конференция

— Записывайте, будьте добры, тему нашего семинарского занятия, — преподаватель требовательно стучит по белоснежной электронной доске, и студентам на секунду кажется, что монитор сейчас погаснет и занятия уже никакого и не будет. — То, что семинар проходит дистанционно, не даёт вам права бездельничать, ясно? Итак, тема: война Алой и Белой розы. Как вы помните, вы должны были... Дальше Глеб не слушает. Он незаинтересованно подпирает кулаком подбородок, а его взгляд плавно падает за монитор, внимательно разглядывая Славу в его длинной чёрной футболке, который маячил на кухне, готовя им двоим завтрак. Они бессовестно проспали почти до самой дистанционной пары, поэтому Голубин сейчас полусонный и желает созерцать такого же сонного Славика на их кухне, а не преподавателя у доски, который внимательно стоит и слушает ответ студентки, медленно покачиваясь из стороны в сторону. Глеб скользит взглядом по тонким бёдрам Михайлова, внимательно разглядывая большое количество светло-коричневых родинок на коленках и ляжках, небольшое количество веснушек на внешней стороне ладоней и аккуратный маленький курносый нос, который Славик постоянно морщит. Он аккуратно режет светло-зелёное авокадо, а затем медленно давит его небольшой металлической вилкой в кашицу. Морти внимательно и старательно мажет её на большой кусок чёрного хлеба с отрубями и довольный собой откладывает его на белое блюдечко. Глеб сам не замечает, как прикусывает зубами нижнюю губу, разглядывая Славика, а тот лишь мило улыбается, когда замечает взгляд парня на себе. Прекрасный до гипертонии и утончённый до головокружения. — Кошмар, какие некрасивые получились, — сетует Морти себе шёпотом под нос и пытается исправить неровные края маленьким острым ножичком. Ситуация, конечно, не улучшается, и он тяжело вздыхает, краем глаза бросая взгляд на Фараона. Конечно же, он скажет, что бутерброды замечательные, идеальные и вкусные, он не может сказать Славе иначе. Он вздыхает, ополаскивает руки проточной прохладной водой и бесстыдно вытирает их о край чёрной футболки своего парня. Глеб прикрывает рот ладонью, чтобы усмехнуться и возвращает взгляд на монитор, где видит сообщение от одногруппника в групповом чате в левом нижнем углу. Макс: Ты на Славу смотришь? Голубин закатывает глаза и еле заметно кивает, будучи уверенным, что Макс заметит его движение головой. Рома: Ну конечно блять на Славу. На кого ещё он будет смотреть с таким счастливым ебалом? Олег: на меня Рома: Олег, окстись. Глеб хмыкает, выдыхает и послушно берёт шариковую ручку в руку, когда преподаватель властным тоном требует записать его слова. Высокий мужчина по ту сторону экрана что-то быстро диктует, и Голубин, честно и беспрекословно, старается успеть за преподавателем, но получается скверно, особенно учитывая то, как вкусно пахнет чай и как часто рядом с ним мелькают обнажённые Славика бёдра. Блядски горячо. Это ебануться как горячо наблюдать, как чёрная тонкая ткань лёгкой футболки скользит по гладким ляжкам, а когда Михайлов чересчур сильно поднимает руки вверх, то она задирается и обнажает красивую задницу в белом кружевном белье. Глеб прикрывает ладонью лицо и вздыхает. Трахнуть бы. — У тебя много пар? — Слава незаметно оказывается рядом с Глебом и еле слышно шепчет, опираясь обеими руками на стол. Фара аккуратно беззвучно протягивает левую ладонь к пальцам Морти, стучит по ним дважды, а затем резко обхватывает их и сжимает. Приятный холод от металлических колец отдаёт на тёплой коже, и Славика щёки и шея мгновенно покрываются заметным розовым румянцем, и он прикусывает нижнюю губу и переминается с ноги на ногу. Они оба уже успели раз десять пожалеть, что у Глеба пары. Голубин убирает руку и пишет дальше, стараясь успевать за преподавателем. Слава молчит, не уходит, просто стоит и наблюдает за тем, как его парень выводит неаккуратные английские слова на белоснежной бумаге. Михайлов вздыхает, с небольшим шорохом придодвигает стул к себе, садится и откусывает бутерброд: он принёс их с собой заранее. Этого, кстати, Глеб как-то не заметил. Морти слегка пачкается в светло-зелёной кашице, морщит нос и быстро смахивает с уголка губ авокадо. Глеб старательно сдерживается, чтобы не поцеловать его или не коснуться: камера и звук включены — обязательное условие преподавателя по чёртовой истории. Услышь его мысли Слава сейчас, он непременно насупился и обиделся бы, потому что история была одним из его любимых предметов в университете. Он бы нахмурился, расстроено откусил бы кусочек от бутерброда и несильно наступил Глебу на носок, моментально извиняясь за это поцелуем в м макушку. Голубин ухмыляется, как только думает об этом, и Слава вопросительно косится на него, думая, что такого забавного он сделал, но Фараон лишь качает отрицательно головой, мол, ничего. Михайлов доедает свой бутерброд, облизывает пальцы и снова смотрит на Глеба. Он отмечает, как приятно от него пахнет эспрессо, ментоловыми сигаретами и каким-то недорогим порошком, который Морти притащил ему по скидке с магазина. Глеб вновь косится на мальчика и ухмыляется, за что моментально получает от преподавателя истории: — Глеб Голубин, Вы так отвлекаетесь, вам там мамочка готовит завтрак? Глеб продолжает писать и игнорирует заданный вопрос. — Скорее, готовят папочке. Макс сдержано прыскает на слова Олега, что преподаватель оставляет без внимания, потому что из всего потока именно Голубин почему-то ему не приглянулся. Глеб зол. Слава разочарованно вздыхает и кладёт ладонь на колено парня под столом, и тот моментально меняется в лице. Пропадает морщинка между бровей, губы поджимаются и, кажется, Глеб всем телом напрягается. «Перестань,» — пишет Фараон на полях тетради карандашом и старательно избегает взгляда Славы, подпирая голову кулаком. — Почему? — издевательски спрашивает Слава и поглаживает чуть выше. «Ты знаешь,» — пишет Глеб и прикрывает ладонью рот и щёки. — «Прекращай сейчас же, Слава.» Морти больше ничего не говорит, молчит, пальцами поглаживает колено через неплотную ткань домашних свободных штанов, мельком, из-под густых светлых ресниц, смотрит на алеющего Глеба и, довольный собой, поднимает руку выше, на бедро. — Голубин, вам плохо? У вас всё лицо красное, — отзывается учитель, слегка обеспокоенно разглядывая Глеба через небольшой квадратик на мониторе своего ноутбука. — Извините, немного душно и жарко, — выдыхает юноша и косится взглядом в левый нижний угол. Олег: АХАХАХ Фараон слышит, как его тихонько зовёт Слава, но тут же понимает, что ему это всего лишь причудилось, когда поднимает на него взгляд и видит лишь ухмылку. Персиковые щёчки с большим количеством приятных светло-коричневых веснушек покрылись заметным румянцем, рука на колене неожиданно задрожала, как листок бумаги на ветру, и Славик резким движением свёл колени вместе. «Блядски горячо,» — заключает Глеб и прикрывает глаза. — Олег Савченко, ваша тема была — предпосылки войны, верно? — преподаватель наконец-то садится за широкий деревянный стол и складывает перед собой руки, бросая взгляд на монитор и ища взглядом Олега. — Да... — слышится неуверенный тихий голос парня, он прокашливается и начинает отвечать свой доклад. Глеб не слушает, это Слава следит. У него уже раз пятьсот потемнело в глазах из-за возбуждения, но он героически терпеливо ожидает, пока Славик закончит его дразнить. Но он не думает заканчивать. Он бесстыдно скользит рукой вверх и сжимает бедро Голубина с внутренней стороны совсем рядом с пахом. Глеб резко подскакивает, слава богу, что это никто не заметил, и хватается свободной рукой за ладонь Славы, стараясь отцепить его. Но он, казалось, обхватил его мертвой хваткой. — Слава, — Глеб сдаётся и шепчет еле слышно, — Любовь моя, что ты делаешь? Михайлов вновь молчит и просто несдержанно улыбается, прикусывая нижнюю губу. Глеб хочет его, определённо хочет. Он чувствует это подушечками пальцев, чувствует, когда бесстыдно и слабо сжимает его возбужденный член через мягкую неплотную ткань домашних штанов. Как же Морти было просто возбудить своего парня, он готов был смеяться, если бы сам сейчас не сводил колени как можно сильнее вместе по той же причине. Олег в личные сообщения: УМОЛ- у тебя такой красный еблет, что тебе либо сосет Слава, либо Слава сосет тебе. Михайлов чуть поддаётся вперёд, когда видит рассерженный вид Глеба, заглядывает в левый нижний угол и моментально покрывается красными пятнами от смущения. А Голубин готов придушить Савченко через экран за то, что он заставил его парня чувствовать себя дискомфортно. Они молчат, и Славик также молча и резко соскальзывает под стол, а Глеб испуганно отодвигается на стуле, но мальчик перехватывает его лодыжки скорее и подтягивает к себе. Голубин выдыхает: это неправильно, так нельзя делать, он же теоретически на ебаной паре по истории с ненавидящим его преподавателем но, когда Глеб опускает голову вниз и видит Славика между своих ног, такого распущенного, сексуального, стоящего на коленях перед ним, блядски горячего, с высунутым изо рта языком и покрасневшим то ли от смущения, то ли от возбуждения щеками, то думает, что даже отчисление будет стоить этого. Фараон уже не противится, когда пальцы Морти обхватывают возбужденный член и сжимают через ткань штанов, он лишь старается поспеть за преподавателем и записать хотя бы половину из того, что тот диктует. Голубин мельком смотрит в камеру, находя своё покрасневшее лицо, и вновь опускает глаза вниз, казалось бы, в тетрадь, но нет, на Славика. Глеб мог бы соврать, что ему сейчас чертовски стыдно, но нет, ему нихуя не стыдно, у него в башке сейчас лишь возбужденное выражение лица Славика, его тонкие пальцы с прозрачным лаком на члене и мокрый услужливый язык. «Блять,» — думает Глеб, наблюдая за тем, как аккуратные проворные руки Михайлова скользят за резинки штанов и нижнего белья, оттягивая их вниз. Голубин хочет уж было слегка приподняться, «усаживаясь поудобнее» для всех, но Славик мягко хлопает его по бёдрам, намекая на то, что и так удобно. Глеб не спорит, на секунду расслабляется и вновь напрягается, когда ладони Славика обхватывают его стоящий член. Чертовски хочется простонать, но микрофон включён и, может быть, и тихий, но стон преподаватель услышит. Голубин сжимает губы, чтобы не произнести лишнего и ласково называет Михайлов в мыслях «сучкой», когда тот приоткрывает рот и кончиком языка облизывает головку члена. Фараон сейчас ненавидит весь мир, каждого человека, каждое животное, но ещё больше он ненавидит Морти сейчас. Послышался небольшой шорох и тихий стук, и Глеб вновь перевёл взгляд с монитора под стол. Голубин немного отстранился и сейчас сидит, перевязывая тонкой красной резинкой длинные блондинистые волосы. Короткие пряди, что не заплелись в хвост, Славик зачёсывает за уши и вновь наклоняется, заставляя Глеба напрячься по новой. Признаться, он заметно расслабился, пока его парень завязывал себе хвост на макушке. — Давайте разберём Белую Розу, — произносит преподаватель, и Глеб старается, выводит в тетради подтему, но Славик мешает. Его блядский парень. Голубин сжимает правой рукой ручку и сглатывает. Славик дразнится. Пиздец как дразнится. Обхватывает лишь губами головку члена, касается её языком, старательно выводя кончиком какие-то символы, руками не помогает себе, лишь упирается ими в бёдра Глеба и сжимает их. Иногда снисходит и пальцами обхватывает член у основания, но ненадолго. Глеб терпелив. Он терпелив и ждёт, пока его Славик наиграется и наконец отсосёт ему как следует, но терпение у него не безграничное. И Морти, как будто специально, снова обводит языком головку и поднимает глаза на Глеба, моментально встречаясь с ним взглядом, а затем нагло ухмыляется. И Голубин не выдерживает. Быстро соскальзывает левой рукой под стол, хватает Славика за волосы, портя причёску, и сильно надавливает на макушку, заставляя его за раз заглотнуть весь член. Глеб отключает звук на ноутбуке ровно в тот момент, когда Морти давится, резко отстраняется и начинает кашлять. Пальцами он утирает с ресниц слёзы и довольно улыбается, словно именно и ждал грубости Фараона. — Я разозлил тебя, папочка? — Славик поднимает взгляд на Глеба, ухмыляется и вытирает пальцами обслюнявленные губы. — Простишь меня, если я хорошенько отсосу тебе? Голубин не успевает кивнуть, как Морти обеими ладонями обхватывает его член, медленно ведёт руками вверх и опускает, сам наклоняется к головке, облизывает её языком и заглатывает, ведомый чужой сильной рукой, сжимающей волосы в кулак на его макушке. Глеб же сам старательно сдерживается, чтобы не подмахнуть бёдрами навстречу своему парню, тихо стонет и ловит на себе довольный взгляд Славы, который ухмыляется тому, насколько завёл его. Глеб закатывает глаза, резко смущается и резко сильно давит на макушку, заставляя Славика опустить голову ниже и не смотреть на него больше. Чёртова сучка. — Голубин, ответьте, пожалуйста! Глеб вздрагивает и до него наконец доходит что преподаватель зовёт его уже третий раз. Юноша включает звук. Блять. Олег в личном сообщении: УУУУУУ хорош ебаться Глеб, тебя так числанут. Рома в личном сообщении: ВЫ ЧТО ТАМ РЕАЛЬНО ЕБЁТЕСЬ? — Голубин, ещё раз мой вопрос, между кем произошла битва на Босвортском поле в Лестершире? Глеб молчит. Какая нахуй битва в Лестершире, когда перед ним сейчас на коленях Славик делает минет? Голубин продолжает молчать, преподаватель тоже, он ждёт хотя бы минимальный ответ. Морти на секунду отстраняется, внимательно прислушивается и резко заглатывает с негромким всхлипом. Блядская ситуация. Глеб кашляет, заглушая его и морально умирает, просто надеется, что этого никто не слышал. Он кашляет снова, машинально старается свести колени вместе, но Славик разводит их лишь сильнее, сжимая тонкими пальцами острые коленки. — Вы больны? — спрашивает преподаватель, внимательно разглядывая лицо Глеба в маленьком квадратике. «На всю голову,» — хочется ему ответить, но он бросает хриплое: — Небольшая температура. Преподаватель, кажется, немного смягчается и отстраняется от монитора. Фараон выдыхает и откидывается назад на спинку стула, бросая взгляд под стол. Блять, он сейчас кончит от одного только взгляда на Славу. У него огненно-красные щёки, на которых ещё сильнее стали видны милые маленькие веснушки, и мокрые глаза. От слёз ресницы слиплись между собой, а кончик носа слегка побелел. Славик как-то виновато посмотрел на Глеба, словно извиняясь за то, что он делал, и мягко провёл языком по члену, заглатывая и упираясь головкой себе в щёку. Голубин умиляется, протягивает руку к его лицу и большим пальцем поглаживает по мокрой от слюней щеке. — Похвально, что Вы Голубин, пришли на семинар больным, — преподаватель садится обратно за стол и надевает очки. — В таком случае, продолжайте нас просто слушать. Как поправитесь, сдадите мне долги. Фараон тихо благодарит мужчину и вновь отключает звук, посматривая на Морти. Тот, словно на инстинктивном уровне, чувствует каждый раз, когда их не слышат. Он отстраняется, облизывает мокрые распухшие губы и надрачивает Глебу обеими руками, глядя прямо в глаза. — Хочу поцеловать тебя, папочка, прошу... Голубин изгибает бровь и неуверенно отвечает: — У меня включена камера, Слав. — Ну так выключи её. Голубин медлит, и Морти, показывая, что он совершенно сейчас не шутит, выныривает макушкой из-под стола, как будто то, что его может увидеть сейчас человек тридцать, совершенно не волнует. Глеб задыхается от неожиданности и быстро отключает камеру, грубо хватая Славу за руку и вытягивая его на себя. — Слава, блять! Морти на это лишь тихо смеётся. Глеб такой милый, когда злится настолько, что сильно, до боли, сжимает чужие запястья и немного выворачивает их, не специально и не слишком больно. — Прости меня, папочка, — Слава обхватывает пальцами худое нахмуренное лицо Глеба и неаккуратно смазано целует его в губы. Он обхватывает пухлыми губами чужую нижнюю и мягко оттягивает, прикусывая её лишь передними зубами. Голубин тоже больше не церемонится: подтягивает Славика на себя сильнее, заставляя усесться на коленях и стискивает талию так резко и грубо, что изо рта Морти неожиданно слышится покорный скулёж и он послушно приоткрывает губы, чтобы пропустить между них наглый горячий чужой язык. Михайлов стонет и скулит, как дворовая шавка, когда пальцы Глеба сжимают ягодицы через ткань нижнего белья, и непроизвольно трётся об его член, свободными руками поглаживая Голубина на секунду он лишь открывает глаза, чтобы удостовериться в том, что камера действительно выключена, а затем вновь целует Славу, но в челюсть. От его парня вкусно пахнет свежим хлебом, персиковым гелем для душа и табаком, которым пропахла уже почти вся одежда Глеба. Фараон целует Морти в шею, грубо прикусывает его нежную белоснежную кожу и посасывает, оставляя яркий багровый засос, а Славик скулит вновь, стараясь ухватиться пальцами за волосы Глеба и притянуть его как можно ближе к себе. — Ещё, папочка, прошу, ещё, — тихим шёпотом вымаливает юноша, пальцами поглаживая щёки Глеба и периодически целуя его в макушку. Прошлые засосы Славика уже превратились в маленькие светло-коричневые отметины, поэтому Глеб был готов наставить хоть тысячу новых. Он сделает абсолютно всё, что попросит его послушный щенок, он сделает абсолютно всё, что заставит Славу проскулить для него ещё и выстанывать имя Голубина. Морти елозит, сжимает пальцами чужие волосы и громко стонет в поцелуй, размазывая слюну по подбородку и губам. Краем глаза Фараон видит, как Рома и Олег что-то пишут в его личные сообщения, но решает даже не пытаться обратить на это внимание, прикрывает глаза и довольный тем, что преподавателю абсолютно всё равно куда он пропал так резко, сжимает Славины бедра и кусает за ключицу так сильно, что мальчик подскакивает на нём и начинает хныкать. — Пожалуйста, пожалуйста, — юноша слегка наклоняется к Глебу и целует его несколько раз в щёки и в кончик носа, — Делай, что хочешь, просто давай потрахаемся. Фараон ухмыляется и дразнит: — Сегодня утром, когда мы ложились спать, что ты мне сказал? Морти тяжело выдыхает, надувает обиженно губы и тихо лепечет: — Чтобы ты обязательно пошёл на семинар по истории и не отвлекался на меня... — И что в итоге? — Моя вина, — снова шепчет Славик, прижимаясь к груди парня и мурлыча как кошка, он гладит его по плечам и незаметно проскальзывает пальцами обратно к члену, обхватывая его ладонями и упираясь макушкой в подбородок Глеба. — Я её искуплю. Можно ведь, папочка? Фараон молчит. Он молчит и кивает, тут же слыша довольное урчание у себя на груди. Приятная вибрация расходится по разгорячённой коже, и Глеб выдыхает куда-то в волосы. Славик отстраняется, что-то шепчет совершенно неслышимое и слегка приподнимается на парне, бесстыдно елозя задницей по его члену. — Славик, ты такой горячий, — Глеб дышит тяжело, почти задыхается, но Морти не торопит, просто проскальзывает пальцами под свою же чёрную футболку и подушечками пальцев смазано касается возбуждённых сосков. Славик моментально, с громким шлепком, зажимает рот ладонью и протяжно скулит, утыкаясь лбом в плечо парня. Голубин ухмыляется: он слишком чувствительный. Глеб хватает тонкими красивыми пальцами края футболки и резким движением тянет её вверх, не снимая, но задирая её до самых плеч. Мальчик что-то растерянно лепечет, пытается оттолкнуть Голубина, понимая, что теперь он ведомый в этой игре, сопротивляется и прикусывает губу. Фараон никак не реагирует на это, он уже даже слов преподавателя не слышит, собирает лишь побольше слюны во рту и мельком бросает: — Раздевайся. Слава хочет уже переспросить, но Глеб поддаётся вперёд, мокрыми губами обхватывая чужой сосок и оттягивая его. Коленки Славика за секунду начинают дрожать, а пальцы сильнее сжимают чужие волосы на макушке, пока Фараон вновь не повторяет то, что сказал полминуты назад: — Раздевайся. Быстро, блять. Глеб матерится, а Славик растерянно соображает, сказал ли он «блять» или же «блядь». Второй вариант ему несравненно нравится больше первого, поэтому, чуть поведя плечами в сторону, Славик послушно соскальзывает пальцами вниз по талии, поддевает ногтями тугую резинку нижнего белья, слегка привстаёт, стараясь не мешать Глебу, и, дрожащими от возбуждения руками, стягивает с себя белоснежную, слегка мокрую от пота и смазки, ткань. Снять до конца не получается, учитывая положение мальчика, седлающего своего парня, но Глубину и этого достаточно. Он слегка отстраняется, вытирает с подбородка вязкую слюну и скользит в свой рот двумя пальцами, облизывая их горячим изворотливым языком. Славик, чтобы футболка не соскальзывала, комкает её в одном месте и прикусывает зубами, оголяя плоский аккуратный живот и небольшие розовые соски, один из которых Глеб бестактно обкусал. — Войди, пожалуйста, войди, — Михайлов хватается обеими руками за ладонь парня с облизанными пальцами и тянет к себе, заводя за спину. Глеб и не сопротивляется. В очередной раз отметив то, насколько же сильно Морти горяч, извиваясь на нём, скуля как собачонка и почти хныча, Фараон мягко улыбается и снисходительно проходится пальцами по чужим ягодицам, несильно сжимает мягкую кожу и скользит указательным пальцем внутрь мальчика. Слишком влажно и свободно. Глеб слегка хмурится, зависает на секунду, а потом непонимающе бросает взгляд на Славика. Тот моментально прячет личико за маленькими ладошками, хнычет и утыкается лицом в шею парня, обхватывая её руками и выпуская изо рта комок ткани: — Я уже перед готовкой завтрака растянул себя. Ты был так занят целую неделю, а сегодня мы проиграли всю ночь в приставку... — Славик резко вертит головой. — Ты не подумай, мне очень сильно нравится проводить с тобой время вместе, просто я сильно соскучился по твоему... «Члену», — заканчивает мысленно предложение Славика и смотрит в глаза, который уже отстранился и потирает подушечками пальцев горячие щёки парня. Глеб слегка ухмыляется и произносит то, от чего у Морти взволнованно начинает болеть сердце, а дыхание спирает. — Присаживайся. Тон властный и повелевающий, что Славик моментально подчиняется и приподнимается. Щёки вновь наливаются ярким алым цвет мальчик хватается дрожащими руками за плечи Глеба. Слова даются с трудом, особенно тогда, когда Слава обнимает Глеба за шею и тяжело дышит ему на ухо. Особенно тогда, когда Глеб самостоятельно обхватывает свой член рукой, помогая Славе удобнее сесть и когда Морти сжимает маленькими пальчиками его футболку в кулачки, медленно опускаясь. Слава вновь скулит, и Глеб обеспокоено вздрагивает, пытается отстранить от себя Славу, но тот лишь сильнее жмётся к его груди и опускается ниже. — Всё хорошо, мне не больно, — Морти шепчет прямо в ухо, он знает, что он хорошо поработал языком и перед завтраком, но всё-таки Голубин улавливает некоторый дискомфорт, почти незаметный, но всё же, поэтому аккуратно кладёт ладони на напряженную спину мальчика и медленно поглаживает её. Пальцами он чувствует, как Слава расслабляется в его руках и тихо смеётся. — Трахни меня, как свою сучку, папочка. Блять. Блять. Блять. Фараон закатывает глаза и шумно выдыхает: Славик знает, как возбудить его ещё сильнее. Определённо знает. Морти отстраняется от Глеба, маленькими ноготочками скребёт его плечи и целует — влажно, неаккуратно и торопливо, параллельно поднимаясь на чужом члене и выталкивая гортанный стон из Голубина. Он стискивает тонкими пальцами чёрную ткань футболки на талии Михайлова, громко звенит серебряными кольцами и кусает парня за шею, оставляя багровый засос. Он совершенно небольшой, но такой яркий, что, кажется, он будет просвечиваться даже через шелковую белую рубашку. — Блять... — не выдерживает Слава и резко опускается вниз, скуля так, словно какого-то маленького щенка схватили за уши и потянули за них. Мальчишка тяжело дышит, скулит прямо в ухо Глеба, хватает за его растрёпанные волосы и сжимает в кулаки, быстро приподнимаясь на своём парне. Не дай бог именно в этот момент включился бы микрофон или камера, поэтому Глеб, зная, что так и быть не могло, но всё же периодически поглядывает в сторону включённого ноутбука. Голубин скользит пальцами по чужим худым бёдрам, сжимает их до белых пятен и щипает, вызывая у Морти очередной резкий громкий скулёж, который может заглушить лишь те пошлые шлепки, которые издаёт Славик, каждый раз подскакивая и опускаясь на чужом члене. Он утыкается носом в плечи, прикусывает ткань футболки Глеба передними белоснежными зубами и оттягивает в сторону, стараясь заглушить собственные стоны, словно кто-то, по их двоих мог услышать их в этой квартире. Славе жарко. Ему чертовски жарко, лодыжки и бёдра уже сводит приятной лёгкой судорогой, руки напряжены и сжимают чужие бицепсы, а руки Глеба аккуратно подхватывают Славика за задницу и помогают ему каждый раз, когда он приподнимается. Голова начинает кружиться из-за недостатка воздуха, но Славик всё равно торопливо прижимается к чужим губам, измазывает их в своей слюне, кусает и стонет в них, а в глазах темнеет от перевозбуждения и усталости, но Морти старается, он не останавливается и, даже тяжело дыша, продолжает. — Гле~еб... — он давится чужим именем, поспешно задирает свою футболку, касается своего возбуждённого члена, но его ладонь тут же перехватывает ладонь Голубина, сжимает пальцы и он шепчет ему на ухо. — Не смей трогать себя без моего разрешения. Славик хнычет, утыкается носом в чужую шею и недовольно елозит, вызывая у Глеба резкий вздох. — П-пож-жалуйста... — голос Славы звучит высоко и жалобно, он, как будто ища спасения в парне, хватается пальцами за футболку на груди и тянет ее вниз, растягивая воротник, а затем прикасается мокрыми горячими губами к шее Глеба, прикусывает слегка, но засос не оставляет — Голубин запрещает метить его, но зато он может разгуляться на его груди, животу и бёдрах и там оставить столько меток, сколько ему захочется. — Прошу, папочка... — горячий шепот обжигает кожу, и Глеб прикусывает нижнюю губу, дерёт её зубами и прикрывает глаза: Слава снова елозит бёдрами прямо на его члене. — Прошу, дай мне кончить. Фараон хватает его за лицо, отталкивая от себя, и сильно сжимает пальцами подбородок. Так сильно, что, кажется, будто бы кожа юноши сейчас заскрипит под чужими пальцами, а затем так грубо его целует, что они стукаются зубами, а Славику приходится немного наклониться назад из-за резкого напора парня. Он даже на секунду пугается, расслабляется, а затем вновь пугается и от неожиданности вскрикивает, когда Глеб приобнимает его за талию и поднимается с кресла. Морти напрягается. Ему определённо это не нравится. — Глеб, слушай, прости, я пошутил, я- — А я нет. Глеб перебивает его, одной рукой небрежно сдвигает ноутбук на край стола, а второй сжимает запястья своего парня и разворачивает его к себе спиной. У Славы в груди всё сжимается, внизу живота тянет приятная истома и одновременно Морти страшно, потому что, когда он доигрывается со своим блядским острым языком, у Фараона сносит крышу к чертям. И Михайлов понимает, что он в полной заднице, когда Глеб грубо давит на его плечи и укладывает животом на стол, даже не прося его "ложись", просто прижимает, и Славик скулит, пытаясь задобрить его: — Папочка, прости, не злись на мен- Морти зажмуривается и резко прижимает ладони ко рту, заглушая громкий стон: Глеб вошёл быстро и без предупреждения. Михайлов прикрывает глаза и заключает, что просить своего парня смягчиться будет уже бесполезно. Но он всё же делает попытку позвать его по имени, которая тут же проваливается: Голубин грубо прижимает его щекой к холодной поверхности стола, а рукой крепко сжимает волосы на макушке до приятной несильной боли. Славик интуитивно поддаётся, слюнявит поверхность стола и шире разводит ноги для удобства. С одной стороны он рад, что они сменили позу, потому что он порядком устал скакать на Глебе, но с другой стороны пиздец в виде молчаливого возбуждённого парня до чёртиков. — Любимый... — софтово шепчет Морти, но тут же сам затыкается своим собственным стоном. Глеб берёт его быстро и грубо, так, что стол ходит ходуном слишком быстро и рвано и кажется, что он сейчас опрокинется. Морти скулит, начинает хныкать, прикусывает воротник футболки и маленькими пальцами пытается ухватиться за гладкую поверхность стола, но они постоянно соскальзывают, поэтому Славик заводит руки за голову и ладонями хватается за держащую его волосы большую тонкую руку. — Гле~еб, немного сбавь обороты, — просит мальчик неуверенно, он сам не знает, хочет ли, чтобы Глеб замедлился или наоборот ускорился, ударил бы его по заднице. Морти только думает об этом, как моментально получает сильный удар по ягодицам. "Больно", — проносится в его голове и он прикусывает губу, старательно сдерживая стоны, но они постоянно слетают с его губ в такт чужим толчкам. "Да как блять он может молчать?" — недовольно думает Михайлов, выдыхает и, насколько ему позволяет рука Голубина, оборачивается на своего парня. Дух перехватывает, и Славик чувствует, что кончит сейчас лишь от одного вида Глеба: мокрый, передние пряди прилипли ко лбу, на нём же лёгкая испарина, и (о, боги) его прекрасные щёки, изящные ушки, тонкая шея, аккуратный нос, они все яркого алого цвета. — Папочка, потрогай свою непослушную сучку, прошу... — Морти тихо молит, но Глеб отчётливо слышит каждое слово и без промедления скользит по его бёдрам пальцами вверх, между ног, а затем резко обхватывает тёплой ладонью чужой член и сжимает его тонкими пальцами. Славик закатывает глаза и понимает, что чуть не кончил лишь из-за одного прикосновения любимого к себе. Холодные металлические кольца на разгорячённой нежной коже выбили весь воздух из его лёгких, а когда Глеб начинает двигать по члену руку, колени Славы начинают дрожать, ноги подгибаются, а он скулит, самостоятельно, без давления, вжимаясь щекой в стол. Блять. Это определённо против правил. — Папочка, ты... — что-то пытается сказать Слава, но в голове пусто, кроме мыслей о том, как же ахуенно его трахает Глеб. Юноша уже было делает порыв произнести это, но резко затыкается, потому что пальцы любимого с макушки соскальзывают вниз, стукают подушечками по щекам и проскальзывают между губ, надавливая на корень языка. И Морти рад, что Голубин захотел и заткнул его, потому что он лучше скажет об этом немного позже и вдоволь полюбуется смутившимся парнем и его милыми алыми ушками. — Пожалуйста... — Морти старательно выговаривает каждое слово, даже с пальцами во рту, — Я хочу кончить, разреши, разреши мне, папочка, умоляю... Кажется, Славик слышит, как Глеб незаметно ухмыляется, и улыбается ему тоже, кончиком языка проходясь между двумя длинными пальцами в его рту. Он подмахивает ягодицами назад, помогая Голубину, и стонет, несильно прикусывая зубами пальцы. "Хорошо," — думает Слава и закатывает глаза. Фараон косит взгляд на включённый семинар, недописанный конспект и ручку, которая осуждающе лежит на самом краю стола. "Похуй," — думает Глеб, грубо толкается в Славика, что тот от неожиданности больно стискивает обеими руками его тонкое запястье и скулит, избегая чужого взгляда. У Морти прекрасные алые щёки от возбуждения, и Глебу хочется расцеловать их. И он их расцелует, обязательно расцелует, но лишь после того, как кончит. Его рука на чужом члене ускоряется, аккуратно, чтобы не сделать больно, и Морти выгибается в спине. Глеб медленно наклоняется, посильнее сжимает член Славика, и оставляет влажный след от губ на одном из позвонков мальчика, а затем позволяет тому кончить себе в руку. Славик задыхается, пытается вдохнуть глубже, но горло спирает, а лёгкие будто бы сжались в один маленький комочек. Он громко выстанывает чужое имя, сильнее выгибается в спине и так сильно сжимается вокруг члена Глеба, что тот еле успевает выйти из него, чтобы кончить ему на спину. Блядский Славик. Блядская история. И блядская жизнь. Но Глеб не жалеет, ни капли не жалеет, что он пропустил семинар по такой причине. В ладони мокро и горячо одновременно, и Слава разворачивается, виновато бросая взгляд сначала на своего парня, а потом и на его испачканную ладонь. Голубин прикусывает нижнюю губу, старательно сдерживая себя, чтобы не улыбнуться. Он до сих пор не отдышался, а наблюдать за Славиком слишком прекрасно, особенно, когда он так сильно смущается. Поэтому Голубин медленно моргает и подносит ко рту руку, слизывая сперму с указательного пальца. Слава тут же смущённо взвизгивает, как маленькая собачка, и вскакивает со стола, но он слишком устал, поэтому Глеб аккуратно придерживает его за плечи, когда Славик выдыхает и утыкается носом в чужую грудь. — Я уберу, не делай так. — шепчет он что-то, а затем отстраняется. Он сидит на краю стола, перехватывает пальцами ладонь парня и вытирает с пальцев сперму его же футболкой, на что Глеб прыскает от смеха. До Михайлова долго доходит, он устал, но когда он понимает, то щёки алеют сильнее прежнего и взгляд теряется за длинной блондинистой чёлкой. Другой рукой Глеб аккуратно убирает волосы с его прекрасного лба и оставляет на нём легкий поцелуй. — А теперь я допишу семинар, Славик. Морти только кивает. Это всё, на что у него хватает сил.