Иноземец

      Армия продуктивно провела первый день и вечер нашей короткой оккупации. Начали они с сожжения мёртвых, затем потушили костры и принялись опустошать город на предмет всего, что нам было нужно, сержантам были выданы обширные списки того, на что следует обратить внимание. Многое из того, что нам было нужно, осталось невредимым. Кожевни и кузницы, как правило, располагались у озера в отдельном районе, как и в большинстве других мест, где запах уносился ветром и где можно было легко найти воду.       Ферелден был и остаётся страной, которая живёт и умирает за счёт экспорта сырья. Всё, от древесины и пищи, кожи и стальных слитков, до редких лечебных трав и возбуждающих средств. Практически каждый кусок кожи в нашей армии изначально поступал из Редклифа или Амарантайна – Восточные Долы были гораздо ближе к ним, чем к северным равнинам, где такая промышленность доминировала в Орлее. Шевалье Гаспара также в большинстве своём являлись скотоводами, и я уверен, что мой народ оценит эту иронию.       Вид того, как в двух церквях снимают свинцовые трубы и внешние украшения, ради винтовочных патронов, был ярким моментом в остальном ужасном дне, особенно потому, что две преподобные матери в городе милостиво склонились перед приказом Владычицы Церкви Брэндон позволить нам сделать это. В городе также было больше храмовников, чем у нас – ещё одно наследие событий Пятого Мора.       Разумеется, травы, необходимые нам для борьбы со скверной, что растекалась в венах Тэм и зараженных гренадёров, незаменимых по разным причинам, сгорели. Кое-что из того, что нам было нужно, хранилось в сундуках, и нам удалось их достать, но одной только части ингредиентов было просто недостаточно. Тэм пришлось физически удерживать Джули от приказа снести замок Редклиф канонадой, что ей удалось сделать со свойственной ей лёгкостью. Я колебался между желанием самому отдать такой приказ и чувством, что Роуэн Геррин не должна расплачиваться за грехи своего дяди, но в итоге остановился на последнем.       Моё тревожное состояние усугублял тот факт, что я понятия не имел, как там Циара. Армен был единственным, кого Маркхэм пустил в медицинскую палатку, где она отдыхала. На самом деле, он послал гонца с сообщением, в котором ясно дал понять, что его не волнует, насколько я невосприимчив к магии: если я брошу тень на вход в палатку, он взорвёт мою задницу прямо из неё. Оглядываясь назад, он был абсолютно прав. Я не нужен был ему, пока он находился за работой. Однако, от этого мне не становилось легче.       Мы оставили наш обоз за стенами, по большей части под охраной регулярных полков, и привели гражданских лиц на пепелище города, чтобы они переночевали там. Здесь оставалось ещё достаточно целых зданий, а расчистить сгоревшее дерево, чтобы поставить палатки, было легко с тем количеством помощников. Нам таким образом также удалось раздобыть ещё больше ресурсов. Жители Редклифа, оставшиеся в церквях и прятавшиеся от нас, были оставлены там под защитой как своих, так и наших храмовников.       Трактир, который мы спасли от сожжения, оказался единственным уцелевшим и стал нашей полевой базой. Хозяйка трактира вернулась из церкви, внезапно преисполнившись уверенности, что мы её не убьем, и потребовала заплатить за всё. Комнаты, эль, еду. Мы согласились и за свой счёт сняли всё помещение на два дня, кроме самой большой комнаты, которую Леха оплатила из казны для использования в качестве комнаты военного совета. Надо ли говорить, что трактирщица до конца нашего пребывания к нам и близко не подходила.       Сам Леха в ту ночь не осталась с нами в трактире. Легион Мёртвых догнал нас тем же днём и расположился лагерем в миле или двух к западу. Корбин старался не подавать виду, что Орзаммар как-то связан со Свободной Армией, несмотря на наше самое настоящее сотрудничество. Его настойки были единственным, что поддерживало жизни тех, кто был заражён скверной.       Из-за всего этого я так и не смог нормально выспаться, хотя и свернулся калачиком вместе с Тэм и Джули. Циара, скверна, треклятые припасы, даже погода, когда ночью по городу хлестал дождь. Всё это тяготило меня. В конце концов, я всё-таки заснул, но уже в поздний час.

_______________________

      Я проснулся на следующий день около полудня, намного позже, чем планировал, и в оцепенении, достаточно холодном, чтобы пожалеть об этом. В полусонном состоянии я растерянно нащупывал меха в поисках Тэм или Джули. Одна или обе девушки обычно были хорошим источником тепла. Ни той, ни другой не было. Я нашёл клочок бумаги, который не сразу прочитал. Сначала я собрал вокруг себя ещё немного мехов.       Эта чёртова штука была написана на том каракулевом гномьем алфавите, которым всё наше движение никогда не пользовалось и который я так и не смог до конца понять. Такая вот шутка со стороны Джули. Я пролежал над расшифровкой несколько минут, прежде чем мой разум прояснился, а вместе с ним и смысл написанного.       «Сладких снов», прочитал я вслух, «увидимся позже». А затем следовала куча подробностей о том, чем они планировали заниматься, в основном своими делами, на случай, если я захочу найти их, когда встану.       Довольный тем, что мне разрешили поспать, но проклиная холод, я встал и подбросил немного дров в угли, те ещё тлели в камине, хорошенько потыкав всё это дело грубым, грязным металлическим прутом, который в трактире имелся для этой цели. Я мог бы просто одеться и приступить к делами, но температура почему-то пробирала до костей. Как бы то ни было, меха согревали меня до тех пор, пока огонь снова не разгорелся, у которого я вскоре согрел руки и ноги, затем немного умылся водой и тряпкой, после чего влез в самую утеплённую одежду, которая у меня была.       Зима наступала быстро, думал я, быстрее, чем входило в мои планы. Пройдёт, наверное, всего несколько недель, прежде чем дождь превратится в снег. Ещё один враг, которому предстояло дать бой.       Выпустив вздох, я по привычке надел боевую разгрузку, взял своё огнестрельное копьё и вышел по коридору, мимо двух скучающих охранников, в общий зал.       Очаг там пылал вовсю, во всём помещении пахло древесным дымом, готовящимся мясом и пивом. Это объясняло, почему здесь было полно солдат не при исполнении, с грязью, засохшей на штанинах, но соскобленной с обуви. В основном то были рейнджеры, если судить по огнестрельным копьям, сложенным тройками у самой дальней стены. Все они были повернуты к очагу, сидели или стояли по его краям, давая тому согревать их лица, и держали они при этом в руках кружки с элем.       На самом деле, всё это находилось поодаль от меня. Я наблюдал за происходящим в отдалении, с весельем глядя на эту картину. Это напомнило мне мои собственные часы не при исполнении, когда я был простым солдатом в Афганистане. Я собирался подойти к стойке слева от меня, откуда на меня смотрела хозяйка трактира, приглашая взять что-нибудь поесть, однако меня заметил Сержант Две Лопаты. Я замер на месте.       — Рааавняяяйся! — крикнул он. — Прибыл маркиз!       Все присутствующие встали и развернулись с большим шумом, только совсем молодые повернулись сперва для того, чтобы убедиться в правдивости слов сержанта. Они тут же встали и отдали честь, прижав руки к бокам. Все глаза впились в меня, как будто ожидая команды. Свидетельство успеха Микро как офицера-инструктора. Я уже решил дать всей армии отдохнуть, чего у них не было со времён Волчьего логова. Кроме того, я спал в тот день до отвала, не то чтобы я сам тогда мог быть примером для подражания.       — Вольно, — сказал. — Отдыхайте.       Мои солдаты снова сели на свои места, бросая на меня благодарные взгляды и кидая менее доброжелательные в сторону сержанта. Не то чтобы его это волновало. Меня уж точно. Я направился к стойке, где ждала трактирщица. Одета она была в длинное платье с закатанными рукавами. По крайней мере, руки у неё были чистыми, чего не скажешь о многих других работниках трактиров. Она спокойно ждала, когда я что-нибудь закажу, разглядывая моё огнестрельное копьё. Она узнала меня без авварской раскраски.       — Дайте хлеба, сыра и мяса, — сказал я максимально вежливо. — Сколько с меня?       — Четыре медяка, — пискнула в ответ она.       Я начал рыться в кармане в поисках медяков, легко найдя необходимую сумму среди кучи золотых и серебряных монет. Часть моих личных запасов, которые я держал при себе. Взгляд трактирщицы превратился из испуганного, женщина чуть ли не откусила себе губу, в алчный, фальшивая улыбка быстро появилась на месте пугливой. Я улыбнулся в ответ, забавляясь тем, как легко небольшое количество денег может поднять человеку настроение, и протянул ей медяки.       — Мы жарим мясо по вечерам, милорд, — добавила она, находя в себе всё больше уверенности. — Серебро за штуку, но зато пальчики оближешь.       Честно признаюсь, от одной мысли об этом у меня потекли слюнки.       — Я в деле, — сказал я, практически швырнув ей серебро.       — Превосходно, милорд, — радостно ответила она. — Возвращайтесь примерно на закате, — я показал ей большой палец вверх, на что она вскинула бровь, а затем пошла за моим завтраком.       Я развернулся и прислонился спиной к стойке, снова оглядывая зал, испытывая жгучий голод. Мне пришло в голову, что здесь не помешала бы музыка. В подобных трактирах обычно бывает кто-то, кто умеет играть, как я обнаружил во время похода против наших орлесианских врагов. Я размышлял, не послать ли гонца в Церковь, чтобы спросить об этом, когда мне принесли мою тарелку. Я развернулся обратно и принялся рассеянно резать два куска хлеба, недоумевая, почему хозяйка убралась восвояси, даже не дождавшись от меня благодарности.       Причина вскоре скользнула за трактирную стойку и села рядом со мной.       Мариэтта де Виллар была очень похожа на свою кузину Луизу и в то же время нет. Их физические черты говорили об их общих корнях. Белокурые волосы, голубые глаза, высокий рост для леди. Серый шёлковый дублет и штаны с чёрными охотничьими сапогами также напоминали сдержанную цветовую палитру старого доброго Черепной Маски. Однако, само поведение Мариэтты говорило о жизни вдали от горных городов, подвергающихся постоянным нападениям авварских налётчиков. Не поймите меня неправильно, Луиза была изящна и прекрасно выглядела в платье. Она могла с лёкостью затмить этот мир. Она была орлесианской аристократкой. Однако, Луиза была шевалье. Профессиональным полевым солдатом. Абсолютно все наряды играли в её жизни второстепенную роль.       Ещё до того, как я узнал историю Мариэтты, я понял, что это женщина из мира балов, званых ужинов, дворцов. Или, иными словами, из мира интриг и убийств среди богачей. Это было видно по тому, как она себя преподносила. Её кузина была похожа на меня: прямые, эффективные движения. Мариэтта же практически парила при ходьбе, не теряя ни унции грации даже во время бега. Это было то, что требовалось на полях сражений, по которым она ходила.       Другая форма войны требовала другой формы воина. Барды, в частности, специализировались на этом, а Мариэтта была Шутом, военизированной сестрой барда. В конце концов, именно эта женщина бросилась на моё огнестрельное копьё и осталась жива.       Поэтому сказать, что я относился к ней настороженно, значит ничего не сказать.       Мариэтта ничего не сказала, когда я начал делать себе бутерброд, она просто наблюдала за мной со своими этими озорными голубыми глазками. Я посмотрел на неё в ответ, не выпуская из рук нож, которым я резал хлеб. Я откусил бутерброд и снова откинулся назад, с удовольствием прожёвывая его.       — Они всегда это делают? — спросила Мариэтта. — Встают и делают этот жест ко лбу при вашем появлении?       Я проглотил свою еду немного раньше, чем мне хотелось бы, и посмотрел на неё. Она ждала ответа, наблюдая за мной с приподнятой бровью и слегка поджатыми губами, её рука лежала на другой. Она вела тёмную, подумал я. Хотела чего-то. Это соответствовало бы её характеру. Тем не менее, я не видел ничего плохого в ответе.       — И когда появляются другие офицеры, — ответил я. — По крайней мере, миротворцы так делают. У остальной части армии тылового эшелона манеры не так хороши, — может, они и отдавали честь, когда мы проходили мимо, но вставать из-за костра и бросать эль? Вряд ли многие из взводов Микро, даже пикинёры и арбалетчики, могли часто похвастаться таким. Те, кто был с нами дольше всех, возможно, и делали это, но нам приходилось пропускать многие формальности, когда мы обучали людей. Ограничения по времени требовали, чтобы мы сосредоточились на более полезных дисциплинах.       — Вам ведь известно, что единственный, кто получает такой приём в Орлее, это Император? — продолжила Мариэтта. — И лжеимператрица, — на этот раз её брови поднялись ещё выше, а лицо приблизилось к моему уху.       Я закатил глаза. Сказать такое, значит помахать быку красным флажком, или так она думала. Что она поддерживала Гаспара, а не Селину. Она проверяла меня.       — У них обоих приставка "лже", — повёл плечом я. — Ни у кого из них нет реального права править, они лишь умеют поднимать армии, чтобы сокрушать людей, кто скажет такое.       — И тем не менее, они правят, — мягко сказала Мариэтта. — Система работает.       — Тирания работает, — фыркнул я. — Кто бы мог подумать?       — А как вы назовёте всех тех, кто встаёт при вашем появлении?— полушепотом произнесла Мариэтта. — Как бы вы описали всех присутствующих здесь, жадно хватающих каждое слово вашей жены?       Я нахмурился. Мы бежали из одной страны, чтобы попасть в другую через враждебную территорию. Самое настоящее безумие думать, что мы ввязались во всё это ради того, чтобы люди кланялись нам в ноги, думал я. Мы делали то, что делали, потому что не хотели жить в таком мире, и мне пришлось присоединиться ко всей движухе, когда Джули и Армен уже сделали свой ход.       — Исключительные люди всегда будут управлять неисключительными людьми, — продолжала она, придвигаясь ещё ближе ко мне. — Вы... исключительны по всем показателям. Вы заслуживаете уважения и преданности, которыми обладаете. Нет ничего постыдного в том, чтобы наслаждаться этим, принять это.       А, подумал я, так вот куда этот разговор клонит.       Мариэтта быстро забрала нож из моей руки – моя единственная защита на таком коротком расстоянии исчезла – и стала вертеть его в пальцах передо мной, заставляя мое сердце колотиться от страха, что она всадит его мне в шею. Нож вонзился в дерево столешницы, оставшись торчать.       — Я знаю, что мы встретились не при самых лучших обстоятельствах, — прошептала она, — но если вы хотите поквитаться, я могу сделать кое-что гораздо более приятное, чем то, что произошло в последний раз, когда мы были так близко. Если вы только согласитесь.       Полагаю, сейчас вы, наверное, понимаете, что это была моя личная слабость. Красивые женщины. Я пробежался по ней глазами, один раз, разум ненадолго захватило безумие, присущее всем мужчинам, но вернуться к чему-то вроде здравому смыслу было несложно. Это была женщина, которая пыталась убить меня. Это была кузина Луизы. И самое главное, я не испытывал недостатка в любовницах и любимых людях. Но Мариэтта подкрадывалась всё ближе, и к тому времени, когда я опомнился, она уже наполовину обняла меня. Я мягко удержал её. К счастью, единственным наблюдателем поблизости была трактирщица.       — Ты хороша, — сказал я, глядя прямо на неё, — и это была хорошая попытка. Но мне это не интересно.       Улыбка Мариэтты увяла.       — Даже чуть-чуть? — ровным голосом спросила она.       — Ладно, может быть, чуть-чуть, — ухмыльнулся я в ответ. — Ты красивая женщина. Но давай посмотрим правде в глаза. Ты делаешь это в поисках наживы. Ты сама призналась в этом.       Она напустила на себя самый орлесианский обиженный вид, который я когда-либо видел, скрестив руки и отвернув голову.       — Вы не представляете, что вы теряете, маркиз, — сказала она. — Я не забуду этого оскорбления.       — О, уверен, ты отыщешь новые и интересные способы ублажить меня, — ответила я, посмеиваясь. — Просто после этого мы оба будем мертвы, а я, вероятно, буду считать это оправданным.       — Неужто из-за гнева вашей простолюдинки маркизы стоит упускать такое? — спросила она. — Или вы боитесь кунари?       — В твоём случае я бы гораздо больше боялся Джули, — пожал я плечами. — Кроме того, дело не только в страхе. Я забочусь о них. Я не могу принять твоё предложение и чувствовать себя хорошо после этого. Там, откуда я родом, такие похождения просто не приняты, — и я до сих пор поражаюсь тому, как легко я попал в нынешнюю ситуацию.       Мариэтта положила свою ладонь на мою руку, её глаза расширились от чего-то, что я не мог определить.       — Но так принято в Орлее, — сказала она. — Брак для увеличения богатства и власти, наши тела – для удовольствия и связей... Возможно, я могла бы поговорить с маркизой. Она орлесианка, и я слышала, что когда-то она приходилась любовницей барону де Арбу. Уверен, она поймет, как важно иметь верного союзника в своей постели.       У меня слегка отвисла челюсть, когда я понял, чего она добивается. Она пыталась извиниться в той же степени, в какой пыталась войти во внутренний круг верхушки армии. Я потёр переносицу, злясь на себя за то, что не замечал этого раньше. Она, прежде всего, была де Виллар. Честь для неё не была пустым звуком, даже в роли посыльного убийцы. У них в семье это особая черта: совмещать свои политические цели с благонравием, даже сегодня.       — Я не думаю, что это разумно, — ответил наконец я. — С такой же вероятностью маркиза сама затащит тебя в постель, — и это было бы выгодно, подумал я. Хотя суть принципа так не дошла до меня.       Мариэтта улыбнулась, её глаза задумчиво закатились вверх.       — Возможно, мне стоит изучить этот момент, — сказала она, — если вы так не хотите. Сама я предпочитаю мужчин, но удовольствие всегда можно найти в разных местах.       Сейчас она просто дразнила. Уж надеясь, думал я. Я испустил стон. Ещё была Тэм. Как она вообще отреагирует? Она была собственницей, но она также происходила из общества, которое понимало необходимость... разрядки. У меня закрадывалось подозрение, что она не будет возражать, если только попросить разрешения и установить границы, но мы же не были целомудренными в то время. Тем больше причин избегать такого сценария.       Так или иначе, этот разговор на несколько минут отвлёк меня от всех моих забот, и я понял, что моё мнение о Мариэтте стало выше, чем было раньше. Решив пойти в атаку, я взял её за руки. Она удивлённо выдохнула.       — Тебе не нужно накручивать себя, — сказал я, имея в виду покушение, — у меня много забот, а ты меня развеселила. Помоги нам, и тебе найдется место среди нас. Ты меня поняла?       Если она собиралась быть рядом, я чертовски хотел, чтобы она была на моей стороне. Я не мог простить Асалу и изгнать при этом Мариэтту. Они обе сражались против меня. Кроме того, любой, кто готов броситься на пулемёт, увидев, на что он способен, достоин уважения, а ещё капельку страха.       Мариэтта быстро заморгала, переваривая только что сказанное мной.       — Но я не буду спать с тобой, — добавил я, отпуская её руки.       При этих словах её улыбка поднялась до самых глаз.       — Хе, это мы ещё посмотрим, — ответила она. — Я вам нравлюсь.       — Мне нравятся почти все женщины, — пожал я плечами, снова взяв с тарелки свой бутерброд. — Это моя слабость.       Я впился в мой завтрак зубами, пока Мариэтта заказывала у трактирщицы кружку эля. Мне удалось съесть остаток завтрака в комфортном молчании с человеком, который когда-то вонзил в меня отравленный кинжал. Друффало и сыр очень хорошо сочетались с грубым цельнозерновым хлебом, так что я сразу ощутил волну бодрости. Эль тоже был превосходным, и мы с Мариэтта обменялись вежливыми замечаниями на этот счёт, как будто только что не обсуждали сексуальную интрижку.       Именно в таком состоянии меня ждал очень приятный сюрприз.       В трактир вошли Циара и Армен, пуская за собой ветер, и их волосы, одежда и плащи развевались на сквозняке. Они оба плотно закрыли за собой дверь и потёрли руки. Один только вид Циары поднял мне настроение. Я оттолкнулся от стойки и двинул к ним.       Циара сразу же заметила меня и ринулась с места, бросившись обнимать меня. Я обнял её в ответ, радуясь, что она всё ещё жива. Мы прижались друг к другу на несколько секунд.       — А вот и она! — объявил я, когда мы оторвались друг от друга.       — Да, вот и она, — ответила Циара. — Слышала, ты переживал.       — Ещё как! Ты жива! — сказал я. — Уж надеюсь, ты только-только встала.       — Где-то час назад, — сказал Армен. — Маркхэм заставил её пройти всевозможные тесты, чтобы убедиться, что её глаза и кожа зажили должным образом.       — Ну-ка, дай-ка взглянуть, — сказал я.       Циара вывернула шею и закрыла глаза, чтобы я мог осмотреть её и увидеть доказательства мастерства вспыльчивого госпитальера. Единственным свидетельством того, что у неё был ожог, были очень тонюсенькие шрамики, едва ли на ширину волоса каждый, вокруг левого глаза и на щеке. Будь у неё свежие татуировки, как у других долийцев её возраста, следы от шрамов могли бы быть более заметными, но у неё их не было, поэтому чтобы различить их, пришлось бы очень сильно постараться. Мне стало интересно, может ли Тибериус полностью удалить шрамы своими... более спорными методами, и кивнул про себя, сделав себе пометку попросить его об этом при следующей нашей встрече.       — Тебе надо поговорить с Маркхэмом, — сказал я, — и зацеловать его, — этому человеку пришлось разбираться с большим количеством травм, так что то, что он смог добиться таких чудес в данном контексте, поражало до глубины души.       — Никогда, — сказала Циара, убрав шлепком мои руки от её лица. — Он сказал, что ему ничего такого не надо, пока я обещаю больше не прыгать в огонь.       — Очень похоже на него, — рассмеялся я. — Лучше прислушаться к этому совету. Он умеет держать обещания.       Армен открыл было рот, вероятно, чтобы бросить какой-нибудь комментарий о Маркхэме, но заметил глазами присутствие Мариэтты подле меня. Я взглянул на неё и увидел, что она внимательно слушает. Циара вскоре тоже заметила этот обмен взглядов и выжидающе посмотрела на меня. Внезапно мне стало как-то жарко. Поймали с повинной, что развлекал младшенькую де Виллар. Хуже того, поскольку Циара и Мариэтта были разделены по возрасту всего несколькими годами, у меня в голове вдруг это показалось ещё более грязным.       — Кузина полковника де Виллар, — пояснил я. — Уверен, вы уже знакомы.       — Как-то она слишком близко к тебе, — сказала Циара. — Что ей надо?       — Ты ведь знаешь, что можешь говорить со мной напрямую, — вклинилась Мариэтта. — Я не кусаюсь.       — Нет, ты пыряешь, — пустым голосом сказала в ответ она. — Туфлёй, если я правильно помню, — меня при этом пробило на смешок.       — Я всего лишь приглашала маркиза пырнуть меня в ответ, — улыбнулась Мариэтта, вскинув запястьем. — Чем-нибудь иным, кроме кинжала. Это было бы справедливо, — её намерения не оставляли места для воображения.       Наступило неловкое молчание, пока мы все переваривали её слова.       — Получается, ей жизнь не мила, — ухмыльнулся мне Армен. — Тэм из ревности, Джули – потому что она дворянка. Не уверен даже, какая судьба хуже: быть вспоротым от живота до шеи или внезапно узнать, что ты истекаешь кровьи из пятидесяти дырок.       — Я буду польщена, если кунари решит бросить мне вызов на мечах, — ответила Мариэтта. — Что же до маркизы, то нет причин, почему она не может присоединиться к нам в постели.       Армен и Циара ярчайше улыбнулись мне, вероятно, предвкушая, как передадут весь этот разговор Джули и Тэм. Честно признаться, в этот момент даже мне стало смешно. Предположение женщины, что она думает заменить Тэм, было довольно-таки уморительным.       — Зато она больше не пытается убить меня, — предложил я.       — Не уверен, что это можно назвать прогрессом, — сказал Армен, хлопнув меня по боку.       — Орлесианские шемы, — покачала головой Циара. — Никогда не понимала их одержимость этим.       — А я слышала просто невероятные истории о долийцах, — сказала Мариэтта, подмигнув юной эльфийке. — Говорят, что вы устраиваете оргии под светом луны в честь ваших павших богов. Правда ли это? Я андрестианка, но, может быть, мы могли бы забыть об этом на ночь?       Циара поморщила носик, покраснев от подбородка до кончиков ушей, её рот работал, словно пытаясь придумать, что на это ответить. Это было капец как мило. По крайней мере, в моей маленькой суррогатной семье был хоть один человек, который всё ещё сохранил невинность. Полагаю, то же самое можно сказать про Армена, он лишь прикрывался пошлыми шутками. Но они были совсем юнцами, возможно, в этом вся причина.       Мариэтта наклонила голову, дерзая Циару ответить, явно довольная произведённым эффектом. Я и сам был впечатлён. Не думаю, что когда-либо раньше видел такой оттенок красного на лице моей подруги.       Армен тоже чуть не подавился, когда Шут окинула его приглашающим взглядом.       — В... в любом случае, — выдавил он, — Джули послала нас к тебе, сказала, что ты захочешь сразу же увидеться с Циарой.       Радуясь, что тема сменилась, какой бы забавной она ни была, я воспользовался возможностью.       — Это она правильно сделала, — просто сказал я. — Что-нибудь ещё?       — Ах да, — сказал Армен, подняв палец, когда вспомнил. — Через час военный совет.

_______________________

      Пока Армен находился у постели Циары, другие лидеры братств магов, которые уже начали переход к своей нынешней форме политических партий, заседали в конклаве. Причиной этой... заговорщицкой встречи была наша победа. Вернее, некоторые из трофеев нашей победы. Вместе, без участия Армена, они приняли решение о курсе действий. То, что они сделали это без лидера либертарианцев ... поражало. Это говорит о том, как далеко мы продвинулись как общество.       И они ждали до последнего момента, чтобы бросить эту бомбу на нас.       Я явился в комнату ставки командования, немного припоздав, так как совершал обход, который надо было сделать утром. Как выяснилось, генералы в основном позаботились обо всём, что я сам намеревался сделать, что стало колоссальной тратой служебного времени, но это ещё больше усугубило моё недовольство по поводу наших заражённых скверной солдат и отсутствия того, что мы могли бы для них сделать.       Как уже говорилось, ставкой командования стала самая большая спальня в трактире. Кровать была поставлена на бок и придвинута к дальней стене. Один из больших столов из общего зала был перенесён наверх и поставлен у двери, чтобы было где разложить карты. Столы поменьше, которые уже имелись в комнате, были завалены другими документами, бочонками с элем или письменными принадлежностями. Маленькие окна, для безопасности, были зарешечёны и заколочены, хотя это был верхний этаж заведения.       Присутствующие были именно теми, кого можно ожидать, поэтому я упомяну их как можно кратче.       Генералы: Микро, МакНалти, Сопрано.       Рыцари: Луиза де Виллар, Рыцарь-Командор Баррис, Рыцарь-Магистр Маркхэм.       Специалисты: Леха, полковник Изевен, Фишер.       Первые Чародеи: Армен, Веларана, Марабле, Валле.       Охотники: Тэм, Циара, Мариэтта де Виллар.       И, наконец, полагаю, будет справедливо обозвать последних участников как Лидеров: Джули, Владычица Церкви Брэндон и я.       Никто из присутствующих на этом совете не удивлял, кроме, пожалуй, Мариэтты, но, полагаю, у неё имелась своя точка зрения, к которой стоило прислушаться. В ретроспективе. Все они были одеты более или менее в свои униформы.       Те, кто знает о событиях, последовавших за этой встречей, прошу обратить внимания. Вы заметите явное отсутствие разговоров о поиске нового оружия, которое можно было бы бросить на ферелденцев. На тот момент нас мало волновали ферелденские вооруженные силы, поскольку мы пополнили свои боеприпасы. Нам не требовалось больше огневой мощи, чем у нас было. Что настоящие, что популярные историки Ферелдена уделяют слишком много внимания месту магии в битве, которая произойдёт позже, и на эту встречу указывали как на некое доказательство того, что мы заранее предусмотрели такой вариант развития событий.       В самом начале Джули решила сперва разобраться с ситуацией с припасами. Ничего интересного сказано не было, почти все новости были хорошими. Мы получили значительное количество свинца, подков для лошадей, кожи, сапог, зимней одежды и небольшое, но довольно разнообразное количество продуктов питания. Потребуется ещё один день, чтобы всё это как следует собрать и загрузить, но на данный момент проблемы с припасами были исчерпаны.       Уловку Тегана заметили очень быстро, и, как показал инцидент у трактира, ей воспротивились даже некоторые из его собственных вассалов. Пожары, опустошившие город, не везде разгорались с одинаковой яростью. Мы даже нашли приличное количество материала для изготовления мыла. Единственное, чего мы не нашли в большом количестве, так это лекарственных трав. Магия была полезна, но она была гораздо эффективнее в сочетании с базовой медициной. Особенно для заражённых скверной среди нас.       Это подводило нас к следующей вопросу на повестке дня, к которому Леха сразу же перешла.       — Легион Мёртвых покидает нас, — сообщила она нам над своей книгой, стоя на ящике, чтобы лучше видеть стол. — Корбин сообщил мне, что сожжение города означает, что нельзя, чтобы их увидели даже в походном лагере рядом с нами, из-за опасений, что их могут связать с тем, что произошло. Они оставят нам настойки против скверны, которые нам нужны, и уйдут завтрашним утром.       По комнате прокатилась смешанная волна отвращения, смятения и разочарования.       — Неужто храбрые гномы возлагают вину за это злодеяние на нас? — довольно властно произнесла Брэндон. — Это эрл Геррин решил сжечь город, мы же хотели его сохранить, — чтобы было легче его разграбить, подумал я про себя. Не то чтобы мы брали ценные вещи, просто самое необходимое. Вообще-то сам бы я предпочёл заплатить... но нам нужна была наша казна в будущем.       — Я даже лишний раз довела этот факт до сведения преподобных матерей, — продолжила Брэндон. — Правда должна победить.       — Она редко побеждает, — пробормотал я, достаточно громко, чтобы меня услышали. Лицо Брэндон помрачнело, признавая, что я, возможно, был прав, но ей была не по душе эта мысль.       — Корбин считает, что это не будет иметь значения, — ответила Леха. — Ферелденцы подожгли город только потому, что мы здесь. Они обвинят нас, назвав действия Тегана необходимым актом сопротивления.       Теперь, когда я на собственном опыте убедился в упрямстве людей, о которых шла речь, я не мог усомниться в этой логике.       — И он боится втянуть в войну своё собственное королевство, — добавила Сопрано.       Леха испустила рык.       — На самом деле, он думает, что этот ублюдок Белен решит вмешаться, — сказала она. — Таким образом у Орзаммара появится беспрецедентная возможность снова заполучить Алистера в должники. Они попытаются одержать победу, а после этого постараются получить доступ к формуле пороха. Корбин ясно дал понять, что не будет нападать на нас, он считает, что глупо даже пытаться с такими малыми силами и что такое решение не может быть принято человеком его чина.       — Мы можем доверять его слову? — спросила Джули. — Я видела тех големов у них. Они внушают.       — Можем, — стояла на своём Леха. — Если что, он знает мощь наших пушек... и считает нас фанатиками, которые будут сражаться до смерти.       Мы все обменялись обеспокоенными взглядами, надеясь, что это не такая уж и правда, как думает Корбин. Все, кроме Брэндон.       — Отрадно знать, что господин гном знает о нашем рвении, — гордо заявила она. — В конце концов, Андрасте тоже вела войну за свободу.       По комнате прошёлся ропот согласия, хотя не из убеждённости в её словах, а скорее для того, чтобы заставить священнослужительницу замолчать.       — Для меня самое главное только то, что они оставляют нам лекарство, — сказал я. — Спасибо им за это, они дали нам достаточно времени, чтобы спасти наших солдат от превращения в... как вы там называете рабов порождений тьмы.       — Вурдалаки, — помогла с термином Тэм. У меня к горлу подкатил ком, потому что ей грозила именно такая участь.       — Вурдалаки, — повторил я, стараясь урезонить свой страх.       — Но загвоздка в том, что времени это как раз таки не дало нам достаточно много, — сказала Джули. — Нам надо как можно скорее добраться до Башни Бдения. Но перед нами две дороги, — она кивнула старшей де Виллар.       Луиза склонилась над столом, на котором лежала большая и подробная карта Ферелдена, и прочертила пальцем дороги.       — Одна дорога на западном берегу озера Каленхад, параллельно Морозным горам, а другая – на восточном берегу, вдоль границы Баннорна.       Я осмотрел дороги, о которых шла речь. Обе они были обозначены как Имперский тракт, и с тем, что Баррис рассказал мне о состоянии дорог на западе, я подумал, что знаю, какое решение надо принять       — Если я ничего не упускаю, то лучше всего подойдёт восточный маршрут, — сказал я. — По нему, вероятнее всего, можно собрать больше всего припасов, там же мы можем послать конников в Баннорн, чтобы посмотреть, как они реагируют на наше присутствие, и дать им понять, что мы совсем рядом. Таким образом мы также избежим необходимости пересекать Каленхадскую реку. Хотя нам всё равно придется пересечь Дейн, но ферелденцы никак не успеют перебросить туда достаточно сил, чтобы остановить нас. У нас есть корабли, чтобы атаковать их на два фронта.       Почти не сомневаюсь, что многие фантазировали о том, чтобы остановить нас в Дейне, как это сделал Логейн Мак-Тир в последний раз, когда орлесианская армия гуляла по стране. Ничем, кроме чистой глупостью, это не назвать. У нас были артиллерия и маги, чего у шевалье совершенно не хватало против Мак-Тира.       Однако, Луизе не очень понравилась моя маленькая затея.       — На бумаге эти дороги кажутся одинаковыми, — сказала она, указывая на восточный и западный маршруты, — но это не так. Обе дороги были разграблены ради камня, поэтому они ничем не похожи на свои аналоги в Орлее. Когда мы были здесь в последний раз, мы отремонтировали бо́льшую часть сети, но та никак не поддерживалась с конца нашего правления здесь. Но это относится только к восточной дороге, — любопытное использование слова «мы», нахмурился я. Она имела в виду Орлей.       Она провела по нему рукой в перчатке.       — Жители западного Баннорна и Внутренних земель называют её Зерновой дорогой, — пояснила Луиза. — По ней ездят все повозки с зерном и товарами в Амарантайн. Обе стороны в разной степени лишены брусчатки, но конкретно восточная дорога к этому времени каждый год размывается.       Де Виллар указала на западный маршрут.       — Западная же дорога не используется из-за угрозы авваров и драконьих культистов, — продолжала она. — Там также не так много поселений, где можно спрятаться. Там сохранилось больше брусчатки, земля более твёрдая, так как она более каменистая, и там проходит не так много повозок.       — Драконьи культисты? — спросил я. — Серьёзно?       — Герой Ферелдена разгромил их, — сказала Луиза, снова выпрямляясь.— Но поговаривают, что за последние несколько лет они вернулись, перегруппировавшись к югу от Убежища. Ходит молва, что они замышляли вернуть себе обратно деревню, но им это так и не удалось, потому что она стала форпостом Церкви. Верховная Жрица и ферелденская Корона строят величественный храм на месте Праха Андрасте.       — Как бы я хотела, чтобы мы с армией посетили это святое место, — вздохнула Брэндон. — Но это один дополнительный день из нашего путешествия, какую сторону не выбери, да и не будет это просто, как я понимаю.       Я был потрясён её прагматичным отношением в этом вопросе. По всей видимости, она менялась так же, как и все мы. Или, по крайней мере, прогибалась. В Убежище, вероятно, не было недостатка в храмовников.       — Я рада, что нам не придётся спорить по этому вопросу, — с улыбкой сказала Джули.       — Полковник де Виллар, — спросил Баррис, подавшись вперёд к столу. — Откуда вы так много знаете о дорогах в этом регионе? Всё, что вы сказали, совершенно верно. Вы часто бываете здесь?       Вот уж сомнительно, подумал я про себя. Шевалье небезопасно путешествовать в одиночку по Ферелдену.       — Рыцарь-командор, я не желаю обидеть вас, но... — сказала Луиза, её маска скрывала улыбку, но тон голоса выдавал ту. — Я готовилась к вторжению в Ферелден почти всю свою жизнь.       — Как и я, — призналась Мариэтта. — Дядя Морис был бы в авангарде любой такой попытки, поэтому он готовил нас, чтобы мы помогли ему в кампании, — это действительно было похоже на него.       Лицо Барриса на мгновение сплело сложную паутину эмоций, переходя от одной к другой, прежде чем остановиться на отчаянии. Он был храбрым человеком, раз остался верен своей присяге, даже когда это означало следовать за орлесианцами во время вторжения в его страну, но я полагаю, он понимал, что это не постоянная оккупация, а всего лишь временная. К сожалению, впоследствии всё стала куда хуже.       — Ох, — произнёс он. — Тогда я рад, что вы получили такую возможность при текущих обстоятельствах, а не при попытке захватить мою страну для императрицы.       — Как и я, рыцарь-командор, — элегантно сказала Луиза.       Мариэтта пристроилась рядом с кузиной, готовая выступить. Хотела сама добавить что-то.       — Есть ещё одно преимущество выбора западной дороги, если мы все ещё говорим об этом.       — Говорим, — сказала Джули.       Шут склонила голову в знак благодарности и указала на карту.       — Западная дорога также создаёт впечатление, что мы направляемся к Герленовой переправе, — сказала она. — Обратно в Орлей. Вы сами сказали эрлу, что мы уйдём к концу зимы, так ведь? Если мы пойдём западным путём, то ему, а значит, и королю с королевой, покажется, что мы выполняем это обещание немедля. Это может вызвать сомнения у двора в Денериме, что им нужно собрать армию, чтобы остановить нас, по крайней мере, до тех пор, пока мы снова не повернём на восток у северной оконечности озера. Так хотя бы противоречивые сообщения внесут путаницу в их ряды.       Мариэтта подняла на меня взгляд.       — Ваш план отправить конницу в Баннорн был бы отличным ходом, — сказала она, — но это также может дать им повод сплотиться вокруг их трона, как только они решат, что предпочтут дать бой.       Я снова посмотрел на карту, прослеживая дороги вокруг голубых областей в форме капель, обозначающих озёра. Я видел реальную ценность в том, чтобы вселить страх божий в ферелденцев, стараясь при этом причинить им как можно меньше вреда. Тем не менее, я видел гораздо больше пользы в том, чтобы временно избавить их от беспокойства и заставить их дважды подумать о том, есть ли у нас планы углубляться в их страну. Войны ведутся в умах сражающихся так же, как и на физическом поле боя.       Джули смотрела на меня своими зелёными глазами, её молчание говорило мне, что с её точки зрения это была сугубо военная проблема. Хотя и существовал политический элемент в том, какую реакцию вызвать у ферелденцев, это имело больше военных последствий, чем непосредственных политических.       Наш славный лидер умела читать простолюдинов, но она не знала, как отреагируют военные, а ведь именно им предстояло принимать решения, когда дело дойдёт до драки. То, что они также были дворянами, осложняло её восприятие; их миры разительно отличаются друг от друга, в то время как крестьяне и купцы повсюду ведут общую борьбу за выживание и процветание. Максимум, она знала лишь орлесианских дворян, да и то лишь тех, кто жил в Восточных Долах.       — Армия пойдёт западным путём, — твёрдо сказал я. — Полковник Изевен, я передаю командование авварами вам, пока мы не окажемся на северном конце озера. Вы поведёте их вперёд, проследите, что нас не ждут там никакие сюрпризы. Они должны хорошо знать здешнюю местность.       Изевен опустила голову.       — Есть, милорд, — сказала она.       — Маркиз, — сказала Луиза. — Разрешите присоединиться к ним, — она всё ещё обижалась на то, что не сыграла никакой роли в штурме города.       Я не видел, как тяжёлая кавалерия могла чего-то добится на пересечённой местности. Это был один из аспектов войны, в котором я не считал себя экспертом, но я знал достаточно, чтобы знать, что закованные в броню рыцари ничего не стоят на пересечённой местности и в лесу.       — Отказано, — ответил я. — Не похоже, что мы встретим организованное сопротивление на дороге, я ведь прав, рыцарь-командор?       — Мой отец может призвать тысячу добрых молодцев, — сказал Баррис, — и у него, возможно, самая крупная армия по эту сторону Каленхада. Даже если все они соберутся вместе, местные банны не представляют для нас угрозы. К тому же, я сомневаюсь, что они успеют собрать свои войска до нашего прибытия, — это казалось скорее надеждой, чем уверенностью, но я доверял словам этого человека.       — С тысячью людей легко справятся Изевен и аввары, — заметила Джули вслух, для шевалье. — Мы должны быть бдительны в отношении других угроз, но я сильно сомневаюсь, что какие-либо племена нападут на такую большую армию, когда есть хорошая дорога, а драконьи культисты покажут себя безумными, если пойдут на такое. Так что пусть уланы и горцы делают свою работу.       — Как пожелаете, — ответила Луиза, скорее, кисло, но уважительно, насколько это было возможно. Из-за маски оценить её реакцию было очень сложно.       — Мы найдём что-нибудь для тебя, — сказал я ей. — Как бы я ни надеялся, что они этого не сделают, я уверен, что ферелденцы попытаются нас где-нибудь остановить.       — Я бы не была в этом так уверена, — сказала Луиза, взявшись за рукоять своего меча. — Мы движемся быстрее, чем большинство армий, даже с мирными жителями. Я начинаю подозревать, что мы не встретим больше сопротивления, пока не окажемся у стен Амарантайна.       — Тогда ты пойдёшь первой на стены, — пренебрежительно сказала Леха. — Я сама тебя на них брошу, если ты не перестанешь ныть. Вы, шевалье, так жаждете помереть поскорее.       Словно хищная птица, нацелившаяся на свою жертву, Луиза в серебряной черепной маске поддалась к гномке в мгновение ока. Её меч слегка выскользнул из ножен – не реальная угроза, а скорее предупреждение жертве, что лёгкой участи ей лучше не ждать.       — Жаждешь проверить нашу отвагу, — прорычала она. — Интендант.       Леха скрипнул зубами, но ничего не ответила на подразумеваемое обвинение в трусости. В этом была своя правда: она не любила сражения, хотя и имела такой опыт. Не уверен, что это была трусость, а не неприязнь к реальным боям.       — Достаточно, — резко вмешалась Джули.       — Как скажете, маркиза, — согласилась Луиза, убирая руку с рукояти меча и позволяя клинку со щелчком вернуться в ножны.       — Чисто для справки, мои парни и девчонки тоже хотят немного действия, — сказал МакНалти, почёсывая бороду. — Что-то ещё, кроме порождений тьмы, что будет преследовать их во снах, как мне кажется.       — Мои тоже, — добавила Сопрано. — Должна признать, что я немного недовольна тем, что мы избегаем битвы. Мы могли бы одним махом сокрушить армию короля Алистера       Не могу сказать, что у меня не было соблазна попробовать, но в то время я просто посмотрел на Джули, чтобы та дала объяснение, почему это очевидно не стоит делать. Она удивила меня другого рода объяснением.       — Мы должны покинуть Ферелден в как можно наиболее хорошем состоянии, — сказала Джули. — Эта мразота Гаспар отпустил нас в изгнание для того, чтобы мы ослабили Ферелден, низвергнув его в хаос. И всё это для того, чтобы он мог выглядеть героем, когда прискачет сюда верхом после победы над Селиной. То же самое может сделать сама императрица, если она одержит верх. Наши действия уже привели к сожжению одного города, мы больше не будем своими действиями помогать Империи, это ясно?       За столом раздались возбуждённые возгласы согласия со стороны простолюдинов, среди которых главными были Сопрано и МакНалти. Дворяне же, Баррис и де Виллары, хранили молчание. Я старался выбросить Гаспара из головы, в первую очередь ради своего рассудка, но особенность памяти Джули исключала любую возможность сделать это. Однако, чего у неё не отнять, она умела направлять свой гнев в нужное русло намного лучше меня.       — Пули нам тоже могут понадобиться позже, — добавила Тэм. — Вольная Марка может плохо отреагировать на наше появление, — это была и моя изначальная тревога.       — Андрасте упаси, надеюсь, что нет, — вздохнула Джули. — В любом случае, как сказал Сэм, армия может двинуться послезавтра по западному маршруту, и мы постараемся обогнуть озеро в кратчайшие сроки. Думаю, это всё, что нам нужно рассмотреть на данный момент. Мы встретимся завтра вечером и...       Веларана громко прочистила горло, напоминая мне и всем остальным о своём существовании. И о существовании других магов.       — Ты простудилась или что? — спросила Циара, сидя рядом с уравнительницей, вероятно, получив по ушам за это.       — Или просто позабыла хорошие манеры, — добавила Брэндон.       В этот момент в моей голове всплыл один факт: до этого момента маги хранили полнейшее молчание на протяжении всего совета. Не радуясь мысли, что это было сделано намеренно, я взглянул на Армена в поисках хоть какого-то намёка, но он выглядел таким же потерянным, как и все остальные. Вряд ли это было удивительно, учитывая, что он всю ночь просидел у койки Циары.       Веларана, судя по всему, являлась главарем происходящего, и ей было все равно, что думают Брэндон или Циара.       — У меня и других лидеров братств магов есть просьба, — сказала она. — Кроме либертарианцев, но я удивлюсь, если они будут возражать.       Женщина посмотрела на Армена, который не подавал виду, что собирается возражать, эльф лишь смотрел в ответ, оставаясь невозмутимым, как и всегда.       — Круг в Кинлохе находится на расстоянии удара, — продолжила Веларана. — Ранее я не питала надежд, что нам удастся разумно взять его штурмом, но вчера мы захватили немалое количество суден. Вы должны знать, что храмовники всё сильнее ужесточаются в своих методах и нравах. И потому я боюсь, как бы ферелденские круги не стали ареной следующего инцидента из-за свободолюбивых магов здесь. Я не либертарианец, но это обстоятельства, которые моё братство не может игнорировать. Мы должны вмешаться.       Из всего, что выходило из её уст, это было, пожалуй, самым неожиданным. Я почти выразил поздравление ей с этим.       Брэндон же поперхнулась и чуть ли не брызжала слюной, с трудом веря своим ушам.       — Вы хотите, чтобы мы напали на Круг?! — воскликнула она. — Да вы хоть представляете, как отреагируют Верховная Жрица... как отреагируют храмовники! Начнётся война!       — У меня сложилось впечатление, что такая война неизбежна, — быстро ответила Веларана. — Но ферелденские Круги нелюбимы у храмовников, даже если Верховная Жрица благоволит им. Я думаю, что они предпочтут видеть магов под нашим знаменем. Все плохие яйца в одной корзине.       — Вы рискуете тем, что Верховная Жрица отменит эдикт нашего же Круга! — вспылила в ответ Брэндон. — На неё после такого будут давить настолько, что ей придётся объявить Священный Поход!       — Я и мои храмовники все присягнули Церкви, — добавил Баррис. — Если вы планируете атаковать Круги в Кинлохе и Джайнене, у меня не останется другого выбора, кроме как сражаться против вас.       — Что по сути форменное самоубийство, — весело добавил Армен. — Но это не остановит тебя, не так ли? — молодому магу очень пришлось по нраву, что другие братства внезапно переметнулись на его сторону в плане вопроса о заключении магов.       Рыцарь-командор оглядел стол и не увидел ничего, кроме согласия с мнением Армена, что Свободная Армия всем числом будет бороться за защиту магов. Слишком много невзгод было пережито, слишком много врагов было уничтожено, слишком много отношений, как товарищеских, так и романтических было завязано – иной реакции и не следовало ожидать. Я не мог не испытать некоторую гордость за это явление, ведь мне удалось добиться чего-то неслыханного.       — Должен быть какой-то компромисс, — сказала Джули. — Возражения Владычицы Церкви ничуть не безумны. Когда мы доберёмся до Вольной Марки, единственное, что нас будет защищать – наше оружие и милосердие мира вокруг. Противостоять Священному Походу будет невозможно. Но полковник Веларана права, мы не можем также оставить там магов.       — Наверняка, если мы их оставим здесь, их пошлют потом против нас? – спросила Тэм. — Наверное, всё же, менее разумно оставить этих cаирабазов здесь.       Брэндон устало вздохнула.       — Будь это любое другое королевство, вы бы ошиблись, — сказала она. — Но королева Анора... она взяла тяжёлую цену с Церкви за её неудачи во время Мора. Ферелден может призывать добровольцев из Кругов во время войны, и может призвать всех магов в случае Мора, даже без Стражей. Герой Ферелдена потребовал этого, и Анора выполнила его просьбу.       — А вы сами не можете ничего сделать? — спросил Армен. — Вы ведь Владычица Церкви как-никак.       — У Ферелдена имеется своя Владычица, — ответила Брэндон, — но... я выше по первенству, чем она. Я могу поспособствовать переходу магов в наш Круг, но для этого, вероятно, потребуется, чтобы рыцари-командоры Кинлоха и Джайнена отдельно дали своё согласие с тем, что я обладаю более высокими полномочиями.       — Вы согласны дать нам попробовать это? — сказала Джули, направляя вопрос на Веларану. — Без гарантии, что это сработает?       Веларана нахмурилась, предвидя реакцию двух других лидеров братства.       — Мы предпочитаем мирный подход, — сказала Марабле, выступая от имени Изоляционистов.       — Согласен, — кивнул Валле. — Если мы можем избежать кровавых и материальных затрат на ещё одну битву, мы должны это сделать.       — Я не позволю, чтобы наших братьев и сестёр убили из-за паранойи, — прошипела Веларана в ответ на них. — И я уверена, что Либертарианцы в этом с нами солидарны.       — Так и есть, — с твёрдостью сказал Армен. — Более того, я уверен, что в Круге найдутся травы, необходимые против скверны. Вот и ещё одна причина.       Джули молчала, опустив взгляд на стол.       — Тогда мы в тупике, — сказала она. — Мы не можем разжечь большую войну с Церковью. Мы не победим в такой войне. Но мы также не можем проигнорировать эту возможность. Мы потеряем слишком много людей, если дадим Ферелдену возможность сплотить магов в свою пользу, а ещё больше людей мы потеряем от скверны, притом раньше, чем мы достигнем Башни Бдения.       За столом воцарилось тишина, поскольку наши ряды, по ощущениям, поразил раскол. Я не думал, что рыцари-командоры Ферелдена согласятся отдать нам своих магов. Для храмовников мы были диким экспериментом Церкви. Своего рода испытанием того, способны ли маги жить с ещё большими свободами. Мне было сложно представить, что остальная верхушка храмовников разделяла те же взгляды, что и Баррис.       Но потом я вспомнил, как именно Брэндон и Баррис изменили своё мнение обо мне, когда я в их глазах превратился из угрозы в посланного Создателем. Пока спор вокруг меня продолжался в более или менее том же духе, из тумана в моём сознании начал вырисовываться план.       — Фишер, — сказал я, прерывая зацикленный спор. — Сколько людей вы можете перевезти на тех кораблях?       — На больших – пару тысяч, — ответил джейдерец. — Можно и больше, если использовать рыбацкие лодки, но я бы этого не рекомендовал.       — Отлично, — сказал я. — Гвардия, гренадёры и храмовники будут почётным караулом для Владычицы Церкви. Мы отплывём в тот же момент, когда армия тронется.       — Что вы задумали? — спросила Брэндон. — Они воспримут демонстрацию силы как шантаж, маркиз.       — О, уверен, так и будет, поначалу, — ответил я. — С помощью угрозы мы войдём через парадные двери. Но как только мы окажемся внутри, мы устроим им другой спектакль, и они забудут обо всех угрозах.

_______________________

      На следующий день гномы выступили и пошли своей дорогой. Это было очень красивое зрелище, там были живые статуи из камня и стали, за которыми шли сами гномьи солдаты. Они ничего не сказали нам и едва ли удостоили нас взгляда более чем на долю секунды. Корбин не шутил насчёт мнения Легиона Мёртвых, к чему всё это приведет, и выводил своих людей из Ферелдена так быстро, как только мог. Но он выполнил данное обещание и оставил настойки в надёжных руках Маркхэма.       Наша же армия выступила на следующее утро, завершив сбор всех стратегических ресурсов с города. Кузницы работали от рассвета до заката, переплавляя свинец в пули, подковывая лошадей, ремонтируя колёса повозок. Было бы неплохо поискать и немного денег, но всё настоящее переносимое богатство находилось у горожан в церквях. Сопрано была назначена командиром на время моего отсутствия. Наши мирные жители были выведены на дорогу, и обоз тронулся в путь.       За всем этим внимательно наблюдали люди эрла, стоявшие на стенах и башнях замка Редклиф.       Как только я убедился, что у гражданских всё хорошо, мы отправились в доки, пока ферелденцы не успели нас остановить, и сели на корабль. Джули, Тэм, Армен и я. С армией остались Циара и Леха, первая в качестве своего рода политической советницы второй, которая внезапно для себя встала во главу политического контроля всей армии на время нашего путешествия в Кинлох. Наша долийская подруга не захотела плыть в Круг.       Джули настояла на том, чтобы поплыть с нами, хотя я высказал своё предпочтение, чтобы она осталась с армией.       — Я никогда не видела Круг изнутри, — сказала она, — и не встречала магов, которые действительно хотели бы жить в нём. Я должна это сделать, — упрямая, как мул, как говорили старики. Ей не стоило этого делать, но её было не переубедить.       Брэндон поставила её участие условием своего участия в нашем плане, так что на этом всё и решили.       Официально, мы были вооруженным эскортом Владычицы Церкви Восточных Долов на время этой поездки. Что означало, Брэндон была главной, по крайней мере, в том, как мы должны были себя вести, если храмовники в Кинлохе не поведут себя сразу же враждебно. Маги технически не подпадали под юрисдикцию Джули, поскольку мы всё ещё придерживались соглашения, заключённого с Верховной Жрицей через Соловья Лелиану.       Именно так мы покинули Редклиф, в ветреный день с относительно ясным небом. Семь больших торговых судов, перевозивших делегацию в Круг, шли прямо на север, в сердце озера Каленхад, а коллекция небольших рыбацких судов и лодок следовала за армией вдоль западного берега озера. Это чудесным образом скажется на рационе войск и детей, благодаря чему я чувствовал себя намного лучше по поводу всей этой саги.       Несмотря на репутацию нашей страны, многие читатели, возможно, удивятся, узнав, что я не морской человек. И даже не любитель больших озёр. Меня тошнит при одном упоминании о кораблях. Я больше сухопутный хищник. Я не против летать, не против пройти сотни кликов копытами, но болтаться по воде в деревянной посудине – вот уж увольте.       Первый день прошёл достаточно легко. Ветер не поднимал слишком много волн. Мы провели время за игрой в кости и карты на нижней палубе, наши солдаты спали рядами и в гамаках, а я и мои спутники развалились на мехах в каюте капитана. Торговые корабли часто стояли в Редклифе на зиму, поскольку в это время года на озёрах было мало торговли. Так что пожали мы плоды солидные. На воде мы также повстречали других людей, приплывших из Недремлющего моря.       Второй день был куда хуже. Начался ливень, и за несколько часов до того, как мы должны были прибыть в пункт назначения, вода стала гораздо более беспокойной.       Качка корабля уложила меня в постель на бо́льшую часть пути. Мне удавалось есть, но только если я не находился в вертикальном положении. Джули сидела позади меня, положив мою голову себе на колени, гладила мне голову и смеялась, когда я стонал при каждом сильном крене и рывке судна. Я прощал ей смех, потому что массаж был просто спасительной находкой. Армен, по крайней мере, тоже выглядел весьма печально, эльф явно никогда раньше не бывал на корабле, но он, по крайней мере, мог стоять. С Тэм ничего не было, ей, наверное, было лучше всех из нас, ведь она успела попутешествовать как по суше, так и по морю. По Тедасу, во всяком случае.       — Кто бы мог подумать, — сказала она где-то на третий час. — Великий Сэмюэл Хант, побеждён водицей.       — Я не просто так не пошёл в долбаную морскую пехоту, — сказал я. — Ну, это, и ещё потому что я близко не хотел приближаться к Пэррис-Айленд.       — Что такое Пэррис-Айленд? — спросила Тэм сбоку.       — Ад на Земле, — ответил я. — Или так говорят морские пехотинцы.       — Звучит страшно, — подкалывала Джули. — Недостаточно крут?       — Недостаточно глуп, — сказал я. — Хотя эти парни наверняка сказали бы то же самое.       Корабль снова сильно накренился, а вместе с ним и мой желудок. Джули снова запустила пальцы в мои волосы, заставляя меня чувствовать лучше. Вскоре она заметила это, и краешки её губ изогнулись у меня над головой.       — Есть средства от этой болезни, — сказала она. — Они помогут лучше массажа головы.       — Их много, — подтвердила Тэм. — Хотя часть из них просто подделка, с помощью которой вытягивают деньги с моряков. По меньшей мере три алхимика пытались продать мне такие средства в Оствике.       — Ты, небось, бросила их тела там, где их никто не смог бы найти, — пошутил Армен.       — Нет! — бросила в ответ Тэм. — Я просто прошла мимо.       — Как ты переправилась в Орлей? — продолжил Армен. — Поездочка на корабле дело недешёвое.       — У меня было с собой немного золота, — ответила Тэм. — Взяла его с тевинтерского мага, которого я... усмирила. Но в конце концов я пересекла море за даром. Спала с капитаном для комфорта. И с первым помощником.       Я поморщился. Такой образ в голове мне был совершенно ни к чему. Я старался не думать о том, чем занималась Тэм в прошлом, кроме как «воспитателем детей, выделенных государством», это вызывало во мне злость на Кун. Это же лишь сильнее заводило меня.       — Моряки... солёные, — сказал я. — Наверняка было неприятно.       — Вовсе нет, — сказала Тэм. — Она была очень компетентной любовницей. Первый помощник, она была не хуже.       Что всё в корне меняло.       — Она, — рассмеялся я. — Неважно, забираю мои слова назад.       Эта переменчивость не осталась незамеченной.       — У тебя правда какое-то странное отношение к таким вещам, — сказала Джули. — Почему то, что они женщины, имеет значение? Ты что, был бы против взять мужчину в любовники? В этом нет ничего постыдного. Один лихой генерал гренадёров даже не отказался бы. Думаю, вам было бы приятно. Просто странно так ограничивать себя.       Я поджал челюсть, думая, как бы лучше это объяснить.       — Я не нахожу мужчин такими же привлекательными, как женщин, — сказал я, — или вообще привлекательными. Там, откуда я родом, это норма для большинства мужиков, хотя и не для всех.       — При Кун тоже царит такая норма, — сказала Тэм. — В целом, я предпочитаю мужчин, хотя и не против женщин.       — А я по обеим фронтам, — сказала Джули. — Если бы я взяла себе любовника-мужчину, ты бы возражал?       — Тебе, нет, — сказал я. — Хотя ему я бы дал понять, что он может выбирать между тобой и серьёзной дракой со мной, и пусть решает сам. Мужчины те ещё собственники, Джули.       — Но мы ведь всё равно твои навеки вечные! — не унималась Джули. — И ты наш. Мы не собираемся убегать с кем-то. Поэтому почему это так важно?       Я почувствовал, как моё лицо запылало. Я не очень привык к таким открытым заявлениям о том, что мы будем вместе навсегда. Это было слишком уж избито и банально.       Армен рассмеялся, увидев весь эффект своими глазами.       — Мне кажется, он переживает о рисках, — сказал эльф. — Он не хочет, чтобы ты вдруг оказалась в ситуации, в которой часто оказываются женщины, сделав это, — это неправда, но после того, как он это сказал, мне показалось, что в этом случае мне будет очень-очень плохо.       — Я очень осторожна, — сказала Джули, её палец указывал на Армена поверх моей головы. — Спроси Сэма. Или чем, по-твоему, мы занимались всё это время?       — Она говорит правду, — подтвердил я. — Тем не менее, от мысли о других любовниках мне ничуть не лучше.       — А что Циара? — спросила Джули. — Вы просто пользуетесь магией? — что, очевидно, не сработает в моём случае. У невосприимчивости к магии не одни только плюсы.       — Да, — пожал плечами Армен. — Но мы не как вы трое. Мы не родственные души, мы хорошие друзья. Вот и всё.       — Это какая-то орлесианская причуда? — спросил я. — У меня такое чувство, что другие народы менее терпимы к этому, — ферелденцы сначала краснеют, а потом синеют, если вы попробуете это с ними.       — Большинство других народов дикие, — сказала Джули, возвращая свои руки к моей голове. — Орлей – абсолютнейшая тирания, но он, по крайней мере, признаёт реальность людей. Возможно, именно поэтому у него так хорошо получается управлять людьми.       В этом была определённая логика. Зачем бунтовать, если брюхо сыто и можно завести любовницу или любовника? Хлеб и зрелища, своего рода. Впрочем, именно это и использовала революция на определённом уровне. Хлеб в Орлее гораздо менее изобилен, чем любовники.       — Ладно, слушай, я не могу говорить тебе, что делать, и я никогда не смогу сделать тебе больно, — сказал я, пытаясь закрыть эту тему, — но того же я не могу сказать другим мужчинам, которые попытаются украсть тебя у меня. А именно это они и попытались бы сделать. Жадно ли это? Безусловно. Волнует ли меня, что это жадность? Нифига. Вся эта штука с несколькими любовниками и так подрывает мои ценности, мне не нужны сложности из других мужчин в этой неразберихе.       — А что с Тевинтером? — спросила Тэм. — Мы разве не должны тогда ревновать из-за неё?       — Должны, — сказал я. — Больше мне сказать нечего.       — А я не буду, — настаивала Джули. — Моё возражение против неё чисто политическое. Тевинтерский магистр отнюдь не самый лучший союзник и уж точно не лучшая любовница для тебя. Одно дело брать себе любовников, совсем другое – не иметь никаких стандартов.       — У нас есть шевалье, — бесстрастно произнёс Армен. — Не то чтобы уложить в постель магистра какой-то прям большой скачок.       — Сэм не спит с ними, — так же безэмоционально ответила Тэм. — Не без их активных попыток провернуть это.       Я надеялся, что это не было ссылкой на старшую де Виллар.       — Да, Мариэтта подходила ко мне позавчера, — сказал я. — Я её послал.       Тэм кивнула, радуясь, что мне удалось избежать этой пули.       — Она красотка, — сказала Джули, она подняла глаза к потолку. — Тебе стоило согласится, а потом привести её ко мне.       — Она попробует это с тобой позже, — сказал я. — Она в этом ради власти, и, возможно, какого-то извращённого искупления за попытку убить меня.       — Она и должна искать искупление, — надулась Джули. — Другие ищут. Я не вижу причин отвергать её.       — Я здесь согласна с Сэмом, — сказала Тэм. — Мариэтте де Виллар нельзя доверять.       Признаться, после того, как де Виллар продемонстрировала своё коварство на военном совете, я начал колебаться, но это едва ли покрывало всё остальное.       — Так и не надо приплетать сюда доверие, — ухмыльнулся Армен, глазами смотря на Джули.       — Если Сучий Пудинг проявит себя, тогда на этом и решим, — сказал я на общем.       Рука Джули снова перестала двигаться.       — Сучий Пудинг? — спросила она.       Будь у меня сто лет, чтобы объяснить, кто такая Сучий Пудинг, мне бы не хватило этого времени. Я был спасён от этой попытки спустя минуты.       Раздался стук в дверь.       Фишер вошёл и встал как вкопанный, увидев представшую перед ним картину. Я бы тоже так сделал, если бы застал генерала моей армии с головой на коленях (мадам) президента. Хотя в моём случае у меня были бы гораздо более серьёзные проблемы. Джейдерец тем временем просто стоял там, потеряв дар речи.       Я оторвал себя от Джули и встал, готовясь подавить волну тошноты. К моему удивлению, такой волны не последовало. Более того, складывалось ощущение, что корабль значительно меньше двигался.       — Докладывай, Фишер, — сказал я, с лёгкостью впав в режим старшего офицера.       — Мои извинения, маркиз, — сказал он. — Я помешал вам.       — Ничего подобного, — настаивал я. — Докладывай.       Фишер не проходил подготовку в Свободной Армии, как и его люди, но большинство матросов когда-то да служили на кораблях Орлесианского Флота. Так, собственно, и устроены военно-морские силы большинства королевств. Они собирают рыбаков и торговцев под командованием профессионалов, и иногда те берут с собой свои корабли. Если вы думаете, что шевалье страшны на суше, испытайте их в море. В отличие от армии, военно-морской флот требует такого технического мастерства, который армиям и не снился. Дисциплина у них отличается суровостью. Мужчина заметил мой резкий тон голоса и отреагировал соответствующим образом.       — Туман рассеялся, — сказал он. — Наблюдатели заметили башню, и мы меняем курс к ней. «Дальний Горизонт» подал сигнал с сообщением от Владычицы Церкви и спрашивает, в силе ли план.       Остальные начали вставать.       — Подайте им сигнал с подтверждением, — ответил я. — Гвардия и гренадёры обеспечат плацдарм, а храмовники сопроводят Владычицу Церкви на берег. Как только я буду полностью уверен, что она не поймает стрелу при этом.       — Есть, маркиз! — отчеканил Фишер.       Мужчина вышел, каждый его шаг был очень уверенным и быстрым, после чего тот закрыл за собой дверь. Я оглянулся на остальных.       — Ну что же, — сказал я. — Пойдём глянем?       — Приготовьтесь разевать рты, — сказал Армен, взяв свой посох. — Как я слышал, здешняя Башня Круга уступает только самому Белому Шпилю.       — А это разве не тюрьма? — спросила Тэм. — Сильно ли тут можно впечатляться?       Я пожал плечами, натягивая сапоги, для чего всё ещё требовались усилия, если я хотел не тревожить желудок, хотя и гораздо меньше, чем раньше. Остальные начали надевать свою обувь, и я первым добрался до двери.       Ветер ни разу не утих, но, по крайней мере, не было дождя, и я был защищён от худшего каютой позади меня – шторма с юга налетала на задние части наших кораблей. На палубах стояли матросы Фишера, без кольчуг и шлемов, которые они привыкли носить на марше, те ждали от меня приказов. Я не мог видеть, что впереди, из-за паруса, которые мешали, поэтому я направился к носу судна, в некоторых местах по пути пригибаясь под парусами и покачиваясь, что немало веселило палубную команду.       Это стоило того.       Вдали возвышалась Башня Круга, настоящий небоскрёб ушедшей эпохи. Резной серый камень, сложенный настолько высоко, насколько только возможно, чтобы не рухнуть, мощные контрфорсы вокруг основания, которые поддерживали его, разрушенный мост, простирающийся справа от него к далёкой береговой линии, откуда тот шёл. Это был архитектурный шедевр, не похожий ни на один из тех, что я когда-либо видел.       Однако, уже через несколько мгновений мой мозг начал анализировать башню с военной точки зрения. Она должна была быть сделана с помощью магии, подумал я, потому что никто бы не стал тратить деньги на возведение такого сооружения без магии в таком месте. Судя по всему, у башни не было никаких оборонительных сооружений, кроме самой воды вокруг – возможно, храмовники демонтировали их как недостаток для целей этого места. Ни окон, через которые можно было бы выбраться, ни щелей для стрел, из которых можно было бы передавать секретные послания или пускать стрелы в нас.       Бой, начнись он, проходил бы внутри. В тесном помещении. Это я предвидел, поэтому и взял с собой два лучших полка для такого боя. Шевалье для старого стиля. Гренадёры – для нового.       — Кто-то давным-давно что-то компенсировал, — сказала Джули рядом со мной, нахмурившись.       — И не говори, — фыркнул я.       — А разве не народ Амунда построил её? — спросил Армен. — Не думаю, что с их-то размерами надо что-то компенсировать.       — Достаточно только одного мужчины у власти с раздутым эго, — сказал я, прекрасно понимая, что это может относиться и ко мне.       — Или женщины, — тоскливо сказала Джули, её глаза смотрели в другом направлении.       Я проследил за её взглядом, поскольку тот больше не был направлен на Башню – и я увидел кружащих сверху двух орлов. Тех самых орлов. Предзнаменование, без которого я могу обойтись, подумал я.

_______________________

      Ещё несколько часов ушло на преодоление пролива в северной части озера, поскольку там было несколько островков, в которые нужно было не врезаться. Это также объясняло более спокойное движение кораблей, острова действовали как очень эффективные волнорезы. Это время было использовано с пользой.       На борту нашего корабля шевалье потребовалось время, чтобы облачиться в нагрудники, поножи и рукавицы. Очень необходимые вещи для противостояния храмовникам, у которых, конечно же, имелся полные кольчужные или латные доспехи. Шевалье, правда, не надевали броню на нижнюю часть тела, чтобы сохранить подвижность. Луиза выглядела особенно впечатляюще, надев полностью закрытый шлем с черепом своего дома, закругленные наплечники и блестящую кирасу на торс. Я сам надел черепную бронемаску, которую она подарила мне в Хоннлите.       Под палубой гренадёрам было гораздо легче: они просто натягивали на себя кожаную броню с пластинами и круглые шлемы точно такой же формы, как и мои собственные кевларовые версии. Остальное время у них ушло на отмеривание пороха в маленькие деревянные капсульные картриджи. Они вмещали точное количество, необходимое для хорошего выстрела, имели маленькую откидную крышку, чтобы порох оставался сухим, и крепились на нитке, чтобы их можно было достать в бою, не теряя при этом. Ещё одно новшество Джули. Бумага, в конце концов, не была настолько дешевой, чтобы делать одноразовые вещи.       Мы с Джули надели на себя обычные броню и оружие, Армен и Тэм тоже облачились в земные одежды. Надейтесь на лучшее, готовьтесь к тому, что закон Мёрфи придёт и укусит вас за задницу. Таков был девиз.       Фишер показал себя умелым командиром кораблей, прекрасно координируя высадку.       Пять из семи кораблей, на которых находились гвардейская и гренадёрская роты, подошли к оставшейся неповреждённой части моста, ведущего к самой Башне. Матросы бросили канаты с крюками на конце, чтобы зацепиться за опорный камень, а затем подтянули каждый корабль вплотную к мосту, после чего крепко закрепились. Последние два корабля могли использовать их в качестве более безопасного причала.       Дорога находилась чуть выше палубы корабля, и Фишер приказал своим людям поднять трапы, чтобы облегчить нам путь. Они загрохотали по выщербленному камню моста, раздавая звон к марш-броску.       Я ступил на ближайший трап к Башне, стремясь поскорее убраться с корабля, но, по виду, наверное казалось, будто я стремлюсь возглавить солдат. Мне сразу стало легче, когда я спрыгнул с настила на твёрдую, относительно говоря, землю. Джули и Тэм были прямо за мной, прикрывая путь к громадным дверям Круга огнестрельным копьём и натянутым луком, а Армен и Луиза шли следом.       Гренадёры и шевалье сходили с палуб, первые выстраивались в штыковой строй в центре моста прямо за нами, МакНалти со Звёзднополосатым флагом во главе них, а вторые формировались позади с моим знаменем ООН, готовые в случае необходимости вступить в бой с боков.       Я оценил взглядом вход и увидел двух очень перепуганных храмовников, быстро колотивших в огромные входные двери Башни. Они были у меня как на ладони, если бы я захотел положить конец их существованию.       Это было забавно, но это также была отличная возможность.       — Вперёд, — сказал я в рацию, а затем начал шагать в сторону входа в Башню, схватив своё огнестрельное копьё за рукоятку и взяв его в руки.       — ВПЕРЁД! — раздался окрик от МакНалти, а вслед за ним и ровный стук сапог и барабанов.       Мы сошли с моста так быстро, как только могли, ветер трепал нас всю дорогу, так что если храмовники нападут, мы не окажемся в узком пространстве. Тех двоих храмовников, что были снаружи, пропустили внутрь, причём двери открылись лишь настолько, насколько это было необходимо для прохода одного человека за раз, а затем снова закрылись задолго до того, как мы успели бы до них добраться. Я пожалел, что не взял с собой батарею усмирённых с пушками, так как использование оставшейся пластиковой взрывчатки на двери было бы настоящей тратой, но Брэндон ясно дала понять, что присутствие усмирённых артиллеристов осложнило бы ситуацию.       Гренадёры поддерживали свой строй, как только мы дошли до конца моста. МакНалти приказал остановиться, а первой шеренге припасть на колено, чтобы мы могли дать по храмовникам полный залп, если они выкинут какую-нибудь глупость. Шевалье Луизы и их оруженосцы расположились по обе стороны, готовые атаковать, как только залп прорвёт ряды врага, и охраняли две лестницы, спускавшиеся вниз, где, как я предполагал, в это время были привязаны лодки.       Мы закрепили плацдарм.       Я кивнул Армену, и он выпустил в небо молнию, эхо которой отразилось от камня самой Башни. То было гораздо веселее, чем сигнальная ракета.       Какие мысли крутились у обитателей Башни, я не знал, но вскоре по мосту прошло знамя Церкви, нависая над Владычицей Церкви, Рыцарем-Командором Баррисом и почётным караулом храмовников. Шевалье расступились влево, чтобы пропустить их, гренадёры держали оружие наготове, а наши храмовники выстроились по обе стороны.       — Маркиз, — произнесла Брэндон, наклонив голову. — Есть проблемы?       — Никаких, — ответил я. — После вас?       Священнослужительница жестом велела мне подождать и направилась вперёд, остановившись на достаточном расстоянии от дверей, чтобы они открылись, не задев её. Должно быть, она знала то, чего не знал я, а именно, что в двери есть смотровая щель, потому что, как только она остановилась, врата начали отворяться, и огромное металлическое и деревянное сооружение принялось выскальзывать наружу.       За дверьми стояло на удивление мало храмовников. Их храмовники были старше наших, Баррис набрал в наш проект молодых и идеалистичных. Однако, что можно было сказать наверняка про этих храмовников Башни, все они повидали немало на своём веку, выслеживая отступников в сельской глуши. Они были вооружены, как обычно вооружались храмовники в те дни, то есть длинными мечами и щитами. Чуть дальше стояла пара лучников в кольчугах, но их луки были опущены, без стрел на тетиве.       Наружу отважились выйти только двое мужчин.       Один из них ясно как день являлся Рыцарем-Командором Кинлоха: его доспехи могли посоперничать с доспехами Луизы, мощные наплечники и всё остальное, а под ними была пурпурная туника до щиколоток, подпоясанная кольчужной юбкой. У него были седые волосы и ухоженная борода, но возраст, словно бы, ещё не догнал его. Это уж наверняка, если судить по тому, как он ходил: легко и без усилий в таких доспехах.       Другим же мужчиной был маг, в отличной зелёной мантии, более богато украшенной, чем всё, чем когда-либо владел Армен, и с металлическим посохом с зеленым кристаллом на конце, окруженным фланцами, как булава. Первый чародей, скользнула мысль.       Мы с Джули направили свои огнестрельные копья на двух лидеров, я взял на мушку мага, а она – храмовника, когда они подошли к Брэндон. Владычица Церкви выглядела совсем крошечной на фоне этих двух мужчин, даже в своей большой церемониальной шляпе. Думаю, мы оба тогда подумали, что ей грозит серьёзная опасность, если кто-то из них решит не согласиться с её словами. Сами же выходцы Башни смотрели на нас и нашу армию.       — Погляди на них, Ирвинг, — сказах лидер храмовников на общем. — Сплошные дети. Все и каждый. Смех да и только, — взрослые с огнестрельным оружием, подумал я, едва удержавшись от того, чтобы не высказать эту мысль, поскольку договорился с Брэндон, что отвечать за переговоры будет она. Но то, что наше движение было молодым, этого не отнять.       Как церковнице удалось промолчать, я не знаю и по сей день. Я бы надеялся, что это означает, что она научилась такту, но на это не было ни малейшего шанса.       — Молодые часто переступают границы, — ответил Первый чародей на том же языке, что и его тюремный надзиратель, после чего обратил своё внимание на главную гостью. — Владычица Церкви Брэндон, я полагаю?       — Да, — сказала Брэндон на общем с явным акцентом. — Вы ожидали нас?       — Пришло известие о вашем появлении, — сказал рыцарь-командор. — Заходите внутрь. Здесь не будет драки. Вы уже разорвали этот Круг.       С этими словами мужчина бросил в сторону Барриса самый ненавистный взгляд, нахмурив брови, после чего повернулся на пятках и снова направился внутрь Башни. Сопровождавшие его храмовники последовали за ним, оставив Первого чародея одного снаружи с явно извиняющимся видом.       — И что это должно означать? — спросила Брэндон у оставшегося мага.       — Возможно, легче показать, чем рассказать, — сказал Первый чародей. — Я Ирвинг. Мы соберём для вас магов в их большом зале. Вам наверняка есть что им сказать. Но перед этим я попытаюсь ответить на ваши вопросы, насколько это возможно.       — Это было бы замечательно, — ответила Брэндон. — Похоже, Создатель улыбается нам сегодня.       — Он улыбается много кому с армиями за спиной, — мягко ответил Ирвинг. — Боюсь только, всё закончится катастрофой. Как уже почти произошло в прошлом.       Он пригласил Брэндон внутрь, и Баррис вместе с нашими храмовниками последовали вплотную за ним.       — И что всё это значит? — спросил Армен. — Они как-то странно ведут себя.       — Что-то не так, — ответила Тэм, вложив наложенную стрелу обратно в руку, державшую лук. — Храмовник между слов выразил желание сопротивляться, но не может этого сделать.       — Я уверена, что преподобная Брэндон во всём разберётся, — сказала Джули. — Пойдёмте, посмотрим.       Я потёр затылок и махнул рукой гренадёрам, посылая их вперёд в колонне через массивные двери.       — Может быть, демонстрация всё же не понадобится, — сказал я. — Вот и хорошо. А то я чувствую себя танцующей обезьянкой, когда она нужна.       — Бывают танцующие обезьянки? — недоверчиво спросила Джули. — Хотела бы посмотреть на таких.       — Это скорее наказание, чем развлечение, — сказала Тэм. — Уж поверь.       На Пар-Воллене и Сегероне водились кучи обезьян. Кунари почти постоянно пытались всучить их ривейнским купцами. Поверьте, их количество, предложенное нам коммерсантами, было далеко не маленьким.       Луиза бросила на меня взгляд, намекая, что хочет, чтобы шевалье вошли последними, чтобы они могли в случае чего защитить наши спины. Я махнул рукой остальным моим и вошёл, наконец, в саму Башню. За первым рядом дверей находился второй, такими же большими, с замками, обращёнными наружу. Это был своего рода входная зона объекта. Как и в любой другой тюрьме.       За вторыми дверьми были сводчатые потолки над каменными полами с тонкой резьбой, длинные изогнутые коридоры, опоясывающие всю башню. Пространство было освещено жёлто-оранжевым свечением, вполне подходящим для магического учреждения. Наши храмовники шли справа, мониторя коридоры с интервалом в пикет, гренадёры шли строем, следуя за ними. Мы последовали за ними, проходя мимо открытых дверей в спальные помещения казарменного типа.       — Комнаты для учеников, — прошептал Армен. — Их всегда держат на самых нижних уровнях, недалеко от входа. Чародеи считаются более опасными, поэтому храмовники держат молодых магов там, где их можно легко переместить.       Я прикусил язык во рту, прислушиваясь. Когда мы проходили мимо, складывалось впечатление, что обитателями этих комнат были исключительно подростки, которых набили в койки, как сардины. Я мог только представить, каково это. Мне нравилось в средней и старшей школе, но я также знал, что есть много тех, кому это не нравилось, и мысль о том, чтобы постоянно жить с такой... политикой; наверное, это свело бы меня с ума.       Наконец, апартаменты закончились, и начались библиотеки. Это была самая большая коллекция письменных знаний, которую я когда-либо видел в Тедасе до сего момента, и она останется такой ещё долгое время после. Стопки книг поднимались до самого потолка, примерно на десять метров в воздух, а для поиска нужных вещей повсюду стояли шаткие лестницы. Армен хмыкнул при виде этой картины.       — Пробило на ностальгию, саирабаз? — весело спросила Тэм. — Мы можем оставить тебя здесь, если хочешь?       — А мы не можем... — начал он, — ну не знаю, взять эти книги с собой?       — Не искушай меня, — ответила Джули.       Мы поднялись по широкой, пологой лестнице, первая из которых вела на идентичный уровень, где, судя по всему, обитали взрослые, подтверждая утверждение Армена о здешней структуре. К библиотечной зоне этого уровня также примыкали часовня и лаборатории. Здесь было меньше наблюдающих глаз. Даже меньше того, сколько мы ожидали, отметил я. В Башне должно было находиться до восьмисот магов всех возрастов. Если бы количество детей соответствовало количеству взрослых, я мог бы сказать, что это примерно так, но всё было как раз таки наоборот.       Я отложил это наблюдение на потом, мы поднялись по другой лестнице на третий этаж.       Знак на входе говорил, что это Большой зал, и именно им оно и было.       Здесь было достаточно места для всех наших войск плюс предполагаемое максимальное количество магов. Наши гренадёры расположились на лестнице и у входов в небольшие комнаты по краям, прекрасно прикрывая пикеты храмовников. МакНалти знал, что делал. Наши храмовники держались в едином строю, алебарды и булавы были перекинуты через плечо или прислонены к земле. Подумав, что это хорошая идея, я жестом велел Луизе послать шевалье присоединиться к ним.       Брэндон уже обращалась к Рыцарю-Командору Кинлоха и Ирвингу, Баррис стоял чуть позади сбоку от неё. Я подошёл к своим спутникам. Армен продвинулся капельку вперёд, видимо, заметив, что его присутствие может понадобится.       — Рыцарь-Командор Грегор, Первый чародей Ирвинг, позвольте выразить благодарность за то, что разрешили нам войти, — сказала наша Владычицы Церкви. — Я Брэндон, Верховная глава Церкви Свободного Орлея и Восточных Долов. Как, вероятно, вы уже знаете. Это Рыцарь-Командор Баррис из Круга Магов в Латерре, бывший храмовник этого Круга, насколько я понимаю.       Она махнула рукой в сторону Армена, чтобы тот встал рядом с ней. Он послушался, ухмыляясь от уха до уха при этом.       — И наконец, это Армен Картье, Первый чародей Круга Латерры.       Мой друг-маг театрально поклонился, выбросив вперёд руку, словно тот приветствовал монарха.       — Как поживаете? — произнёс он на идеальном общем наречии.       Грегор издал насмешливый смешок, оглядев Армена с ног до головы.       — Дети, — сказал он, повторяя свой комментарий, сделанный ранее. — Как так получилось, что кто-то столь юный возглавляет весь ваш Круг?       — Нашего Первого чародея мы избираем сами, — ответил Армен, снимая с головы шлем и обнажая свои короткие чёрные волосы. — Одно из многих нововведений, которые делают Круг Латерры самым безопасным и продуктивным из всех.       — Я и не знал, что войну теперь называют безопасной, — огрызнулся Грегор. — Да и можно ли вас по-прежнему называть Кругом Латерры? До нас дошли слухи о вашем изгнании и роспуске вашего Круга великим герцогом Орлея.       — Рыцарь-Командор Грегор! — громко перебила его Брэндон. — Вы не хуже меня знаете, что временные дворяне не имеют юрисдикции над Кругами, кроме как по предварительному соглашению с Церковью. Великий герцог не имеет права приказывать распускать Круг, такая прерогатива есть только у Верховной Жрицы. И получали ли вы такой приказ от Верховной Жрицы, сир?       — Нет, — пробурчал Грегор. — Ещё нет.       — И не получите, — поправила его Брэндон. — Если уж на то пошло, изгнание Свободной Армии испытало наш Круг на прочность, и наши маги показали себя абсолютно пристойно. Всего несколько лет назад я бы не подумала, что такое возможно, но поглядите. Вы, конечно же, не отбросите столь замечательный опыт в порыве раздражения, сир?       Вот она, наша подстрекательница Брэндон.       Рыцарь-Командор Кинлоха начал окрашиваться в пурпурно-красные оттенки, прожигая взглядом Владычицу Церкви, когда ему на плечо положили руку Ирвинг и кивнул на собранные войска позади нас. Грегор поступил разумно и успокоился. Уверен, если бы я мог видеть лицо Армена с того места, где я стоял, оно бы светилось весельем и удовольствием.       — А эти трое те, кто я думаю? — спросил Ирвинг, оглядывая нас. Этот человек настоящий политик. Он с практической лёгкостью направил разговор в гораздо более безопасное русло.       — Маркиз и маркиза де Лафайет, – сказала Брэндон, протягивая руку в нашу сторону. — Главнокомандующий Свободной Армией и бывшая Верховный Канцлер Свободного Орлея.       — И их кунарийская дама сердца, — сказал Ирвинг, с восхищением оглядывая Тэм. — Знаете, о вас говорят с такой степенью преувеличения, какой мы не видели в Ферелдене со времён Дайлена Амелла. Как и о месье Картье.       — А то мы не видели, — сказал я, вспомнив, как Теган осуждал наше дело.       — Правдивы ли рассказы о вас? — продолжал маг. — Что вы способны пережить любую формы магии и остаться невредимым?       — Так и есть, — ответила Джули. — На самом деле, мы хотели показать вам, чтобы убедить вас в благословении Создателя нашего дела.       Ирвинг издал смешок на это.       — Здесь, в Кинлохе, мы относимся к таким вещам с лишней долей подозрения. Здесь многие погибли, а Создатель палец о палец не ударил. Но я приму ваше предложение.       Он вышел вперёд и наколдовал на своей ладони ярко-оранжевое пламя длиной примерно с предплечье. Я уже знал, чего он от меня хочет. Мы планировали гораздо более эффектное зрелище: пригласить магов Круга попытаться убить меня, как это уже было однажды на площади у Посольства. Впрочем, хватит и этого. Нет надобности в колоссальных пиротехнических приёмах, когда достаточно небольшого пламени.       Я сунул руку прямо в пламя и смотрел, как оно изгибается, затухая везде, где только касалось меня. Я даже не почувствовал его. Ирвинг вскоре погасил огонь и с немалым любопытством посмотрел на меня.       — Поразительно, — сказал маг. — Не только невредимы вы сами, но и ваша одежда тоже!       — Слышали ли вы когда-нибудь о подобном? — произнесла Брэндон. — Такой дар мог быть только от самого Создателя. Он был послан, чтобы дать начало равновесию и гармонии между магами и не-магами, то есть великий меч, который нависнет над одержимыми, и великое воодушевление для всех тех, кому нужна помощь магии.       Храмовники, наши и их, все выглядели сильно впечатлёнными. По крайней мере, те, на ком не было шлемов. Даже Грегор смотрел с видом, который я не мог точно определить. Он обладал обширными антимагическими способностями, но никогда не видел ничего подобного тому, что я только что продемонстрировал. Каменное выражение его лица ясно говорило об этом. Последствия всего этого были не столь очевидны, как выразилась Брэндон, ни для него, ни для меня.       — Я не могу утверждать, что знаю волю Создателя, — сказал Ирвинг, сильно неуверенно, — но это, насколько мне известно, уникальный феномен за всю историю Тедаса.       — Он не уникален, — сказал я. — Мне известно о ряде личностей со схожими способностями. Мы даже нашли кости некоторых из них на Глубинных тропах, бедные засранцы.       Лязг доспехов возвестил о реакции.       — Вы пришли в Ферелден по Глубинным тропам? — удивлённо воскликнул Грегор. — Такая деталь в послании не упоминалась.       — Каком послании? — спросила Тэм, сощурившись.       — Послании от эрла Тегана, — пояснил Ирвинг. — По условиям Денеримских соглашений, подписанных Церковью по настоянию Стража-Командора Амелла, Корона вправе призвать подходящих добровольцев из числа магов в пользу Армии, чтобы дать отпор силам вторжения.       — То есть вам, — добавил Грегор.       — Мы знаем, — спокойно произнесла Джули. — Потому-то великий герцог и сослал нас сюда. Потому что вы считаете нас врагами. Мы просто упредили реакцию этой страны.       — То есть, вы хотите сказать, что большинство магов забрали? — спросил я.       — Эрл сослался на статьи в части Королевского Шталмейстера, — объяснил Ирвинг. — У нас не было выбора, кроме как послать подходящих кандидатов. Однако все, кто хоть как-то подозревался в либертарианских наклонностях, были исключены из этого списка.       — Большинство Уравнителей и все Лоялисты отправились в Денерим, — сказал Грегор, — чтобы присоединиться к королю в защите их страны. От вас, — Веларана была в ярости.       Ещё один мастерский ход от Тегана. Мы застали его и всё королевство врасплох, и он не терял ни секунды даром, чтобы собрать единственную силу, которая могла дать реальный отпор нам. Он знал, что они не смогут добраться до Редклифа вовремя, чтобы спасти его, если они вообще могли его спасти, но при поддержке Королевской Армии и других добровольцев...       Я понял, что в будущем нас ждёт настоящая битва. Выходило так, что Гаспар вполне мог добиться своего. И, возможно, у него бы получилось, если бы не вмешались более старые, более злые силы.       У меня был только один вопрос.       — А как же Роуэн? — спросил я. — Племянница Тегана? Она была в Редклифе.       — Ах ты ублюдок! — закричал Грегор, бросившись на меня.       Он пришёл к мрачному выводу, которое сделал бы и я сам. Луиза и Баррис выхватили свои мечи и встали между ним и мной, кинжал Тэм появился в её руке перед тем, как она двинулась, оказавшись позади него, дерзая его пойти дальше. Шевалье аккуратно рассредоточились, чтобы окружить храмовников, верных Грегору, следуя примеру своего командира. Я счёл, что этот человек не представляет особой угрозы, едва отметив его как такового. Сам он тоже быстро понял это.       Ветеран в доспехах или нет, Блонди разрубила бы его пополам. Храмовники были воинам. Шевалье – солдатами.       — Она жива, — сказала Джули. — Как и весь город и бо́льшая часть гарнизона.       — Роуэн Геррин назначена во дворец Денерима, — сказал Ирвинг, вмешиваясь, чтобы снова спасти положение. — Она вообще не должна была находиться в Редклифе.       — Ну, она была там, — продолжил я. — Вместе с двумя храмовниками. Предположу, что она зашла в гости как раз перед тем, как мы осадили город, иначе он бы её отослал.       — Это правдоподобное объяснение, — сказал Ирвинг, кидая многозначительный взгляд на Грегора. Два Рыцаря-Командора сцепились, но Грегор, будучи старшим по возрасту, понимал всю тщетность подобных действий и отступил. Баррис по-прежнему молчал.       — Всё это не имеет к нам никакого отношения, — сказала Брэндон. — Соберите оставшихся магов. Всех магов. Пленников, детей, подозреваемых Либертарианцев. Я ссылаюсь на свою власть Владычицы Церкви и объявляю: всем, кто желает перейти в Круг Латерры, будет оказано содействие в этом.       — У Ферелдена есть своя Владычицы Церкви, — ответил Грегор. — И она не вы.       — Я обладаю более высокими полномочиями, чем она, — ответила Брэндон. — И поскольку это акт передачи, он не требует согласования Владычиц Церкви. Решение принимается по методу старшинства. Вы в праве выразить возражение самой Верховной Жрицей. Постфактум.       Такое вот правило, разработанное для того, чтобы дать возможность церковникам со связями из числа дворян, то есть большинству из них, сдавать магов в аренду для получения выгоды. Естественно, если Владычицы Церкви могут приказать передать любого мага в любое время, то без ясной иерархии всё полетит в тартарары. Как вы можете себе представить, Владычицы Церкви Орлея возглавляют список, хотя Брэндон в нём занимала самую низкую строчку в Империи. Но Ферелден никогда не находился наверху такого списка, когда речь заходила о магических талантах, и потому ферелденская Владычица Церкви занимала второе место сразу перед Ривейном.       — Верховная Жрица прикажет вам вернуть магов, — с уверенностью сказал Грегор. — Я не могу позволить то, чему воспротивиться Её Святейшество.       — Вы не можете этого знать, — сказал Баррис, впервые заговорив. — Её Святейшество женщина с большим видением. Она поддерживала нас раньше, и может сделать это снова.       Не совсем так я бы охарактеризовал те средства, с помощью которых мы создали наш Круг. Скорее уж, Верховная Жрица была уверена, что то, что мы сделали, свершившийся факт, и потому хотела уберечь всю систему от краха. Это сработало, типа.       — Я ни слова не желаю слышать от тебя, Баррис, — огрызнулся Грегор. — Насколько я могу судить, ты предатель. Твоему отцу будет стыдно услышать о твоём предательстве твоей страны и твоей веры.       — Он ничего не предавал! — прогремел голос Брэндон, когда та двинулась к старшему Рыцарю-Командиру. — Вы собственными глазами видели дар, которым наделили маркиза! Я уже подтвердила, что ни один из нашего Круга не является малефикаром, ни один! Мы не намерены захватывать Ферелден, мы уйдём отсюда к приходу весны! Вы предоставите своим магам возможность присоединиться к нам, что я имею право требовать по закону Церкви, или я сниму вас с поста Командора Кинлоха, что также является моим правом!       — Храмовники! — воззвал Грегор к нашим рядам. — Неужто вы последуете этому безумию?       — Они уже сами всё видели, Грегор, — спокойно сказал Баррис. — Они не будут тебя слушать.       — Тогда всё потеряно, — сказал Грегор. — Война между магами и храмовниками неизбежна. Я стремился избежать её долгие годы, но если вы продолжите бродить по землям Тедаса, с бесконтрольными магами, у Ордена не останется выбора, и он сделает то, что должен, независимо от того, что скажет Верховная Жрица.       — Это будет святотатство, — сказала Брэндон.       — Да, так и есть, — печально произнёс Грегор. — Но я боюсь, что это именно то, на что придётся пойти. Хорошо, да будет так. Я не хочу, чтобы мои подчинённые погибли здесь, когда они будут нужны позже. Вы можете забрать своих магов, но только тех, кто сам будет готов пойти.       — Дети тоже, — настаивала Тэм, её кинжал всё ещё был зажат в пальцах. — Всех.       Рыцарь-Командор выплюнул в воздух проклятие на незнакомом мне языке, после чего развернулся и вышел из зала, пара старых храмовников последовали за ним. С его уходом стало физически легче дышать, и я начал надеяться, что мы пройдём весь процесс без необходимости стрелять в кого-либо. Что всегда было хорошо.       — Мои извинения, ваша светлость, — обратился Ирвинг к Брэндон. — В последнее время на Грегора свалилось много всего. Новости из Вольной Марки и Орлея не были хорошими. Что маги, что храмовники, обе стороны поговаривают о том, чтобы проголосовать за выход из состава Церкви.       — Это тоже было бы форменным безумием и святотатством, — сказала Брэндон. — Этого не случится.       — Говорите за себя, — фыркнул Армен. — Если наш Круг может преуспеть, то и свободные маги тоже.       — Храмовники пойдут с мечом на таких, как вы, — сказала Брэндон. — А мятежные маги, находящиеся вне досягаемости маркиза, будут делать то, что делает каждый – использовать свою силу.       — Для таких случаев у нас есть огнестрельные копья, — ответила Джули. — Мятежные храмовники, малефикары, мы всем им подарим сильверитовую или свинцовую пулю в лицо, если придётся.       — Я бы всё же предпочла избежать этого, — сказала Брэндон. — Если возможно иметь все эти свободы под взором Церкви, я предпочту такой вариант. Мы наглядное доказательство того, что это возможно.       — Пока возможно, — вклинилась Тэм. — Я почти не сомневаюсь, что какие-нибудь саирабазы уходят что-нибудь и всё испортят.       — Мне собрать магов здесь? — спросил Ирвинг, явный любитель избегать щекотливых тем. Я решил, что он мне нравится именно за это. Он был в некотором роде моей противоположностью. Я умел выигрывать драки, а он умел их вообще не затевать. Не так уж часто мне нравятся люди, любящие отсиживаться.       — Это было бы прекрасно, Первый чародей, — ответила Брэндон, улыбаясь мужчине. — Я благодарю вас за ваше содействие. Нам также требуется большое количество трав, и, как я понимаю, вы можете предоставить их нам.       — О, да пустяки, — ответил Ирвинг. — Уверен, мы сможем помочь вам в этом деле, — он взглянул на солдат, давая понять, что именно они являются причиной его податливости. Он поспешил исполнить обещанное.       — Вот бы ещё забрать усмирённых, — вздохнула Джули, когда убедилась, что Ирвинг нас не услышит.       — К сожалению, не получится, — сказала Брэндон. — Усмирённые считаются собственностью каждого отдельного Круга. Если и забирать их, то только силой.       — За что Верховная Жрица спустит на нас всех собак, — громко пробурчал я. — Нам надо тщательно заняться исследованием усмирённых, когда мы устроимся. Они рабы больше, чем кто-либо другой.       Джули промчала в ответ. Планировала наперёд, как она обычно делала.

_______________________

      Маги вошли в зал спустя пятнадцать минут или около того. Предвидя, что они испугаются, увидев столько храмовников и солдат в одном месте, я приказал всем снять шлемы, а большинству солдат занять позиции вдоль дорожки к выходу. На случай, если нам придётся прорываться.       Первыми вошли младшие, ученики и дети в сопровождении наставников. Самым юным было лет семь-восемь, все они были милейшими созданиями. Они махали гренадёрам и шевалье, невинно улыбаясь. Несколько солдат помахали им в ответ, и всё это вызвало широкие улыбки на всех наших лицах. Подростки, видя всё это видимо расслабились, понимая, что наши намерения не были злобными.       Чародеи, старшие и младшие, входили вслед за ними. Некоторые нервничали, прикрывая рот рукой или отходили в тихий угол, как только находили такой. Другие сияли, как я полагаю, надеждой. Некоторые выглядели скучающими.       Все они носили мантии, очень похожие на ту, что носил сам Армен. У мужчин были коротко остриженные волосы, у женщин – волосы длиной до шеи, а у тех и других они были завязаны в хвосты. Все они, похоже, ходили в кожаных ботинках. Всё это подтверждало мои подозрения об узости моды Круга. Естественно, у всех чародеев были свои посохи, которых было великое множество, от ветвей деревьев до цельнометаллических, как у Ирвинга. Ни один из них не был похож на копьевидный посох Армена, по очевидной причине.       И наконец, тех магов, которые нарушили правила или чем-то не угодили храмовникам, приводили под тяжёлым конвоем. Шесть женщин и двое мужчин, закованные в цепи на запястьях и лодыжках, но в чистых мантиях. Вероятно, они были одеты в них по случаю. Я почувствовал, как в груди закипает гнев. Гендерный баланс трудно было не заметить, а храмовники были в основном мужчинами. На самом деле, большинство Либертарианцев, как правило, были женщинами. Надеюсь, мне не нужно указывать причины этого, дорогой читатель.       Это не значит, что мы будем брать пленников, не выслушав, в чём, по утверждению храмовников, они провинились, но им нужно было услышать, что мы предлагаем, чтобы они могли добровольно согласиться на такой допрос.       Вперёд вышал Брэндон, и море глаз устремилось на неё.       — Приветствую всех вас, — сказала церковница. — Вас собрали здесь сегодня, потому что у вас появилась прекрасная возможность. Возможность присоединиться к Кругу Латерры. Я уверена, что до некоторых из вас дошли слухи о нём, как хорошие, так и плохие. Я позволю более сведущему человеку объяснить детали, но прежде всего вам нужно знать, что это санкционировано Церковью. Магам, которые пойдут с нами, всё равно придётся слушаться закона. Те же запреты, которые существуют в этих стенах, будут соблюдаться и за их пределами.       Брэндон отошла назад, и её заменила Джули.       — Я Джули Хант, маркиза де Лафайетт, — начала она. — Как вам, наверняка, поведали слухи, Круг Латерры предоставляет магам, вступившем в него, те же свободы, что и всем остальным гражданам. Мать Брэндон сказала вам, что известные правила по-прежнему будут соблюдаться, но в принципе они ничем не отличаются от тех, которым должны следовать все остальные. Никому не позволено подвергать опасности жизнь или свободу других. Вот и всё.       — Я уверена, что вы также слышали, что мы находимся в состоянии войны. Вы не обязаны воевать, но вы обязаны работать. Те, кто готов воевать, будут приписаны к миротворцам под командованием маркиза, и от вас будут ожидать выполнения приказов вашего начальства. Вам также будут платить в соответствии с полученным званием. Звания можно получить только за заслуги и мастерство. Мы не планируем оставаться в Ферелдене надолго, и мы не планируем воевать дальше весны, когда ситуация может перемениться.       — Мы пытаемся создать... лучший мир. Такой, где бедные не будут рабами. Где маги могут свободно использовать свои таланты на благо себе и всем остальным. Мир, где правят люди, где нет тиранов. Это будет тяжело. Есть те, кто желает нам смерти за это, и результат не будет идеальным, но это то, к чему мы стремимся.       — Все, кто понимает всё это и хочет присоединиться к нам, пожалуйста, встаньте слева от меня после того, как я закончу говорить. Все, кто не желает воспользоваться предложением, встаньте справа.       — Дети пойдут с нами в любом случае, у нас есть чародеи, которые смогут позаботиться о них и заняться их обучение, но те из вас, кто обучал их до сего момента, также будут получать жалованье, если решат пойти с нами, чтобы продолжить эту обязанность.       — Выбор за вами.       Маги едва дослушали её, как начали двигаться.       Первыми были наставники, которые разделились и переходили в разные стороны по своему желанию. Те, кто перешёл к нам, вели с собой детей.       Как и среди пленных, здесь было чёткое разделение. Большинство из тех, кого я принял за Либертарианцев, были молодыми дамами, шедшими единой группой. Они двинулись, чтобы присоединиться к тем, кто пойдёт с ними, собирая по пути всё больше неохотно идущих с ними приверженцев. Сами пленники, потянув за цепи, тоже двинулись с места, их храмовники продолжали внимательно сопровождать их.       Тэм, Джули и Армен помогали людям пойти туда, куда они направлялись, подбадривая людей присоединиться к нам и не давая толпе простаивать.       В итоге, я бы сказал, что, возможно, две трети оставшихся обитателей магов Круга решили присоединиться к нам, хотя точная пропорция среди чародеев, скорее всего, была слегка скошена в обратном направлении. Лучше, чем я боялся, хуже, чем надеялся. В любом случае, я был очень рад, что мне удалось вытащить детей из этой проклятой Башни. Брать их с собой, конечно, было очень рискованно, но никто не должен расти в тюрьме.       — Позови тех, кто не вышел, — шепнул я Баррису.       — Есть, маркиз, — сказал он, вернувшись в свою привычную роль, возможно, восстановленной частичной победой, которую мы одержали бескровно.       Я похлопал его по плечу на удачу, и он удалился с группой своих храмовников. Те, кто отказался идти с нами, начали покидать зал, направившись к лестнице, ведущей обратно в их покои.       Я подошёл к группе, которая собиралась присоединиться к нам и которая болтала между собой. Я остановился прямо перед ними.       — Привет всем! — громко произнёс я, привлекая их внимание. — Меня зовут Сэм.       — Привет, Сэм! — раздался весёлый голос снизу. Но не детский голос.       Я опустил глаза. И обнаружил, что из-за большого тома книги мне улыбается коричневоволосая гномка в укороченной мантии мага. Будто сестра-близнец Лехи, если бы Леха была злым близнецом в этой паре. Наверное, это несправедливо, эта гномка была чуточку проще на вид. Всё-таки она была в том возрасте. Какого чёрта гном делал в Башне Круга, подумал я про себя. Они не умели в магию.       — Э-э, да, — растерянно продолжил я. — Собирайте вещи, возьмите тёплую одежду, и если у вас есть сапоги, наденьте их. Мы отправляемся завтра с первыми лучами солнца. Не забудьте попрощаться.       — Хорошо, — сказала гномка. — С нетерпением жду возможности поработать с вами! — она быстро убежала, врезаясь по пути в людей и каждый раз извиняясь, а затем она исчезла в боковой комнате. Как же странно. Краем глаза я заметил, как Ирвинг ухмыляется про себя, и я уже собирался подойти и спросить его, что тут происходит. Но долг не ждёт.       — А что будет с нами? — произнёс один из пленных, тряхнув своими цепями. — Нам тоже можно собирать вещи?       — Нам сперва надо поговорить с вами, — ответил я. — Узнать, за что вас бросили в темницу.       — То есть, мы не идём с вами? — спросила одна из пленниц.       — Зависит от того, за что вас запрягли, — сказал я. — Но не переживайте, мы не будем воспринимать слова храмовников как евангелие. Мы постараемся докопаться до сути.       — Евангелие? — спросила женщина.       — Честная правда из уст Создателя, — сказала Джули, вклиниваясь сбоку. — Не волнуйтесь, вы выучите разные языки, — орлесианский, а также земные идиомы.       Пленники, кажется, утешились тем, что она намекнула, что они все пойдут с ней, не подозревая об искажённом восприятии Джули, когда речь шла о языках.       — Я, кажется, сама так и не выучила, — сказала Тэм, подойдя с маленькой девочкой на руках, обхватившей её за шею. Самая молодая ученица. Тэм работала чертовски быстро. Но я воспринял это как знак нового завета. В Ферелдене у нас было не так много чистых побед. На самом деле, возможно, это единственная, хотя наряду с ней я рассматриваю и другое событие.       Несмотря на то, что говорят о данном событии на протяжении многих лет, я был и остаюсь горд тем, что мы успели вывести стольких людей до того, как разразилась крупномасштабная война между магами и храмовниками. А самое главное, что мы смогли увести детей.