ooes - ночь
Все мы знаем это тревожное, всепоглощающее чувство пустоты. Мы ворочаемся в холодной постели, сминая одеяло, переворачивая подушку в десятый раз, надеемся, что вот-вот, наконец, уснем. Но сон не идёт, несмотря на сильную усталость и вымотанность очередным суетным, пустым рабочим днем. Тогда мы поднимаемся и садимся на край постели, лениво потирая полузакрытые глаза и убирая волосы назад, а они все падают и падают на лицо, не желая усмириться. За окном темно, в ночной тишине различаются звуки проезжающих машин. Обыкновенно, быть может, мы бы задумались, куда они стремятся: быть может, они направляются в аэропорт, откуда потом юные исследователи полетят на какую-нибудь олимпиаду для умников. Или это взрослый мужчина со странными усами, которые он должен был сбрить утром, на такси мчится в роддом, где преждевременно родился его сын и теперь отчаянно борется за жизнь; наше сердце захватила бы тревога. Или это золотая молодежь, забыв обо всех правилах приличия, отправляется на очередную тусовку за город, где напьется, а о событиях прошедшей ночи будет узнавать в утренних новостях, параллельно пытаясь отыскать владельца толстовки, в которой очнулась чья-то девушка, чтобы разбить ему лицо. Но теперь, ощущая эту вечную, абсолютную пустоту, мы не способны думать об этом. Мы лишь взглянем на часы, увидим что-то около 3 утра и тяжело выдохнем, горестно осознавая, что спать осталось всего пару часов. Зароемся лицом в сухие холодные ладони, после чего глубоко вдохнем и откинемся назад, на кровать. Да, именно сейчас в голову лезут дурацкие мысли о смысле жизни, а не на сочинении. "Лучше бы я курсовую писал", - промелькнет в голове, и сон медленно поглотит наш затуманенный разум. Да, каждый человек для чего-то пришел в этот мир. Спасать жизни, создавать шедевры искусства, развлекать или огорчать, вспоминать и забывать. Но иметь предназначение не значит осознавать его. Однако же эта светлая мысль промелькнет в голове лишь единожды, той беспокойной ночью перед экзаменом. В сердце она есть всегда.***
ooes - зима
Темно, мрак поглотил улицу уже с пару часов, но небо ясно. Серебряный месяц надменно глядит на город свысока: на его фоне меркнут неоновые вывески клубов и магазинов, пайетки на крошечных вечерних платьях с нескромными вырезами и блестящие, едва выступившие слезы. Уже не гремит музыка из каждой проезжающей тюнингованной иномарки с причудливыми дисками и наклейками на стеклах, лишь шум ветра и шелест листьев нарушают гробовую тишину дорог. Тоска. Вывески баров и пабов перевернуты до вечера, пьяный народ, способный искать утеху только в алкоголе и дешевых развлечениях, спит без памяти, еще вечером смирившись с предстоящим похмельем и стыдом перед своими коллегами и друзьями за пошлые анекдоты и танцы на столе под самые непристойные песни, которые припоминать им будут еще десяток лет, ехидно хихикая. Даже тот самый вечно трезвый друг мирно сопит, сложив голову на стол, едва не клюнув носом в пустой низкий стакан. Сейчас, в сонном царстве, где будут блаженствовать они до обеда, их ничего не беспокоит. Умиротворение. Выходные перед рождеством. Ни для кого не секрет, что работа в общепите – не сахар. Но есть 3 отягчающие обстоятельства, за которые бедным официантам, барменам и бариста стоило бы прибавить 10 лет трудового стажа, пенсию с 35 лет и бесплатную психотерапию: мужчины, алкоголь и праздники. Перед рождеством народ так и прет в бары пропить с коллегами все свои деньги, подергать юных девушек за юбки да отпустить колкость в сторону «ничего не ценящей в этой жизни молодежи». Хрупкая блондинка небольшого роста тщетно пыталась дотянуться до верхней полки над барной стойкой с целью достать бутылку чего-то красного. Едва удерживаясь на носочках, она тянула свои длинные изящные пальцы, и, наконец, схватившись за немного выпирающую пробку, потянула бутылку на себя. - А не рановато ли? Тебе не то, что 20, 16 с трудом дашь. - Прозвучало откуда-то сзади с легкой усмешкой. Блондинка едва удержалась на ногах, вздрогнула и резко обернулась, глядя круглыми щенячьими глазками и с открытым от испуга ртом на автора реплики. На нее с игривой улыбкой смотрела высокая стройная девушка с длинными графитовыми волосами и премилой челкой-шторкой, за которой, как за ширмой, едва ли можно было разглядеть лисьи глаза ярко-голубого цвета. Образ её был достаточно мрачным, но на удивление не отталкивал некоей отстраненностью от моды и стандартов красоты. Массивные серебряные цепи на тоненькой фарфоровой шее, казалось, совсем не отягощали девушку. Руки же её были в черных перчатках для водителей и будто немного грубоватыми для такой юной особы. За исключением тонких пальцев, которыми она водила по грани бокала на стойке, и едва открытых ключиц, все тело её было закрыто черной тканью различных фактур, среди которых явно преобладала кожа, отчего нельзя было разглядеть никаких очертаний её фигуры, однако точеные скулы девушки говорили о явной худобе. - Ячи Хитока, забавное имя - продолжала незнакомка, не спеша обходя барную стойку и аккуратно переступая через неподвижные тела на полу - значит, работаешь здесь? А выглядишь молоденькой. – Она окинула помещение безразличным взглядом из-под тяжелых черных ресниц, на редкость длинных и прямых, однако несколько задержав его на полулежащем молодом человеке неподалеку. - И-извините, мы закрыты до 6 вечера, пожалуйста, приходите позже... Ячи отступила назад, оставив бутылку на месте. Речь её была сбитой, сердце бешено колотилось, казалось, будто она вот-вот провалится под землю от смущения и страха. - Чего ты так разнервничалась, красавица, я пришла лишь забрать кое-что свое. В этот момент девушка повернула голову на стул у стойки, на котором вальяжно разлегся темноволосый парень, широко расставив расслабленные ноги, а на его коленях лежал большой черный чехол, взглянув на него с неприкрытым отвращением и будто даже неким стыдом. "Гитара!". Хитоку осенило, что за спиной девушки и на коленях парня находились инструменты в чехлах. - Вы музыканты? – Вырвалось у нее. Ячи сама не ожидала от себя, отчего немного поежилась и прикусила нижнюю губу, скрестив руки за спиной и потупив взгляд. - Типа того. Я играю на гитаре, а он – девушка, оставив свой бокал, присела на корточки перед стулом и объяла подбородок парня ладонью, приподнимая его и разглядывая (приметив ссадину она недовольно сконфузилась, поморщив нос) - на моих нервах. Тут она нервно выдохнула, но сразу же расплылась в улыбке, переводя взгляд на собеседницу. - А ты - барвумен? – С легкой иронией в голосе спросила незнакомка. - Помощница. Бармен приболел, я впервые работаю в ночную смену. – Хитока сглотнула. - А-а, а я-то надеялась застать Кейджи. Хотя, ты нравишься мне больше него. Знаешь ведь, он такой упрямый и.. как бы.. - Надменный? – Неловко сказала бледная Ячи, все еще страшащаяся лишний раз шелохнуться и отлипнуть от стены. - Да, немного надменный. Впрочем, все же он мой друг, хоть и не самый любезный. А вот ты – тут девушка отпустила голову парня и встала, медленно направляясь к барной стойке – ты хорошенькая, может, буду заглядывать почаще. Кстати, я Шимизу. Сем-пай. – Завершила она, складывая руки на стол и упершись взглядом в бедняжку. Речь её замедлялась, будто мысли убегали куда-то далеко-далеко, в страну грез. Она повела взглядом по рядам алкогольного ассорти над головой юной барвумен, немного раскрыв рот и прислонив указательный палец к нижней губе, разыгрывая комичную сцену поддельного интереса. На влажном языке под светом неоновых ламп сверкнул переливающийся разными оттенками, от глубокого зеленого до насыщенного лилового, будто хамелеон, пирсинг. Металлический шарик полностью завладел вниманием смущенной Хитоки, она завороженно глядела на него, не отрывая увлеченного взгляда. - А больно прокалывать? – Вырвалось у неё, отчего девушка опешила и, в край застеснявшись и уже мысленно проклиная себя, тихонько ойкнула и закрыла рот руками. - Нравится, да? – с улыбкой спросила, прищуриваясь как лисица, Шимизу, после чего самодовольно высунула длинный острый язык, как бы демонстрируя предмет интереса блондинки. Та, не в силах совладать с собой, едва качнула головой в знак безоговорочного согласия. – Плесни апероля. Хитока пуще прежнего покраснела, щеки её были ярче не только апероля, но и насыщенного вина, и придвинулась к барной стойке, чтобы взять стакан, как перед её лицом резко оказалась Шимизу. В нос ударил резкий запах сигарет, а перед глазами - черные локоны с мягким фиолетовым отливом из-за освещения. Носы их едва не соприкоснулись. Ячи, совершенно опешив, застыла на месте, хлопая глазками и задержав дыхание, её словно тянуло к едва знакомой девушке, и, не в силах отпрянуть, она стояла в ожидании чего-то. Горячее дыхание обожгло нежную кожу розовой, без того горящей щеки, по рукам её пробежали мурашки. - О! Киёко! Какими судьбами-и ~ Шимизу резко отпрянула, повернувшись назад. - Закройся, алкаш. Сколько просила не звать меня так. - Её кулаки сжались, девушка заправила прядь волос за ухо. На виске проявилась пульсирующая вена. - Какого черта ты тут развалился? Быстро вставай. Шумно выдохнув, она стремительным шагом удалилась, не бросив даже мимолетного взгляда на перепуганную Хитоку, громко хлопнув стеклянной дверью и звеня цепами на массивных ботинках, а с улицы послышался звук заведенного мотора. В ушах ошарашенной девушки ещё отдаленно звучал бархатный голос Шимизу. Сем-пай... Ячи быстро перевела взгляд на очнувшегося парня, но тут же поймала себя на мысли, что ногти довольно сильно впиваются в ладони, а с нижней губы побежала струйка крови. Прокусила. Она злится? Нет, скорее, разочарована. Или просто напугана? - Что это с не-е-ей? Хотя, когда Киёко отличалась ласковой манерой общения? Или отношения... Парень ушел в глубокие раздумья, усердно жестикулируя и рассказывая что-то вслух, но его слова уже не доходили до несчастной барвумен. - Кажется, вам пора. Шимизу-семпай ждет вас в машине. - Хитока оперлась на барную стойку локтями и стала крутить в руках стакан, который не успела наполнить аперолем. А её голова была полна мыслями об удивительной незнакомке. Кто же она? А пирсинг-то какой классный…***
girl in red – 4 am
- Доброе утро, практикантка. Ледяная рука коснулась плеча Хитоки, всего на мгновение, но казалось, что по телу пустили электрический заряд, а кожа покрылась мурашками - девушка вздрогнула. Мягко пестреющий рассвет виднелся в окне. Всё таки какой же замечательный вид: тёмные аллеи под ярко-алым куполом. Пусто. Тихо. Спокойно. Негромкий звук отдаляющихся шагов и мужской голос не оставили сомнений: пришел Акааши: можно, наконец, идти домой. - А, Кейджи! Доброе утро! Как спалось? - Ячи подняла голову с барной стойки, руки едва уловимо пахли табаком. "Странно..." -Нормально, можешь идти. "Как всегда угрюмый. И даже не спросит ничего. Ах, да, точно!". Девушка открыла рот, повернувшись к парню, но не произнесла ни звука. "А что я хотела сказать?... Кажется, что-то важное..."