Этот ад

      Вы когда-нибудь верили? Верили в счастливую жизнь, в мир во всем мире? Какаши, вот, мечтает об этом круглые сутки. Мирное небо над головой и друзья рядом. Те самые друзья, которые покинули его еще в детстве. С тех пор у Какаши есть мечта — счастливая жизнь без потерь, что так больно бьют по сердцу. Но все его желания и надежды разом рухнули, когда в самый разгар войны с лица их главного противника слетела ярко белая маска. Она выглядела такой же юной, как и пятнадцать лет назад. На маленьком аккуратном лице сейчас красовалась гримаса отвращения. Рин Нохара — девушка, чью грудь пронзила техника Какаши. Девушка всегда говорила, что не хочет умирать. В детстве Хатаке даже и подумать не мог, что ее слова обозначают вот это. На неестественно бледном лице Рин виднелись ярко-черные полоски. Такие же были у всех тех, кого на этой войне воскресили. Ее пустые глаза излучали жуткую злобу. Какаши испугался. Конечно же, испугался. Такой добрый в детстве взгляд огрубел, стал ужаснее. Хатаке не понимал, как так получилось, что Рин, пусть и воскрешенная, теперь уверено стоит на стороне зла, так еще и сражается с ним — с тем самым парнем, в которого с детства была влюблена. Ну или, он не хотел этого понимать. Отчасти от того, что узнав правду, просто тупо переступит черту и перейдет на сторону злодеев. Просто потому что не хотел противоречить тем, кто являлся его мертвой семьей. Какаши зажмурился. Как бы он не любил Рин, но она уже не та. Та Нохара была олицетворением солнца на земле. А эта… Эта маска, фальшь, ложь, клевета, мираж, иллюзия, обман. Все что угодно, но не настоящая Рин. Как-то удивительно легко Какаши смог добежать до злодейки чисто на одном отчаянии и использовать чидори. В точности так же, как тогда. Неприятные воспоминания заставляли Какаши испытывать противоречащие чувства. Как же хорошо, что это Рин, а не Обито. Ведь с Учихой отношения у Хатаке несколько иные.       Обито всегда поражал Какаши своим дружелюбием и любовью к этому миру. Хатаке еще тогда — в детстве — понял, что Учиха — это его мир. Маленький, хрупкий, но такой бойкий и радостный. Какаши было больно от того, что он совершенно не похож на Обито. Хотелось так же любить этот мир, жить с осознанием того, что у тебя все прекрасно. Но Какаши никогда не мог ощутить такого. После того, как Обито не стало, Хатаке и вовсе возненавидел себя. Зачем жить на земле такому ничтожному человеку, который не смог спасти свой мир? Были предприняты попытки самоуничтожиться, но ему всегда кто-то мешал. По итогу, было принято решение выбрать своей причиной продолжать жить Коноху. Служить Родине — служить совести. Потратив всю свою никчемную жизнь на защиту не так уж и плохо. Хотя бы умрет он за благое дело. И там, на небесах, сможет рассказать своему миру, как храбро он защищал то, что этот мир обожал всем сердцем.       Появление Рин на этой сцене стало первым ударом по бедной психике Какаши. Он даже не успел подумать о том, как же легко и просто у него удалось раскромсать на мелкие кусочки Нохару, как в стороне послышался мощный взрыв, из которого вылетел еще один человек в маске. Его голова повернулась к телу Рин, разделенное сейчас на две половинки из-за мощного удара чидори. А после Хатаке услышал родной голос, из-за которого пошатнулся и упал на колени.       — Зачем же ты ее снова убил, ученик?       Этот психологический удар последовал сразу после первого, потому Какаши задышал неровно. Маска на лице резко стала давить, в ушах зазвенело, а перед глазами все поплыло. Голос принадлежал мертвому Минато-сенсею. Который, черт возьми, был в той же белой маске. Неужто, каждый раз, когда Какаши встречался с главным злодеем, он встречался со своей мертвой семьей, которая, к тому же, пыталась его убить, стереть с лица земли, изничтожить? Разве этого заслужила его израненная душа?       Хатаке услышал, как подошел к нему Минато и даже увидел ноги сенсея. В голове резко щелкнуло — сработало правило «Видишь врага — устраняй». Человек в маске всегда пытался обрушить на мир тьму и хаос. Неважно кто скрывался под маской. Он враг и этого не изменить. Какаши резко подался вперед, вновь активируя чидори. Две половинки тела Минато-сенсея упали на землю. Маска слетела с него. Светлые брови были нахмурены, а взгляд синих глаз казался осуждающим, разочарованным. Такое выражение лица человека, который был для Какаши почти что отцом, стало прямо-таки ударом под дых. Они оба, что Рин, что Минато-сенсей, выбрали другую сторону. На то, очевидно, были причины. Семья не могла стать «плохо» без причины. Вина Хатаке была лишь в том, что он этой причины не увидел. А если бы увидел? Перешел бы на сторону зла? Этот вопрос больно врезался в сердце Какаши. Неужели это он делает что-то не то?       От мыслей беловолосого отвлек новый взрыв, из которого вылетел еще один человек в маске. Какаши славился своим быстрым мышлением и уже с детства мог похвастаться отличной аналитикой. Но сейчас он отдал бы все что угодно, лишь бы стать глупым-глупым. Ему не хотелось понимать, кто на этот раз скрывался под маской. Слишком страшно, слишком больно.       — Какого это, лишать любимых близких жизни, потому что они являются угрозой тому месту, которое ты так упорно защищаешь? — почти что прошептал человек в маске, но Хатаке все равно услышал эти слова.       — Тебя тоже воскресили? — вопрос прозвучал до ужасного наивно. Как-то по-детски. Как будто в Какаши проснулся маленький ребенок, которого никогда и не существовало.       — Почему ты так думаешь? Упорно считаешь, что Обито не может быть самым главным антагонистом в этой истории? Мне тебя жаль, Бакаши.       Перед глазам все плыло, но Хатаке все равно стоял прямо, направляя свой взгляд туда, где предположительно стоял человек в маске. Какаши перестал четко видеть этот мир. Спустя какое-то время, однако, четкость стала проявляться. Частично. Какаши прищурился, чтобы поскорее увидеть яркий объект. К его огромному удивлению, беловолосый увидел Обито. Не того страшного и злого масочника, а маленького улыбающегося мальчика. Когда говорила та, взрослая, версия, рот открывал и этот малыш.       — Брось защищаться. Ты и сам все видел. Когда я воскресил Минато и Рин, они выслушали мой план, мой идеал жизни. Уговаривать их пришлось долго, но я смог найти в знакомых лицах сторонников. Они на добровольной основе ввязались в войну на той стороне, на которой ты их и обнаружил.       — А зачем все это? Решил прибавить пафоса, чтобы сломать меня? — усмехнулся Какаши, наблюдая за тем, как лицо маленького Обито резко стало задумчивым.       — Конечно, — ответил Учиха, весело закивав своей маленькой головой. — Давай ты перестанешь мешаться. Сядешь в стороне и будешь смотреть на мою победу. Ты ведь не станешь перечить своему маленькому миру? Ты меня любишь. Я вижу. Возможно, и ты мне нравишься. Но я скажу тебе это после победы. Обещаю, Бакаши.       Хатаке хрипло рассмеялся. Маленький Обито рассмеялся вслед за ним.       — А ты научишь меня любить мир?       — Обязательно, Бакаши, — малыш Обито протянул ему руку, за которую Какаши поспешил схватиться. — Мы вернем Рин и Минато. Втроем мы научим тебя любить этот мир. Только не мешайся, хорошо? Ты же любишь меня.       Голос его был мягок, сложно такому не поверить. Какаши смотрел в эти бездонные яркие черные глаза и счастливо улыбался. Спустя столько лет он снова увидел свой мир. Такой хрупкий, но отважный. Такой любимый.       — Да я ненавижу тебя! — выкрикнул вдруг Хатаке. — Я вижу перед собой маленького Обито. Того Обито, которого до сих пор люблю и не собираюсь хоронить свою любовь. Но слышу я совершенно другого человека. И его я ненавижу больше всего на свете!       Резкий рывок, Какаши оказывается на груди Обито, заставляя его упасть на землю. Три секунды потребовалось Хатаке, чтобы разорвать тело Учихи в клочья. Его руки, его лицо заливала кровь. Из глаз Какаши лились слезы. Он уничтожал сейчас то, что одновременно обожал и ненавидел всей душой. Но таков путь ниндзя. Таков путь Какаши с разбитым на мелкие кусочки сердцем, которые во едино соединяла лишь одна ниточка — любовь беловолосого к его маленькому миру, который остался далеко в прошлом.