то он был уверен, что его первым и единственным будет именно ЭТОТ вредный, самовлюблённый коллега. Считается ли их роман служебным? Джоске не хотелось об этом думать. Он верил, что их просто свела судьба. – Хей, Ро, ты будешь со мной встречаться? – он повторил этот вопрос, потому что ранее так и не услышал ответа. – С тобой только прямо нужно разговаривать? Не думаешь, что сейчас не время? – его голос не был твёрдым. Ощущение Джоске внутри, когда он касается чувствительной точки – это что-то за гранью. Невозможно передать словами, как Рохан хочет обсыпать его комплиментами и признаться в любви до гроба. Но он всё равно сдерживается. – Просто ответь мне, – Джоске случайно делает сильный толчок, заставляя Кишибе вскрикнуть и поцарапать ногтями спину любовника. Глаза Джоске расширяются от осознания того, что он только что натворил, и хочется сквозь землю провалиться. – Боже, прости меня, я не хотел. Сильно больно? Мы можем остановиться. Прости-прости-прости… Он готов был заплакать от своей несдержанности. Обещал ведь не причинять боль, а сам что творит? Вроде как случайно, а вроде как сделал. Прикусывает губу, планирует уже опускать возлюбленного на ноги, но встречает сопротивление в виде сильнее сжатых на талии ног. – Продолжай, – почти хнычет Рохан. – Пожалуйста, Джоске, не останавливайся. Мне уже не больно, но будет просто отвратительно, если ты бросишь меня в таком состоянии… Он бормочет в его шею не поднимая взгляда. Но в то же время Джоске чувствует, как чужое тело расслабляется. Рохан прав. Это Хигашиката тут ведёт себя, как испуганный щенок, не уважая чувства другого. Нужно было реабилитироваться в глазах Кишибе. Сильные руки сильнее сжимают бёдра, приподнимая их, заставляя член выскользнуть, но лишь наполовину, затем снова насаживая на него юношу. И так постепенно наращивая темп, чувствуя, как сознание начинает медленно растворяться в этих хлопках, вздохах, запахе пота смешанного с разными одеколонами. В виде измождённого лица, которое Рохан, наконец, продемонстрировал ему, оторвав нос от чужой шеи. Зелёные глаза были такими блестящими и красивыми, что в них хотелось утонуть, словно в поле с высокой травой, которая едва ли не выше тебя. А в то же время Рохан тонул в море. В таком тёплом, приятном. Они оба не могли отвести взгляд. Только не сейчас, когда они, наконец, так близко. Измученные ожиданием, они объединяются друг с другом в жарком выяснении отношений. Забывшие о том, что они в храме искусства. Хотя фаллос – древнейший символ театра. Может, всё не так уж и плохо? – Джоске… Быстрее… – Язык от сухости почти прилипает к нёбу, но хочется большего. Вода подождёт. А Джоске такой послушный, сразу же ускоряется. Такой податливый, так и хочется потрепать его за щёки, что Рохан и делает. – Милый… Хигашиката вновь от удивления распахнул глаза. Рохан назвал его милым? Это уже вне того, что его сердце может выдержать. Он больше не может держать слова в узде: – Чёрт, я так люблю тебя. Ты бы знал, как сильно, – его темп становится медленнее, но толчки более агрессивными. – Ро, я сейчас… – Да, я тоже… *** Они оба лежат на диване в комнате отдыха. Точнее, Джоске на диване, а Рохан на Джоске, с радостью замечая, какая мягкая грудь у младшего. Юноши еле как добрели до сюда после изнуряющего секса и без сил рухнули, пролежав молча полчаса. – Рохан, – наконец, прервал тишину Хигашиката, чему второй не был благодарен. – Это было потрясающе. Осмелюсь ещё раз попросить тебя стать моей парой. Обещаю быть для тебя опорой и поддержкой. Знаешь, с того самого дня, как я впервые увидел тебя... Я не мог перестать думать о том, что мы созданы друг для друга. Просто почувствовал, что хотел бы провести жизнь с тобой. Потом ты оказался здесь, и я стал узнавать тебя лучше. Несмотря на разногласия, я всё равно продолжал думать, что однажды мы станем парой. Но не мог найти момент, чтобы как-то подкатить к тебе. В итоге мы начали играть в эти кошки-мышки, постоянно меняясь ролями. А когда Какёин-сан назначил нас на роли любовников… Я понял, что где-то здесь… Скоро… И вот, понадобилось научить тебя поцелуям… И я всё… И… – Джоске, помолчи, прошу, – Рохан прислонил свою ладонь к его рту, чтобы заткнуть наверняка. – Неужели я так похож на того, кто переспал бы с тобой исключительно ради секса? Да, я буду с тобой встречаться. Успокойся. – О, так мы теперь типа… – Джоске неловко почесал затылок, нервно хихикая и отводя взгляд в сторону. – Парочка, и всё такое? – Посмеешь орать об этом на каждом углу – тресну. – Есть, сэр! – Парень наигранно отдал честь, после чего крепко зажал в объятиях своего уже не только партнёра по сцене. *** – Ичиро, прыгай! – Джоске вытянул руки вперёд, протягивая их к Рохану, который стоял на одном из высоких кубов, что был разукрашен под большой камень. – Я поймаю! – Я доверяю тебе, – Кишибе выставил одну ногу вперёд, нервно вдохнул, зажмурился и прыгнул прямо в руки, которые тут же схватили его и прижали к себе. – Я больше никогда не отпущу тебя, никогда, ты понял? – театральным шёпотом проговорил Хигашиката, зарываясь носом в зелёные волосы и тихонько всхлипывая. Рохан на его слова лишь облегчённо вздохнул. Так они простояли несколько секунд, после чего слегка отдалились, чтобы посмотреть друг на друга изучающим взглядом, а затем закончить сцену крепким поцелуем. Таким чувственным, от которого у девушек в зале точно бы случился “сердечный приступ”. – Отлично, стоп! – послышалась команда режиссёра. И всё бы ничего, но, кажется, актёры продолжали его игнорировать, находясь в своём далёком от реальности мирке. Где только они и их губы, не способные разомкнуться. – Рохан, Джоске! – из-за кулис попыталась окликнуть их Сугимото Рейми, играющая Богиню Морио в следующей сцене. И это сработало, парни быстро отпрянули, закашлявшись и уставившись огромными глазами в зал, откуда на них смотрело несколько пар любопытных глаз. – Спасибо, Рейми, – рассмеялся Какёин. – Я так понимаю, между вами всё наладилось. Но попрошу вас следить за тем, что происходит в сценарии. Когда теряется внимание – тогда вы выпадаете из предлагаемых обстоятельств. Пропадает “если бы”, в котором вы жили до этого, – Нориаки говорил базовые вещи, но иногда их стоило повторять даже великим профессионалам. – Да ладно тебе, заладил. Я чуть не закончился, когда увидел их взгляды, поцелуи! Боже! Благословляю вас! – почти кричал Польнарефф сквозь слёзы и аплодисменты. – На бис! – Дорогой Жан-Пьер, пожалуйста, не смущай наших голубков, – практически промурлыкал сидящий рядом Цезарь. – Пойду расскажу Джозефу. – Стоять! – Джоске тут же соскочил со сцены и побежал за Цеппели, который, кажется, был намерен добежать до кабинета директора первым. *** Спектакль был встречен бурными зрительскими овациями. Заполучить автографы режиссёра и главных героев было целью множества девушек, которые были невероятно впечатлены той любовной линией и её искренностью, которые они построили. Критики также в основном тепло отреагировали на спектакль, благодаря чему были подтверждены показы и в других городах Японии. Вскоре Рохан и Джоске получили награду за “самый правдоподобный поцелуй”.