— Поэзия заставит ужаснуться, Заставит засмущаться Вас, Поможет выплеснуть все чувства, Прикажет вам пуститься в пляс...
Кадзуха кивнул Фишль.— Комедия, легенда, драма, Жанров тут ничуть не мало, Все найдут себе по вкусу — И читатель, и творец! И наш клуб литературный Часть покажет всей культуры, Мы надеемся, что заинтересуетесь Нашим клубом вы под конец!
Кадзуха и Фишль убежали на ступеньки, ведущие со сцены в зал, чтобы открыть вид на сцену, где занавес медленно открылся, показав Гань Юй и Кэ Цин, сидящих где-то посередине сцены на школьных скамейках. Они начали читать свое стихотворение, а Кадзуха взглянул на зал, наблюдая за реакцией на вступление, которое сочинила Янь Фей. На лицах школьников читалось недопонимание, но они улыбались и даже были приятно удивлены. Кадзуха облегчённо выдохнул и взглянул за кулисы. Син Цю возился со своим образом, сзади подбежали Чун Юнь, прошедший за сценой, и вездесущий Скарамучча. Насчет них можно не волноваться, они сейчас все исправят. Прямо за спиной Кадзухи слышался диалог Ху Тао и Янь Фей, и у них все, кажется, тоже было хорошо. На Альбедо и Сахарозу с этого ракурса никак не посмотришь и не услышишь, что, конечно, очень плохо. Но ничего не попишешь... Син Цю подготовился к выходу. Кэ Цин начала читать свои последние строчки, и вот их с Чун Юнем выход прошел успешно. Кадзуха облегченно выдохнул. Сзади послышался тихий голос Скары из-за кулис: — Кадзуха, слышишь? Я проверил, как там Альбедо с Сахарозой. У них все в порядке. — Спасибо, — так же тихо ответил Кадзуха. На стихотворении Син Цю зал заметно оживился. Умеет конечно он в публицистику... Ну и хорошо. Чун Юнь с ролью "поддакивающего" справлялся на ура. Кажется, пока что все хорошо. Вышли Янь Фей и Ху Тао. Кажется, даже появились желающие присоединиться к клубу в следующем году! Кадзуха был готов прыгать от счастья, как Еимия, но не смел мешать выступающим. Ах да, Еимия... Она уже вовсю носилась по актовому залу и собирала заявки на вступление в клуб. Было уже пять, как она гордо показала Кадзухе с другого конца зала. Все проходило, как нельзя лучше. И, наконец, Альбедо с Сахарозой. Они с Кадзухой приняли гениальное решение и поставили все так, что стеснительной Сахарозе лишь играла на руку ее стеснительность. Выступление стремительно приближалось к концу и все было прекрасно. Наконец, все восемь человек на сцене поклонились, получили свою порцию аплодисментов из зала и ушли. На сцену вновь вышли Кадзуха и Фишль. — Надеюсь, вам понравилось выступление нашего литературного клуба "Перо феникса"! Я, как его президент, Кадзуха Каэдахара- — Это тебе на всю школу твой парень признавался? Кадзуха немного смутился, но быстро принял независимое выражение лица: — Да, мне, а что? — Завидую. — Правильно делаешь. Кадзуха кашлянул и продолжил: — В общем, я, как президент клуба, всегда буду рад новым лицам. К концу этого года нас уже двенадцать человек, но я считаю, что чем больше, тем лучше, не так ли? А сейчас я благодарю вас всех за внимание! Кадзуха поклонился, Фишль скромно сделала реверанс. Им тоже достались аплодисменты и они покинули сцену, освобождая ее для нового школьного клуба, на этот раз — рисования. Альбедо очень просил остаться и посмотреть. *** Еимия, Кадзуха, Скарамучча и Альбедо шли по залитой летним солнцем дороге. Учебный год закончился, впереди было целое лето. Кадзуха и Скарамучча наконец-то держались за руки на людях, и ничто не могло им в этом помешать. И все было хорошо.