Иноземец

      Следующий урок, который преподал мне Тедас: удача сопутствует храбрым.       Частое высказывание как в Тедасе, так и на Земле, которое редко правильно толкуют. И уж точно к которому редко прислушиваются, особенно массы. Ну, массы за пределами нашего маленького уголка мира. К началу нашего путешествия в Ферелден мы уже поняли истинность старой поговорки, но моя уверенность в ней была сильно подорвана нашей неудачей в Лиде. Уверенность же Джули в ней ничуть не пострадала.       Абсолютно никто не ожидал, что мы решим идти через Глубинные тропы. В частности, Гаспар, он явно хотел, чтобы мы сразились с войсками Селины по пути из страны. Тибериус тоже, хотя и таким образом, чтобы минимизировать наши потуги. Само Королевство Ферелден узнает о нашем изгнании как раз в тот момент, когда мы покинем Глубинные тропы, оно представляло себе только два пути, по которым могло прибыть орлесианское вторжение: по морю или через горный перевал к югу от Джейдера. Пройдёт целая неделя, прежде чем они узнают, что нет никакого географического препятствия, которое они могли бы использовать в качестве стены, чтобы блокировать нас.       Причина, по которой никто не ожидал, что мы пойдём через Глубинные тропы, проста. Это невероятно опасное место, возможно, самая враждебная среда в Тедасе, если не считать пучин океанов. В том месте существует немалое количество вещей, которые могут убить, и ко всем из них мы были готовы просто в силу того, что не презирали магов.       Но там, под землей, есть одна угроза, противостоять которой могут только самые храбрые и удачливые. Одна неизбежная, разумная, смертельная угроза.       Порождения тьмы.       

_______________________

      Тэм, Джули и я спали голыми до самого утра, а проснувшись, немного привели себя в порядок, и затем низвели эти усилия в ничто, завалившись на меха и снова занявшись любовью. Мы собирались в подземный мир, возможно, даже в тот же день, поэтому, конечно, мы этим занялись. Мы не боялись возможных и естественных последствий, хотя, как я уже говорил, они обошли нас стороной. На этот раз.       В общем, мы дремали ещё час, так же в обнимку с друг дружкой, как и прошедшей ночью, с той лишь разницей, что подушкой вместо меня выступала Тэм. Пока вдруг не раздался барабанный бой, объявляющий о военных сборах. Это была самая раздражающая вещь в мире для меня, лежа головой на... знаете, неважно.       Мы не пили ничего крепче эля – практически единственное, что можно было пить, кроме воды, в те дни, чтобы не опьянеть. И всё же, барабаны отдавались в моей черепушке как салют из двадцати одного орудия.       — Ууух, — сказал я. — Что-то намечается...       Я слегка приподнялся и открыл глаза, обнаружив, что в шатре темно, как и следовало ожидать. Барабаны не стихали. Мне это не показалось.       Тэм мягко потянула меня обратно вниз, обнимая.       — Оставь, — сказала она. — Будь это серьезно, они бы пришли за тобой...       — Будь это серьёзно, — пробурчала Джули, чуть-чуть приоткрыв глаз, — мы бы слышали пушки, а не барабаны.       Я промычал, соглашаясь с этим, и провёл рукой по спине Джули под одеялом: за то, что указала мне на вполне вескую причину остаться в постели. Она издала благодарный звук, а затем, казалось, снова задремала. Я тоже почувствовал, как на меня накатывает дрёма, и закрыл глаза.       Как раз чтобы в следующий миг вспышка яркого света наполовину ослепила меня, даже сквозь закрытые веки.       Я открыл их и увидел Циару, стоящую на пороге, с улыбкой на лице. Сперва я подумал, что она улыбается из-за нас, но сначала она даже не смотрела на нас. И естественно, её улыбка стала только шире, когда она, наконец, посмотрела на нас. Несомненно, должен был последовать комментарий, поэтому я опередил её.       — Утречка, Циара, — сказал я ровным тоном. — Удачная ночка?       Глаза долийской охотницы на мгновение пробежались по нам.       — Точно не хуже вашей, — весело ответила она со своим звонким акцентом.       Я снова закрыл глаза и поднял палец.       — Ах-ха! — сказал я. — Возможно, у тебя была удачная ночка, но я уверен, что у нас было удачнейшее утро.       Звуки, которые издавала Циара, снимая сапоги и направляясь к нам, странным образом заглушали барабанный бой, что было просто божественным облегчением, но вскоре она снова перестала двигаться.       — Что ей надо, — промямлила Джули.       — Плевать, — сказала Тэм. — Просто заставь её уйти.       Циара хихикнула.       — У вас там армию надо вести, вы знаете? — сказала она. — Что они подумают, если увидят вас сейчас?       Мы не сочли это достойным ответа, и потому я натянул меха на нас, пытаясь прикрыться и от остроумия Циары, и от барабанного боя, который всё ещё не утихал. Я придвинул голову, чтобы слушать что-то куда более приятное – биение сердца Тэм.       — Короче, — продолжила Циара, — генералы не хотели вам говорить, но дезертиры вот прямо сейчас собираются уйти.       Я почувствовал, как обе моих возлюбленных, одна за другой, проснулись при этом.       Я оглянулся и увидел, что эффект произвела Джули: Тэм шевелилась только вслед за ней. Зелёные глаза Джули были широко раскрыты. Циара полностью завладела её вниманием.       — Уходят, сейчас? — ошалело спросила она. — Мы не давали им никакое такое разрешение.       — Ещё не давали, — добавила Тэм.       Я издал усталый стон. Бесцеремонность дезертиров действовала мне на нервы, тем более что слова Маркхэма, что они бросали гражданских в трудную минуту, не давали мне покоя.       — Ну, им, кажется, плевать, — сказала Циара. — Они сейчас собираются уйти.       — Правда что ли? — сказала Джули, в её голосе нарастал гнев. — Уходят, говоришь. Дыхание Создателя, да им лучше бежать!       Джули поднялась в чём мать родила и забрала с собой мех, с которым она лежала на нас. На нас с Тэм сразу же обрушился холод, так как мы потеряли и защиту на нижней половине тел, и тепло человеческого тела сверху. Я со вздохом перекатился на спину, а Джули обернула мех вокруг себя, как тевенскую тогу. Медвежьей шкуры явно не хватало, чтобы закрыть её полностью, оставляя открытой одну половину верхней части её тела, но, по всей видимости, её это не волновало. Как и меня.       С удивительной предсказуемостью мои мысли снова обратились к сексу. Это послужило ей удобной возможностью для того, чтобы подхватить штурмовое копьё, прислоненное к столу, и выйти из шатра раньше, чем мой воспалённый мозг успел осознать увиденное в нынешнем контексте. На улице она издала шокированный возглас. Циара быстро юркнула за ней, задержавшись, чтобы снова надеть сапоги. Ни крик, ни то, что она может сделать с грёбаной SA80, не вызывали у меня радостных мыслей. Или, может быть, я чувствовал себя собственником. Так или иначе, это не шло ни в какие ворота.       — Это не к добру, — пробурчал я. — Одевайся.       Я вскочил с мехово-одеяльной кровати в центре нашего шатра, залез в штаны и поспешно натянул их. Тэм без слов встала и сделала то же самое, пока я напяливал рубашку и куртку.       Сквозь створку шатра доносились крики, а затем треск одиночного выстрела, эхом отразившийся от горы. Джули не теряла времени даром. Я поспешил, не завязывая ботинок, и выскочил из шатра.       Первое, что я заметил, это то, что за ночь выпал снег, не очень много, но достаточно, чтобы нога проступала в нём. Определенно достаточно, чтобы затронуть Джули, которая сломя голова выбежала из шатра босиком. Это объясняло её вскрик, когда она выходила, подумал я.       Перед Джули стояли, должно быть, все дезертиры, за исключением шевалье Луизы, и столько же верных солдат. Включая бо́льшую часть командного состава. Первые были полностью вооружены и несли свои мешки. Нет нужды говорить, что все они были поражены, увидев её, обнажённую и со смертоносным оружием. В основном одетая Тэм вышла вперёд, собираясь попытаться помешать ей выстрелить снова, когда произошло нечто невероятное.       Наши верные солдаты отводили глаза и выражали почтение Джули. Некоторые даже встали на колено.       Всё любопытнее и любопытнее.       — Валите! — криминал Джули. — Сейчас.       Дезертиры вышли из оцепенения и начали уходить.       Джули стрельнула в воздух три раза.       — Я сказала бегите! — проревела Джули.       Они стали уходить гораздо быстрее. Я фыркнул: их повиновение выглядело как-то абсурдно на фоне их предательства. Быстрым шагом они направились к воротам первого кольца земляных валов. Джули держала своё огнестрельное копьё на одном бедре, а свободную руку положила на другое, свирепо глядя на них, когда они проходили мимо.       — Правильно, — ворчала она вслух. — И чтоб на глаза мои больше не попадались, — заметив наше присутствие, она наконец отпустила огнестрельное копьё.       — Лучше? — спросила Тэм. Она кинула земные ботинки нашей возлюбленной.       Джули втиснулась в них, потирая руки, крепко поджав локти.       — Холодно, но да, намного лучше, — ответила она. — Если я ещё раз увижу этих ублюдков, клянусь, я их всех удушу.       Я почесал в затылке, вдруг поняв, что мне надо подстричься, так как волосы представляли месиво. А вот у Джули волосы были немного влажными.       Понимая, что одними ботинками её не спасти, я снял куртку и накинул её на Джулины плечи. Мне улыбнулись, но потом её взгляд снова устремился на дезертиров. Не знаю точно, почему это заставило меня задуматься над следующим вопросом, но это произошло.       — Почему тебя это так задевает? — спросил я. — У тебя с этим не было никаких проблем, когда мы обсуждали это на совете.       Джули прикусила губу и посмотрела на меня, почти смущённо.       — Я сегодня утром кое-что поняла, — сказала она. — Треть женщин ждут ребёнка, и наверняка у некоторых из них есть отцы, которые сейчас бросают их. Не говоря уже о том, что они бросают их матерей. Бросают их на Глубинные тропы, на милость Ферелдена, на риск основания нового государства. Им придётся столкнуться со всем этим в одиночку.       — Это объясняет, почему ты так хмурилась, когда я проснулась. Ты злилась, — сказала Тэм. — Всё понятно, но матери и их дети не одни. У них есть мы.       Можете считать, что Тэм только что объявила себя суррогатной матерью сотен, а может быть, даже тысяч детей. Моё желание отпустить дезертиров внезапно сменилось на противоположное. Желание применить к ним насилие жгло мне горло, как желчь, вызывая чувство жажды, но было смягчено примером сострадания Тэм.       — Я не думал об этом в таком ключе, — сказал я. — Маркхэм был прав. Если кто-то из них в самом деле является отцом...       — Я думаю, он с самого начала подумал об этом, — кивнула Джули, прежде чем посмотреть на меня и Тэм.       — Я думаю, мне надо было побыть с людьми, которых я люблю, — добавила она. — Я про прошлую ночь. И это заставило меня задуматься о моих бедных солдаток, которых бросили...       Вот почему Клэр осталась тогда так надолго, почему она привела детей, и почему бо́льшую часть времени после этого мы проводили либо доставляя друг другу удовольствие, либо крепко спали в объятиях друг друга. Или, по крайней мере, то являлось непосредственной причиной. Последним кирпичиком в стене бедствий, которая становилась всё выше и выше.       Хруст снега сообщил мне о появлении МакНалти и Сопрано, приближающихся сбоку. Они оба остановились и отдали честь, и я отдал честь в ответ.       — Маркиз, маркиза, дезертиры ворвались в кладовые сегодня утром, — сказал МакНалти. — Большинство уже собралось здесь, пока это происходило, чтобы они могли быстро сбежать.       — Не сильно-то они и вели себя скрытно, учитывая, что наши палатки прямо тут, — сказала Джули, провожая взглядом последний батальон, который спешил прочь. Собраться перед нами, вероятно, было их намерением бросить нам вызов остановить их, чтобы мы были вынуждены отпустить их раньше, чем планировали.       — Сколько они унесли? — спросил я.       — Недостаточно, чтобы беспокоиться, — ответила Сопрано. — Мы в любом случае намеревались выдать им пайки, чтобы они могли добраться до юга, до владений лорда Клуэ. Они взяли лишь немного больше, чем мы собирались им дать. Лошадей они тоже оставили.       — За исключением тех, что забрали шевалье, — пожаловался МакНалти.       — Справедливости ради, они с самого начала принадлежали шевалье, — возразила Сопрано. — К тому же, они не дезертировали. Полковник де Виллар выдала им увольнительные документы и сделала сира Бельведара регентом её земель. Не говоря уже о том, что женщины, пожелавшие остаться по... причинам, связанными с родами, нуждались в помощи. Шевалье предложили им своих коней.       Старое поместье Луизы де Виллар станет своего рода прибежищем, хотя и временным, из-за проблем с авварами. Понятие рыцарство не умерло среди её вассалов.       — Значит, шевалье уже ускакали на север, — вздохнул я. — Удачи им во всех начинаниях, наверное, — я подумал, что она им понадобится. Может, из них и не соберутся большие армии, но Гранд-Коллин всё ещё находилось в стране, которая к тому времени пребывала в состоянии гражданской войны.       — Леди Бриала тоже покинула нас прошедшей ночью, — сказала Сопрано.       Я пожал плечами. По видимому, у Бриалы не получилось убедить многих дезертиров присоединиться к ней. Я вообще не думал, что ей это удастся, по крайней мере, не так быстро. Она ещё не проявила себя.       — Ну и пусть, — сказал я. — Созовите военный совет через два часа... давайте сделаем то, что должно быть сделано, и уберемся отсюда к чёртовой бабушке.       — Есть, милорд, — сказали вместе МакНали и Сопрано.       Они не ушли сразу же. Что было странно. Обычно они без промедления отправлялись выполнять мои приказы. Я вопросительно изогнул бровь. Сопрано не подавала виду, но МакНалти слегка вздрогнул.       Последний дезертир наконец-таки вышел за внешние ворота и скрылся из виду, а Джули бросилась, даже кинулась по направлению к нашему шатру, стараясь удержать мою куртку и мех на себе. Тэм пошла за ней, и я наблюдал за ними, пока они не вошли внутрь, ожидая своего шанса поговорить с МакНалти и Сопрано. Циара ненадолго остановила меня, снова появившись с вяленой свининой, но, как только я получил её, я зашагал к ним.       — Вы хотите что-то сказать мне? — спросил я у двух стоящих генералов.       — Да, милорд, — спокойно произнесла Сопрано. — Ваша... жена всем командует сейчас. Ваша дама сердца направила нас по новому пути... Мы хотели сказать вам, что мы перво наперво остаёмся и всегда будем верны вам и только вам.       — Не ей, — добавил МакНалти. Неохотно, насколько МакНалти мог уметь делать что-то неохотно.       Я качал головой, пребывая в шоке. Они обставляли всё так, будто между мной и моими возлюбленными зрел конфликт. Полнейшая чушь да и только. Те разногласия, которые у нас имелись до сего момента, были полностью улажены. Более того, для этих двух офицеров было совершенно несвойственно открыто говорить со мной о таких вещах. Они знали, что Джули, Тэм и я придерживались одного и того же принципа в том, как вести дела. Или, по крайней мере, так должно было быть. Я немного разозлился из-за этого, пока ход моих мыслей не прервали.       — Мне вас оставить? — тихо спросила Циара. — Если думаете, что я мешаю...       Это снова подняло мне настроение. Я быстро обнял её, подняв аж с земли. Циара удивлённо завизжала, а я весело рассмеялся.       — Тебе всегда тут рады, — сказал я наконец. — Не забывай этого. Ведь ты переживала достаточно, чтобы спросить, а это вдохновляет.       Циара в замешательстве смотрела на меня, не совсем понимая, что я такое говорю. Тем не менее, она спасла меня от того, чтобы я не сказал чего-то, о чём мог бы пожалеть.       — Генералы... Я не совсем понимаю, о чём вы вообще, — сказал я. — Зачем мне надо знать, кому вы больше верны?       — Вам и не надо, — поспешно ответил МакНалти. — Что мы хотели сказать... всё потому, что... ну...       — Потому что уважение людей к вашей жене превращается в поклонение, — перебила Сопрано, её тон был таким же холодным, как лёд под нашими ногами. — Ваша дама сердца тоже является предметом восхвалений. У некоторых из нас закрались... опасения.       Теперь мы оказались в сумеречной зоне, если судить по тому, как я сам видел вещи.       — Опасений насчёт чего? — спросил я.       — Что она начала упиваться властью, — сказала Сопрано. — Что она забыла идеалы, за которые мы боролись, и что предательская капитуляция Ассамблеи подорвала её уверенность в том, что народ может принимать ответственные решения.       Мои глаза расширились настолько, что начали слезиться от холода.       — Вы думаете, что она собирается захватить всю власть, — сказал я. — Вы думаете, что она предложила Тэм идею создать новое государство для того, чтобы она могла править единолично.       — И мы знаем, что вы никогда не допустите такого, — сказала Сопрано. — Идеалы, за которые мы боролись, действительно ваши, вы выросли на них, вы не можете их не уважать, — в целом это был очень оптимистичный взгляд на вещи, уважение к демократии в Америке было на самом низком уровне, когда я покидал Землю, тем не менее для меня эти ценности имели значение.       — Как говорила мать Брэндон после тех убийств, — неохотно добавил МакНалти, — мы хотим правления народа, от народа и для народа. Единая нация под взором Создателя. Мы думаем, что вы единственный, кто может дать нам это. Вы и только вы.       Ну разумеется, два генерала волновались. По проекту народного правления только что был нанесён болезненный удар. Чтобы его уничтожить, достаточно было призыва к единству вокруг одной фигуры, которая, по общему мнению, была бы больше всего способна править, то есть самой Джули. Наши отношения с Тэм, спасителем дела, только укрепляли веру в божественное провидение и посланных мессиях.       Подтекст того, что, возможно, именно я должен захватить власть, тоже довольно-таки сильно тревожил.       — Так, слушайте, вы немного... сбрендили, — сказал я. — Она винила себя в сдаче не меньше других, и до той идеи действительно додумалась Тэм.       — "Сбрендили" излишне мягкое слово, — огрызнулась Циара. — Джули не какая-то там дворянка, замышляющая как бы захапать всю власть себе. В душе она дочь кузнеца, а не коварная аристо. Вам должно быть стыдно за такие мысли.       Я ухмыльнулся Циаре за её слова. Лаконично и по делу.       — Вы уже наверняка слышали, что люди говорят о ней, — сказала Сопрано Циаре. — Если она захочет корону, ей её дадут.       — Но она не хочет её, так что это не имеет значения, — сказал я. — Мы обсуждали, что она хочет делать, как только мы бы одержали окончательную победу. И в этот список не входит правление, по крайней мере, пока у нас есть свобода, за которую мы боремся. Кроме того, я пользуюсь у людей таким же уважением, как и Джули. Не похоже, что она смогла бы что-нибудь сделать без моей открытой поддержки.       Оба генерала, судя по виду, согласились с этим, посмотрев друг на друга. Я только что сказал, что остановлю превращение Джули в диктатора, не говоря об этом прямо. Успокоив свои страхи, они ещё раз отдали честь. МакНалти тут же пошёл прочь, чтобы отдать приказ о проведении ещё одного военного совета. Сопрано же задержалась на мгновение, отвесив мне небольшой поклон. Она одобряла моё обещание. Она будет держаться за него. Таково было послание.       Мы с Циарой смотрели им в спины, когда к ним присоединились их подчинённые, пока сами генералы шли к всё ещё разрушенной сторожке старых стен.       — Если она захочет править, — спросила Циара. — Ты помешаешь ей? Сможешь помешать? Она очень... решительна, когда ей что-нибудь взбредает в голову.       — Мне-то можешь не рассказывать, — рассмеялся я, вспоминая тот момент в окопе на том холме.       Однако, немного уняв свои пошленькие мыслишки, я на секунду задумался над вопросом чуточку серьёзнее. Большая ирония заключалась в том, что доверие Джули к народу ни на йоту не пошатнулось после капитуляции, а вот моё – ещё как. Представления крестьян об обществе были слишком... примитивными. Большинство родившихся за пределами Латерры были неграмотны, и только благодаря военной и религиозной индоктринации такие люди, как Сопрано и МакНалти, так настойчиво стремились править собой.       Большинство людей хотят только справедливого правителя. Мои возлюбленные стали бы справедливыми правителями.       Кроме того, моё сердце держала в своей руке Джули, а Тэм поддержала бы её, несмотря ни на что. Было бы достаточно одного сжатия, чтобы заставить меня послушаться, если только она не разобьёт его каким-нибудь способом. Но я вряд ли мог сказать Циаре, что именно я буду делать при таком сценарии. Это казалось чем-то невозможным с самого начала, но, как и во многих других невозможных вещах, Джули вполне могла бросить вызов шансам.       — Сказать по правде, я не знаю, — честно сказал я. — Наверное, я сделаю всё что в моих силах...       Циара наклонила голову набок, не слишком задумываясь над таким ответом.       Крик с неба заставил нас обоих посмотреть вверх. Там были орлы, они кружили. Один с серебряной головой, другой – с полностью золотисто-коричневый. Ну совсем не зловеще.       

_______________________

      На всю организацию армии для путешествия по Глубинным тропам ушло три дня, и к тому времени наши разведчики заметили отряд из примерно пятисот храмовников, шедших прямо на нас пешком. К счастью, они не были верхом на лошадях, и мы могли отбыть до того, как они приблизятся к Волчьему логову. Они не заподозрили бы, что мы сбежали этим путём, не сильнее, чем это могли сделать король Алистер с королевой Анорой.       У нашей колонны была организована защита, спереди и с тыла, основных групп повозок и людей, все они были настроены на одно и то же время с помощью синхронизированных часов, которые я выдал командиру каждой части колонны: дети, пушки, схроны боеприпасов и продовольствия, а также беременные женщины.       Первыми шли рейнджеры Сопрано, численность которых возросла до тысячи человек и которые полностью состояли из стрельцов. С ними шли маги-изоляционисты, которые вели и указывали дорогу, чтобы выжигать мерзость на нашем пути и запечатывать боковые туннели по мере продвижения. Сразу за ними шли маги-уравнители с их рыцарями-чародеями и усмирённые-канониры с тремя лёгкими пушками. Я был уверен, вся эта четвёрка вместе могла прорвать любой заслон порождений тьмы.       За нашим остриём продвижения находилась бо́льшая часть нашей пехоты ближнего боя под командованием Микро, они несли на своих спинах столько, сколько могли, они должны были расчищать препятствия и выступать в качестве резерва для передовых отрядов, если дела пойдут хуже, чем я мог себе представить. Их основной задачей было не воевать, а переносить различные вещи, для которых не хватало места в повозках. Например, бухгалтерские книги Лехи нёс сержант 7-й пехоты, с которым она трахалась. Думаю, она и сейчас его время от времени потрахивает.       Следом шла самая большая часть колонны, составляющая середину нашей колонны: гражданские лица. Основная доля повозок и почти все лошади тоже были помещены в эту часть. Все, кто не числился официально в армии, были отведены сюда, и место, где находилась эта часть, всегда должно было быть нашей точкой сбора.       Гражданская часть находилась под командованием Луизы де Виллар, и она была, пожалуй, лучше всех защищена. Три тысячи стрельцов, включая тысячу или около того тех, кто нёс ребёнка под сердцем, рыцари-госпитальеры Маркхэма, храмовники Барриса, Лукрозианские маги и большинство артиллерийских батарей с усмирёнными. Джейдерцы тоже носили оружие, хотя для наших целей мы считали их гражданскими. Подробнее об этом позже.       В тылу колонны шли гренадёры МакНалти, также усиленные до тысячи человек за счёт оставшихся стрельцов и батареи из трёх легких пушек. Маги-либертарианцы под командованием Армена предоставили арьергарду всю магию, которая нам понадобится, и я сам расположился вместе с ними, а мои спутники – со мной.       Наша задача состояла в том, чтобы любой ценой сдержать посягательства порождений тьмы, потому что наша армия не могла отступить. Она могла только двигаться вперёд. Вот почему большинство наших войск было сосредоточено впереди. Нам нужно было наступать, иначе мы погибнем. Орзаммар, вокруг которого была сосредоточена основная масса порождений тьмы, находился к северу, у нас за спиной.       Некоторые люди, зная историю, но не зная конкретики, критикуют меня за то, что я не «шёл смело впереди» и прочее в том же духе. Мне не нравится, когда меня обвиняют в трусости за то, что я занял самую опасную позицию, что, очевидно, является популярной темой для пропаганды, направленной против нашего предприятия.       Не воюй с «честью» и заработаешь глупейшие замечания от тех, кто на самом деле не знает, что такое война.       В результате такой расстановки я оказался одним из последних из нашего маленького народца, кто увидел Глубинные тропы. Я попрощался с нашими двумя орлами и вошёл в шахты.       Я ожидал увидеть серию объединённых между собой пещер, соединённых обработанными туннелями. То, что я увидел вместо этого, было гораздо более величественным. Это была не столько пещера, сколько собор, хотя и находящийся в запустении, тот простирался вперёд на многие мили.       Хотя местами проступала естественная, недоработанная порода, я не мог отделаться от ощущения, что всё это было спроектировано разумом. В некоторых местах дорога была такой же широкой, как Имперский тракт между Халамширалом и Лидом. Почти все, кроме Лехи, конечно, реагировали на всё это одинаково, не переставая таращиться.       Призраки Гномьей Империи, несомненно, оценили бы наше восхищение.       Нам потребовалась бо́льшая часть первого дня, чтобы завести армию в шахты и снова запечатать за нами зачарованные двери, но оставшееся время мы провели в походе. Мы смогли отдохнуть только спустя десять часов, где четыре часа из них проходили в движении в гору по Глубинным тропам, что бросало вызов самому их названию. Архитектура этого места становилась ещё более впечатляющей: складывалось впечатление, как будто мы попали в какую-то верхнюю галерею, расположенную ближе к вершинам гор.       В скале были даже отверстия, длинные, но слишком узкие, чтобы человек мог пролезть через них, они вели к огромным обрывам. Снега выпадало на этом участке с лихвой, и его дуло вместе с пробирающим ветром. В конце концов, мы заделали все щели и отверстия, чтобы не тратить ценные дрова на дополнительные костры.       Как и было приказано, марш впереди закончился в 19:00, и остальная часть армии догнала передовые части к 19:30. Никаких признаков порождений тьмы не наблюдалось, о скверне беспокоиться почти не приходилось, и мы все крепко спали.       Ну, по крайней мере, люди. Вьючные животные и лошади были не в восторге от пребывания под землёй, но у нас было достаточно магов, чтобы успокоить самых строптивых. Беллона, конечно же, была скалой, её не волновало отсутствие неба и наступившая вместе с этим темнота. Ревас, самый умный из наших скакунов, был гораздо более расстроен. Фриц, как и большинство наших участников похода, испытывал тревожность, только если поблизости не было искусственного света. Мне показалось примечательным, что даже лошади знали, что темноте нельзя доверять. Особенно в этом месте.       Верхняя Галерея, как мы стали её называть, должна была стать нашим маршрутом на следующие три дня, а последний день должен будет посвящён очередному спуску.       Второй день прошёл очень легко. Морозный горный воздух, проникающий через щелевые окна, не давал расслабиться, и мы шли с опережением графика, согласно рапорту, который Сопрано передала мне по рации вечером. Ещё лучше было то, что на этом маршруте заранее была проведена огромная операция по расчистке: поваленные сталактиты лежали на боку по сторонам.       Также часто встречались груды костей каких-то мелких существ, которые, как достоверно сообщил мне Армен, были останками глубинных охотников. Что вылилось в ремарку, что Леха является глубинным охотником, падальщицей, охочей до мяса. Сама гномка подошла, открыла рот и захлопнула его. После этого они вдвоём хорошо посмеялись. Чуть попозже мы узнали причину, по которой Леха не восприняла всё это как оскорбление.       Однако, ничто не длится вечно. Акустика горных пещер не располагает к скрытности. Звук тридцати тысяч человек и тысяч лошадей в движении было совершенно невозможно спрятать, и в ту ночь после привала настала наша очередь услышать эхо движущихся ног в глубине.       Скажу вам, в ту ночь мы спали гораздо меньше.       На третий день, второй в Верхней Галерее, был задан гораздо более энергичный темп. Мы преодолели расстояние предыдущего дня как минимум на четверть больше, хотя к концу были совершенно измотаны. Хуже того, мы достигли конца участков с продуваемостью, и наш темп на следующий день был гарантированно замедлен из-за необходимости очистить наш дальнейшим маршрут от скверны магическим огнём.       Ещё до того, как Микро вызвала меня, ночь не была полна хороших предзнаменований, а впереди нас ждали куда худшие.       

_______________________

      Боковой проход, к которому меня вызвали, находился в зоне ответственности Микро, так что мне потребовалось немало времени, чтобы спуститься туда. Тем более, что единственным источником света были факелы или магическое свечение. Однако, отыскать само место было довольно легко, поскольку оно охранялось, а не было обвалено. Это, разумеется, привлекло моё внимание, поскольку прямо противоречило отданным мною приказам. Я прибавил темп, желая выяснить, почему мои приказы не соблюдались.       Совсем скоро послышался рокочущий голос самой Микро, а когда я подошёл ближе, к нему присоединился надменный тембр Владычицы Церкви Брэндон. Я вошёл, отдавая честь охранниками, когда проходил мимо. Это было небольшое помещение, и, судя по его виду, это было что-то вроде караулки или поста снабжения. Здесь были столы, стулья, остатки кроватей, и вся комната светилась красно-оранжевым светом от светящихся камней в стене. Там, судя по всему, были и трупы, в основном кости, лежавшие в лохмотьях.       Что до присутствующих людей, в комнате находились Сопрано, выглядевшей угрюмой, Микро, выглядевшей взбешённой, и Брэндон, которая не скрывала своего пренебрежения. Все трое расслабились, когда заметили меня, пытаясь скрыть горевший между ними конфликт, как будто я был их отцом, а они дрались из-за игрушки.       — Ах, маркиз, — сказала Брэндон, опередив моих генералов. — Хорошо, что вы здесь. Вы должны сказать своим офицерам, чтобы они перестали распространять дурные слухи.       Я улыбнулся ей, позаимствовав на данный момент Джулину улыбку, связанной с политикой, а не улыбку Тэм. Церковница немного расслабилась, на что я и рассчитывал.       — Могу понять, — сказал я. — А в чём, собственно, проблема?       — Милорд, мы на кое-что наткнулись, — начала Микро.       — Не забивайте ему голову небылицами! — вмешалась Брэндон. — То, что вы говорите, невозможно.       — Вы не знаете этого, — рявкнула Микро. — Как и я. Просто позвольте ему взглянуть, и пусть он сам выскажется.       Они чуть ли не дрались, их одежды почти соприкасались. Это было почти смешно, учитывая, что они обе были невысокими женщинами. Хотя и с большими характерами. Не желая вступать во взрывоопасное пространство между ними, я повернулся к Сопрано.       — Что тут стряслось? — спросил я.       Брэндон уже снова собиралась подать голос, чтобы перебить, но я поднял руку и бросил на неё взгляд, который как бы говорил, что она очень близка к тому, чтобы перейти черту. Её рот снова захлопнулся. Как видите, суровая доктрина Тэм по разрешению споров оказывается не менее полезной.       — Мои солдаты обнаружил кое-что, когда мы подошли сюда, — сказала Сопрано. — Необычное скопление тел.       — Вот этих? — спросил я, указывая на тела.       — Да, милорд, — подтвердила Сопрано.       Я перевёл взгляд на Брэндон.       — В чём заключается ваше возражение? — спросил я. — Не хотите тревожить мёртвых?       — Это тоже, — согласилась Брэндон, — но меня больше вызывает недоумение теория про...       — Прикусите язык, — перебила её Микро. — Дайте ему самому взглянуть на них без знания того, что я сказала.       — Вы просто хотите проверить свою теорию, — недовольствовала Брэндон.       У меня наконец лопнуло терпение от всех этих танцев с бубнами из споров и прерываний, которые потихоньку смещались в мою сторону. Я громко прочистил горло. Микро сразу же встала, парадно выпрямившись, соблюдая чин и военный порядок, как всегда. Брэндон ворчала про себя, что было немного неприлично для женщины, которая была одного со мной возраста.       — Я сам решу, что важно, а что нет, — твёрдо заявил я. — Если не возражаете.       — Никак нет, милорд, — сказала Микро победным тоном. Брэндон молчала, вместо этого внимательно наблюдая за мной.       С ожиданиями моих генералов и нашего верховного религиозного лидера, стоящими над моей душой, я подошёл к телам.       Тел было шесть или семь, они сгруппировались в одном углу за тем, что должно было быть каркасами кроватей. Судя по тому, как всё было устроено, складывалось впечатление, что они заблокировали дверь и использовали кровати в качестве последнего барьера. То, с чем они сражались, не проникло внутрь, я не видел тел, одетых по-другому. На всех них были короткие плащи поверх доспехов, некоторые из них носили кольчуги, насколько я мог судить по ржавчине. Ничего странного в них не было.       — Что же здесь такого необычного... — сказал я, а затем резко замолк. Я понял, что узнаю гербы на плащах.       Три золотых льва на красном фоне, каждый держит лапу вверх, их головы с открытыми пастями повернуты к зрителю. Вполне очевидные львы, их никак не спутаешь с мабари ферелденских Тейринов, хотя я ещё не видел их знамён. Неудивительно, что Сопрано и Микро сочли это примечательным. Герб был изображён по крайней мере в одной из книг по истории в нашей земной библиотеки, к которой они получили доступ после нападения храмовников на Посольство.       — Видите, ничего необычного, — сказала Брэндон. — Просто бедные души, заблудившиеся на Глубинных тропах.       Странная жуть навалилась на меня, словно пелена на глаза, отчего всё вокруг стало казаться ещё темнее. Я против воли опустился на колено рядом с костями, чтобы рассмотреть тела более внимательно. Один из них был меньше остальных, должно быть, это был мальчик или подросток. То, что осталось от их мечей, тоже соответствовало моим ограниченным знаниям.       Я снова встал, потирая переносицу в раздумье.       — Они с Земли. — сказал я, возвращаясь обратно в мир живых и комнату. — Из Англии, если точнее. Я бы узнал этих трёх львов где угодно, — всё-таки у меня у самого не мало английских корней.       Брэндон зашлась в приступе кашля от возмущения, начисто отрицая такую возможность.       — Я знала, — ухмыльнулась Микро. — Как только Лидия показала мне, я знала.       — Я сама не была до конца уверена, — фыркнула Сопрано, скрестив руки и наклонившись, чтобы рассмотреть тела поближе.       — Но это невозможно! — вспылила Брэндон. — Если вас привёл Создатель, как он мог привести сюда и этих людей? К такой участи?       Я нахмурился, не зная, как ответить на этот вопрос. Процесс возникновения Феномена Иноземца был мне известен, но его точная механика оставалась загадкой. Складывалось всё так, что эти мертвецы были солдатами восьмисотлетней или около того давности, но их вещи и одежда не сгнили.       Это противоречило временной шкале, установлённой предком Тибериуса, а также Кэидзиро Окубы и мной. Тибериус появился две тысячи лет назад, что соответствовало тому, как давно он должен был жить, когда меня забрали. Кэидзиро Окуба прибыл семьдесят с лишним лет назад, то есть тогда, когда его страна была в состоянии войны с моей страной. Все наши появления предполагали, что время в обоих мирах движется одинаково, однако открытие передо мной говорило об обратном. Независимо от того, что было причиной, время в одних случаях искривлялось, а в других – нет.       Что касается Брэндон, я решил рассказать ей правду, настолько, насколько, по моему мнению, это не навредит нашему делу. В конце концов, я всё равно не мог отрицать божественного вмешательства в этом вопросе. Я просто ничего точно не знал.       — Я далеко не первый человек, которого увели в Тедас, Владычица Церкви, — сказал я. — Тибериус сообщил мне, что их было много... и что даже его предок был кем-то вроде меня, того, кого привели в этот мир.       От лица Брэндон мгновенно отошла вся краска, молочно-белая кожа, казалось, светилась более оранжевым светом от неестественного освещения. Я знал, что раскрытие этой частицы правды заставит её встать на перепутье. У меня был заготовлен ответ.       — Но знаете, каким было первое действие того человека? — продолжил я, положив руки ей на плечи. — Посадить магов крови на меч за то, что они осмелились попытаться прорваться в Тень. Мы здесь не просто так.       Или, точнее, Тибериус Примус посадил магов крови на меч за то, что они вообще занимались колдовством. Если верить Аурелии.       Владычица Церкви, казалось, разрывалась в своих чувствах, но, наконец, смогла заговорить.       — А что же эти? — спросила она. — Какую вообще цель могла преследовать их смерть здесь?       Её вера в то, что я послан Создателем, колебалась, но не увядала. В идеале я хотел бы сломать её... но я уже мог слышать Джулин шепоток на ушко.       «Подумай о политике», сказала бы она, если бы пришла со мной. Она предпочла лечь спать, и я не думал, что у меня есть роскошь сделать что-то столь очевидно вредное для нашего дела без её согласия. Что касается Тэм, то до того, как она поставила нас на этот путь, она, вероятно, тоже предпочла бы избавиться от этой конкретной идеи, учитывая мнение некоторых о том, что Тэм якобы недостойна быть рядом со мной. Это представление было разрушено её вкладом и уходом сомневающихся, в чём она тоже сыграла роль.       — Возможно, они убили опасного порождения тьмы, — сказал я, пожав плечами, — или отменили какую-то магию этих тварей. Мы не можем знать. Нас не было здесь, когда они умерли. Всё, что я знаю, это то, что события, которые я пережил, судя по всему, произошли не просто так. Думаю, вы согласитесь?       Брэндон кивнула.       — Вдохновив Джули Марто и столкнувшись с гневом магов, — сказала она, — вы показали миру его испорченность и упадок.       Вспомнив недавний разговор, я приподнял бровь на Сопрано. «Вдохновив Джули Марто», так сказала церковница. Генералы оглянулись на меня, лицо Сопрано так и кричало мне «я же говорила». Я опустил голову, признавая, что их опасения имеют под собой основания, помимо тех, о которых я уже подумал.       — У наших миров один и тот же Создатель, — сказал я. — Это единственное объяснение тому, почему люди из моего мира оказываются здесь.       — Так и есть, — сказала Брэндон. — Но такая новость посеет сомнения.       — Тогда я прикажу магам снова попытаться убить меня, — легкомысленно сказал я. Владычица Церкви в самом деле ухмыльнулась мне при этом. Оказывается, она не была лишена чувства юмора. Кто бы мог подумать.       Я вновь повернулся к Сопрано.       — Приведите сюда Маркхэма, — приказал я. — Мне нужен осмотр этих тел, я хочу знать, как они умерли, и я хочу, чтобы их увезли с нами из этого места.       — Зачем? — спросила Сопрано.       — Любопытство, — ответил я, идя на выход. — И они заслуживают соответствующего погребения.       — Погребения? — растерянно спросила Брэндон. — Может, их всё же сжечь?       Я остановился у дверного порога и улыбнулся ей через плечо.       — Мы Иноземцы, Владычица Церкви, нам не страшны какие-либо поползновения тварей Тени, — сказал я. — В наши тела нельзя вселиться. Эти люди хотели бы погребения. Если я умру, можете сжечь меня, я принял Андрасте. Чего нельзя сказать об этих людях. Мы уважим как их, так и их старую веру, которой они следовали.       Или её разновидность, во всяком случае. Сказать по правде, я не знал, чему верить, и с годами это только усугубилось в результате... тревожных событий, но я знал одно. Говорить о сжигании мертвецов в той комнате не приходилось.       После сказанного я вышел, избегая дальнейших недовольств со стороны церковницы, и начал долгую дорогу обратно к своему спальному мешку.       Я рассказал сонной Джули и чуть более бодрой Тэм о своей находке и о том, что я сделал для этого, но все мы были слишком уставшими для разговоров или чего-то ещё. Мы легли спать, зная, что у нас есть дела поважнее, чем мертвецы из другого мира.       

_______________________

      В течение всего следующего дня без устали заявляли о себе порождения тьмы.       Поначалу они пытались разгрести заваленные боковые проходы, выталкивая на дорогу обломки, которыми Изоляционисты заблокировали те. При этих новостях я почувствовал, как по моей спине поползли знакомые мурашки ужаса.       К счастью для нас, это был, возможно, наименее эффективный способ, которым они могли напасть на нас, и их попытка сыграть в хитрость дорого им обошлась. Первые атаки пришлись на солдат Микро, и миниатюрная эльфийка без лишних слов насаживала сотни тварей на пики, которые стояли у каждого пролома. Этот бой будет иметь последствия в будущем, но пока что мы победили.       По чистой случайности, порождения тьмы обнаружили расположение части колонны с гражданскими, где было больше всего женщин и детей. Монстры ничего не могли с собой поделать. Особенно их привлекали женщины, они не могли побороть свой инстинкт собирать самок для превращения их в маток. В то время я ещё не знал этой страшной детали, хотя и знал, что они похищают женщин.       Так или иначе, порождения тьмы ещё хуже показывали себя против стрельцов и шевалье Блонди. Они даже не смогли приблизиться к повозкам или телегам, полковник просто дожидалась, пока завалы в каждом боковом туннеле будут расчищены, и приказала открыть огонь, а затем полностью обрушивала боковые туннели.       Новости об этих нападениях сразу же доходили до меня по рации, и к полудню я уже уверенно шагал вперёд. Мои первоначальные страхи были оттеснены постоянными сообщениями о том, что порождениям тьмы не удалось прорваться через наш движущийся периметр. Я начал думать, что они были такими же, как и все остальные угрозы, которых так боялись жители Тедаса; надуманными, из-за отсутствия технологического прогресса или серьёзного военного мышления.       Так что, я шёл вместе с Арменом и Лехой, прямо за Джули, Тэм и Циары, с меня не сходила широкая ухмылка от высокомерия. У меня даже нашлось время попускать слюнки. Джули была в своей земной форме. Тэм была в чёрном кунарийском наряде. То и другое, как всегда, хорошо облегали формы дам.       Вскоре я заметила, что Армен тоже наслаждается видом. Циара, в конце концов, была одета в свои охотничьи кожанки. На его лицо проступала слишком знакомая ухмылка, освещенная светом его посоха. Совсем скоро он заметил то же, что заметил и я.       Я протянул руку для пятюни. Армен дал мне её. Мы оба разразились смехом. Дворняги, вот кто мы.       Наши прекрасные дамы в замешательстве обернулись, ненадолго, после чего продолжили идти. Если они и знали, что стали предметом нашего взаимопонимания, то никак этого не показали. Женщины, как правило, более зрелы в таких вопросах, хотя я не уверен, природа это или воспитание.       Леха, с другой стороны, не была так снисходительна. Слева от меня, где она шла, раздался громкий стон раздражения. Она взвалила арбалет на плечо, освободив другую руку, чтобы вытереть лицо от злости.       — Ухх, мне нужна водка, — гнусаво сказала она. — А ещё мужик.       — Мы настолько оскорбительны? — спросил Армен, его ухмылка никуда не делась.       — Меня от вас тошнит, — буркнула Леха, а потом посмотрела на меня. — Кстати, это моя подруга, не думай, что я не скажу ей, о чём ты думаешь, — имеется в виду, что я пялился на Джули.       Я от души фыркнул. Какая никчёмная угроза.       — Она знает, — сказал я. — Они слышит нас. Может, тебе стоит немного расслабиться, не загоняться.       — Немножко сложно не загоняться, когда ты потерял всё, — вздохнула Леха. — Хуже того, на этот раз я не могу просто сидеть и запивать свои проблемы. Моя золотая ферма – нет её, моё убежище – отняли, и я застряла в походе по Глубинным тропам! Приходится, блин, работать! Ну что за дрянная трагедия.       — Тебя раздражает наше счастье? — весело спросил Армен. — И почему я не удивлён?       — Ваше попустительское отношение, вот что раздражает меня, — сказала Леха. — Все, может, и класть на это хотели, но ваши публичные выходки безответственны. Вы должны сейчас думать об угрозах, и чтобы было видно, что вы относитесь к ним серьёзно. Мы находимся посреди туннелей, кишащих порождениями тьмы, а вы ведёте себя как дитё малое!       Быть может, она и была любительницей покутить и выпить, но гномка очень серьёзно относилась к своей работе. Будь то получение двух монет для получения третьей, или должность интенданта в армии беженцев.       — Леха... — мягко предупредила Джули впереди. — Успокойся...       — Я успокоюсь, когда они перестанут страдать хернёй, — рявкнула в ответ Леха. — Орзаммар осаждают веками... что это говорит вам о той глубине дерьма, в котором мы сейчас увязли?       — Что мы в нём только по колено, — ответил я. — Они продолжают пытаться, а мы продолжаем надирать им жопу.       — Они будут пытаться сильнее, — сказала Леха. — Пока тем временем ты думаешь чем-то, но точно не головой.       Испытывая раздражение от её обвинений в мою сторону, что будто я не выполняю свои обязанности, из-за мимолётной блажи, я повернулся к ней.       — Я отлично знаю, что делаю, — сказал я, ткнув в неё пальцем. — У них не получилось замедлить нас, а теперь мы начали полностью разрушать боковые секции. В следующий раз, когда они нападут, они попытаются блокировать проход впереди и атакуют с тыла. Они попытаются заманить нас в ловушку.       Так, по крайней мере, поступил бы я. Разумеется, я не считался с бездумностью порождений тьмы. По правде говоря, они просто атаковали по пути наименьшего сопротивления. И, к несчастью, в ходе своих предыдущих атак они познали его методом проб и ошибок.       — Но это не сработает, — заключил я, снова начав идти. — Потому что у нас есть оружие и тактика, которых эти твари никогда не видели, и я знаю, как всё это использовать. Так что кончай ныть.       Сразу же, спустя несколько секунд после того, как я закончил свою тираду, сердито глядя на Леху, ровный грохот нашего марша был прерван далёким треском огнестрельных копий вдалеке. Не впереди, откуда доносилось эхо, а позади.       Я оглянулся на дорогу, по которой мы пришли, выкинув из головы спор, который остановил меня в самом начале. Из темноты за пределами света наших факелов донёсся более быстрый грохот. Это был звук быстрого марша людей в доспехах. Я плохо видел в темноте, но мы только что обогнули большой поворот влево. Я тут же включил рацию.       — МакНалти, докладывай, — сказал я в гарнитуру. — Сколько их?       Генерал находился дальше по колонне сзади, с пушками в самом хвосте.       Какое-то мгновение слышались только помехи, отчего мне стало немного не по себе. Мерцание света, отражающегося от мокрого камня стен, подсказало мне, что мой генерал приказал магу послать засветку в сторону врага.       — Не уверен, — хрипло ответил МакНалти. — Сотни, тысячи? Наши дозорные подстрелили пару разведчиков, а потом получили залп стрел в ответ.       Я матюкнулся под нос. Если они заходили с тыла тысячами, то это значит, что они шли с периметра вокруг Орзаммара. Ещё одна гадкая особенность порождений тьмы – они не устают. Наверняка их отставшие услышали наше передвижение, и вся орда решила, что мы слишком лакомый кусочек, на который обязательно надо попытаться напасть. А в темноте они могли маршировать почти целый день, чтобы догнать нас.       — Отступайте за угол, — сказал я. — Мы задержим их здесь.       — Есть, милорд, — сказал МакНалти, сразу же начав выкрикивать приказы своим подчинённым со всё ещё включённой рацией.       — Вам требуются подкрепления? — спросила Микро. — Я могу отправить немного назад.       — Мои шевалье ближе, — подметила Луиза.       Я не собирался оставлять таран впереди или часть с гражданскими без войск, которые могут понадобиться позже. Кроме того, это привело бы к остановке всей колонны. Прежде всего, им нужно было продолжать движение.       — Нет, ничего не предпринимайте, — сказал я. — Продолжайте продвижение до назначенного часа остановки. Мы нагоним вас к вечеру.       — Вы хотите остаться позади?! — воскликнула Сопрано. — Но если вы умрёте, то...       — Тевинтер не поможет, — закончил я за неё. — Я знаю. Мы никуда не дойдём, если нас прижмут порождения тьмы, а я не могу просить своих солдат биться с ними, пока сам я прячусь.       На самом деле, я думаю, что Тибериус, вероятно, всё равно позволил бы нашим людям использовать его флот, сообщи они ему, что я сгинул на Глубинных тропах. Он не был злобным, хотя и жаждал власти, и раз уж он заплатил за флот, то только злоба побудила бы его отказать беженцам.       — Принято, милорд, — сразу же произнесла Микро. — Как и приказано, мы будем продолжать идти.       После этого связь молчала.       Рассудив, что, раз уж мы собираемся сдерживать врага, я осмотрел окружение. Оно хорошо подходило для этой задачи. Резкий поворот не позволял порождениями тьмы засечь нашу численность, пока они не окажутся в поле нашего зрения, а в поваленных колоннах для укрытия не было недостатка. Вскоре я был уверен, что мы сможем, как и раньше, сдержать натиск монстров без особых проблем.       Моя уверенность только подкрепилась, когда я увидел, как усмирённые перетаскивает три наши пушки на позицию, по обе стороны от одной из оставшихся вертикальных колонн на середине дороги: две – там, где изгиб поворота позволял им простреливать проход, где будут наступать порождений тьмы, а третью пушку поставили у хорошего укрытия. Я не отдавал такого приказа, и, что любопытно, МакНалти тоже. Усмирённые артиллеристы сами решили, где, по их мнению, лучше всего будет им расположиться.       Я подумал про себя, что это очень любопытно. Усмирённые не должны были проявлять инициативу таким образом.       Времени на праздные мысли не было. Моё внимание привлекли солдаты, которые выстраивались в линию впереди, и тем самым я настроился на предстоящем бою. Дорога была около тридцати метров в ширину, если принять во внимание скалы и обломки, которые были расчищены по обе стороны от неё. Это была самая широкая часть Глубинных троп, которую мы видели. Хорошо это или нет, я не мог сказать, но это означало скученность.       Мы встали стеной из тел, выстроившись по всему пространству по обе стороны от позиции пушек. Семьсот стрельцов были разделены на три роты, чтобы вести непрерывный огонь. Гренадёры должны были стоять наготове в резерве, на случай, если порождения тьмы подойдут достаточно близко для гранат-колотушек. МакНалти великолепно организовывал толпу людей – не повышая голоса, а направляя их с помощью гонцов. Маги копошились сзади. На этот раз им предстояла иная работа.       Я повернулся к своим спутникам.       — Мы будем впереди, — сообщил я им.       Лица всех, кроме Тэм, осунулись. Они понимали, чего я пытаюсь этим добиться: не должно было создаться впечатления, что я веду бой против врага с самой ужасающей репутацией с задних рядов. Но они знали, что это крайне рискованно. В конце концов, у порождений тьмы были лучники. И в отличие от тесных боковых туннелей, они смогут их нормально использовать под высокими сводчатыми потолками Верхней Галереи.       Тэм, с другой стороны, казалось, радостно восприняла эту возможность.       — Естественно, — ответила она, на её лице появилась зловещая ухмылка.       Я изогнул бровь.       — Ты чего улыбаешься? — спросил я.       Тэм засмеялась и поцеловала меня в лоб.       — Рассказы Аришока о его приключениях в Ферелдене, — ответила она. — Это была величайшая честь в его жизни – защищать Кун так, как делал это он. Порождения тьмы уничтожили бы мир и всё хорошее, что в нём есть. И теперь я тоже удостоилась этой чести.       — Мы не Кун, — нахмурилась Джули.       — Нет, но вы моя семья, — ответила Тэм, взяв в руки свой чёрный лук. — А это – мой народ.       Циара тепло улыбнулась моей возлюбленной-кунари и достала свой лук. Леха достала свой меч и каплевидный щит. Армен снял со спины свой посох, копьевидный наконечник заискрился электричеством. Джули взяла в руки огнестрельное копьё, висевшее у неё спереди, и взвела затвор.       — Ну что же, — сказал я. — За мной.       Я двинулся за линию, минуя пушки, к стене с левой стороны, где находился ряд небольших обвалившихся колонн, которые вполне сгодятся. Я поставил ногу на первый отколовшийся камень и, обнаружив, что тот не сдвинулся под моим весом, взобрался на остальные. Такая позиция позволяла мне видеть всё над головами солдат внизу и сам туннель. Даже сейчас я мог видеть последних разведчиков, бегущих к нам, и едва уловимое движение в темноте. Я подумал, что порождениям тьмы нет особого смысла носить факелы, или они ждут, чтобы зажечь их, когда подойдут ближе.       Я снова включил рацию.       — Штыки, — сказал я.       — ПРИМКНУТЬ ШТЫКИ! — проревел МакНалти, его приказ передали лейтенанты и сержанты.       Стрельцы последовали приказу, прищёлкивая сильверитные клинки к стволам своих огнестрельных копий. Мне было немного грустно от того, что у нас больше не будет такого прекрасного оружия в большом количестве, ведь мы потеряли огромные шахты по добыче сильверита, отдав те врагу. Это чувство сглаживалось знанием того, что через пару лет мы всё равно выведем штык из употребления.       Я снова посмотрел вниз в туннель. Движение в темноте приобретало более телесную форму, и топот их ног становился всё громче... но ещё интереснее был запах. Он был отвратительным, не похожим ни на что, что когда-либо раньше приходилось нюхать. К счастью, он не был сильным.       — Фитили, — сказал я.       МакНалти обратился к магу, стоявшему неподалеку, и в тот же миг запальные фитили его гренадёров были зажжены. Не то чтобы это было большим новшеством, просто старые куски веревки, смоченные в медленно горящих веществах, но это означало, что не будет никакой задержки в зажигании запалов гранат. Должен сказать, что это добавляло угрозы крупным мужчинам и женщинам, так как их окутывал дым, и они светились красным. Едкий запах просто прекрасно перекрывал вонь от порождений тьмы.       Разведчики вернулись, пыхтя и тяжело дыша, усмирённые отошли от своих пушек, чтобы пропустить их. Я благодарно помахал им. Они вытянули короткую соломинку, и им не повезло, так что это было меньшее, что я мог сделать. Некоторые помахали в ответ.       — Барьеры, — сказал я.       — БАРЬЕРЫ! — раздался крик.       Либертарианцы Армена, рассредоточившись, подняли свои посохи и засветились голубым светом. По всей шеренге солдат, усмирённым, даже пушкам прошлась мягкая едва заметная голубая аура, покрывая все поверхности. Моих спутников тоже, если уж на то пошло. Как и ожидалось, магия вокруг меня мгновенно рассыпалась, и стеклоподобные частицы ирреальности разлетелись в стороны. Меня это не сильно беспокоило. Я мог просто пригнуться, если бы мне потребовалась защита. С другой стороны, у моих солдат появлялись шансы выстоять в ближнем бою, дойди в итоге дело до него.       Хрюканье и рычание порождений тьмы теперь можно было слышать, оно дополнялось грохотом их шагов. Я почти не колебался, отдавая следующий, необходимый приказ.       — Засветка, — сказал я.       Армен и некоторые члены его братства тут же закрутили свои посохи над головами, и множество блеклых белых огоньков вспыхнули, устремившись вперёд и вверх к потолку над нами. Наши глаза не смогли бы приспособиться к чему-то более яркому, не после нескольких дней под землей, а нам нужно было, чтобы каждый выстрел был на счету. Сферы ускорились и зависли у потолка. Прямо над порождениями тьмы.       Я впервые взглянул на них через прицел моего огнестрельного копья, и разочарован я не был.       Рассказы об их внешнем виде были совершенно правдивы, что подтверждало также слухи об их возможностях. Большинство из них были удивительно маленького роста, примерно с гнома, но сложены как шкафы, с руками, которые выглядели так, будто могли согнуть стальную арматуру, и все они носили луки и мечи. С ними были более крупные экземпляры, одни стояли прямо, откинув плечи назад, другие – сгрудились вокруг, снуя туда-сюда, и все они выглядели так, будто были готовы разорвать человека на части. Ещё дальше виднелись более крупные разновидности... даже парящие виды, что подтверждало, что у них действительно есть маги.       Генлоки, гарлоки и крикуны.       Больше всего мне запомнились их лица. Бледная, нездоровая кожа с чёрными линиями, прочерчивающими вены, рты, больше похожие на пасти, чем на что-либо, что можно увидеть у разумного существа, чёрные глаза, выглядывающие из-за масок или из-под шлемов из грубого металла.       — Леха, — сказал я, опуская оружие, — твой народ веками воевал вот с этим? В рукопашную?       — Проигрывая, — ответила Леха, раздосадованная тем, что такова была правда, — но да.       — Впечатляет, — сказал я.       Ничего не вызывает чувство уважения к возможностям гномов так же, как бегущие на вас порождения тьмы. Разумеется, когда они бегут на линию огнестрельного огня, это также вызывает чувство неуважения к интеллекту самих порождений тьмы.       Я встал и поднял своё огнестрельное копьё.       — ОТКРЫТЬ ОГОНЬ! — крикнул я.       По туннелю пронёсся огненный смерч, состоящий из летящего свинца, горящих обрывков патронной бумаги и белого дыма.       

_______________________

      Я сражался со многими врагами, которые безрассудно бросались под град нашего нового оружия, но никто не делал это с таким бездумьем, с таким пренебрежением к собственной жизни, как порождения тьмы.       Целых полчаса они безостановочно напирали, волнами из вонючей, бледной плоти и ржавого железа. Оценки наших разведчиков оказались ошибочными, их должно было быть не менее десяти тысяч, хотя они и шли на нас по узкой дороге. Враги-люди всегда шли на нас, как в ливень, ссутулив плечи и сгорбив спины, делая свой профиль как можно меньше. В тот день на Глубинных тропах мы наблюдали тысячи существ, наступающих на нас без всякого страха.       Залп за залпом обрушивался на недисциплинированную массу порождений тьмы, снося по две шеренги за раз. Пушки оказались ещё более смертоносными: две из них стреляли ядрами, снося за раз десятки тварей, третья же стреляла картечью, но к ней пришлось прибегнуть в четырёх случаях, когда порождения тьмы подходили достаточно близко, чтобы использовать свои луки. Вскоре поворот дороги превратился в бурлящую массу ихора и мяса, живые пинали или отталкивали мёртвых в стороны от туннеля, что ещё больше сковывало их в прицеле наших орудий. В этом нам повезло, так как у нас не было бы ни передышки, ни боеприпасов, если бы трупы время от времени не останавливали продвижение орды.       Высказывание «проще пареной репы» даже близко не описывает всю степень этого боя. Мне даже не пришлось стрелять.       То, что первый залп убил напрочь всех, показало, что в этом не было необходимости. Проблемой стала даже не наша убийственность. Глубинные тропы не очень-то проветриваются, а чёрный порох создаёт огромное количество дыма. Чем больше мы стреляли, тем труднее было дышать без сильного кашля. Хуже того, дым стелился прямо к порождениям тьмы, вероятно, из-за щелевых окон в том направлении, откуда мы пришли, заслоняя тварей настолько, что тем всё же удавалось выпустить несколько стрел.       Дым также замедлял наш темп стрельбы. Когда вся армия кашляет, это почти так же громко, как сам залп. Я продумал множество решений потенциальных проблем ещё до нашего прихода сюда, но совсем не подумал об этом. Тем не менее, это всё равно нельзя было назвать серьёзной или острой проблемой.       — Армен, можешь попросить своих начать раздавать тряпки? — сказал я, сидя на поваленных колоннах. — Пусть раздадут их солдатам, которые выстрелили, чтобы они закрыли себе носы и рты.       Маг исчез со своего места неподалеку и спустился в дым. Казалось, будто тот стелется под нами, как река. Область, где наши войска передвигались и вели огонь, была похожа на речные пороги, когда каждый взвод и рота двигались, вздымая вместе с тем дым и увеличивая его количество.       Для меня это была словно сама река Стикс. Отчего мне захотелось напеть мелодию «Ренегат», я даже подумывал достать колонки, просто чтобы заглушить неприятный шум мясной бойни перед нами. Я повернулся к Джули, чтобы как раз предложить это, и увидел, что её глаза прикованы к резне через мои очки инфракрасного и ночного видения на ней. На самом деле, все мои спутники находились под тем же заклинанием, их рты были разинуты. Это подняло во мне тревогу.       Я несколько раз щелкнул пальцами, чтобы привлечь их внимание.       — Эй, я знаю, что это не фотография, выглядит ужасно, — сказал я, — но смотреть на это слишком пристально вредно для здоровья. Уж поверьте.       Головы смущённо наклонились набок.       — Ужасно? — растерянно произнесла Леха. — Что?       — Он не понимает, — улыбнулась Джули, снимая очки.       — Скажите ему, — сказала Циара.       Я нахмурился.       — Что сказать? — спросил я.       Тэм подошла ко мне и взяла моё лицо в свои руки.       — Это не ужасно, — сказала она. — Это чудесно, — и с этими словами она поцеловала меня в нос.       — Чудесно? — недоверчиво сказал я. Я оглянулся на визжащую, стонущую гору трупов в ста пятидесяти метрах от нас.       — А чем ещё это может быть? — сказала Джули, указав на надвигающуюся орду. — Это, древний враг каждого живого существа в Тедасе. И посмотри, что мы с ними делаем.       Я так и поступил, впервые задумавшись о том, как бы это выглядело для тедасца. Пять Моров, каждый из которых в лучшем случае стоил тысячи жизней, в худшем – миллионов. Четыре Холокоста, и одна попытка его. Мужчин и детей бездумно убивали, женщин похищали...       Моё сердце замирало при мысли о наших убийствах этих тварей, потому что это означало, что порождения тьмы больше не смогут одолеть армии живых. Я думал о своём оружии только как о средстве, с помощью которого люди могут убивать друг друга, но тут меня осенило, что оно означает и нечто другое. Отныне у живых будет оружие, чтобы с легкостью отбиваться от тьмы.       — Маркиз, у нас проблема, — доложил МакНалти, прервав мою задумчивость. — У усмирённых заканчиваются боеприпасы для стрельбы.       Это не было особенно плохой новостью, но это могло быть прелюдией к тому, что у всех остальных боеприпасы на исходе. Я оглянулся на повозки с припасами, но сквозь дым не смог разглядеть, насколько они полны. Я прошипел про себя, поправляя гарнитуру.       — А что с огнестрельными копьями? — спросил я.       — У нас всё ещё достаточно патронов для них, — ответил МакНалти, предвидя вопрос, — но с той скоростью, с которой мы расходуем их... Это ненадолго.       Я вздохнул. С порождениями тьмы тоже скоро должно было быть почти покончено. Они никак не могли долго нести такие потери. В каждой орде есть переломный момент, он должен быть. Дело шло к развязке.       Я рассматривал возможность обрушить главный туннель, однако я уже успел отказаться от этой идеи, сочтя её слишком опасной и слишком трудной для правильного выполнения. Потолок представлял собой паутину растрескавшихся арочных проёмов, насколько хватало глаз в любом направлении. Нам пришлось бы с боем отступать к участку, где потолок был более естественным.       — Прекратить пальбу из пушек, — сказал я наконец. — Мы используем их последние боеприпасы и гранаты для прикрытия, если нам понадобится убираться отсюда. Все остальные должны продолжать стрелять.       — Принято, — сказал МакНалти.       Довольный тем, что мы продержимся достаточно долго, чтобы перебить орду порождений тьмы, я повернулся, чтобы переключиться вниманием на них. Стало странно тихо, и я начал гадать, что они задумали.       Я заметил, что Джули и Тэм, которые вглядывались в стан врага через очки, выглядят очень несчастными.       — Сэм, — сказала Джули, — смотри, — она передала мне свои очки.       Я взял их и поднёс к лицу, вместо того чтобы прикрепить к шлему. От увиденного у меня свело живот.       Освещённые теплом силуэты вдали не были похожи на людей. Мне показалось, будто кто-то генетически вывел лайнбекеров с рогами. Ростом два метра каждый, мускулистые до такой степени, что они выглядели почти как гориллы, те шли прямо на нас и были закованы в броню. Хуже того, я не мог видеть половину из них из-за изгиба поворота, а рядом с теми, кого я мог видеть, не было недостатка в тучных лучниках.       — Блин, ну вы только гляньте, — сказал я. — Это же Нью-Ингленд Пэтриотс. Должен сказать, что выглядят они потрёпанными.       — Огры, — сказала Тэм, её губы скривились от отвращения. — Осквернённые кунари...       Едва заметный страх в её голосе было больно слышать. Это было больше, чем осквернение тел кунари, это было осквернение её личного желания. Это были порождения похищенных.       — Неважно, как они там называются, — сказал я. — Им кирдык.       Я взял её руку и прижал свои губы к её ладони.       — МакНалти, пусть усмирённые заряжают картечь, — приказал я. — Гренадёрам и магам выступить вперёд и в центр. Стрельцам прекратить огонь и приготовиться к штыковой.       Генерал не ответил, он выкрикивал сделать то, о чём я просил. Солдаты и маги начали двигаться, готовясь к тому, что должно было произойти. МакНалти увидел, что всё приемлемо, и сделал небольшой глоток из своей фляги. И я сильно сомневаюсь, что это была вода.       — Нас скоро навестят, — сказал я. — Кое-кто похуже этих... тварей.       — Ага, — ответил я. — Ещё кое-что. Женщины в тыл.       Джули, Леха и Циара сразу же подняли голос, все они по-разному заявили, что их ни за что не запихнут в последние ряды. Тэм даже не нужно было говорить, она просто бросила многозначный взгляд в мою сторону. Я просто поднял руку, чтобы угомонить их, но это не сработало. Они продолжали причитать, вероятно, справедливо.       — Как будто я могу заставить кого-либо из вас сделать что-то против вашей воли! — сказал я громко. — Но я не подвергну наших солдат риску... что бы там ни делали порождения тьмы с теми, кого они утаскивают! — я не решался сказать "женщины, которых они утаскивают"... потому что нам не нужен был этот образ в наших головах больше, чем он уже был.       По крайней мере, мои возлюбленные, похоже, согласились с этим, так что с этими словами я спустился по обваленным колоннам. К счастью, дым успел уже немного рассеяться. Я присоединился к Армену, когда он двинулся вперёд со своими магами, остальные шли позади. Или, по крайней мере, некоторые из магов. Большинство либертарианцев были женщинами... причину этого я скоро узнаю на озере Каленхад.       Глаза рядовых следили за нами с трепетом и тревогой. Они знали, что если мы идем вперёд, то вот-вот на сцену войдёт тяжёлая артиллерия. Не было смысла умалчивать о деталях.       — Впереди огры, — сказал я Армену. — Вы готовы?       Маг показал мне большой палец вверх, с его извечной ухмылкой. Армен всегда был храбрым молодцем.       Мы достигли передней линии, где усмирённые заряжали свои пушки картечью. Я оглянулся назад и увидел, что женщины, которым было приказано отойти, заняли наш прежний пост на вершине рухнувших колонн. Это был тыл, технически, наверное, нельзя сказать, что это было в духе моего приказа. Но при одном взгляде вперёд я порадовался, что они придумали лазейку.       Огры шли на нас, генлоки бежали позади.       Я быстро объяснил МакНалти свой план. Как только он понял идею, я взвёл затвор своего тяжёлого огнестрельного копья и встал на колено. Джули и Леха сделали то же самое по обе стороны от меня, нацелив копья и арбалеты, а Тэм, Циара и Армен встали позади нас в рядах солдат.       В тусклом магическом свете становилось всё легче различать детали отдельных огров по мере их приближения. Их морды были странно скелетными, с ярко выраженными и выступающими глазницами и бровями. Рога у каждого были свои: у одних они выглядели так, будто давили на голову, у других почти полностью отсутствовали. Так или иначе, рогатые дьяволы с черепами были вполне достойным противником.       Они увязли в крови, внутренностях и останках своих убитых товарищей, несмотря на то, что у них было больше сил для того, чтобы пинать и отпихивать трупы с дороги. Тем не менее, это была возможность, которую я не собирался упускать.       — Армен, сейчас! — крикнул я.       В тот же миг из посоха моего друга полился яркий белый свет, направленный вперёд. Огры отреагировали так, как и следовало ожидать от существ, проживших почти всю свою жизнь в темноте; они от растерянности замерли.       Тем легче было попасть по ним.       Усмирённые отреагировали мгновенно, с идеальной точностью, находясь под давлением, на что были способны только они. Пушки загрохотали, откатываясь назад на своих колесах под действием силы отдачи. Скопления свинцовых шариков впились в огров. Даже в дыму и при слабом освещении они никак не могли промахнуться. С помощью Армена они выбрали свои огневые рубежи для нанесения максимального урона.       На бледной коже примерно половины тварей зияли рваные кровавые раны, отчего многие из них пошатывались и падали на землю. Однако, большинство из них, похоже, не были убиты, а те, кто упал, даже начали подниматься на ноги. Они быстро восстанавливались. У меня во рту пересохло от того, насколько быстро.       Настал наш ход.       Я прицелился и выстрелил, пули посыпались на порождений тьмы из последнего хорошего ствола тяжёлого огнестрельного копья, которое у меня осталось. Джули присоединилась ко мне первой, за ней быстро последовали тихий свист стрел Циары и Тэм и тусклый треск арбалета Лехи. Мы выбирали самых здоровых, тех, кто находился по краям от места обстрела, стараясь отбросить их как можно дальше назад. К моему огромнейшему облегчению, это сработало.       Это позволило приступить к следующему этапу плана. Гренадёры хорошо использовали выигранное нами время, рассредоточившись и поджигая запалы своих гранат. Как только я закончил стрелять, гранаты были брошены, по дуге пронеслись по воздуху и угодили в ряды противника. Они взрывались у ног огров, покалечив всю переднюю шеренгу и убив тех, кто ещё лежал на земле.       Тем не менее, порождения тьмы продолжали наступать, и теперь уже с гораздо большей спешкой. Это показалось мне почти... разумным, что должно было сильно насторожить меня, если бы не успокаивающий звук, с которым стрельцы взводили курки своего оружия. Я быстро перезарядился, позволив своим подчинённым координировать наших солдат.       — Готовься! — крикнул МакНалти. Его гренадёры встали на колено, уходя с дороги леса длинноствольных мушкетов, их штыки сверкали в отражённом свете от посоха Армена.       — Целься!       — ПЛИ!       Четыре полных шеренги открыли огонь, стреляя в унисон, пули пробивали насквозь бегущих порождений тьмы. Огры были ничто перед огнестрельным оружием, но это не имело значения. Живые огры, как и низшие разновидности этих тварей, просто отбрасывали мёртвых в сторону и продолжали идти. Хуже того, в отличие от своих меньших собратьев, те, кто потерял руку или даже обе, решили, что такая степень ранения не помешает им забрать с собой нескольких из нас.       Ноющее чувство, что мы можем не победить, почти удержало меня на колене, но я поборол его, встал и отдал приказ о последней части моего плана. Последняя попытка перед тем, как мы должны были отступить.       — В АТАКУ! — крикнул я.       Мятежный крик вырвался из горла каждого солдата, их огнестрельное копья были прижаты к бедру.       Вместе мы ринулись прямо на огров. Какие бы раны они ни перенесли, строй порождений тьмы был неровным и неорганизованным, и у них не было времени на исправление ситуации.       Мы с Джули сносили центр нашими огнестрельными копьями, Армен наносил не меньший урон молниями, и все мы орали до боли в горле. По обе стороны от нас гигантов протыкали пять, шесть или семь штыков за раз, между каждым из врагов было столько места, что наши люди чисто физически не могли промахнуться. Задние ряды подхватили и добавили выстрелов в упор, маги делали всё возможное, чтобы защитить наших людей.       Нельзя сказать, что большинство ударов, нанесённых нами, были достаточно смертельными, но наша численность закрепляла успех.       Огры отвечали злобными ударами наотмашь бронированных кулаков, мгновенно убивая всех, кто попадался им под руку. Магические барьеры, прилипшие к телам наших солдат, не помогали, разве что против стрел. Вся эта вакханалия превратилась в гигантскую драку с поножовщиной.       Тела моих солдат падали на землю, заставляя мою кровь вскипать. Там, где я видел такие картины, я вершил возмездие, но даже моего грозного арсенала было недостаточно. Мы убили большинство тварей, но не всех. Вскоре, когда я и мои спутники стали жать врага в центре, порождения тьмы наседали по краям, почти окружая нас. В конце концов мы смогли бы отбиться от них, но это было совсем не то, что мы могли бы сделать в одно мгновение.       Я должен был крикнуть отступление, по крайней мере, чтобы стабилизировать наши линии... Мы уже разбили огров, цель нашей атаки была исполнена. Но я не сделал этого. Я не мог. Это отсрочило бы уничтожение порождений тьмы.       Всё это значит, что то, произошло дальше, было полностью моей виной.       Мы с Циарой убивали особенно крупную тварь, которая только что пробила грудь гренадёра, продырявив... её? Его? Я до сих пор не определился с полом порождений тьмы. Как бы то ни было, тварь упала на пол, испещрённая множеством стрел и обильно истекающая кровью из нутра, которое пробили мои пять-шесть пуль. Довольный результатом, я начал искать следующую цель, когда что-то пронеслось мимо моего уха. Как минимум, две стрелы, но не могу сказать точно.       Я вздрогнул и упал на колено, наколенник пропитался смешанной кровью порождений тьмы и человека. Обычно я бы показал лучникам, где раки зимуют, превратив их в швейцарский сыр. Но вместо этого я услышал звук, который заставил меня почувствовать, будто кто-то обхватил моё горло; проникающий звук, за которым последовал крик боли. Я точно знал, кому принадлежало последнее.       Я повернулся и увидел стрелу, торчащую из спины Тэм.       Стрела, плохо оперённая чем-то, что не принадлежало ни одной птице, вонзилась ей под левую лопатку, войдя под нужным углом, чтобы миновать тяжёлый кевларовый бронежилет и стальную пластину под ним. Стрела вошла не слишком глубоко, но Тэм, уронив лук, начала пошатываться и в состоянии шока искать вражескую стрелу, находя её.       Я подбежал к ней, намереваясь остановить её, чтобы она сама не выдернула стрелу, но Тэм сделала это прежде, чем я успел остановить её. Крик боли от этого действия наконец привлёк внимание Джули.       — О нет, нет, нет! — сказала она, подходя и пытаясь надавить на рану — Не сейчас, не сейчас!       — Нам надо убираться отсюда на хер, — сказал я, обнаружив ошибку, которую совершил, самым наихудшим образом.       Тэм с рычанием отбросила наше прикосновения, ярость поглотила её, её глаза впились в туннель. Она неловко встала во весь свой немалый рост. Она спокойно достала свой длинный меч и изогнутый кинжал. Для нас с Джули это выглядело как полнейшее безумие, и мы отчаянно пытались оттащить её подальше от опасности. Леха и Циара посылали в нашу сторону встревоженные взгляды, даже когда продолжали снимать генлоков за нашими спинами. Армен был слишком далеко, чтобы заметить происходящее.       — Маркиз! — произнёс МакНалти у меня в ухе, в его голосе слышались нотки отчаяния. — Вы нам нужны.       Наши солдаты отступали, достигнув того, на что я надеялся: порождения тьмы по краям туннеля были отбиты, но причина этого была куда менее обнадёживающей.       У порождений тьмы был чёртов маг, и если и было в Тедасе что-то, больше походившее на вампира, то я с таким не сталкивался. На нём был странный головной убор, почти как рога, и длинная кожаная мантия. Оно шло так непринужденно, как только можно, последние три огра защищали его, как и оно защищало их. Тела наших солдат, которые подошли слишком близко, были просто-напросто растерзаны, как будто изнутри.       — Магия крови, — прохрипела Тэм. — Это эмиссар.       Я не был знаком с этим термином... но он подразумевал более высокий уровень интеллекта, чем тот, что мы видели до сих пор.       Наши солдаты отступали и перезаряжались, даже когда тварь продвигалась вперёд. Её лицо было закрыто, за исключением отверстий для глаз, которые были сплошь чёрными, но, судя по языку тела, оно, похоже, получало удовольствие. Не торопилось. Даже генлоки перестали стрелять.       МакНалти последним достиг нашего расположения, заметив вскользь рану Тэм, а затем выжидающе посмотрел на меня. У нас под рукой не было храмовников. Я был единственным, кто мог противостоять магии эмиссара. Мне не хотелось этого делать, но иных вариантов не было.       Я встал перед Тэм, держа наготове огнестрельное копьё. Джули присоединилась ко мне, беря врага на мушку.       Какое-то мгновение ни одна из армий не делала ничего, только молча угрожали друг другу. Наши люди целились, монстры делали то же самое со своими короткими луками. Я смотрел на эмиссара, он смотрел на меня в ответ. Казалось, будто он оценивал меня, пытаясь понять, почему я вышел вперёд. Это было отвратительно, и я просто хотел покончить с этим.       — Иди на хер! — крикнул я. — Возвращайся туда, откуда ты, сука, вылез!       Его голова наклонилась набок, в любопытной манере. А потом он выпустил магическую молнию над нашими головами.       Я сжал курок, прошивая эмиссара пулями. Барьеры с силой, способной защитить от меня, не были в магическом репертуаре этого существа. Интеллект не означает большую волю к жизни среди порождений тьмы. Он рухнул плашмя, дохлый, как и любой другой, кто думал, что если хоть немного искривить реальность, то это надолго спасёт его от пулемёта. Огры вокруг него посмотрели сперва на него, а затем на меня.       К несчастью, осквернённый маг ещё не закончил мутить воду, даже после смерти.       Сзади нас раздался звук раскалывающейся скалы. Последняя колонна, стоявшая у нас в тылу, приняла на себя всю силу магии эмиссара.       Никто не терял времени даром. Даже порождения тьмы бежали обратно тем же путем, что и пришли, и потолок над нами присоединился к веселью. Не теряя времени, я поспешил помочь унести Тэм, а свободной рукой схватил Джули за руку и потащил их обеих в безопасное место в разгар спешного бегства. Колонна упала на нас, а вместе с ней обрушился отлично сделанный потолок.       В тот момент мы будто находились посреди землетрясения, когда камень с силой падал на землю менее чем в паре метрах от того места, где мы стояли, мои зубы дребезжали в деснах при каждом ударе, но ощущения вскоре утихли.       Быстрая проверка подтвердила то, что я уже знал, судя по тому, что мы всё ещё дышали. Вся гора не обрушилась на нас, только искусственные части над нами и участки, похожие на другой, гораздо меньший туннель. Что ещё лучше, мы не были отрезаны от воссоединения с остальными нашими, и я сомневался, что усмирённых раздавило. Путь не был полностью перекрыт, хотя было ясно, что через проход, созданный из ранее поваленных колонн-укрытий, больше одного человека за раз не пройдёт.       Но я знал, что не это главное.       — Стройся! — сказал я. — Сейчас полезут!       Словно отвечая мне, порождения тьмы сделали именно то, что я ожидал. Они нахлынули обратно, когда мы оказались заперты в ловушке, как крысы. Не говоря уже о том, что мы были отделены от наших повозок с боеприпасами.       — ОТКРЫТЬ ОГОНЬ! — рявкнул МакНалти, поджигая запал гранаты, когда говорил.       На порождений тьмы обрушился ещё один град пуль и гранат, но уже с того участка поворота, который не был покрыт телами. Они приближались, а я не мог ничем помочь. Моё огнестрельное копьё было почти пустым, и я практически нёс Тэм. Всё, на что я был способен, это беспомощно наблюдать, как нас шаг за шагом теснят через кучи мёртвых и умирающих к стене из развалин.       Генлоки выпускали стрелы залпами, проверяя выносливость либертарианцев на пределе возможностей и совершая удачные попадания.       Армен был человеком на самом переднем крае, вращая своим посохом, как чёртовым парадным жезлом. Он посылал столько молний, что сам Тор позеленел бы от зависти. Моя прежняя тошнота от предсмертных судорог тех, кого поражали такие атаки, полностью исчезла, поскольку он лично уничтожал целые ряды порождений тьмы, ещё раз демонстрируя, почему в столь юном возрасте он занимает такое высокое положение среди себе подобных.       Но даже я видел, что наступление только нарастает, очевидная усталость Армена была самой большой подсказкой из всех. Я сделал очевидный вывод.       — Что ж, вот оно, — сказал я. — Мы сделали то, что намеревались. МакНалти, начинай выводить раненых через проход. Мы будем держать их столько, сколько сможем.       Мои слова не говорили о том, что мы, вероятно, умрём, но мой тон точно подразумевал это.       — Да, милорд, — мгновенно сказал он. — Это было честью.       — Хотел бы я ещё выпить с тобой, — сказал я. — Тэм первую..       Генерал кивнул и забрал Тэм у меня, её фиалковые глаза были едва открыты. Джули поцеловала её, когда её уводили... чего я не мог сделать, ради своей решимости умереть, противостоя врагу. Страшный ужас смерти тяготил меня, словно цепи, как, я уверен, и всех присутствующих. Пережить это без Тэм было ещё хуже.       Ходячие раненые начали нести или тащить более серьёзно раненых. Они закидывали свои пояса с боеприпасами на плечи тех, кто ещё оставался в строю, после чего проходили через пролом в завале. Бездумная тактика порождений тьмы, по стечению обстоятельств, показывала себя как нельзя лучше, теперь, когда у нас не было ведёр с патронами. Даже после того, как я перезарядил последнюю ленту в своё огнестрельное копьё и израсходовал её, они наступали волнами.       Сквозь оружейный дым вскоре вернулся Армен, выглядя как пьяный.       — Они скоро кончатся, — сказал он, дыша как собака. — Должны, — я согласился, хотя не был уверен, что мы переживём это.       Хлынула ещё одна волна порождений тьмы, на этот раз состоящая из прыгучей разновидности крикунов. Они не кучковались, как остальные, а носились из стороны в сторону, из-за чего по ним было сложнее всего попасть.       — Как и мы, — сказала Леха.       — Fen'Harel ma halam! — крикнула Циара на крикуна, выпустив свою последнюю стрелу. — Я кончусь только тогда, когда умру.       Подошёл МакНалти, мрачный, как и следовало ожидать, с огнестрельным копьём в руках.       — Раненые ушли, — сказал он. — Но мы почти на нуле, — через эвакуационный проход и нет патронов, он имел в виду.       — Хорошо, — сказала Джули, опережая меня.       Она снова вышла вперёд, спустив с ремней своё огнестрельное копье и взяв в руку свой боевой молот.       — Свобода! — объявила она.       — Или смерть! — ответили солдаты, не задумываясь.       На лице Джули появилась грустная улыбка, и все поняли, что она хотела сделать, о чём просила нас. Молча, мы начали наступать. Не бежать. Идти. Не думаю, что нас хватило бы на ещё один рывок в любом случае, но, так или иначе, суть была не в этом. Наши войска снова сомкнулись плечом к плечу с нами.       Мы были полностью готовы вступить в орду, от которой не было спасения. Мы шли прямо на них, делая последние выстрелы, с грязными штыками и мечами наготове, чтобы стоять насмерть. Вопреки некоторым мыслям в будущем, это не было совсем самоубийственным шагом, просто очень почти самоубийственным. Мы верили, что сможем победить. Мы просто не думали, что большинство из нас доживёт до этого.       Но когда из туннеля за щелевым окном послышался глухой гул из рога, мы в остановились на месте, переживая отчаяние.       — Ещё пришли, — устало сказала Циара. — Да когда же они кончатся?       Снова раздался гул, два раза подряд. Внезапно Леха начала гоготать. Как сумасшедшая, держась за бока, чуть не выронив меч, когда грохот шагов стал приближаться. Похоже, что даже порождения тьмы приостановились, чтобы обратить на это внимание, хотя на самом деле не это было причиной их внезапной смены решительности. Наши люди, конечно же, не замедлили этим воспользоваться.       — Ну что теперь? — спросил я гномку.       — Это дуют в рога не порождения тьмы, — сказала она с полнейшим ликованием. — Я не верю это!       Из-за угла появилось доказательство утверждения Лехи в виде огромного количества фигур в доспехах, сопровождаемых громоздкими формами ходячих статуй. Несколько сотен гномов, легко узнаваемых по росту, хотя «големы» были гораздо крупнее. Порождения тьмы, похоже, рассудив, что эти гости представляют наибольшую угрозу, и, явно не будучи восторге от идеи оказаться в ловушке, прямо как мы, бросились на них с тем же остервенением, что и раньше.       — Прекратить огонь! — скомандовал я. Не то чтобы в этом была большая необходимость. Почти все были на последнем патроне или вовсе уже отстрелялись.       Големы, не теряя времени, рассеяли основную массу монстров, дав гномам возможность прорваться сквозь ряды порождений тьмы и собраться перед нами. Наконец-то порождения тьмы начали бежать, их попросту было слишком мало, чтобы победить то, с чем они столкнулись. Мы смотрели на это в благоговейном трепете, или испытывая то ощущение, когда кажется, что мог бы лечь спать на следующие столетие или два.       Командир, о чём свидетельствовало почтение, которое проявляли остальные гномы, направился к нам. Это был не первый мужчина-гном, которого я встретил, я знал нескольких через Леху, но это был первый, кто действительно выглядел так, как я представлял себе гнома. Огромная борода, огромный топор. Узор в виде черепа на его доспехах и шлеме дополнял картину.       Он был в одинаковом восхищении, что от тел, наваленных у стен и собранных в кучки вокруг, что от нас за то, что это мы ответственны за них. Он осматривал нас по мере приближения, пока в его глазах не появился блеск узнавания, когда они скользнули на Леху. Он подошёл, пока она вытирала слёзы от смеха, продолжая местами хихикать.       — Леди Малика Кадаш, — сказал он. — На Глубинных тропах, в компании эльфов и людей... Вот это зрелище.       Леха, для справки, на самом деле имя её матери, а «Кадас» – её орлесианский аналог фамилии.       — Тоже рада видеть тебя, Корбин, — ответила Леха, убирая меч в ножны. — Вижу, Легион Мёртвых теперь. Не могу сказать, что тебе это не подходит, но что случилось? Я думала, ты в ладах с Беленом?       — Долгая история, — ответил Корбин. — Это был мой выбор, более-менее. Нам есть о чём поговорить.       Леха оглядела то побоище, которое мы устроили в этой части мира.       — О да, — сказала она, скользнув по мне взглядом.       — Да-да, но давайте сперва уберёмся отсюда, — сказал я. Все присутствующие всем сердцем были со мной согласны.