Ты всегда кайфуешь с ней Она — мечта царей И ласковей морей И сладости вкусней
В этот раз они не договариваются о встрече. В этот раз они оба влетают в Золоту палату, едва не сбивая друг друга с ног, и Люмин с трудом сдерживает улыбку. Выглядело это почти мило, если не учитывать тот факт, что уже через мгновение они будут сражаться. Снова, и снова, и снова, пока один из них окончательно не падёт. А такого не случится - Люмин слишком сильно хочет найти брата, Тарталья слишком сильно хочет... Чего он, собственно говоря, хочет? Он давно потерялся в своих желаниях - кроме, пожалуй, одного. Ему до безумия хотелось поцеловать Люмин. Хотя бы раз. Хотя бы мимолетно, лишь бы оставить в памяти запах ветряных астр и чего-то такого, что не принадлежало их миру. Чего-то, что принадлежало лишь одной Люмин. Как же хочется... И Чайлд срывается. Он задолбался постоянно следовать правилам и выполнять чужую волю. Вера в Царицу пошатнулась - но зато появилась вера в Люмин. Такую светлую и нежную, что в груди всё переворачивается. Такую невероятно добрую, несмотря на всё зло, что Тейват причинил ей - и Чайлд в частности. Они оба неожиданно замирают друг на против друга. И, кажется, мир летит ко всем чертям окончательно, когда в янтаре чужих глаз видит желание. Отзеркаленное от собственного желания желание. И всё вокруг перестаёт существовать, когда, наклонившись, Предвестник аккуратно берет лицо Люмин в свои ладони и позволяет себе поцеловать её, с трепетом и разгорающимся жаром ощущая ответный поцелуй.Она носит все лучшее сразу Туфли, платья, шелка и стразы Чтобы шаловливый твой разум Не влюбился в другую заразу
Её тело в его руках... Такое маленькое и обманчиво слабое. Чайлд ощущает каждый миллиметр её кожи своими руками, лишившимися перчаток также быстро, как его девчуля избавила его от рубашки. Буквально раз - и его рубашка летит на пол ненужной тряпкой. И кто бы мог подумать, что девочка-одуванчик таит в себе много нераскрытых и интересных вещей? Тарталья - не мог, хотя на подсознательном уровне и желал этого. Желал узнать, какой может быть Люмин, оказавшись с ним один на один без возможности - и желания -драться. И, судя по тому, как жадно она целовала Предвестника в ответ, путешественница оказалась натурой страстной. И, кажется, Тарталья вполне устраивал её в качестве партнера. От этой мысли у рыжеволосого неожиданно потеплело в груди. Не отпуская девушку из плена своих рук, Фатуи аккуратно укладывает её на скомканную на полу одежду. На его лице - шаловливая улыбка и задорный блеск на дне синих глаз. Чайлд хочет насладиться этим моментом как можно сильнее, как можно дольше, заставить Люмин извиваться под ним и просить его не останавливаться. И, судя по её раскрасневшемуся личику, девушка была уже нехило возбуждена. Впрочем, ему ли об этом говорить, когда его член так болезненно ныл, требуя к себе внимания? - Раздвинешь для меня ножки, царевна? Я хочу показать тебе кое-что, - мягко изучая кончиками пальцев тело путешественницы, уделяя особое внимание небольшой, но такой привлекательной груди, удобно устроившейся у него в руках, и соскам, от прикосновения к которым Люмин заметно вздрогнула и тяжело задышала. Девушка подняла на него слегка мутноватый взгляд и согласно кивнула, аккуратно раздвигая ноги и позволяя Тарталье устроить голову между ними. Его теплый язык нежно скользил по животу девушки, плавно опускаясь ниже, пока... - Чайлд! - шумно вздохнула Люмин и невольно выгнулась, когда ловкий язык молодого человека скользнул в её лоно. Неторопливо, нежно, вопреки бушующей страсти - Тарталья не посмел бы причинить ей вред в таком положении. Люмин открыла ему всю себя и кто он такой, чтобы разрушать это доверие? Больше он не допустит такую ошибку. Продолжая пальцами поглаживать нежные соски, с упоением вслушиваясь в рваные вздохи, Предвестник не собирался останавливаться на достигнутом - сейчас они оба хотели этого. Этих чувств, этой странной привязанности, этих желаний... И он не собирался разочаровывать свою девочку, вместо этого намереваясь подарить Люмин как можно больше удовольствия. Она заслужила это. А он... А он будет просто счастлив, если счастлива будет она. Сейчас Чайлд наконец готов принять свои чувства.А как она смешна Когда обижена И как она нежна Когда обнажена
Люмин пронзительно стонет. Стонет громко, чувствуя, как по всему телу раз за разом пробегает волна сладкой дрожи. Чайлд всегда умел прекрасно работать языком, но вот о такой стороне вопроса она не думала никогда. Его юркий язык ласкает её изнутри, его руки касаются её везде, куда могут дотянуться, и Люмин тает. Сейчас она может разглядеть совершенно другую сторону Фатуи - ту, которую он не показывал никому, кроме семьи. А теперь - и Люмин. Тарталья довольно жмурится, продолжая ласкать теплое девичье лоно, и выглядит он при этом настолько счастливым, что Люмин даже смущается. Впрочем... Не поздновато ли, когда они оба позволили своим желаниям взять верх над принципами? Поздновато. Предвестник отстраняется от неё нехотя. Облизывается, словно сытый и довольный кот, и слегка наваливается сверху - так, чтобы их лица были друг напротив друга. Он видит потемневшие от наслаждения янтарные глаза, она видит потемневшие от желания синие глубины чужих глаз - и мир для них пропадает. Жажда. Иначе как жаждой Тарталья не мог описать весь тот спектр чувств, что накрывал его всякий раз, когда Люмин была рядом. Поначалу он смахивал всё на жажду битвы, но долго обманывать себя он не мог. Люмин манила его к себе своим теплом и светом, которые она дарила окружающим. Чайлд тоже этого хотел - получить хотя бы частичку чужого тепла. Её тепла. Чайлд одержим Люмин. Иногда это пугает даже его самого, но стоит ему наткнуться на легкую улыбку или услышать мягкий голос рядом, как его опасения развеивались. Люмин - зараза. Люмин - болезнь, от которой Чайлд совершенно не хочет избавляться. Люмин - новый смысл его существования. И он сделает всё, чтобы она навсегда осталась лишь его.Да, ты будешь с ней всегда В любые города На все вопросы — "Да" Нежнее, чем вода
Тарталья не спрашивает, готова ли Люмин. Он видит это и так - её возбужденный взгляд, её твердые соски, которые он с упоением, едва не переходящим в благоговение, целует и покусывает, пристраиваясь между широко разведённых женских ног. Люмин мелко дрожит, цепляется ноготками в его плечи, Люмин шепчет его имя - и это говорит куда красноречивее любых слов. И кто он такой, чтобы отказывать девушке? Его член входит в неё как по маслу. Так аккуратно, но практически сразу на всю длину, что Предвестник не выдерживает - стонет, довольно жмурясь, упираясь ладонями в расстеленную на полу одежду. Люмин до ужаса, до сладкой боли узкая, и так интенсивно сжимающаяся вокруг него, что перед глазами ненадолго темнеет. Так сладко... Так головокружительно сладко. Ради этого момента после можно будет умереть. Потом, но не сейчас. Поудобнее устроив стройные ноги девушки на своей спине, плотнее прижимая его к своему телу, Тарталья начал двигаться. Его губы снова накрыли губы Люмин в жадном, голодном поцелуе, не давая вздохнуть, не давая отстраниться, не давая думать ни о чём, кроме него. И Люмин... В самом деле не могла думать ни о чём, кроме Чайлда и его члена, что так комфортно устроился внутри неё. Прикрыв глаза, Люмин могла даже ощутить его внутри - такой горячий, твердый, возбужденный... И так идеально подходящий ей по форме. Ей остаётся лишь судорожно вздыхать в поцелуй, позволяя Чайлду перехватить инициативу, и позволить сладости момента утянуть её в бездну. К чёрту всё. К чёрту этот мир. Сегодня есть только она и Тар... Нет. Аякс. Есть она и Аякс - настоящие и искренние. А остальное... К чёрту...Она твой талисман А ты ее капкан Как будто ваш роман Заколдовал шаман
Ему оставалось лишь подивиться тому, насколько Люмин оказалась опытной. Видимо, путешествия по мирам не всегда заканчивались постоянными сражениями... Эта мысль злит, выводит из себя, заставляя вонзаться в податливое тело сильнее и грубее, заставляя оставлять на светлой коже следы его поцелуев и укусов. Не важно, с кем была Люмин в иных мирах. В этом мире она будет принадлежать ему. Ему мало одного раза. Когда оргазм накрывает их с головой, ему хочется ещё. Больше Люмин. Больше единения их тел и душ. Больше... Тарталья одержим ею - и сил сдерживать это уже не было никаких. Удачно перевернувшись на спину, он позволил девушке оседлать его, позволяя прочувствовать новую позу. Люмин судорожно стонет, ногтями царапая кожу на груди Фатуи, и делает движение бедрами. Чайлд держит её за бедра твёрдо, уверено, и почему-то Люмин с упоением думает о том, что завтра всё её тело будет укрыто синяками и засосами. Что на её бедрах как минимум несколько дней будут видны следы чужих рук. И эта мысль...Возбуждает. Люмин поднимается и опускается на члене юноши, чувствуя, как удовольствие снова начинает заполнять её тело. Как давно она не ощущала себя такой... Желанной? Именно желанной, иначе они не оказались бы в таком положении, когда все границы стёрты и остаётся лишь сближаться. Снова и снова касаться друг друга, целовать друг друга, наслаждаться теплом тела друг друга... Люмин кажется, что мир вокруг расплывается и она может видеть лишь перекошенное от удовольствие лицо Чайлда. Из звуков - звук его дыхания, когда его член проникает глубже в её лоно, упираясь головкой в самый центр женского естества. Тепло наполняет каждую клеточку тела, страсть лишает разума, томившаяся в груди любовь срывает все мыслимые и немыслимые ограничения - и впервые за долгое время Люмин по-настоящему счастлива. Чайлд любуется уснувшей на его груди. Его пальцы мягко очерчивают контур прекрасного молодого личика, бережно касаясь припухших после долгих поцелуев губ. Её тело такое маленькое по сравнению с его... И это - ещё один повод стремиться к ней. Стремится защищать её, хотя и сам не против получать от неё по заднице. Сколько раз он взял её, прежде чем жадный зверь в нём наконец замолчал? Тарталья не помнит. Он помнит лишь чувство блаженства, когда его семя наполняло Люмин. Помнил, как вспыхнуло его лицо, когда девушка сама потянулась к его члену, играючи посасывая его, доводя Предвестника до быстрой разрядки. Помнил выражение лица Люмин, когда она в очередной раз достигла точки наивысшего удовольствия - и отключилась, прижимаясь к его мокрому от пота телу. Он помнил вкус её губ, запах её тела, помнил восторженные вскрики с его именем. Аякс обнимает свою девочку и укутывает её в обрывки своей рубашки. Да уж, одежду они явно не пожалели... Но какая разница? Он готов купить Люмин любую одежду - и не только - лишь бы блеск в счастливых глазах был предназначен только ему. Люмин - его болезнь. Его одержимость. И Аякс не желает искать от неё лекарство. - Я люблю тебя, - в Золотых палатах слышится лишь звук его слов. Дыхание спящей Люмин тихое, спокойное, умиротворённое... Но лишь пока в ответ не звучат слова, ценнее которых Предвестник не услышит уже никогда. И не захочет слышать ни от кого, кроме его девчули. - И я тебя люблю.И чтобы никогда не потерять тебя