Доброе утро, Антон. Мне уже пора бежать, так что приходится оставлять тебя здесь одного. Признаюсь, это далось мне слишком тяжело. Спасибо за вчерашний вечер, ты замечательный. Твой аноним.
Уже дома, когда Арсений будет витать в облаках и валяться на кровати, он вспомнит, что не оставил номер телефона. *** Так вышло, что несколько дней назад Арсений прожужжал Серёже все уши по поводу своего эксперимента под названием «попробуй себя в чужой шкуре», и заявил, мол выбирать специальности становится сложнее и сложнее. Да и фантазия постепенно иссякала, все самые простые на первый взгляд профессии он перепробовал, а на остальные нужно образование. И тогда Серёжа, уставший от этого нытья, предложил его запихнуть на денёк в кол-центр, где у него работал хороший друг. Тогда Арсений оскорбился, потому что единственным хорошим другом должен быть он, но предложение все-таки принял — звучало достаточно интересно. И он согласился, но со всеми событиями попросту забыл об этом. Поэтому, когда Арсений лежал на постели и страдал, а кто-то настойчиво звонил уже восьмой, кажется, раз, пришлось нехотя потянуться к телефону. Он ощущал себя впервые за несколько месяцев таким убитым, и продолжал убиваться уже третий день. Так вышло, что после той ночи с Антоном он ушёл, не оставив ни номера телефона, вообще ничего. Просто ушёл, думая, что всё само как-то образуется, не учитывая того, что связаться они больше не могли. Арсений съедал себя по нескольким причинам, первая из которых предсказуемая — Антон. Что подумал Антон, когда проснулся в одиночку? Когда нашёл записку, которая могла выглядеть прощальной, ведь никакие контакты оставлены не были. Этот солнечный парень, который заслуживал только самого лучшего, был таким замечательным, постоянно поднимал настроение и влюбил в себя. Что теперь с ним? Неужели он смирился и забил, или теперь тоже тонет в ужасных мыслях? Думает, что с ним провели ночь и бросили? Подобные предположения заставляли свернуться в какой-то большой клубок и укрыться одеялом с головой. Антон не заслужил просыпаться в пустой кровати, не заслужил проводить хороший вечер, так много смеяться, чтобы на следующий день это прекратилось. Да такого вообще никто не заслуживает, нельзя давать надежду, а потом обрывать связь, которой по-хорошему даже не было, опять-таки из-за глупости Арсения. Чёрт, Антон даже не знал его имени! И неужели нужна была такая интрига, чтобы теперь всё было вот так? Арсений не знал, что чувствует Антон и насколько это сильно, но в нём впервые сидела такая уверенность, что эти чувства были — если в примерочной можно было догадаться об этом, то вчерашний вечер полностью подтвердил его подозрения, потому что Антон смотрел так, как не смотрят обычные люди. Он постоянно искал контакта, рассказывал какие-то глупости, громко смеялся и совершенно не стеснялся, вёл себя так раскованно, так искренне, что невозможно не поверить. Антон не боялся показаться каким-то не таким, очаровывал своей простотой, капелькой какого-то ребячества, которое только ему очень даже к лицу. Да он даже остановился практически сразу, ничего плохого не сказал по этому поводу, наоборот, пытался после этого как-то успокоить и убедить, что всё хорошо. А вдобавок к этому сам прижимался ночью ближе и обнимал кокон, в который замотался Арсений. Он начал вспоминать всё это и изводить себя ещё больше — оказывается, было куда. Второй причиной такого состояния стала, как ни странно, судьба. Невольно закрадывались мысли о том, что если их который раз разлучали, может быть так и надо? Да, они хорошо провели время друг с другом, но такие мелкие косяки могли складываться во что-то большее, сама судьба намекала на то, что им не стоит даже пытаться? Да, их сводили четыре раза, но все эти четыре раза разводили обратно, причём сейчас окончательно. Навигатор в телефоне Арсения помнил чужой адрес, и можно было бы поехать к нему домой, вот так заявиться без приглашения и выяснить отношения, вряд ли Антон возразил на это, но его пугало то, что может не сложиться дальше. Ну решат они, ну начнут встречаться, а что дальше? Ведь нельзя судить человека по трём коротким и одной длинной встрече. Или всё-таки можно? Он запутался по-настоящему, и проблема заключалась в том, что никто не мог помочь распутать. А ещё давила нехило ответственность — у него одного есть возможность связаться как-либо с Антоном, значит зависят последствия только от него. Не Антон, а он один должен решить их будущее за двоих, и как бы пафосно не звучало, но смысл примерно такой был, ведь Шастун не сможет сделать ничего, даже если захочет. А Арсений сделать это может, но не уверен, что оно вообще нужно, хотя хотеть он хотел, слишком хотел. Казалось, что ему необходимо увидеть Антона снова, он успел стать каким-то наркотиком. Арсений жалеет о том, что поддался тогда глупой примете и не сфотографировал спящего Антона — как бы ему не хотелось, но картинка постепенно стиралась, и из его памяти уже пропадали мелкие детали. На какой брови был шрам? Точно ли была родинка на кончике носа, или это всё-таки приснилось? А цепи Антон всегда носил, или дома был без них? Вот из таких мелких деталей и строился весь пазл, сложить который Арсений не мог. Надо бы привлечь постороннюю помощь, Серёжа ради него и в пазлах разбираться начнёт, но была уверенность, что Серёжа как обычно назовёт его дураком и скажет действовать. Он очень хороший друг, но в отношениях всегда были проблемы, и здесь нельзя рассчитывать на настоящую помощь — он в любом случае будет поддерживать, потому что Матвиенко жил по принципу, что лучше жалеть о сделанном, чем о том, что не сделал. А кроме Серёжи некого посвящать в такие дела, так что приходится разгребать как-то самому. А давалось это по-настоящему тяжело: он до сих пор помнит мягкость его губ, прохладные большие ладони и кудрявые волосы, которые он не успел нормально потрогать. Почему всё должно идти по пизде? Вопрос риторический, но в глубине души Арсений бы хотел узнать на него ответ. А ещё хотел знать, почему он так сглупил, почему сейчас нервничает и не может просто взять, и приехать к Антону. Глупо полагаться на судьбу, в которую Арсений раньше даже не верил. Но как тогда назвать такую череду совпадений, если вся их история началась с того самого кафе и вопроса про вино? Неужели это такая своеобразная месть за то, что изначально он злился на Антона и настраивался агрессивно по отношению к нему? Вопросы готовы разорвать голову, но он стойко держится, перестаёт жалеть себя и думать обо всём этом, наконец отвечая на звонок. Сережа что-то говорит про работу, мол у него завтра первая и последняя смена, желательно обойтись без опозданий, а ещё выглядеть надо прилично, потому что у них официальный стиль. А когда Арсений решается прервать его и уточнить, про что тот говорит, то нарывается на десятиминутную тираду, в конце которой ему обещают выслать адрес и если завтра в девять часов его не будет на месте, то Матвиенко потом отведёт его за гаражи. Угроза дурацкая и Арсению не страшно, но подводить друга не хочется, поэтому приходится приводить себя в относительный порядок. *** На часах 9:00, а Арсений при всём параде стоит и выслушивает инструкцию. Здесь его тоже сразу же бросают в этот омут, но хотя бы рассказывают основные правила, что посылать клиентов в ответ нельзя, грубить и хамить тоже, разжигать конфликты и ссоры, а ещё говорить строго по шаблону, стараясь как можно меньше добавлять чего-то от себя. На секунду кажется, что здесь из людей делают самых настоящих роботов, но эту мысль он откладывает в дальний закромочек, проходя на своё новое рабочее место. Больше похоже на маленькую коробку, создаётся впечатление, что ты на самой настоящей свалке — рядом с тобой ещё множество таких коробок, причём, судя по звукоизоляции, они правда сделаны из картона, хватает пятнадцати минут, чтобы голова начала пухнуть от обильного количества информации, которое сыпалось со всех сторон. И это с тем учётом, что он сам даже не приступал. Удивительно, как здесь вообще можно работать? Как только ему выдают наушники с гарнитурой, то он отвечает хотя бы на один вопрос из своего огромного мешка. Конечно, не самые удобные, но оно ожидаемо — вряд ли кто-то захочет такому новичку на один день выдавать хорошее оборудование. Главное, чтобы была возможность работать и в течение дня не отвалились уши, а остальное уже второстепенно. По соседству с ним сидит девушка и какой-то парень. Если прислушаться, то кажется, что эта самая девушка особо не церемонится и отвечает короче необходимого, а парень, прямо как полная противоположность, старается не отпускать ни единого клиента, впаривая какой-то бред. Арсений некоторое время следит за всеми, пытается погрузиться в эту атмосферу, а когда чуть-чуть проникается этой обстановкой, сразу же приступает. Сосредоточиться было сложно из-за мыслей, которые его не отпускали и заставляли вариться во всём этом, но сейчас, когда вокруг стоит такой шум, на ум приходит только работа. В этот момент он мысленно благодарит Серёжу за это место, здесь можно будет отвлечься и перестать съедать себя. Первый час проходит замечательно — Арсений не понимает причину чужих возмущений, ведь работать здесь одно удовольствие. Люди даже не дослушивают и сразу же сбрасывают, так что не приходится тратить силы и нервы на разговоры. Правда, единственной проблемой является то, что говорить одно и то же надоедает слегка, но это нельзя назвать катастрофой, так что вполне терпимо. А ещё можно каждый час брать себе пятиминутные перерывы, чтобы сходить в туалет или покурить быстренько выйти. Арсению ничего из этого не хотелось, поэтому он решает пойти на второй час сразу же, не воспользовавшись перерывом. После пятого часа он начинает понимать тех людей, которые ненавидят свою работу — чувствуешь себя попугаем, голова начинает болеть, люди на том проводе не всегда оказываются адекватными, а через наушники просачивается офисный шум. Поясница ноет, ноги болят, хочется встать и размяться, но возможности такой нет. Галстук душит, температура будто повышается, чёлка уже прилипает ко лбу, а горло пересыхает. Ну невозможно говорить так много времени и не чувствовать усталости. Даже Арсений, который очень любил потрепаться языком, сидит теперь и еле-еле выдавливает из себя уже заученные фразы. Интересно, так реагирует его организм с непривычки, или здесь правда такая задница? Пятиминутные перерывы, которые раньше казались спасением, теперь играют совершенно обратную роль — этого времени не хватает ни на что. Он встаёт со стула, потягивается, быстренько делает разминку, чтобы тело не затекло от такой позы, а потом время заканчивается и приходится снова садиться на проклятый стул, чувствуя вдвое больше усталости. Люди с каждым звонком становятся агрессивнее, если некоторые просто в грубой форме отвечают, что их это не интересует, то находятся и те личности, которые начинают в красках посылать. Арсений никогда не слышал столько оскорблений в свой адрес. Его уже и посылали во все уголки мира, и в задницу чего только не засовывали, чуть ли не весь его род прокляли. А ведь он даже ничего не сделал… Зато теперь становится ясно, что записывать разговоры необходимо, иначе все работники давно бы общались только на языке матов и посылали первые, а так их сдерживают штрафы. Хотя он готов поклясться, что пару раз слышал тихие матюки и шипение. Обеденный перерыв здесь проходит совсем не так, как на нормальной работе: никто не шутит про начальника, не обсуждаются сплетни, не жалуются на жизнь и ненавистную работу. Здесь все молчат. Бедные люди до такой степени устают, что в свободное время предпочитают просто помолчать и побыть в тишине. Кажется, Арсений научился ценить эту самую тишину. А для этого просто надо было поиздеваться над ним полдня. Сложно сказать, лучше или хуже после перерыва пошёл рабочий процесс. Вроде немного появились откуда-то силы, но их хватило буквально на несколько звонков, а потом этот эффект иллюзии пропадал, оставляя после себя ощущение, что огромный кирпич пытается его раздавить. Если честно, то приятного в этом мало. — Здравствуйте, я Наташа из компании Орифлейм. Нет, Арсений не ударился головой и не сошёл с ума, просто звонок ещё не пошёл, а ему слишком скучно. Как можно разговаривать столько времени и не пошутить? — Чё? — Сказал же, Наташа из компании Орифлейм, — кажется, Арсений заебался до той степени, что сейчас уже не обращает внимание на то, что ему отвечают, будто так и должно быть. — Так ты ещё и Наташа? — Что? Арсений теряется на мгновение, наконец-то опоминается, понимает, что говорит эту чушь клиенту, который по какой-то причине ещё не сбросил. — Ну как что? Ты хранил всё это время секрет Наташи и так глупо пропалился. Он хочет спросить, почему этот человек продолжает с ним разговаривать и про какой секрет говорит, но в один момент прислушивается к голосу и рот приоткрывает от удивления, сразу же тянется к листочку, а потом берёт ручку. — Скажи что-нибудь, — просьба странная, но Арсению необходимо убедиться. — Кирпич, банан, дерево, солнце, ботинок, астрономия. Арсений начинает истерично смеяться от такого набора слов, но постепенно успокаивается и начинает улыбаться, потому что голос всё-таки знакомый, которого очень не хватало. — Антон. — Я даже не хочу спрашивать, какого хера ты мне позвонил и представился Наташей. — Это долгая история… — И ты обязательно мне её расскажешь, но уже лично. — Прости, что я ничего не оставил… я так быстро ушёл, совсем что-то затупил. — Да я понял, что ты всё-таки дурачок. — Эй! — Не забудь записать мой номер. И если ты не позвонишь сам, я достану тебя из-под земли, понял? — Понял. Звучишь убедительно, — Арсений не сдерживается и тихо смеётся. — Ладно, Наташ, я щас не дома и у меня дела. Арсений уже собирается ответить что-то, но Антон продолжает. — Скучаю. — И я скучаю, — отвечает ему сразу же, не давая время себе на раздумья. Разговор приходится прекратить, потому что Арсений вспоминает, что всё это записывается. Ему так-то всё равно, завтра никакого Арсения Попова здесь не будет, но не хочется выносить свои подробности личной жизни на всеобщее обозрение — Антон и их взаимоотношения не для посторонних глаз. Хотя, на совместную фотографию он обязательно как-нибудь его уломает, а вот с выставлением в профиль подумает, здесь будет зависеть от характера фотографии. На душе сразу становится легко, за спиной вырастают крылья, а работа уже не кажется такой плохой. Конечно, изначально он записывает себе номер Антона на бумажку, потом на всякий случай и на вторую бумажку, кладёт обе в карман, только после этого выдыхает свободно. Настроение само собой появляется, оставшийся рабочий день проходит быстро и легко. Ворчливые собеседники не кажутся такими противными, а некоторые даже настолько забавные, что он не сдерживается, прикрывает рукой микрофон и смеётся. Как только наступает конец, Арсений снимает наушники и откладывает в сторону, выключает компьютер, снова лезет в карман проверить бумажки. Нащупывает два листочка, улыбается широко и расстёгивает пару верхних пуговиц. Хочется творить, просыпается вдохновение, поэтому Арсений практически летит домой, чтобы записать ролик прямо сегодня, пока воспоминания свежие, а эмоции яркие. ••• — … так что работа оператором в кол-центре очень даже на любителя. Я не люблю нарушать традиции, так что поехали! Думаю, хотя нет, я уверен, что вы помните того загадочного незнакомца, которого я упоминаю каждое видео. Можно сказать, что это тоже стало своеобразной традицией. Надеюсь, вы понимаете, к чему я клоню. Судьба снова решила нас свести и в этот раз совсем по-дурацки. Я думал, что у меня ещё не пошёл звонок и стал шутить сам с собой, а в итоге звонок всё-таки поступил и ответил он! Теперь я уверен на все двести процентов, что у меня вот такая судьба… ну, дружить с ним. Опыт получен, спина всё ещё болит, голос садится, но я определённо доволен! *** Арсений со спокойной душой завязывает букет фиолетовой ленточкой, всеми силами стараясь игнорировать бубнёж мужчины, который подгонял его, считая, что так процесс пойдёт быстрее. Вот только он только отвлекал своими причитаниями, потому что Арсений и так в этом деле был полный ноль, а когда создают такую стрессовую ситуацию, то тем более. Нет, он не дурак и ничего не попутал, просто решил попробовать себя во флористике. Конечно, без опыта и необходимых знаний его не могли взять флористом, но вот помощником — пожалуйста. Всё утро они с хозяйкой вместе составляли букеты и обслуживали посетителей. Если точнее, то Анна Алексеевна собирала букеты, а он наблюдал за ней и помогал — плёнку подавал, отрезал ленточки и закручивал их, цветы доставал, на кассе обслуживал клиентов. И ему очень нравилось: может опыт отличался от предыдущих мест, потому что здесь его не пускали в свободное плавание, но это в какой-то степени хорошо: можно просто со стороны понаблюдать и запомнить некоторые детали, чтобы в дальнейшем было проще самому заниматься этим. Становиться флористом он не планировал, но уметь составлять композиции и создавать из отдельных цветков шедевры никому ещё не мешало. Но так вышло, что ей срочно понадобилось куда-то отлучиться. Как итог, Арсения оставили наедине с цветочками и попросили следить за магазином, крупные какие-то заказы не брать, а вот что-то по мелочи состряпать можно, главное не сделать полную безвкусицу и не ошибиться с ценами. Не ругаться с клиентами, никого не распугивать, а ещё бережно относиться к цветам, потому что чайные розы были слишком хрупкие и лепестки отваливались только так, а хризантемы держались на добром слове. Ему показалось, что он не в цветочном магазине, а каком-то детском саду с огромным количеством правил. Но озвучивать такое сравнение Арсений не стал, иначе хозяйка точно бы не ушла такими темпами. И это было интересно: его фантазии наконец-то дали волю, возможность разгуляться и придумать что-то своё. Конечно, он не смог сдержаться и составил маленький букетик для себя: немного ирисов, белые хризантемы и какие-то зелёные веточки. Завернул все это в крафтовую бумагу с тёмной лентой, обрезал длинные стебли, а потом поставил в банку — вазочки тут только на продажу были. И за этот букет он отвалит приличную сумму, но нельзя отказаться от такой красоты. Спустя час хозяйка позвонила и сообщила, что вынуждена задержаться, так что Арсений должен будет закрыть магазин, но можно без всяких отчетностей, главное записывать все товары, чтобы женщина потом смогла всё сама посчитать. Арсению вроде нравилось, что до конца дня дёргать никто не будет, но никто не исключал того, что может прийти какой-нибудь цветочный эксперт и поймать его в том, что он кроме названия и парочки легенд ничего больше не знал, всё-таки для работы в цветочном этого не было достаточно. Арсений завязывает наконец ленточку, протягивает мужчине букет и складывает в кассу деньги. Тот напоследок бубнит что-то и громко хлопает дверью, но реакцию никакую не вызывает, он только морщится от громкого звука колокольчиков, висящих на двери. Как только он остаётся один, то вздыхает и тянется к телефону, уже надеется увидеть несколько уведомлений, но висит одно-единственное сообщение от администратора того самого магазина одежды с вопросом о том, не надумал ли он на постоянную основу перейти. Арсений страдальчески вздыхает, не желая признаваться, что уже очень сильно скучает по Антону — не хватает его дурашливого потока сообщений, смешных картинок и роликов, каких-то классных треков и просто фотографий окружающего мира. Антон взрослый серьёзный человек, который имеет постоянное место работы, а не сидит на фрилансе и в свободное от заказов время ставит сам над собой эксперименты. А ещё у него должен быть выходной и куча свободного времени, но антонов начальник самый настоящий козёл, который не в курсе о существовании свободного времени. Арсений сам не может сказать, когда у них всё так закрутилось-завертелось, что ежедневные переписки вошли в повседневность и стали неотъемлемой частью. Просто так вышло, что после той смены в кол-центре он всё-таки перезвонил Антону. Правда, не совсем сразу, а спустя несколько дней, но зато был решительно настроен поговорить с ним. Вот только все планы пошли насмарку: да, он слабый человек, который сумел поплыть от одного только звонка. Потом они несколько раз разговаривали по видеосвязи, успели несколько раз сходить на прогулку и повторно устроили себе марафон марвел, но с тем учетом, что потом обязательно посмотрят и джокера, и бэтмена, и всего остального. Проблема заключалась в том, что сам факт отношений они никогда не обговаривали, довольствовавшись тем, что есть у них сейчас. Арсений боялся начинать этот разговор, потому что не мог предугадать реакцию Антона, а Антон, похоже, вообще не волновался об этом. По крайней мере, всегда выглядел довольным очень. В этот раз всё получилось ещё так дебильно, а всё опять из-за выебонов Арсения, которые шли вместе с ним в комплекте. Он не мог нормально и прямым текстом говорить, поэтому загадал ему загадку про цветы и дал тонкий намёк по поводу своего местоположения. Если говорить проще, то сказал кучку бреда, из которого ничего нереально было составить. Сам виноват, получается. Но он не успевает углубиться в страдания, всё-таки у магазина хорошее расположение, так что через некоторое время приходит девушка и просит какой-нибудь нежный букет. У всех понятие нежности разное, но здесь хватает светло-розовых и персиковых цветов, прозрачной плёнки и ванильной ленточки, чтобы угодить. Пока всё идёт хорошо, люди покупают уже готовые букеты или просят просто несколько цветочков, сетуют на ужасные цены, которые растут и растут, кто-то экономит на плёнке и старую газету протягивает, кто-то даже умудряется принести свою ленту. У каждого свои заморочки, так что он просто берёт деньги, считает их и бережно укладывает в кассу, иногда отходя в холодильник охладиться. Там вообще атмосфера особая: прохладно, стоит запах цветов приятный, а ещё никого нет, самое идеальное место побыть с собой наедине. Но получается насладиться одиночеством совсем немного: раздаётся уже знакомый звон колокольчиков и Арсений выходит в магазин. Встаёт за стойку, собирается уже взглянуть на клиента, но задевает рукой ножницы и несколько упаковок, тихо шипит и наклоняется, чтобы ничего не испачкать. Пол тут не стерильный. — А подскажите, где выращивались ваши астры, сколько дней жёлтым розам и каким образом у вас получились синие? Мне ещё желательно взглянуть бы на документики о поставщиках. Арсений слышит какой-то противно-карикатурный голос, будто выдавленный с силой. И если сначала он сочувствует его обладателю, определённо с таким не повезло, то потом сочувствовать начинает себе. Откуда он может знать, где выращивались эти чёртовы астры? Он только в курсе, что по легенде астра выросла из пылинки, которая упала со звезды. А ещё если ночью будет шум, то астры общаются со своими сёстрами — звёздочками. Но если он это расскажет клиенту, то точно получит запись в книгу жалоб. Он и так неприлично долго сидит под стойкой, но теперь вылазить оттуда не хочется вообще. Интересно, если ещё минут десять так посидеть, может мужик забудет про него и уйдёт куда-нибудь в другое место? — Вы ищите там документы? — совсем нетактичное покашливание раздаётся, а голос кажется каким-то скрипучим, после которого человек уже не выдавливает, а вполне реально кашляет. Арсений вздыхает, уже готовится к очередному позору и нехотя поднимается. — Я не могу вам точно сказа… Блять, Антон! Ты совсем придурок? Кто так вообще делает?! Я уже подумал, что мне конец. Ещё и голос непонятный сделал, пародист херов. Вот будет у меня инфаркт, а потом я седеть начну. Или наоборот. Или вообще всё сразу, — он вываливает гневную тираду, пытается прийти в себя после такого. Ему требуется несколько минут просто постоять и посмотреть на Антона, у которого с каждой секундой улыбка становилась шире и шире. В тот момент, когда он осознаёт происходящее, то сам начинает улыбаться. Из-за стойки выходит и сразу же с объятиями набрасывается. Арсений поглаживает его по спине, жмётся ближе и не может контролировать свою улыбку — Антон сумел разгадать его загадку, по подсказкам умудрился найти магазин и прийти. Возможно это ничего не значит, но он чувствует, что очень даже значит, а такие поступки говорят громче любых слов. Он молчит, просто нежится в антоновых руках, размышляя о том, какой ему достался замечательный человек. — Арсений, — он говорит совсем тихо, практически шепчет, но Антон улавливает это. — Что? — с удивлением спрашивает. — Ты хотел знать, как меня зовут на самом деле. — Арсений, — Антон произносит его имя, будто пробует на вкус и сам улыбаться начинает, к себе ближе прижимает, носом в чужую макушку зарывается. — Арсений. Мне очень нравится, у тебя красивое имя, Арсений. Антон чуть отстраняется, наконец-то смотрит на его лицо, на блестящие голубые глаза, любуется им. — Ты поэтому ничего сегодня не писал, да? Хотел сюрприз сделать? — Неа, я просто оббегал цветочные и заебался. — Прости, нужно было сразу тебе сказать… — Нет-нет, в этом даже есть своя какая-то… фишка, да. И мы в очередной раз смогли убедиться в судьбе, — Антон так ярко улыбается, что невозможно сейчас искать поводы для загонов. Арсений голову чуть вбок наклоняет, пальцами проводит по чужой щеке, нежно тыча в ямочку очаровательную. — Но серьёзно? Где выращивались астры? — Ну а что? Я растерялся! — Антон руками забавно начинает махать и дуть нижнюю губу. — Секунду, — Арсений отлипает и в холодильник быстренько уходит, недолго копается, а потом возвращается с довольнейшей улыбкой. Антон решит, что тот задумал что-то и решит правильно, но не поймёт, что улыбка у Арсения от него самого появляется. — Закрой глаза, — просит Арсений. — Ты чего удумал? — Закрой! — Ладно-ладно, — Антон кивает и глаза послушно закрывает, потому что знает, что спорить с Арсением себе дороже. Арсений безжалостным образом ломает веточку жёлтой хризантемы, оставляет только шапку и маленькую часть стебелька, а потом осторожно пытается вплести в его кудри, но когда ничего не выходит, то не сдаётся и достаёт из кармана заколку — запасливый —, а потом прицепляет за листок к волосам. — Не больно? — на всякий случай уточняет, готовясь в любой момент снять цветок. — Не, всё окей, Арс. Арсений отходит на несколько шагов назад, смотрит внимательно на такого Антона, достаёт телефон и несколько раз фотографирует его, потому что невозможно такую прелесть не заснять. У Антона снова трогательно подрагивают ресницы, а цветок так красиво смотрится в волосах, что невозможно оторваться. А ещё добавляет нежность какую-то, делая Антона похожим на цыплёнка. — Можешь открывать. Антон сразу же распахивает глаза, нащупывает в волосах цветок, но видит чужой злобный взгляд и сразу же убирает руки, за спиной скрещивает и свистит. — Тебе очень идёт, — Арсений с улыбкой смотрит на засмущавшегося Антона, на часы взгляд переводит, а когда видит, что осталось не так уж и много до конца смены, то подходит к двери и переворачивает табличку, тем самым закрывая магазин. Он планирует посидеть ещё двадцать минут вместе, поменять цветам воду и уйти домой, но у Антона, видимо, планы совершенно другие. — Садись, — он табуретку вытаскивает и пододвигает ближе к Арсению. — Зачем? — Арс, сядь. Этой просьбы хватает, чтобы усадить задницу на жестковатую табуретку. — А теперь закрой глаза. — Было, меняй. — Блять, Арсений, глаза закрой. — А что ты собираешься делать? Антон хмурится, злобно на него смотрит и подходит к нему со спины, ладонью закрывая глаза. — Арсюш, я могу так продолжить стоять, но будет здорово, если ты без моей помощи закроешь глаза и не будешь открывать до того момента, пока я не скажу. Договорились? Арсению неприлично шепчут в ухо, обжигают горячим дыханием и наклоняются так близко, что отказаться нельзя, он головой кивает в знак согласия, а потом даже выдавливает тихое «хорошо». — Молодец, теперь сиди и жди. Арсений снова кивает, уже весь в состоянии предвкушения находится: Антону удалось его заинтриговать. И пока он пытается разгадать чужие намерения, Антон старается как можно тише переместиться к холодильнику и зайти в него так, чтобы не разгромить всё. У него получается, он осторожно прикрывает за собой дверь, а когда видит огромные вёдра с цветами, то теряется, потому что всё казалось намного проще. Он подходит к каждому виду цветов, внимательно рассматривает, нюхает и даже трогает некоторые лепестки. Вздыхает тяжело, собирается с мыслями, но понимает, что медлить нельзя, потому что у него там сидит нетерпеливый Арсения, который в любой момент может схитрить и поглядеть или вовсе устать ждать. С мыслями собраться не получается, он решает действовать по зову сердца, набирая разные цветы. Он вытаскивает и ирис, и тюльпан, и кустовую розу, обычную, гладиолус, астру с пионами, ромашки сиреневые. Даже подсолнух с какими-то белыми штучками идёт туда. Антон замерзает немного, из холодильника выходит и все цветы кладёт на стойку. Отрезает немного цветастой плёнки, пытается упаковать, но в итоге роняет несколько цветов и быстро их поднимает, запихивает в упаковку, на всякий случай находит степлер и несколькими скобами закрепляет, чтоб уж точно не отвалилось. Нарезает несколько лент, завязывает три огромных банта разного цвета, а потом ножницами подрезает длинные стебли, чтобы было удобно держать. Последним штрихом остаётся записка, с которой сразу же возникают проблемы — всё-таки нужно чуточку больше продуманности. Но Антон не отчаивается, находит шариковую ручку, отрезает от бумажной обёртки маленький кусочек и старается как можно аккуратнее написать, чтобы уж точно Арсений разобрал почерк, иначе выйдет неловко. Он кончик языка старательно высовывает, каждую буковку выводит, пока не начинают жужжать. — Антон, я же слышу твоё шебуршание. И вообще, если ты там что-то сделал, за это придётся заплатить, а я планировал только букетик свой забрать. Антон глаза закатывает, но терпеливо ждёт, пока тот наговорится, а как только прекращает, то подкрадывается снова к нему со спины. Кажется, так даже больше нравится. — Можешь открывать. — Вот уж спасибо! Не знаю, что делал бы без твоего разрешения! Арсений в привычной манере начинает возмущаться, больше наигранно, конечно, но Антон всё равно страдальческий вздох издаёт. Арсению даже чуточку стыдно за своё поведение. Совсем каплю. — И…? — он открывает глаза, смотрит с непониманием, Антона в поле зрения не обнаруживает и снова хочет прокомментировать этот момент, но в этот раз попросту не успевает, потому что Антону удаётся осуществить задуманное. Он будто пытается приобнять Арса, но на самом деле букет ему отдаёт. — Прежде чем ты что-то скажешь по поводу его качества, дай скажу я, — удивительно, но Антон успел достаточно хорошо его узнать, выдав предупреждение как раз в тот момент, когда тот собирался уже высказываться по поводу чужого вкуса. Антон покашливает, горло прочищает. Как только Арсений крепко удерживает букет, он подходит уже спереди и на корточки присаживается, чтобы быть сейчас на одном уровне. Хотелось глаза в глаза. — Я знаю, что существуют язык цветов, и вся вот эта лабуда, но я прям не шарю, поэтому, — неловко ладонь в кудри запускает, задевает хризантему и улыбается, осторожно нащупывая пышную шапку цветка. — Поэтому я решил просто собрать для тебя все красивые цветы по одному, потому что каждый скорее всего означает что-то хорошее, а я хочу говорить тебе хорошее. А ещё это всё-таки с предсказанием, — улыбается довольно, но снова мяться начинает, губы облизывает и не выдерживает такого зрительного контакта, отводя взгляд в сторону. — Посмотри пожалуйста, — теперь губы начинает жевать от нервов. Арсений испытывает слишком много эмоций, готовится уже разорваться на кусочки от одних только антоновых слов. А ещё от мысли, что он специально придумал всё это, старательно собирал цветы и упаковывал их, даже перевязал нормально, только не завил ленточки. Он на букет смотрит и улыбается широко, пусть и держит в руках самую настоящую безвкусицу, но собранную особенным человеком, который вложил в это всю душу. И ему плевать становится, насколько этот букет неправильный: для него он становится лучшим, заставляет испытывать огромную кучу нежности. Арсений видит чужое волнение, поэтому старается улыбаться почаще, смотреть на Антона со всеми чувствами, чтобы он понимал, что переживать не нужно. Хочется отложить цветы и подбодрить его нормально, обнять и поцеловать, но, кажется, Шаст задумал правда что-то серьёзное, раз ведёт себя как школьник. Нет, в основном поведение школьника с его стороны совершенно нормальное явление, но сейчас бабочки в животе просыпаются и чужое переживание передаётся ему самому. Он видит маленький клочок бумажной упаковки, но даже не хочется ворчать по этому поводу — сердце начинает биться чаще, а это неспроста. Четыре. Всего четыре слова, которых достаточно для того, чтобы Арсений подскочил с места, положил осторожно букет на табуретку и к Антону опустился на пол. Арсений в его зеленющие глаза смотрит, а потом вперёд подаётся, мягко касается его губ, не пытаясь даже поцеловать нормально, сейчас важно другое. — Это да? — Антон внимательно смотрит на него, касаясь своим кончиком носа чужой кнопки. — Это да. Я буду твоим парнем. *** — … и напоследок хочу дать вам один маленький совет. Никогда не бойтесь пробовать что-то новое, пробовать себя в чём-то новом, выполняйте свои хотелки. Уверен, у вас обязательно получится, главное захотеть. А ещё спешу напомнить, что… счастье иногда приваливает оттуда, откуда не ждали. Возможно, если вам на работе попадётся бесючий гость или гостья, на самом деле это ваша судьба. А ещё это последнее видео из моей рубрики «профессианал», потому что я получил необходимый опыт, а ещё то, о чём не думал, но очень сильно хотел. Спасибо всем, кто проходил этот маленький путь вместе со мной!случайная находка
21 мая 2022 г. в 08:05
Примечания:
жирные точки с курсивом — монолог арсения в видеоблоге
Вот бывают такие люди, у которых шило в одном месте и с этим ничего поделать нельзя: ничего их не заставит исправиться и посидеть на заднице ровно хоть немного. Они такие неугомонные и шумные, с огромным потоком неиссякаемых идей, каждый раз придумывают что-то новое, выплёскивая безграничную энергию в полезные дела. Арсений относился к такому типу людей, именно поэтому послушал совет своего хорошего друга — Сережи Матвиенко, — который плохого никогда не скажет. Ладно, иногда плохое он говорил, но точно не в тот роковой день, когда жизнь Арсения разделилась на «до» и «после». На самом деле, ничего такого криминального не случилось, но пафос он любил, так что без этого никуда.
Просто Серёжа, заметив чрезмерную активность друга, сопоставил это с его желанием болтать без умолку и сразу же предложил очень дельный вариант — стать видеоблогером.
Идея была одобрена почти сразу. У него неплохо подвешен язык, в голове немало интересных вещей, а ещё лицо приятное и есть свободное время, которое некуда девать. Конечно, быстро соглашаться нельзя, пришлось для вида поломаться несколько дней, а ночью уже создать свой канал с оригинальным названием.
Арсений снимал всё. Вот прям серьёзно всё. Снимал то, как он учится готовить медовик; видео про моду и одежду; различные влоги с путешествиями, показывал красивые места; пробовал обзоры снимать; в игрушки компьютерные играл; всяких милых котиков подбирал на улице и кормил, а потом относил в приют. В общем и целом, на его канале была самая настоящая мешанина и если кто-то бы спросил о тематике его контента, то парень запросто потерялся в своих идеях и никогда не смог ответь на такой сложный вопрос.
Но со временем он пришёл к выводу, что с таким успехом не останется того, чего он не попробовал, а значит изюминка будет пропадать постепенно, а потом и вовсе исчезнет, делая его канал типично-избитым. Просмотры упадут, начнутся отписки… Брать идеи из ниоткуда Арсений умел, но иногда даже его потрясающему мозгу требовался перерыв. И пока у мозга был перерыв, у канала этого перерыва быть не должно, иначе сложно будет навёрстывать упущенное и возвращать былую популярность. Может популярность и громко сказано, но свои двадцать тысяч он очень любил, от подписчиков отдача чувствовалась, так что здесь важно не количество, а качество.
Поначалу освоиться Арсению было тяжело, ведь он гнался за чем-то новым и уникальным, хотел творить что-то, что будет единственным в своём роде. Но не зря говорят, что всё что можно изобрести, уже изобрели. Повторяться не хотелось, но спустя месяцы он понял, что без трендов сейчас никуда. Чтобы оставаться в актуальном, нужно снимать то, о чём сейчас кричат из каждого угла. Но отходить от своего основного концепта не хотелось, так что было принято решение чередовать хайповые ролики вместе с тем, что было лично ему по душе.
В последнее время всё чаще и чаще стали появляться видео о профессиях. Люди устраивались буквально на день-два куда-то работать, и в основном делились этим опытом, подводные камни вытаскивали и просвещали людей. Такая затея неугомонному Арсению очень даже понравилась, в первую очередь не из-за контента, а возможностью попробовать что-то такое новое, набраться опыта, испытать самого себя. И, конечно, можно будет пилить ролики разного рода: и разговорные, и на работе кусочки снимать, и предостерегать людей от ошибок.
Понятно, что без специального образования соваться в какие-то элитные места он не мог, поэтому выбор падал на что-нибудь попроще, где не нужна ни корка, ни умения и знания, обычно там тебя всему обучали на месте.
За эти несколько дней у Арсения опухла голова — кажется, он пересмотрел несколько сотен объявлений, ознакомился с каждым и большую часть отмел из-за неподходящих условий. Варианты с собеседованием не походили, потому что какое к чёрту собеседование, если он не собирается там задерживаться? Но удача была на его стороне, отрыть несколько вакансий всё-таки удалось.
Этой ночью ему снились какие-то бредовые сны, но приняты они были за хороший знак, всё-таки завтра начинаются испытания!
***
Официант. Арсений захотел начать именно с этой профессии по определённому ряду причин. Во-первых, официанты очень важные люди, без которых сфера общепита точно загнется. Они терпят множество ужасных вещей, правда об этом пока он слышал от знакомых, но теперь будет возможность убедиться лично и опробовать такое на своей шкуре. Во-вторых, там не нужны особые умения и если захочется работать на постоянной основе, то нужно просто выучить меню, иметь стальные нервы, а ещё в некоторых местах знание нескольких языков. Но Арсений в крутые места даже не совался, хотя его уровня английского будет достаточно. А в-третьих, что послужило основной причиной, так это то, что в кафе, совсем неподалеку от дома, уже давно требовались официанты и постоянно текучка была.
Проблем никаких не возникло, вот только администратор несколько раз говорил, что если ему захочется остаться, то они с радостью примут в свою команду с распростёртыми объятиями. Арсений тогда мило улыбнулся и пообещал подумать, хотя на деле же понимал, что при остром желании обниматься он пойдёт скорее к Серёже, чем на постоянную основу ввяжется в этот ад. Он ещё не попробовал, но предчувствие никогда не обманывало.
Так как пожаловал Арсений в храм еды прямо перед самым открытием, ему поставили смену сразу в первый день, не давая времени на обучение, видите ли он смышлёный мальчик и сам в процессе разберётся что и куда, опыт приходит с практикой. И здесь можно восхититься таким подходом, но тот факт, что это делалось не ради работника, а в виду собственных корыстных целей, немножечко расстраивал.
Форму с бейджем выдали сразу, только рубашка оказалась впритык, фартук велик, а на карточке было написано «Семён». Арсений словил личный триггер, пока цеплял бейдж на рубашку, но лучше так, чем брать женское имя, так что пожаловаться не получилось. Да и если он захотел, то всё равно не пожаловался — нельзя в первый и, вероятно, последний день вести себя как сука. А ещё не нужно забывать, что несмотря на нехватку кадров, за обилие претензий могут выгнать.
Вооружившись меню, Арсения вытолкал в зал старший официант Дмитрий, решая, что с первым гостем он ему как-нибудь поможет, а дальше отправит в свободное плавание. Такое было очень по душе молодому человеку, так что он согласился с огромным энтузиазмом, не чувствуя себя уж совсем потерянным на льдине Мамонтёнком.
Радость длилась недолго — Дмитрия срочно позвали к шефу, поэтому мужчина только развёл руками и пожелал удачи. А ещё напоследок сказал крепиться, хлопнув его по плечу.
Такая поддержка одновременно угнетала и радовала. Нужно рассуждать логически. Ничего плохого не случится, это всего лишь человек, которому нужно дать меню, записать заказ, отнести всё это на кухню, а потом принести с кухни заказ и ничего не уронить. С этим проблем возникнуть не должно, ловкости Арсения мог позавидовать человек-паук. Хотелось, чтобы завидовал паук Магуайра, но пока только Холланда.
Молодой человек заходит и сразу же направляется к самому дальнему столику. Возможно, ему будет удобно уединиться самим с собой и побыть в спокойной атмосфере, но столик находится в самом конце зала и для официанта это вызывает ряд неудобств. Докатился, первый час работает, а уже жалуется. Как только Серёжа терпит это? Надо ему памятник поставить, ой надо.
— Добрый день, пожалуйста, ваше меню, — Арсений протягивает незнакомцу кусок картона.
Он всё ещё не знал, что и как работает, но скорее всего человек должен сказать, что как только определится с заказом, то потом позовёт, чтобы официант не стоял над душой и не мешался. Вот только этот человек, похоже, говорить такое не собирался, он только поблагодарил и забрал картонку, принимаясь внимательно изучать содержимое. Арсений чувствовал себя немного неловко, топтался на одном месте и кидал беспомощные взгляды на вторую официантку, но та, кажется, не замечала его страданий. Или только делала вид.
Это раздражало: парень сосредоточенно бегал глазами по буковкам, тщательно выбирал, а у него самого ноги уже затекли стоять на месте и хотелось что-то делать.
Клиент наконец-то оторвался от меню и поднял на него взгляд.
Накаркал. Точно накаркал.
— Извините, подскажите, какое вино лучше подойдёт к вашему стейку из говядины с овощами?
Приплыли. Мало того, что Арсений меню ещё нормально не изучил и не имел ни малейшего понятия о позициях, так от подобной темы далёк был: в алкоголе не разбирался совсем. Его зубы заскрипели, а на лице появилась натянутая улыбка. Главное не облажаться в первый же раз. Хоть парень и не выглядел как злюка, которая сразу же попросит жалобную книгу и будет требовать уволить глупого официанта, но рисковать не хотелось.
На свой страх и риск, прямо как при выборе проводочков в бомбе, он быстро выпалил:
— Попробуйте белое вино.
Захотелось зажмуриться, но Арсений давно уже взрослый человек, так что пришлось героически стоять с открытыми глазами и смотреть своему врагу в лицо. Эти зелёные глаза он запомнит надолго.
— Белое? Вы уверены? Я слышал, что лучше красное обычно… — парень говорит растерянно, взгляд мечется, а сам небось думает, кто из них дурак. — Но если вы считаете белое, то давайте белое, я, наверное, что-то напутал.
И Арсений хочет разозлиться, но этот монстр только улыбается с неловкостью и так просто принимает свою неправоту, хотя говорил дело: Арсений даже вспомнил, что Серёжа ему рассказывал, какие армянские вина лучше и с чем их нужно пить. Кажется, к говядине он советовал красное молодое.
Что же, 1:0 в пользу гостя.
— А ещё у вас так много десертов… Ух, даже не знаю, на чём тут можно остановиться! — незнакомец уже собирается что-то сказать, но в последний момент передумывает, а на лице образовывается заинтересованная улыбка. — У вас есть какой-то любимый десерт? Я готов довериться вашему вкусу!
Если бы ситуация была другая, если Арсений не стоял в дурацкой форме, то обязательно зацепился за такого человека. Простой в общении, от него веет вайбом типичного такого пацана, а-ля свой в доску, а ещё кажется, что он солнечный какой-то. Но сейчас этот самый активный оптимист откровенно топил его, сам того не понимая. Ещё и с таким довольным видом!
— Молодой человек, я не ем сладости и не могу вам с этим помочь, к сожалению.
— Совсем?! Как так вообще можно? Это же очень вкусно! А, или вам нельзя? У вас диабет? Простите, я что-то совсем не подумал, неловко как…
Пока гость лепетать что-то начинает, Арсений чувствует себя каким-то уродом, потому что сладкое он любил и ел, а из-за незнания меню приходилось выкручиваться и накручивать чужого человека, который воспринял слишком близко к сердцу и теперь начал волноваться.
— Нет-нет, со мной всё в порядке, просто это вредно для фигуры.
— У вас хорошая фигура.
Повисла гробовая тишина, нарушил которую колокольчик, оповещающий о новом госте.
— Давайте тогда морковный торт, а к нему, — паренёк уже хочет спросить, какой напиток подойдёт больше, но в последний момент передумывает и принимает такое сложное решение самостоятельно. — Яблочный сок давайте. Вроде универсальный напиток, со всем будет круто! Только водка с ним не очень сочетается, но и я пришел сюда не за водкой.
— Хорошо, что-нибудь ещё?
— А ещё я Антон Шастун. А вы Сеня, знаю, — Антон в улыбке расплывается.
Арсению очень хочется спросить, зачем Антон представляется, если эта информация не нужна для заказа, а потом хочет разозлиться и закатить скандал, потому что он вообще-то не Сеня! Но вовремя понимает, что на бейдже проклятое «Семён», так что приходится сдержано улыбнуться и отреагировать хоть как-то.
— Стейк с овощами, белое вино и морковный торт с яблочным соком, всё верно, Антон?
— Спасибо, Семён.
Антон с улыбкой протягивает меню и совершенно случайно соприкасается с официантом пальцами, подмигивает ему и с невозмутимым видом утыкается в свой телефон.
Пока Арсения несут ноги на кухню, он успевает покраснеть и побелеть: слишком много событий для десяти минут. Или сколько он там стоял?
Выходит то, что он уже облажался и не может ответить на вопросы гостя, а ещё с ним пытались флиртовать. Ну, Арсений готов поставить половину жопы на то, что это был флирт, обычно с официантами так себя не ведут. А вдруг всё-таки ведут, просто он никогда не был официантом, поэтому не знал? Да нет, бред какой-то. Просто ему достался очень интересный Антон.
Заказ уходит на кухню, Арсений уходит в зал к следующему столику и здесь всё проходит на лайте: клиент не пытается флиртовать, не спрашивает никаких советов и чётко озвучивает свой заказ, только просит не добавлять в салат помидоры. Арсений только фиксирует в блокнотике этот нюанс, а потом зачем-то оборачивается и ловит на себе чужой взгляд.
Семён, который на самом деле не Семён, относит новый заказ и получает первый. Тарелки и бокалы ставит на поднос, кое-как берёт это. Чувствует, что держать может спокойно, убирает одну руку, выравнивает спину, специально по-киношному выходит в зал. Правда, красоваться долго не получается, буквально через несколько секунд он чувствует, что если не подставит вторую руку, то случится непоправимое. Арсений в душе не чает, можно так делать или нет, но бить посуду точно нельзя, так что надо выбирать меньшее из зол.
— Ваш заказ, приятного аппетита, — сгружает с подноса тарелки, говоря стандартную фразу.
— Подождите, давайте я вам помогу! — Антон подрывается с места, забирает оставшиеся бокалы и ставит их на стол, а потом улыбается широко, видимо, дожидаясь благодарности.
— Спасибо, не стоило.
— Очень даже стоило! Нельзя не помочь такому человеку.
Арсений не хочет уточнять, какому «такому», а ещё в предыдущий раз Дима, который застал только конец их диалога, доходчиво объяснил, что лучше на рабочем месте не трепаться языком без дела, а если нечем заняться, то всегда можно пойти помогать на кухню или прибираться в зале. Но клиент всегда прав, и молча уходить будет невежливо, поэтому приходится улыбаться. Да и Антон раздражения не вызывал, просто попал под горячую руку и заставил его нервничать, а ещё усложнил в несколько раз первый рабочий день. Так, сущие пустяки.
— Счёт будет в конце, — тонко намекает, что Антону уже пора есть и отпустить бедного официанта.
— Ой, простите, да! Если захотите всё-таки попробовать торт, то подходите, я с радостью поделюсь.
Арсений не сдерживается и закатывает глаза. Любой человек, даже самый деревянный, должен знать, что такое запрещено на рабочем месте, а когда предлагают, то становится только хуже, потому что любой нормальный работник захочет вместо забегов по залу сидеть на диванчике и есть десерт, но соглашаться на такое нельзя. Он кивает головой, благодарит тихо, а потом берёт третий стол, поступая уже по заученному алгоритму.
Люди приходят и уходят, блюда готовят и выносят в зал. За такой рутиной проходит какой-то промежуток времени, судя по тому, что уже знакомые лица сменились новыми, очень приличный, так что приходится вспомнить об Антоне и хлопнуть себя мысленно по лбу — небось заставил его ждать.
Арсений приносит счёт к самому дальнему столику, в этот раз улыбается даже не натянуто.
— Извините за ожидание, ваш счёт.
— Эх, а я надеялся, что вы придёте за тортом. Между прочим, он очень вкусный, вы многое потеряли, — Антон откровенно ребячится, а Арсений просто не мешает. — Ладно, спасибо вам. Может как-нибудь в другой раз.
Хочется сказать, что другого раза не будет, потому что это первая и последняя смена, но в итоге Арсений только желает всего хорошего и удаляется, а его меркантильная часть душонки просыпается и заинтересованно рассуждает о том, оставили ли ему на чай.
Когда Антон покинет заведение, и Арсений любопытным носом залезет посмотреть, то обнаружит совсем немного чаевых, а ещё салфетку с улыбающейся мордочкой. И салфетку эту запихнёт себе в карман.
•••
— О плюсах и минусах я вам рассказал, можете сделать вывод сами, а напоследок оставил маленькую историю, которая приключилась сегодня со мной. Знаете, что первый блин комом? У меня примерно так и вышло. Моим первым гостем оказался такой… своеобразный парень. Представляете, он меня поймал на том, что я не разбираюсь в вине! Но мне удалось его переубедить. А ещё пришлось наврать, что я не люблю сладкое. Чёрт, надо было видеть эту вытянутую от удивления мордашку! Конечно, он показался мне слегка негативным человеком, потому что фактически испортил начало моего творческого пути в роли официанта, но я не могу говорить о нём с плохим окрасом. Бывают такие люди, которые могут заряжать буквально ничем. Им стоит улыбнуться или посмотреть, как уже чувствуешь прилив энергии. И, мне кажется, что этот парень как раз из таких людей, просто мы с ним познакомились не в то время и не в том месте. Обидно, реально обидно, потому что он немного милашка. Когда я открыл счёт и надеялся обнаружить там миллионы, то наткнулся на кое-что получше. Ладно, нет, я обещал не пиздеть, так что это не лучше, но забавнее. Он нарисовал мне смайлик на салфетке, сейчас покажу! Короче, этот опыт можно считать успешным, я остался почти доволен.
***
Ну ничему жизнь человека не учит. Наверное, пословицу, что горбатого исправит могила, можно спокойно применить к Арсению, потому что ему не хватило видите ли этого отвратительного опыта работы в кафе, и он решил пополнить список общепита, попробовав себя в другом месте. Как известно, от перемены слагаемых сумма не поменяется, но здесь был другой случай. Скажем, слагаемые такие, что от их перемены всё как раз может измениться. Если углубляться в математику, то в его случае были не слагаемые, а скобки, от которых зависит решение.
Этот шаг был очень мужественным и сильным, а ещё немножечко страшным, потому что раньше Арсений только шутил о том, что пойдёт работать в Макдональдс. Дошутился. Просто выходило так, что тема с фаст фудом очень залетала в тренды, а там последний раз он был очень давно, а вернуть былые времена хотелось. И он готов идти на такие жертвы, а Макдональдс выбрал только по той причине, что сам любит больше всего питаться там.
Недалеко от дома у него был Макдональдс, но в этом и заключалась проблема. Не хотелось наткнуться на знакомых, особенно на бывших «лучших» друзей, которые будут до конца жизни его стебать и растрепят всем. Арсений этого не стеснялся и считал нормальной абсолютно любую профессию, включая уборщика и дворника, но спорить с глупыми людьми бесполезно, только лишняя нервотрёпка, которой хватало и без этого.
Пришлось ехать в какую-то дыру, лишь бы подальше от родного гнёздышка.
Здесь предыдущая схема не сработала: он слишком поздно приехал, так что после короткого собеседования ему выдали униформу и сказали приходить на следующий день. С горя Арсений заказал себе картошечку с сырным соусом и раскошелился на макфлури, заел свою тоску, а потом отправился домой отдыхать и морально готовиться.
На следующее утро Арсений вместе с рюкзаком и формой прибыл на место, опять получил свой шкафчик и переоделся. Оказалось, что здесь практически нет системы: если ты только устраиваешься, то выбор небольшой. Или полы с туалетами мыть, или любая другая работа в зале. Проблема заключалась в том, что мыть ничего он не собирался, но вставать на какой-нибудь фритюр тоже не хотелось — кожа у него очень нежная, а там одно неловкое движение и можно лишиться чего-нибудь. Ладно, может немного и утрировано, но всё равно с кипящим маслом опасно работать.
Это был как кот в мешке, заранее никто ничего не говорил, да и в процессе иногда сотрудники меняются между собой, чтобы хоть как-то разгрузиться. Можно сойти с ума стоять на ногах десять часов и собирать гамбургеры.
Только сейчас он подумал о том, что если его поставят на еду, то скорее всего Арсений питаться этим больше не сможет, но отступать поздно.
Везение оказывается на его стороне, потому что ставят Арсения за кассу и многие этому удивляются, обычно новичков к деньгам не подпускают. Наверное, у него просто корка придавала солидность, поэтому деньги доверили. И его радости не было предела: нежная кожа не пострадает от ожога, но ароматом еды всё равно пропитается, от этого никуда не убежать. Радовало то, что форму можно будет сжечь, а себя тщательно отмыть.
Со своей радостью он не учёл одного — на кассе работа снова с людьми. А людей он, ну, не особо любил, особенно после своего первого опыта.
Уже с самого утра приходило много клиентов. Сонные, недовольные, медленные и злые. А ещё слишком требовательные.
Первую половину дня Арсений держался, не обращал внимание на тормозящих людей, старался не хамить в ответ, а улыбка натянутая держалась на добром слове. Он сам удивлялся, почему ещё не послал всё и всех. Зато стало понятно, что в общепите работать с плохой нервной системой нельзя, хотя с хорошей тоже, иначе её здесь быстро подправят.
Ближе к вечеру он начал выходить из себя, перестал вежливо улыбаться и озвучивать необходимые акции, предлагать соус или напитки. Так нельзя, но трепать нервы бедному человеку тоже нельзя. Радовало то, что он обязательно поделится всем этим со своими подписчиками, сможет наконец поплакаться и получить поддержку от хороших людей.
От запаха масла и картошки начинало тошнить, духота стояла невыносимая, ноги болели, щёки с головой тоже, а ещё шла борьба с желанием перепрыгнуть через эту стойку и сбежать восвояси. Так нельзя, ведь он сам проверяет себя на прочность, неужели не сможет один день справиться с тем, с чем многие сталкиваются ежедневно? И вряд ли по собственному желанию, просто удобный график для студентов, да и плюшки в виде еды.
— Мужчина, у нас нет соуса карри, понимаете?
— Как это нет? Раньше же был.
— Ну значит сплыл. Я понятия не имею почему, но соуса нет. Мы можем предложить вам кетчуп, горчичный, сырный, кисло-сладкий…
— Мне нужен карри.
— Откуда я ваш карри доставать буду?
— А это уже не моё дело.
Надо сделать глубоких вдох, а потом глубокий выдох. Досчитать медленно до десяти, и проблема сама испарится…
— Вы вообще меня слышите или нет?
— А вы меня? Сколько раз повторять, что нет больше соуса карри, его не поставляют?
— Вы знаете, что клиент всегда прав?
Интересно, а если он запустит в этого мужчину котлетой, его выгонят отсюда и засудят, или поблагодарят и выпишут сразу же премию? Арсений больше склоняется ко второму варианту, потому что на данный момент работала одна касса, которую задерживал этот идиот. А главное, идиоту нельзя в лицо говорить, что он идиот, потому что права такого Арсений не имел.
— М-да, понаберут конечно непонятно кого. Позовите администратора, я буду говорить только с ним.
Арсений уже не думает о том, как выглядит со стороны: маска, которую заставляли носить, всё равно не спасла ситуацию. Он цокает громче нужного, глаза закатывает, а потом ладонь прислоняет ко лбу и качает головой. Да, неуважение. Да, нарушение. Да, терпение лопнуло.
— Вы понимаете, какую очередь создали? Пока вас отсюда не вывели, будьте добры покинуть заведение, если не собираетесь нормально делать заказ.
Мужчина хочет возмутиться, но у людей в очереди тоже заканчивается терпение, поэтому Арсений с довольной улыбкой наблюдает за тем, как вся толпа буквально налетает на мужика. И если женщины в основном бубнят что-то, то какой-то парень в конце очереди не церемонится и посылает его, а на прощание говорит пару ласковых. Арсений мерзко смеётся.
Постепенно атмосфера налаживается и всё встаёт на круги своя. Истеричных клиентов нет, люди дают не фальшивые деньги, даже улыбаются и благодарят. Наверное, он выглядит слишком убито, раз теперь сыпется такая жалость.
Очередь подходит к концу, Арсению любопытно взглянуть на этого героя, но всё как обычно идёт через жопу.
На него смотрят два огромных зелёных глаза, которые он пообещал никогда не забывать. Ну не забыл, получается. Сложно забыть, когда вчера эти самые глаза смотрели внимательно, а их обладатель задавал множество вопросов.
— Так вы Виктор?
Арсений хочет покрутить пальцем у виска, но опускает глаза и на свой бейдж смотрит. Действительно, сегодня он Виктор. История занятная, но рассказывать её он, конечно, не будет.
— Добрый вечер, Антон, — ради приличия решает поздороваться, а ещё почему-то хочется намекнуть парню, что его помнят.
— Ого, да вы как птичка порхаете. Вчера кафе, сегодня мак, а завтра что? Ждать в элитном ресторане или шаурмечной? — Антон не сдерживается и смеётся тихо, надеясь, что его слова не воспримут за что-то плохое.
У Арсения уголок губ дёргается в ответной улыбке, но маска скрывает этот нюанс, так что можно продолжать со спокойной душой.
— Тогда вы тоже пташка.
— Почему?
— Далековато занесло вас, Шастун.
Арсений готов поклясться, что совершенно случайно начал сучиться. На автомате уже.
— Биг-мак давайте, фри с сырным соусом, сырные палочки, один пирожок с вишней, шесть наггетсев… колу большую безо льда. И рожок.
У него брови приподнимаются, а взгляд оценивающе пробегается по чужой фигуре. Антон не выглядит как человек, способный съесть всё это в одиночку. Значит он берёт с расчётом на кого-то? Но почему тогда всё по одному? Или он любит поесть, или жмотится на ком-то.
— Здесь или с собой?
— Даже не спросишь, не лопну ли я? — Антон подмигивает хитро, а Арсений от удивления приоткрывает рот. Неужели на лице всё написано?
— Это не этично с моей стороны.
— Я разрешаю.
— Ты не лопнешь?
Антон имеет удивительную способность улыбаться глазами. Арсений эту способность улавливает и любит такое в людях. В нём тоже.
— Неа, тут есть нечего почти. Не, не подумай, просто во мне почти два метра и как-то надо их прокармливать, — снова смеётся тихонько. — Слушай, у меня вопрос один…
— Задавай.
— Я понимаю, ты не мог подойти в кафе, ну, типа правила и всё такое, но здесь наверное не так жёстко, да и я мог бы немного тебя подождать…
— Ты приглашаешь меня поужинать?
— Нет! Не знаю. Да.
— Антон, прости, но я не могу. Здесь тоже нельзя отрываться от работы и есть с посетителями, даже если хочется.
— А тебе хочется?
— Может быть.
— Голуби, хватит голубиться, — со стороны раздаётся грубоватый женский голос, после которого Антон неловко переминается с ноги на ногу.
Арсений улыбается в ответ, потому что это никто не увидит, а ещё продолжает пялиться прямо на Антона — тот так и не ответил на вопрос, так что заказ не ушёл на кухню, а чек не вылез.
— Ой! Простите. С собой, да.
Возможно ему кажется, а возможно Антон правда произносит это с какой-то нотой грусти. Хотелось бы думать, что это из-за Арсения.
— Ваш номер сто девяносто семь.
— О, как раз мой рост. Спасибо, Виктор.
Арсений успевает улыбнуться своим мыслям, проводить Антона взглядом, а ещё запомнить, какие позиции он любит здесь брать. Совершенно бесполезная информация, но в голову она влезла сама, а выбивать не хотелось. Пусть будет, может быть пригодится когда-нибудь.
Он выбивает ещё один чек, а потом может передохнуть, в зале новых посетителей нет. Но Арсению приходит в голову безумная идея. Он достаёт ручку из кармана, хватает салфетку и рисует на ней смайлик. Рядом пририсовывает маленькое сердечко, улыбается несколько секунд, а потом быстро зачеркивает его. Комкает салфетку и перед тем, как Антон заберёт свой заказ, успевает положить салфетку в пакет.
Арсений чувствует прилив сил от этой маленькой шалости, а когда Антон оборачивается и снова машет ему рукой, откровенно начинает таять.
Его пригласили на свидание. Нет, Антон не называл это свиданием, но несложно догадаться, ведь если человек приглашает поужинать вдвоём, да ещё и с такими игривыми нотами, то это свидание. Не обязательно называть вещи своими именами, можно понять без этого. Катастрофа в том, что его пригласили на свидание, а он был совсем не против, и если не обстоятельства, то всё могло сложиться совсем по-другому, прямо как в предыдущий раз. Мечтать не вредно, вредно не мечтать, а ещё вредно отвлекаться, так что Арсений мужественно берёт себя в руки.
Смена заканчивается успешно благодаря некоему Антону Шастуну.
•••
— … если хотите разочароваться в людях, то дорога вам в сферу обслуживания! А закончу я этот ролик своей маленькой историей. Вы же помните парня с предыдущего видео, который подложил салфетку? Так вот, сегодня я опять встретил его! Уж не знаю, каким таким образом, потому что оба места находятся на достаточно далёком друг от друга расстоянии, но встретил. Он очень героически послал бесючего клиента, за что огромнейшее спасибо! А ещё я решил не оставлять паренька ни с чем, поэтому тоже нарисовал рисунок на салфетке и положил к заказу. Возможно, это начало… дружбы? Опыт считаю успешным, но крайне недоволен.
***
Консультант. Всегда, когда Арсений приходил в какую-нибудь Летуаль или Бершку, на него сразу же налетали консультанты. И они были знатоками в своём деле, могли ответить на множество вопросов, а ещё помочь каким-то советом. Работа сложная, это понятно и без внедрения туда: всё-таки целый день на ногах носиться по всему магазину, да и работа напрямую связана с людьми, а люди очень непостоянные и с ними лучше вообще не связываться. Арсению хватило одного дня в кафе, чтобы понять, что отныне кафе он будет посещать исключительно в качестве посетителя. Не хватало снова окунуться в этот ад.
Поэтому, из-за каких-то своих представлений о консультантах, Арсений не думал, что простого человека с улицы без каких-либо знаний могут отправить на территорию магазина и заставить консультировать людей. Ну, обучение хотя бы должно быть, да и человек должен мало-мальски разбираться в той сфере, куда он пошёл. Арсений как раз решил отталкиваться от собственных умений, так что магазины косметики, парфюма, техники и автозапчастей были отметены сразу, а вот одежда…
В одежде он был по нескромному мнению почти профессионал — сам предпочитал одеваться со вкусом, иногда добавлял яркие детали, но не делал из себя какое-то непонятное красочное пятно. Пытался сочетать несочетаемое, мог комбинировать различную одежду и никогда не отталкивался от стоимости той или иной вещи. А ещё некоторые подруги часто спрашивали его совета, в каком платье лучше пойти на вечеринку и какого цвета сумочка подойдёт к этому пиджаку.
По крайней мере, зато не будет таких нелепых ситуаций больше, а если учесть то, что услуги консультантов никому не нужны и их только посылают, рабочий день вообще будет в шоколаде, придётся только вещи развешивать по местам и ценники какие-нибудь клеить.
Сегодня энтузиазма было очень много, так что Арсений уже по своей новой традиции решил пойти с самого утра, чтобы не терять день на краткий инструктаж, а сразу приступить к работе. О да, он терпением никогда не отличался. Зачем ждать у моря погоды, если можно на эту погоду попробовать как-то повлиять? Да хоть танцевать с бубном и призывать дождь!
Воспользоваться он решил проверенным способом: пойти и найти самому, а не обзванивать кучу объявлений и пытаться хоть куда сунуться. Искать было где, правда ради этого пришлось проехать в торговый центр и обойти пешком два этажа, устать, посидеть на лавочке и сделать пару селфи на фоне растений, запилить историю для инстаграма, который он вёл в последнее время очень активно, а потом наткнуться на белый листочек, висящий с другой стороны витрины. А гласил листочек о том, что им срочно требуются консультанты и продавцы.
Продавцом быть не хотелось, так что Арсений с широкой улыбкой и уверенностью зашагал прямо на кассу, даже не отстаивая очередь — нет, он не хам, просто в такое время нормальные люди спят, а не ходят по магазинам, особенно в будние дни.
Девушка, стоящая на кассе, очень обрадовалась такой тяге к работе, поэтому сразу же побежала за администратором, который занимался трудоустройством. Конечно, как только женщина узнала, что он пришёл на один день и собирается поматросить и бросить их магазин, очень разозлилась и хотела уже выгнать его, но Арсений присел ей на уши, мол он студент и ему необходима практика, о которой он потом напишет курсовую работу и обязательно пропиарит их магазин.
Здесь два варианта: или он убедительно нёс бред, или женщина была в таком отчаянии, что согласилась.
Пока всё шло так, как в кафе: ему дали свой собственный шкафчик в раздевалке, униформу, бейдж с именем «Александр», а потом за пятнадцать минут погоняли по всему залу, кратко рассказывая, что и где находится. А ещё показали коллекцию, которую необходимо впарить в первую очередь.
Магазин делился на две зоны, в женской консультировала Оксана, а в мужскую поставили Арсения. Вообще это бред, он запросто мог бы консультировать и девушек по женской одежде, но выбора ему никто не давал, так что пришлось уходить в свою часть.
Принцип был такой, что каждого клиента необходимо обработать: обязательно подойти и предложить помощь, а отстать только в том случае, если человек попросит об этом.
Первые пять клиентов оказались очень хорошими и культурно отвечали, что помощь им не нужна; шестой пришёл просто глянуть новинки, и что-нибудь себе на будущее присмотреть; с седьмым начались проблемы. Мужчина крайне агрессивно начал отказываться, перешёл на нецензурную брань и пихнул в плечо, а у Арсения от такого случился культурный шок.
Нет, работа в сфере обслуживания точно не для него. Интересно, сколько понадобится примеров, чтобы успокоиться и не соваться в такие места?
— Добрый день, вам что-нибудь подсказать?
— Виктор?!
— Антон?
Немая сцена.
— Я не ожидал вас здесь увидеть! Здрасьте, вот это конечно судьба, да уж… а вы что тут делаете?
— Как видите, работаю. А вы?
— А у меня толстовка покрасилась, штаны стали малы, а рубашки все износились, вот я и пришёл. Ну, тогда типа поможете?
— Тогда типа помогу.
Антон улыбается широко и собирается что-то добавить, но когда его взгляд падает на бейджик, то он хмурится немного.
Арсений уже хочет оправдать это недоразумение, но ему снова не дают сказать слово.
— Ой, что же вы молчали, что вы не Виктор? Неудобно как-то. Александр. Знаете, Александр вам идёт даже больше, так что хорошо, что вы всё-таки не Семён, а то как-то совсем не ваше.
— А вам Антон очень к лицу.
— Это потому что гандон?
— Это потому что батон.
Антон брови домиком складывает, но потом протяжное «ааа» издаёт.
— Здесь вы от меня никуда не убежите! Ну чё, начнём с толстовок?
Арсений не сдерживается и улыбается, кивает головой, а потом ведёт Антона в уголок тёплой одежды, запоздало понимая, что не успел поинтересоваться по поводу плотности толстовки, да и виде: на молнии, без молнии, на пуговицах, через голову.
— В какой цветовой гамме хотели бы?
Антон несколько секунд смотрит на консультанта, останавливается на его глазах, а потом улыбаться хитро начинает. Арсений догадывается, что это не приведёт ни к чему хорошему, чувствует своей филейной частью. А она никогда не подводила.
— Хочу голубую. Такую яркую прям, глубокую. Насыщенную.
Арсений уже сомневается, что ему здесь описывают цвет ткани.
— Прямо как ваши красивые глаза, хочу почаще их видеть. Это возможно?
Опять не подвела!
— Антон, вы… — Арсений хочет возмутиться, мол так себя вести нельзя, но слова уже плотно засели в голове и не собираются оттуда уходить, а где-то внутри разливается приятное тепло от такого комплимента. — Боюсь, что это невозможно, но могу предложить вам, — теперь наступает его очередь говорить что-то такое. — Вот эту зелёную. Очень красивый экземпляр, приятный материал, размер большой и подходит под ваши глаза. Будет подчёркивать.
Антон от удивления рот приоткрывает, явно не ожидая услышать такое.
1:1
— О. Ого. Спасибо. Ну давайте что ли её, раз так зарекомендовали, — Антон тихий смешок издаёт, хотя по нему видно, что этот альфач недоделанный натурально засмущался.
Они вместе с Антоном ходят по всему магазину, набирают больше положенного вешалок, но никто сейчас не обращает на это внимание, потому что оказывается, Антон очень даже интересный собеседник. Может поддержать разговор, шутит забавно, а ещё у него совершенно нет вкуса и ходить по магазинам он не любит — честно признался сам, хотя и без этого было понятно по тому, как он тыкал в первую попавшуюся рубашку, лишь бы налезла, а на остальное плевать.
Но такое не устраивает Арсения, так что теперь в вешалку превращается Антон, держит всю одежду и что-то бубнит тихо о том, как сильно он устал и если бы знал, то ни за что не пошёл в этот магазин. Вон, напротив него тоже неплохой вариант есть.
— Ладно, этого пока хватит, иди в примерочную.
— А ты? — Шаст глазами хлопает потерянно, будто мама отпустила его руку и сказала, что теперь он будет жить в этом магазине со взрослыми тётями и дядями.
— А что я?
— Ну, со мной. Заценишь там, чё и как сидит, я ж в этом полный ноль.
Или Антон умеет хорошо уговаривать, или кое-кто просто сам был не против убить время таким способом.
Антон вместе со всей горой одежды уходит переодеваться, а Арсений не может перестать улыбаться, пока стоит рядом. Он забывает о том, что вообще-то на работе. О том, что это не единственный клиент, которому он должен уделять внимание и скорее всего они возятся не меньше часа, но какая разница, если жить надо в своё удовольствие?
Но нельзя относиться так наплевательски к своим обязанностям, это очень неправильно, поэтому принято нелёгкое решение о том, что он посмотрит один образ, а потом слиняет опять в зал, оставляя Антона разбираться со всем этим в одиночку. Жестоко, но ничего не поделаешь.
— Саша, ты где там застрял? — девушка до сих пор не смогла запомнить его настоящее имя, но волновало сейчас то, что Сашу, точнее Арсения, искали.
Наверное, надо было отозваться и извиниться, а потом срочно помчаться работать дальше, пока не дали пинка под зад, но Арсений действовал очень быстро, не отдавая отчет своим поступкам. Он делает шаги не назад, а вперёд, бесцеремонно вваливаясь в чужую примерочную с полуголым Антоном.
Кстати, картинку он застаёт очень даже интересную: ремень штанов расстёгнут, его вещи валяются на табуретке, а Шаст светит голым торсом и снимает с вешалки белую рубаху. Делает он это неспешно, можно сказать лениво, но как только вся ситуация доходит до него, то разворачивается к Арсению лицом и снова рот свой открывает и закрывает. Сказать ничего не может, явно пытается отойти от шока.
Но действовать бездумно умел не только Арсений, а за свои поступки надо отвечать — через несколько секунд его наглым образом к стенке прижимают и тянутся поцеловать.
— Эй-эй, ты совсем ку-ку? А ну отойди!
— В смысле отойди? Зачем тогда пришёл? — Антон решает прямо сейчас заняться выяснением отношений, даже не соизволив сменить позу.
Конечно, Арсений очень зол, готов рвать и метать, но когда спиной ощущаешь холодную стену, а рядом с тобой оказывается такой полуголый молодой человек, от которого ещё пахнет каким-то вкусным парфюмом, совсем немножечко становится тяжело.
— Да я вообще случайно! — он отпихнуть хочет настойчивого и наглого клиента, вот только не учитывает то, что Антон стоял сейчас без одежды, и таким жестом он просто полапал его.
Какой приятный ужас.
Антон бровь вопросительно выгибает, смотрит на чужую ладонь на своей груди и никак это не комментирует: мимики вполне достаточно.
А Арсению кажется, что он приклеился к этой стене — отходить не получается. Или не хочется.
— Так зачем ты пришёл? — кажется, что Антон специально понижает голос и добавляет хрипотцу. Нет, кто так делает?
Арсений думает, что потом обязательно об этом пожалеет, но ладонь не убирает, только медленно начинает вести ниже, а ещё умудряется смотреть бесстыже в глаза и не краснеть. Хотя нет, он краснеет, но не из-за смущения, нет. Во всём виновата температура, которая сейчас накалилась до такой степени, что должно запотеть зеркало.
Происходит ошибка — он переводит взгляд на зеркало и видит эту блядскую ситуацию со стороны. Напряжение, повисшее между ними, можно спокойно резать ножницами, а Антон со своим тяжёлым дыханием вот совсем не делает лучше ситуацию.
Арсений продолжает наглым образом лапать Антона и смотреть в зеркало, пока самому Антону не надоедает такая пауза.
Если честно, то Арсений вот вообще не ожидал чего-то подобного от этого кудрявого зеленоглазого барашка. Да он сама невинность. На первый взгляд.
Зеленоглазый кудрявый барашек ухмыляется самодовольно, губами касается шеи, оставляя практически неощутимый поцелуй. Ворот поло слегка оттягивает, предоставляя себе новые открытые участки кожи, к которым сразу же присасывается.
В примерочной резко становится жарко и влажно, а ещё чувствуется острая нехватка воздуха.
Мало того, что Антон здесь своим языком начал творить что-то невообразимое, так вдобавок к этому Арсений сам замирает и дыхание затаивает, не в силах отвести взгляд от отражения. Хотелось глаза закрыть и почувствовать буквально всё, обострить свои ощущения, но оторваться от наблюдения невозможно.
Руки сами лезут к расстёгнутому ремню штанов, Арсений пытается поймать чужие губы.
И ему это удаётся.
— Саш, ты куда пропал? Почему я одна должна носиться по залу? Мне больше всех надо?
Шаги неподалёку в совокупности с голосом очень даже отрезвляют, заставляют оторваться друг от друга и посмотреть таким загнанным взглядом, будто никто не понял, что сейчас вообще произошло. Но Антон отходит первый: хватает рубашку и кое-как пытается прикрыться, в ускоренном темпе застёгивает джинсы, а Арсений только проводит пальцами по своей шее, до сих пор влажной из-за чужой слюны.
Антон напяливает рубаху, та оказывается слишком маленькой и очень неприлично обтягивает, становясь самой настоящей пыткой для Арсения, который пытается сконцентрироваться на внешнем шуме и просчитать, когда можно будет выйти отсюда, не наткнувшись на Оксану.
— Я… мне работать надо, да, — спустя несколько минут Арсений в себя начинает приходить и сразу же вылетает из кабинки, пытаясь отдышаться.
На него резкими порывами накатывает осознание произошедшего, щёки горят, он весь горит. Поэтому, когда Оксана находит его в таком виде, почти силком тащит в их раздевалку. Всучивает стакан с водой и наказывает посидеть хотя бы полчаса, а если не пройдёт, то пойдёт уже Арсений. Домой.
Время на прийти в себя сейчас кажется лишним. Никого нет, никто не отвлекает, а в голову лезет уже слишком много мыслей, заставляя нервничать. Ладно, если отталкиваться от того, что всех всё устраивало, то можно так сильно не загоняться. Они взрослые люди, прекрасно знали, что делают, да и в принципе ничего такого почти не успели сделать. Здесь волнует другое — кажется, ему начинает нравиться Антон. И это совершенно нормально, когда люди чем-то цепляют, особенно после таких ситуаций, но Арсению это не нравится совсем, потому что он ничего не знает об Антоне, вот совсем.
Антон Шастун, любит морковный торт и не любит перемены. Не имеет вкуса, умеет говорить милые комплименты. Пресса почти нет, но тело красивое. Идут вещи в облипку. А ещё он тоже умеет смущаться.
Пожалуй, такой характеристики недостаточно ни для чего, да и задумываться об отношениях после такого глупо. Мало ли, у Антона такое хобби, кадрить незнакомых людей? Как типичный мачо не выглядит, но в тихом омуте…
По-хорошему, такие вещи должны обсуждаться непосредственно с виновником или соучастником происходящего, но никак не в одиночку. И Арсений умом понимает, что Антон тоже взрослый человек и имеет полное право на голос, высказаться по поводу всего, но становится будто страшно, что для Шастуна это окажется простой забавой, экспериментом и приключением, а сам Арсений влипнет и будет долгое время наматывать сопли на кулак. В нём просыпается этот противный липучий страх, от которого никогда отделаться не получалось — обычно он пропадал сам по себе.
Но ведь нельзя делать выводы, даже не попробовав? Ему мама так говорила в детстве, когда заставляла есть противную рыбу, в которой много белка. С того момента его слоган уберитерыбу, и такую фразу он запомнил.
Краснота спадает, мысли постепенно приходят в порядок и кое-как укладываются в голове. Стакан пустой, голова полная, Арсений хочет лопнуть, но в итоге только встаёт с жёсткой скамейки и выходит в зал, намереваясь найти Антона и поговорить с ним. Это необходимость.
Вся уверенность трещит по швам в тот момент, когда он не обнаруживает Антона. Руки предательски трясутся, он подходит к девушке на кассе.
— А ты случайно не видела такого парня, кудрявого немного и глаза зелёные?
— Он минут десять назад ушёл, такого нельзя не запомнить. Представляешь, припёрся на кассу с кучей шмоток, а в итоге отказался брать почти всё и толстовку только оставил. Нет, ну что за человек такой? Неужели нельзя сразу?
Арсений не дослушивает продолжение, в голове бьётся единственное — упустил.
•••
— … уже по классике закончу своей историей. Ух, сначала перед таким надо собраться с духом. Сначала я не хотел рассказывать, но раз уж начал. Да и некоторые в комментариях под прошлым роликом интересовались тем пареньком с салфеткой. Меня посчитали сентиментальным из-за того, что я не выкинул эту мордочку! Но возмущаться я не буду, потому что скорее всего так и есть. Даже не знаю, с чего начать. Вы вот верите в судьбу? Какие-то знаки свыше и всё вот в этом духе? Скажу честно, я никогда не верил. Нет, ну бред же, согласитесь? Зачем мы сдались звёздам, которые будут помогать складываться всему в нашей жизни?
Я не верил, но сегодня я третий раз встретил его. Не знаю, совпадение это или правда помощь звёзд, но я был прям в шоке. Не хочу рассказывать все подробности, всё-таки это личное, так что придётся довольствоваться кратеньким пересказом. Мы с ним выбирали одежду и я, как самый настоящий профессионал, консультировал его. А потом он сделал мне комплимент про глаза. Такой избитый, но что-то такое откликнулось внутри меня. Да, я сентиментальный! А потом я тоже сделал комплимент. Опять про глаза. Говорить тут больше нечего, просто он приятный и классный человек. Опыт можно считать успешным, а я чувствую смятение.
***
После попытки приблизиться к моде и консультировать клиентов, Арсений взял себе перерыв на несколько дней. Ему нравилось погружаться в работу, пробовать на себе что-то новое, но после того случая понадобилась пауза, чтобы суметь переварить произошедшее. Он надеялся, что как только выйдет из магазина, то сразу же голову очистит, лишние мысли уйдут и всё начнётся с чистого листа — какая наивность. Оказалось, что ему и надо было одиночество вместе с тишиной, чтобы загрузить себя по полной программе. Вот только не физически, а морально. И с таким нужно смириться, причём сразу не получится.
Наверное, теперь у него будет травма и он не сможет нормально ходить в примерочные. Арсения определённо точно будет преследовать образ Антона, его расстёгнутые штаны с покрасневшими губами и голый торс. До ужасного прекрасно.
Никаких следов на шее не осталось, и пока нельзя сказать, хорошо это или плохо. С одной стороны, очень даже хорошо, потому что так будет меньше воспоминаний и напоминаний о том дне. С другой — закрадывались мысли, что его больная фантазия просто выдумала это. И если началось с того, что в примерочную он не заходил, то закончилось тем, что Арсений просто параноик и перепутал какого-то рандомного человека с Антоном и вбил себе это в голову. Успокаивало то, что богатая фантазия не может так детально визуализировать всё это, так что вероятность, что он сошёл с ума, равнялась сорока процентам.
За это время Арсений успел смонтировать несколько роликов, пожаловаться Серёже на тяжёлую жизнь, а ещё сходить в тот злополучный центр и для поднятия настроения купить себе новые джинсы.
Работать в сфере питания Арсению не понравилось, консультировать людей тоже, именно поэтому следующей точкой стала пиццерия. Если точнее, то не сама пиццерия, а два в одном: срочно требовался доставщик пиццы. Шататься по городу и искать дома перспектива так себе, особенно второпях и с сумкой еды, но не попробуешь — не попробуешь.
Здесь почти не было униформы, только плащ дали вместе с сумкой, а ещё заставили скачать несколько приложений. Засорять телефон не хотелось, но выбора не было, поэтому пришлось создавать отдельную папку с лаконичным названием «хлам», чтобы потом опустошить её разом.
Пожалуй, с этого дня он начнёт уважать доставщиков, потому что это правда сложно. Может показаться, что любой дурак может приехать по указанному адресу и доставить товар, но на самом деле здесь имелись свои подводные камни. Один из заказчиков возмущался, что пицца слегка прохладная, хотя жил в самой настоящей заднице, и ближайшая пиццерия находилась за тридевять земель. В остальном ему снова везло: люди забирали пиццу и отдавали деньги, не тратя ничьё время.
Правда, арсеньевская жопа снова почуяла подвох, потому что оставался последний заказ, который по закону подлости должен пойти через эту самую жопу. Но это очень плохая причина для отказа, поэтому ничего не оставалось делать, как забивать в карты новый адрес и просчитывать самый удобный маршрут.
Дом находился рядом с метро, так что лучше раскошелиться на одну поездку, зато можно будет побыстрее вернуться уже к себе домой и отдохнуть. Ноги гудели, спина ныла, а Арсений ныл вместе с ней, решив составить компанию.
Он звонит в звонок, мысленно ругается на клиента, который открывает дверь целую вечность. Слышны чьи-то шаги, грохот, а потом отборный мат. Так его ещё не встречали, что-то новенькое.
— Простите, я… — договорить Антон не успевает, замирая в проходе с открытым ртом.
А Арсений не лучше: стоит как вкопанный, не может выдавить слова, только моргает периодически. В горле резко становится сухо, в голове всплывают отрывки того момента, о котором он до сих пор не мог перестать думать. Перед ним сейчас стоит Антон. Тот самый Антон, вполне себе настоящий и живой. Так близко, что можно дотянуться и тыкнуть в него пальцем, убедиться, что это — не больное воображение.
У Антона в голове какие-то сложные мыслительные процессы, он забывает о своей ноге, которую случайно ударил о тумбочку, и молча пялится на Арсения.
Пицца остывает, но каждый из них уходит так глубоко в свои мысли, что помогает опомниться лампочка в подъезде — несколько раз мигает, а потом издаёт неприятное шипение.
Губы у Арсения пересохли, буквы по-прежнему отказываются складываться в слова, а на телефон приходит несколько уведомлений, проверять которые никто не собирается. Ситуацию необходимо брать в свои руки, потому что Антон шевелиться и не думает. Видимо, его всё устраивает. Самого Арсения устраивает тоже, потому что перед ним сейчас очень симпатичный молодой человек, но кто-то начать должен.
— Ваш заказ.
— Блять, я боялся, что не смогу тебя найти.
Понятно, делать вид, что ничего не было Шаст не собирался. Вот только, хороший ли это знак? Переход на «ты» уж точно хороший, потому что Арсений может отмереть и улыбнуться, прямо как недавно на кассе Макдональдса. Только тогда лицо закрывала маска, а сейчас он плывёт как дурак.
— А ты оказывается извращенец…
— Это ещё почему?
— Пицца с ананасами, ты серьёзно?
— Что ты имеешь против пиццы с ананасами?
— То, что она с ананасами!
— Я слышал, что ананас очень интересный фрукт…
— Антон!
Арсений не сдерживается и прыскает, Антон переходит в откровенный ржач.
Через несколько секунд Шастун понимает, что некрасиво вот так держать гостя на пороге, поэтому отходит чуть в сторону и рукой машет, приглашая зайти. Наверное, так будет удобнее отдавать заказ.
Арсений достаёт из своей сумки коробку с пиццей, протягивает Антону, а потом на него смотрит с каким-то ожиданием.
— Предлагать зайти не буду, всё равно откажешься. Ты меня уже два раза динамил, — Антон улыбается криво и чёлку кудрявую поправляет, будто чувствует какое-то смущение, а потом забирает еле тёплую коробку, продолжая пялиться на курьера.
— А ты попробуй.
Арсений сам не ведает зачем, но он не может успокоиться после того раза, тем более, что в нём тогда была уверенность предложить Антону узнать друг друга получше, и если тот не свалил бы так быстро, то что-нибудь могло получиться. Сейчас он понимает, что это последний шанс — вряд ли будут такие совпадения ещё, уже четвёртый раз. И если Арсений упустит, то звёзды подумают, что он придурок и не станут тратить на него время. Арсений придурок, но с чуйкой, которая подсказку даёт: иди напролом.
Кажется, Антон такой инициативы не ожидает, на его лице читается удивление, а губы шевелятся в попытке сказать что-то. Бедная шастуновская голова — там небось сварилась самая настоящая каша, а он не может приказать горшочку не вариться.
— Хочешь зайти?
— Хочу.
Больше им и не надо, хозяин квартиры отходит в сторону, наклоняется и тапки пушистые достаёт, причём подаёт их с максимально серьёзным видом. Само очарование.
— Сам втянешься в мои извращения, — с усмешкой подмигивает ему, а потом захлопывает с глухим стуком дверь.
Он свою графскую ножку запихивает в тапочек, но после услышанного поднимает взгляд и смотрит так, будто собирается прожечь глазами. Кажется, не на своей территории Арсений ощущает себя какой-то добычей, хотя знает — Антон ничего плохого не сделает. Он умудряется за такой короткий период потеряться в своих мыслях и происходящих событиях, потому что сейчас продолжает смотреть на молодого человека и хлопать глазами.
Фантазии достаточно пары слов «мои извращения», чтобы начать подкидывать картинки и сценарии разного рода, от которых мгновенно становится душно и немного стыдно.
Шаст причину такого тупняка не понимает, таким же вопросительным взглядом его одаривает.
— Ну да, не я назвал свои вкусы извращением, — решает всё-таки пояснить свою фразу.
Попов почти хлопает себя по лбу, всё-таки мысли утекли совсем в другое русло. Но во всём, конечно, виноват Антон. Если бы он в прошлый раз не показал своё истинное лицо, Арсений до сих пор бы обманывался тем, что это хрупкий цветочек-подросток.
— Где я могу руки помыть? — плащ уже снимает, на крючок хочет повесить, но этого не дают сделать.
Антон по-джентельменски забирает плащ и вешает сам, а потом за локоть его берёт, решая сопроводить в ванную.
— Да я и сам мог бы…
Глубокий вдох раздаётся в момент, когда они оба оказываются в ванной, где Арсений понимает причину чужого поступка. Нагло, нечестно, но так нужно.
Антон практически дышит ему в затылок, руки, прямо как солдат держит по швам, пока Арсений пытается отвлечься. Мытьё рук кажется привычным занятием, но очень тяжело сконцентрироваться на мыле и собственных ладонях, когда сзади стоит такой тёплый Антон и ничего не делает. Складывается впечатление, что тот решил отомстить за случай в примерочной, так что теперь будет играться, но лучше не заглядывать в будущее, а позволить себе плыть по течению. Плыть у него хорошо получалось в последнее время.
— Ты не отвлекайся, — Антон наклоняется и шепчет, обжигает ушную раковину горячим дыханием.
Чистота рук отходит на второй план: хочется отсюда выйти живым. Шум воды затихает, он быстро промакивает руки полотенцем, а потом поднимает голову, смотря в зеркало.
Чёртовы зеркала, преследующие его. В зеркале виден Антон, его какой-то шальной взгляд. Вот только это всё пропадает так же быстро, как и появляется.
— Погнали тогда, а то пицца остыла уже. Может киношку глянем какую-нибудь? — Антон говорит абсолютно спокойно, словно ничего такого не происходило минуту назад.
И Арсений поражается такой невозмутимости и отходчивости, потому что у него самого кончики ушей тоже начинают гореть, но он героически старается держать себя в руках. Выключает свет, за ним следом идёт, думая о том, как вообще вляпался во всё это.
— Да, давай глянем.
Интересно, а ему предложили посмотреть кино из-за того, что Шаст сейчас боится оставаться наедине и в тишине не знает, как себя вести и хочет пустоту на всякий случай чем-нибудь забить, или нужно меньше копаться в своей и чужой голове, а принять тот факт, что устраивать совместные просмотры фильмов абсолютно нормально, особенно под пиццу. Особенно с человеком, которого видел всего три раза.
Антон плюхается на кровать, хлопает рукой рядом с собой, а потом включает телевизор.
Арсений не пытается строить из себя кого-то, поэтому сразу же усаживается на чужую кровать, но с ногами пока не залезает, всё-таки он не у себя дома. Хотя, чутьё подсказывает, что Антону вообще до лампочки на это, главное не сломать такое лежбище.
— Осталось определиться, чё смотреть будем, — переводит на вошедшего деловой взгляд.
— Марвел?
— Диси?
Они произносят это одновременно, уставляются друг на друга, а потом оба смеяться начинают. Антон тянется к нему ближе, в его плечо утыкается, пока Арсений плавится от такой тактильности и сдерживает себя, чтобы не запустить ладонь в такие густые волосы. Интересно, они только на вид мягкие?
Такой разброс во вкусах забавляет, но нельзя оставшееся время вот так просто сидеть и смеяться, поэтому приходится напрячь голову.
— Может тогда «Один дома»? — предлагает Шаст, выдавливая из себя последние смешки и успокаиваясь.
Антон отрывается от чужого плеча, лицо слегка покраснело, а губы продолжают растягиваться в улыбке. А ещё у него правда очень красивые зелёные глаза. Сейчас даже жёлтым слегка отливают.
— Но сейчас не Новый год, — бровь вопросительно выгибает.
— И?
Это произнесено с такой интонацией, что у Арсения мгновенно пропадают все сомнения. Серьёзно, почему фильмы пытаются закрепить за какие-то даты? Неужели нельзя смотреть любимые картины в любое время года?
Он кивает головой, давая согласие, а Антон начинает светиться как начищенная лампочка. Сразу же находит первую часть, запускает, после чего двигается к подушкам.
— Чего смотришь? Не хочешь рядом устроиться?
Удивительно, но Антон умудряется говорить таким тоном, что хочется сразу же это сделать. Но он предусмотрительно коробку с пиццей берёт и подаёт Антону, сбагривать всё ему очень удобно, а потом все-таки сам пристраивается рядом.
— Я каждый год смотрю, уже наизусть знаю, — Антон говорит это с гордостью, заставляет умилиться.
Но Арсений не может без своих выебонов никуда.
— Будь оптимистом, Фрэнк, —улыбается широко, заранее фразу персонажа проговаривает.
Он не учёл, что Антона таким не удивить. Тот только ухмыляется, продолжая своеобразную игру.
— Это ты будь оптимистом, а я буду реалистом.
— Как думаешь, если посмотреть с другой стороны, можно ли назвать этот фильм, ну, слегка проблемным? — Арсений выдерживает первые двадцать минут молча. Кажется, в этот момент его собеседник оживляется.
— Что ты имеешь в виду?
— Родители забыли собственного ребёнка. Не только они, но и все остальные. А если учесть отношение к Кевину во всех двух частях, то…
Договорить Арсений не успевает. Его совсем неприличным образом прерывают.
Ладно, прервать не прерывают, но приобнимают так, что невольно растеряешься.
— Сань, слушай, выключай своё философское мышление и давай просто наслаждаться. Тебе же сейчас хорошо?
— Мне хорошо, — Арсений без заминки отвечает. — Подожди, я не Саша.
— Все-таки Семён?
— Нет!
— Эээ… Виктор?
— Нет.
— Я не понял, это чё, всё не твои имена были? — у Антона глаза округляются, а сам он выглядит таким потерянным, что невозможно не облокотиться на его плечо.
— В точку.
— Я изначально понял, что ты мутишь что-то тёмное. Сначала официант Сеня, потом на кассе Витя, а в шмотках Александр. Если бы я услышал такую историю со стороны, то подумал, ну… что ты типа проститутка, обычно у них разные профессии и имена… — Антон слегка заминается, чувствуя себя не особо уютно, что подобное говорит в адрес… теперь незнамо кого.
— Ты совсем дурак?!
— Ну сам подумай, как это выглядит!
Арсений думает. Это правда странно, но для профилактики всё равно ногой не сильно его пихает, а когда видит довольную улыбку, то понимает, что делает всё правильно.
— Я тебе обязательно всё расскажу. Как-нибудь.
— А имя?
— Хочешь я имя твоё набью?
— Ты дурак?
— А ты?
Кевин уже уходит закупаться в супермаркет и купоны вырезанные отдаёт, но сейчас это мало волнует парней, которые снова друг на друга смотрят.
Фильм они досматривают, Антон приносит яблочный сок вместе с салфетками, а пицца съедается. Арсений впервые за последние несколько месяцев чувствует себя так. Так легко, свободно, а ещё уютно. Он не вспомнит, когда подпускал кого-то так близко к себе за такой короткий промежуток времени. Да и вспоминать, если честно, не хочется. Между ними витает спокойствие и самая настоящая идиллия. Больше нет дурацких обстоятельств и посторонних людей, никто и ничто не может прервать их времяпровождение — звук на телефоне он выключил сразу же после мытья рук, как чувствовал. Арсений растворяется в чужом смехе, с каким-то восхищением смотрит на Антона, потому что там намного интереснее, чем на экране.
Арсений помнит Гермиону, которая делала замечание Рону по поводу его эмоционального диапазона зубочистки. Сам он ощущает противоположные чувства — ну невозможно так быстро привыкнуть к кому-то.
Подсознание ворчливо напоминает, что в судьбу Арсения тоже не верил.
Антон отпускать Арсения не хочет, поэтому без лишних вопросов включает вторую часть.
Правда, появляется одна маленькая проблемка — никто из них не смотрит фильм. Каждый погряз в своих мыслях, да так плотно, что молча зрительный контакт устанавливают, не отвлекаясь на шум телевизора.
Арсений не может сказать, кто потянулся первым, просто они медленно перетекли из вертикального положения в горизонтальное.
Антон тянет Арсения на себя, в этот раз не тупит и не ждёт чуда, решает это самое чудо создать самостоятельно. Накрывает его губы своими, наконец пробует на вкус — пицца с яблочным соком. Кажется, от такого сочетания в совокупности с неСеней он может откинуться на месте.
Арсений смотрит на него несколько секунд сверху вниз, а как только чужие губы чувствует, то глаза прикрываются сами по себе. У Антона обветренные, но пухловатые губы, целовать которые одно удовольствие. Но этого становится мало, хочется чего-то большего. Чувствовать всё ярче и острее. Он зубами подцепляет антонову губу, слегка прикусывает, а реакция не заставляет ждать. Антон лезет ладонями под его толстовку, сначала пытается будто сдерживаться и аккуратно прикасаться, но когда Арсений язык в его рот запускает, то необходимость сдерживаться пропадает сама собой.
Антон короткими ногтями начинает царапать его спину, вовсю вылизывает чужой рот, надавливает сильнее на поясницу, тем самым заставляет полностью лечь на него.
Арсению хочется спросить, что он делает, но его язык занят более интересным занятием, прерывать которое не хотелось сильнее. И Арсений поддаётся его руке, сверху на него ложится и замирает, надеясь, что Антона не придавит, всё-таки далеко не пушинка.
Температура, прямо как в примерочной, на несколько градусов выше поднимается, а от контраста прохладных ладошек с горячей кожей хочется натурально скулить. Руки у Антона большие, по всему телу шарятся, выбивая как можно больше протяжных вздохов.
Антон с дикой одышкой отрывается первым, Арсений всё равно на манеру пиявки не смог бы самостоятельно отстраниться. И он внимательно смотрит на раскрасневшееся лицо, слегка взъерошенные волосы. Зрачки расширяются у обоих, в глазах появляется не совсем здоровый блеск.
Антон наслаждается весом крепкого тела, задирает толстовку и делает глубокий вдох. Опять лезет целоваться первый, одной рукой продолжает спину наглаживать, а вторую укладывает на щёку. И это так доверительно, что плывут одновременно. Вместе.
Арсений тихонько пыхтеть начинает, из-за позиции ощущая полное отсутствие контроля — такое может и нравится, но в первый раз хочется изучить его всего. Каждую родинку, каждый шрамик. Разрывает по своей инициативе поцелуй, губами осторожно касается маленького шрама на брови. В этот момент Антон под ним замирает, облизывает губы вместе с чужой слюной, смакуя привкус яблочного сока.
— Ты такой красивый, — Арсений улыбается слабо, в подбородок его чмокает, а потом елозить начинает, тонко намекая, что пора уже меняться. Пусть по чужому лицу не скажешь, что Антон испытывает дискомфорт, но рисковать не хочется.
На лице появляется хитрая ухмылка, которую Арсению сразу хочется стереть поцелуем, но он держится. Держится, хотя откровенно залипает на его губы, слегка покрасневшие.
Антон не резко, наоборот, почти плавно меняет их местами и сверху нависает, опираясь руками по обе стороны от его тела. Наклоняется, кончиком носа ведёт по щеке и не хватает только котячьего мурчания.
Вот только действия разнятся с образом, потому что Антон уже лезет руками к пуговке джинс.
— Антон, — Арсений тихо зовёт его.
А Антон тем временем занят важным делом, потирается щекой о бедро и не реагирует.
— Антон, — приходится пихнуть его в голень.
— М?
— Я тоже хочу это, но пока рано. Ты прости, но я не хотел бы торопиться.
— Эй-эй, не думай даже извиняться, всё нормально. Я что-то сам разошёлся.
Антон отстраняется и обратно одёргивает толстовку, после чего рядом на кровать ложится.
— А целовать не рано?
— Целовать не рано.
Арсений чувствует себя самым настоящим подростком, дорвавшимся до объекта симпатии. Они целуются, кажется, вечность — губы уже начинают слегка побаливать, но это так приятно, что он наслаждается этим чувством. А ещё атмосферой между ними, такой открытости и искренности, а ещё пониманием друг друга. И это нормально, что при желании первого партнёра второй должен остановиться, но Антон таким трогательным в этот момент был, что Арсений натурально расплавился.
— Останешься на ночь?
— Чур спим под разными одеялами.
— Тогда я пойду пока в душ, а ты можешь достать второе одеяло. На верхней полке в шкафу валяется.
— Тебе крем дать?
— Зачем?
— Чтобы руку не стереть, — Арсений усмехается и с наглым видом встаёт с кровати, а потом посылает воздушный поцелуй.
— Какая ты гадюка, — Антон с тихим смехом ловит поцелуй и прикладывает к груди.
Арсений просыпается рано по привычке — всю жизнь был жаворонком. И когда он видит незнакомую комнату, то хмурится немного, пытаясь осознать происходящее. По утрам он жутко тормозит, ему требуется несколько минут на то, чтобы вспомнить, что сон оказался не сном. Каждый спал под своим одеялом, но ночью они умудрились чуть ли не слипнуться вместе. У Арсения на зубах будто скрипит сахар, но ему это так нравится, что на губах появляется широкая улыбка, а сам он не торопится вставать. Наверное, рассматривать спящего человека достаточно странно, но у Антона такое умиротворение на лице, что не залипнуть нельзя. Ресницы подрагивают, грудь вздымается от дыхания, а брови чуть нахмурены, из-за чего проявляется мелкая морщинка. Всё это выглядит так трогательно, что хочется сразу же сфотографировать и запечатлеть этот момент, но Арсений знает, что по примете нельзя спящих людей снимать, поэтому воздерживается от такого желания, хотя даётся это непросто.
Когда на часах уже девять, а Антон вставать не собирается, Арсений понимает, что всё-таки пора собираться. Он переодевается в свои вещи, а предоставленную одежду Антона аккуратно складывает и на подушку кладёт, после чего пытается найти листок и ручку, чтобы оставить записку — уходить молча нельзя, иначе тот надумает себе чего-то ненужного.