Вечное разделение чистого разума

Ирвинг видел их обоих в окне, когда подъехал к дому. Бёрт возился с чемоданом, укладывая свои вещи. Кажется, Ирвингу повезло приехать в момент, пока он ещё дома и не уехал выгуливать свои любимые дизайнерские галстуки и ботинки в заграничных художественных галереях. Одиночество нарушил мужчина, он залетел в комнату и принимал живое участие, помогая выбирать вещи, попутно что-то рассказывая и любовно заглядывая в нежные серые глаза Бёрта. Внутри у Ирвинга в этот момент что-то грузно обрушилось и, будь он в других обстоятельствах, не решился бы нарушить эту идиллию. Но времени как никогда мало, и он сделает всё, чтобы познакомить своего экстру с экстрой Бёрта, несмотря ни на что. Ирвинг не мыслит своего существования вдали от Бёрта, пусть даже они не знакомы во внешней жизни. Он хочет просто быть рядом. Страшно подумать, но Ирвинг начал продумывать план встречи во внешнем мире с самого первого дня их встречи, когда на работе в коридоре по пути к рабочему месту задержался напротив чудесной картины. Ирвинг всегда подозревал, что его экстра разбирается в искусстве, ведь его интра очень уж чуток к тем немногим предметам в стенах Люмон, которые имеют хотя бы малейшее отношение к искусству. Выбором картин занимаются сотрудники отдела дизайна и так уж повезло, что один из них, Бёрт, как раз наведался с проверкой состояния массивной рамы. Мужчины моментально всё поняли и ещё много раз на протяжении служебного романа они задержатся напротив картин, наведаются в гости в рабочие кабинеты друг друга, долго будут гулять по белоснежным коридорам Люмона. Этой любви нужна свобода, нужен внешний мир, такой большой и не ограниченный белыми стенами и корпоративными правилами. Как чудовищно интра-Ирвинг рискнул всем ради этой встречи! Чтобы целовать желанные губы и сжимать Бёрта в объятиях, не озираясь наконец на строгие правила, послав к чёрту ненавистный корпоративный этикет. И вот он в сверхурочном режиме, тот Ирвинг, с рабочим разумом, стоит на пороге у дома мужчины, который его, скорее всего и не узнает, ведь шансы, что они знакомы в реальной жизни, ничтожно малы. Как сладка мысль о том, что, отключись прямо сейчас сверхурочный режим, они снова увидятся впервые. Это волшебное чувство дано испытать не каждому. И уж тем более не с одним и тем же человеком дважды. Он почему-то абсолютно уверен, что снова полюбит его, ведь иначе не может быть! *ДЗЫНЬ!* - прозвучал дверной звонок под пальцем Ирвинга. “Прошу, пусть у нас будет хотя бы немного времени” - Ирвинг мысленно торопит Бёрта, ведь ему нужно познакомиться с тем, кто был смыслом его жизни на протяжении всех этих лет в стенах Люмон. Ирвинг слышит знакомое милое шарканье ног и в нетерпении с любовью касается двери, всей душой стремясь скорее к Бёрту, сердце томится в сладостном ожидании созерцания любимых серых глаз. *ЩЁЛК!* - Разум Ирвинга за долю секунды переключается со сверхурочного режима на внешний режим. Вот уже напротив двери стоит не тот пылающий душой Ирвинг, а озадаченный мужчина, который не понимает, как он здесь оказался. Сердце колотится как ненормальное! Инсульт? Деменция? Он давно подозревает, что что-то не так с его головой, да только кто ему это скажет, холостяку и отшельнику. Любимый пёс? Если бы… Он оглядел руку, отстранился от двери, в надежде уйти, пока никто не обнаружил его, но тут он услышал знакомое шарканье ног. Дверь открылась и оба уставились друг на друга, и неясно, кто из них демонстрировал в этот момент большее удивление. -Бёрт? - Ирвинг почувствовал себя полнейшим дураком, хватило же ума наведаться к бывшему посреди ночи! -Я уж было решил, что ты знаешь, в чью дверь трезвонишь. - Бёрт дружелюбно сощурил глаза, движением руки приглашая его пройти, хотя никак не ожидал увидеть Ирвинга спустя столько лет на пороге своего дома. Ирвинга захлестнули воспоминания о совместном с Бёртом прошлом. Пять лет назад на выставке работ местных художников Ирвинг считал минуты до окончания мероприятия. Никто из посетителей так и не удостоил его работы должным вниманием, а в перешептываниях некоторых из них он слышал слова “мрачно” и “жутко”. Что уж говорить о продажах! Не продал ни единой картины, а мог потратить всё это время в мастерской. Он уже собрался было снимать свои работы со стенда, но какой-то мужчина очень долго разглядывал одну из его работ, не давая ему начать упаковывать картины. Кто бы мог тогда подумать, что это начало такой огромной истории любви. -Я…Все так странно, не помню, как здесь оказался. - Ирвинг шагнул в дом и тут навстречу ему из комнаты вышел мужчина. Ирвинг бросил вопросительный взгляд на Бёрта, но очень быстро сам понял, кем они друг другу приходятся и в груди появилось очень знакомое тяжёлое чувство. Где же он мог раньше такое ощутить? Неважно, нужно незамедлительно уходить. - Знаешь, Бёрт, я кое-что вспомнил, мне нужно идти, приятно было тебя увидеть… -Ты же только что пришёл… Ты уверен? - Бёрт устремил свои прекрасные серые глаза прямо в черные внимательные глаза Ирвинга. Это всегда оказывало особые эффект на него и Бёрт этим умело пользовался. Его приятно удивило, что спустя столько лет его взгляд возымел ровно тот же эффект, что и во времена их романа. -Да, мне правда нужно… - замялся Ирвинг, и затих, так и не придумав, зачем же ему срочно нужно ехать обратно. Весь его вид говорил о том, что ему нужно общество Бёрта, но не здесь, без третьих лиц. -Я провожу тебя до машины! - хватая куртку, Бёрт направился к выходу, не оставляя Ирвингу иного выбора, кроме как последовать за ним. Как только закрылась дверь, они молча медленно двинулись в сторону машины Ирвинга, слова были излишни. Увидев мужчину в доме Бёрта, Ирвинга ударило волной воспоминаний о том, как они расстались. Он во всем винил и до сих пор винит только себя. У него был тяжелый жизненный период и неурядицы одна за другой подтачивали уверенность Ирвинга в завтрашнем дне. А он не мог себе позволить утянуть на дно за собой любимого человека. Ирвинг был не в силах больше удерживать Бёрта, ведь этот мужчина достоин лучшей жизни. А Бёрт был уже не в силах пытаться достучаться до него и донести: ему не нужно удобство, не нужны никакие деньги, если рядом нет Ирвинга. В тот же вечер оба мужчины, не в силах мириться с горечью утраты не придумали ничего лучше, как направить резюме в злосчастный Люмон. Только так они могли хотя бы 40 часов в неделю не думать о боли расставания, ведь их разум будет отключен от внешнего мира. Пути любви неисповедимы. -Ты счастлив? - Садясь в машину, с напускной небрежностью промолвил Ирвинг. -Я спокоен, - ответил Бёрт, заключив в этих словах всю невыраженную боль. И наклонился к машине, ловя этот всегда открытый и тревожный взгляд черных глаз. -И не бывает иной высокой цели… - сам не зная, почему, произнес вдруг задумчиво Ирвинг и повернул ключ в замке зажигания. -Как и нет иной любви… - продолжил автоматически Бёрт, провожая глазами машину Ирвинга. Им обоим было невдомек, откуда они знают эту строки, возможно, это обрывки воспоминаний о давно забытом школьном стихотворении, а может фразы из той назойливой песни, бесконечно крутящейся на радиоволнах. И только интра-Бёрт и интра-Ирвинг могли бы с точностью процитировать эту и многие другие выдержки из “Руководства по поведению в стенах Люмон”, где днями напролет искали ответы на вопросы о допустимости их связи. И когда стало ясно, что единственное препятствие между ними - это сам Люмон, у них был лишь один выход - познакомиться снова.