Табак Писца

-…это было очень смело с твоей стороны. Я польщена… Такая смелость… - Джодариэль почти не двигается, лишь ненадолго прикрывает свои глаза, будто над чем-то задумавшись. Впрочем, Чтец всё понимает задолго до того, как новый поток слов слетает с её губ. - …в свою очередь, наш разговор должен был уже дать тебе понять, что я ценю наши добрые отношения. Но не более того. По разным причинам. Когда демон покидает фургон, Чтец чувствует лишь безграничную глубокую усталость, от которой бесконтрольно дрожат колени и кисти сцепленных рук. Она так и не поднимает своего взора от тяжёлого знака Ночекрылых на полу, даже когда на её плечо опускается чья-то тёплая смуглая рука, явно пытающаяся привлечь внимание. Хедвин тогда впервые не находит слов, чтобы хоть что-то произнести, глядя на обречённый смиренный взор их дорогого Чтеца... Табак Писца больше похож на мелкую каменную крошку, которую кто-то случайно раздробил и решил продать за огромную стоимость, чтобы добро уж совсем в пустую не пропадало. Он оттягивает пальцы, будучи слишком тяжёлым; пахнет солёной галькой со дна грязных болот и блестит так, будто его кто-то специально смочил чем-то масленым, чтобы побольше народу привлекало. Не зная его истинного эффекта, столь незадачливая покупка быстро бы отправилась под ближайший залежалый камень, не мозоля собой глаза и нервы, но… Принимать его не было совершенно никакого желания, но Чтец лишь сильнее склоняет голову, покрытую потрёпанной тканью своего плаща и высыпает несколько особенно мелких гранул на ладонь, прежде чем с хлопком вернуть стеклянную крышку на законное место. Небольшая «табакерка» отправляется обратно в глубины её карманов, а оставшаяся часть быстро перетирается на более мелкую пыль, часть из которой, даже несмотря на аккуратность, всё равно падает на скрещенные ноги. Сандал явно бы не одобрил её занятие… Но сейчас его не было рядом, а Памита почти под самым боком, лишь слабо улыбается, глубже надвигая на глаза свой шлем – сегодня было слишком ярко, даже несмотря на то, что ночь становилась только ближе. -…видимо, твой романтизм оказался тебе не на пользу… Хотя, мне действительно тебя жаль… - гарпия осторожно укрывает её своим крылом, мягко щекоча кончиком чужую скулу. – Странный выбор, впрочем, я тебя действительно понимаю. Есть в ней что-то… Такое. Большое и явное! Чтец лишь безмолвно шмыгает носом, пачкая слегка влажные пальцы о измельчённую пыль, прежде чем аккуратно облизнуть один из них, пробуя дурман на вкус. Терпко, остро, но не слишком крепко – то что нужно, чтобы ненадолго забыться от всего произошедшего, но не забыть совсем всё. Она прекрасно помнила, когда попробовала этот табак в первый раз и как потом Вольфред отчитывал её как какую-нибудь маленькую девочку, ссылаясь на то, что она поставила под угрозу его прекрасный План. Тот самый, который теперь хотелось упорно послать к Бесам под крышу фургона, что она, впрочем, и делает, всыпая на язык всю горку целиком. Памита снова улыбается, хотя теперь куда наглее и веселее, будто та пыль, что посмела просыпаться, могла добраться и до её чуткого обоняния. Она с каким-то потаённым удовольствием следит за тем, как тело Чтеца несколько раз содрогается, а после мягко расслабляется, оседая на тёплом камне куда более вальяжно. Вскоре, Изгнанник даже соскальзывает с него на довольно мягкую цветную траву, что теперь пляшет перед глазами слишком яркими пятнами, но не щурится, пытаясь скрыться от неё. Скорее она наоборот, лишь шире открывает глаза и только сейчас замечает одну из книг подле своих ног, что кажется скатилась с камня вместе с ней. Звёздный знак был аляповато запачкан просыпанным табаком… Нет, Сандал точно будет её снова отчитывать. Какое-то время, она даже искренне думает о том, что сотворила глупость, но когда первая волна «яркости» проходит и становится более размазанной и глухой… Когда в сознании становится приятно пусто, а глаза уже так сильно не режет, Чтец с удовольствием запрокидывает голову, подставляя жаркому свету собственное, чуть смуглое, лицо. Памита шире раскрывает крылья, с не меньшим удовольствием потягиваясь и выгибаясь, прежде чем залиться мягким шёлковым смехом, будто что-то вспомнив. Когда изгнанница слегка поворачивает к ней лицо, будто желая узнать причину смеха, её нос утыкается в мягкие алые перья, которые сейчас казались безобразно уютными. Тёплыми и приятными – такую Чтеца могли видеть только двое и если сейчас одна из них сидела рядом, то вторая… -…я просто вспомнила кое-что, что мне рассказывала моя милая сестрица… - уголки её губ кривятся, не то в подобие оскала, не то в очень кривой попытке улыбнуться. – Ну, пока у неё ещё не было столь откровенного желания распороть мне горло своими когтями. Как-то раз нам довелось наблюдать за парочкой демонов, что явно были не в ладах друг с другом. Знаешь, эти большие горы мышц и ярости, что не поделили какую-то вещь… Я тогда заметила, что многие из них до сих пор подчиняются старым звериным законам. Ну, знаешь, кто сильнее, тот и главный или кто победит всех, станет вожаком и прочие… И знаешь, что я заметила ещё? У них просто чудесное обоняние. Настолько, что сбежать от них, иногда, совсем не получается… Чтецу искренне хочется верить, что тяжёлые шаги, раздающиеся ещё где-то очень далеко за её спиной – ей только кажутся. Что крепкие сильные ноги, под которыми сминается цветастая трава и мелкие цветки диких растений, движутся не в их сторону, а просто проходят мимо, унося её обладательницу в совершенно другое направление, на поиск припасов. Что низкий голос, который изредка звучит на пару с быстрым и звонким, всего лишь очередной эффект от принятого табака, но когда на поляну ступает Джодариэль вместе с Руки, она только и может, что вновь сгорбиться, пряча лицо под тенью плаща. Опрокинутая книга вновь быстро оказывается на коленях, а Памита лишь ведёт плечами, буквально показывая этим, что она не ошиблась в своём утверждении. Если демон захочет – он найдёт тебя везде, где бы ты не прятался… Главное, чтобы ты имел запах. -…о, сестрёнка! Тоже решили прогуляться? – шкура Зеленохвоста оказывается на удивления мягкой и Чтец не отказывает себе в удовольствии плавно провести по ней рукой, когда пёс трётся об неё своим боком. -…да ты горячая прям как печка! Кажется кто-то пересидел на солнышке, а? - И правда, о милая Чтец. Кто-то перегрелся от «солнца», не так ли? Гарпия усмехается, а изгнанница как можно более незаметней собирает с пальцев оставшийся табак, пока парочка пришедших ничего не заподозрила. Если Руки действительно ничего не успевает заметить, больше отвлекаясь на неспешное почёсывания своей спины, то нависшая сверху Джоди лишь тяжко складывает на своей груди руки, буквально, представляя из себя тотальную надвигающуюся угрозу. Чтец едва успевает заметить, как её грудная клетка каменеет, тяжело вбирая в себя свежий тёплый воздух в несколько массивных глотков, прежде чем изгнанницу одним уверенным движениям ставят на ноги. Она не успевает даже толком хоть что-то сказать – ноги вновь предательски подкашиваются, но в этот раз, под мягкий звонкий смех Памиты, её уверенно поднимают выше, опрокидывая животом на крепкое плечо. Она едва успевает взмахнуть ладонью, прощаясь, и отдёрнуть край своей накидки, что слишком сильно задрался на спине, прежде чем демон уносит её куда-то дальше – в глубины Поляны Лу, где бывать ей ещё не приходилось. Чтец всем своим нутром чувствует, как сознание Джодариэль полно смятения, злобы и неуверенности… А ещё она чувствует, что там было желание. Много явного, но пока не слишком ясного желания. …когда звёзды снова освещают им путь и сами Писцы ведут их на встречу с Яростными, Чтец с трудом удерживает книгу в руках, глядя как переливается яркие языки пламени их зажжённого костра. В этот раз, она отказывается от личного выбора, позволяя Сандалу самому избрать лучшую триаду для этого испытания, но даже это не спасает её от тяжёлого блёклого взгляда в свою спину, когда она встаёт позади костра, вновь будучи их общим связующим звеном. Даже будучи в таком отдалении от другого конца поля для обряда, она всё равно слышит, с какой скоростью меняются мысли каждого из участников, что готовы вновь показать свою пригодность перед Восемью Великими… И с трудом сдерживает себя от того, чтобы не захлопнуть и не кинуть книгу в огонь, когда мысли одного из них, становятся слишком… Быстрыми. Чувства Джодариэль меняются словно вихрь в штормовую погоду – от одного к другому и обратно, чтобы через секунду всё повторилось. Чтец смотрит на них сквозь языки голубого пламени, которого противники так и не коснулись, и не смеет ничего сказать, когда по слуху ударяет столь весёлое «Рогулька», вырвавшиеся из чужих уст. Изгнанница сжимает пальцы, вдавливая корешок книги почти до хруста, но всё равно молчит, лишь желая каждому хорошего вечера, скрываясь в глубинах фургона, когда они расходятся. Тогда это был для неё первый обряд, в котором Сандра осталась без своего единственного «приятного» собеседника, а Сандалу вновь пришлось одному решать, к какой звезде они двинутся дальше… - Я должна принести тебе свои извинения, Чтец. Я была слишком резка с тобой. Чтец провожает взглядом мимо проносящиеся деревья с розовыми листками и высокие камни, что торчали отовсюду, слишком сильно напоминая собой зубы падшего Титана, и лениво подпирает рукой голову, упорно игнорируя, хотя скорее просто не ощущая, когтистую руку на своей пояснице. Джоди мнётся, фырчит, покачивая тяжёлой рогатой головой и немного сильнее впивается пальцами в потёртую ткань плаща, прежде чем потянуть за неё и усадить расслабленное тело изгнанницы прямо на землю, под кроной высокого дерева. Её ноздри раздуваются, снова вбирая в себе воздух, а лицо становится куда более хмурым и напряжённым, будто она готовится вот-вот отчитать её за промашку. Чтец чувствует её напряжение даже без их ментальной связи и отчего-то ей становится слишком смешно от этого – она тянет губы в улыбке, на которую Джоди смотрит с потерянностью, но ни капли хмурости при этом не теряет. Впрочем, её она теряла и без того очень редко. - От тебя снова пахнет тем странным порошком. – она низко склоняется и изгнанница буквально ощущает как чужое горячие дыхание ворошит её тёмные короткие волосы, что проглядывали из-под капюшона. Когда Джоди выпрямляется, в её мутных глазах плещется холодная злость. – Мне это не нравится, Чтец. После него ты становишься слишком… Странной. Даже для самой себя странной. -…достаточно странной, чтобы вызывать у тебя недовольство и смятение в душе? Я думала, что недостойна этого, да и ты сама, буквально, намекнула мне об этом. Демон слегка удивлённо скашивает брови, внимательно и даже чутко вслушиваясь в неожиданно прозвучавший голос Чтеца, но лишь снова фырчит, буквально отвечая этим на столь «неприятный» факт, в который её ткнули носом. Ещё бы, кому как не самой Джодариэль знать, о чём именно сейчас говорила изгнанница, ведь ей лично довелось увидеть то, как этот странный порошок на неё действует. Особенно в момент, когда она сама вновь была погружена в слишком сильные смятения касательно того, что делать на неожиданные ухаживания со стороны. …Игнариус смотрит на неё глазами преданной собаки, которая при этом с радостью вцепится в твою шею, как только ты повернёшься к ней спиной. Он действительно был слишком похож на неё, чем вызывал не только простой интерес встречи со своим «сородичем», но и заставлял прощать множество ошибок, которые он уже «допустил». Интерес спасает его от надменного отношения и глупейшего предложения «развлечься» после обряда; интерес заставляет бывшего Капитана нетерпеливо метаться внутри повозки, ступая из угла в угол, как запертый ездовой бес в клетке… И именно интерес заставляет её тогда задержаться перед началом обряда, снять маску и вслушаться в низкий мужской голос, глядя в мерцающие, под звёздами, насыщенно-зелёные глаза. Будь у них больше времени, она бы, возможно, позволила их диалогу состояться и быть более осознанным, нежели тот странный сбитый трёп, что доносился из уст противника, но тогда её внимание слишком быстро смещается на шаткую фигуру их Чтеца, что пытается скрыться за пределами пылающего Костра. Тогда Джоди так и не произносит ни слова, что кажется, сильно задевает старого демона, когда быстро ступает следом за их «ведомой»… И тогда, это оказался их первый раз, когда они действительно проиграли. Почти без борьбы, ведь их действия были абсолютно не слаженными и хаотичными. Они, буквально, бились лбами друг об друга при каждом удобном случае. Чтеца качает, будто на волнах, когда она нелепо взмахивает раскрытой книгой, направляя Ти’Зо прямо в кольцо противника и кажется даже не жалеет, когда избранный бес с визгом растворяется в чужой ауре, оказавшись к ней слишком близко. Она что-то бесцельно шипит себе под нос, листает чёрные угольные страницы великого писания и всё равно её мысли остаются сплошным туманом, что на этот раз совсем не пропадает. Именно тогда, впервые, Джодариэль знакомится с такой вещью, как Табак Писца, которым их милый Чтец, со слов Памиты, «мягко убивала своё горе». Горе, за которое после Сандал долго отчитывал её на улице, за пределами повозки, а они упорно делали вид, что всё в порядке и это была всего лишь очередная воля Восьми Писцов… Чтец ёрзает на месте, пытаясь убрать из-под поясницы какой-то слишком колючий камень и тяжко выдыхает, ощущая, как эффект от принятого порошка постепенно её отпускает. Ей даже удаётся самостоятельно подняться на ноги, хотя и будучи под всё ещё слишком тяжёлым взглядом бывшего Капитана, что кажется даже и не думает что-то предпринимать. Когда изгнанница отряхивает от следов табака собственную книгу, которую она планировала изучить в гордом одиночестве немного позже, и которую она случайно зацепила следом, на её запястье опускается сильная когтистая рука, сжимающая её тисками. Чтец не кривится от хвата, хотя и понимает, что на смуглой коже от этого останутся следы, а лишь плавно поднимает голову, позволяя сдёрнуть с себя, кое-кому надоевший, капюшон. Дыхание Джоди снова сбивается и становится тяжёлым, будто после пробежки и она впервые замечает то, насколько глаза демона были... Блестящими. Даже привычная «белизна» больше не пугала. Лишь была глубокой, сильной и затягивающей. -…Игнариус идиот, если решил, что я буду якшаться с подобными ему. – изгнанница буквально слышит знакомые нотки стальной выдержки, которые явно ни раз пригождались демону в Содружестве. -…впрочем, мне действительно нужно было время, чтобы принять некоторые… Решения. -…Вольфред, да? Джодариэль поджимает губы, кажется до сих пор удивляясь тому, как её легко было раскрыть, впрочем о том, что Чтец просто угадала, ей точно знать не стоит. Впрочем, спустя время, она и сама кивает, прежде чем потянуть пойманное запястье на себя, вынуждая изгнанницу не только подступить ближе, но и напрячься, вновь оказавшись слишком близко к массивному демону. Ещё не особо «трезвому» сознанию кажется, что вот сейчас, когтистая ладонь ударит или начнёт угрожать, выплёскивая наружу волны недовольства за всё содеянное и решённое… Но нет. Чтец и сама испытывает прилив удивления, когда её подталкивают под густую листву одной из низко опущенных веток, скрывая не только от солнца, но и даже от случайных глаз, что могли оказаться рядом. Даже света становится совсем мало, ухудшая видимость, когда она опять не аккуратно валится подле корней большого старого дерева, прижимаясь к земле. Чтец поднимает свои глаза на статную фигуру Джоди над собой и понимает… Что та снова придаётся смятению и думает о том, чтобы сбежать. Как тогда с Игнариусом – будто разрываясь между желанием своего тела, духа и общего понимания всего происходящего. Впрочем, в отличие от их противника, изгнанница не пытается давить на неё своей силой или хитростью, склоняя к какому-то одному решению. Она лишь ненавязчиво улыбается, проталкивая руку внутрь потрёпанного кармана внутри своего плаща и вынимает на свет ту самую заветную баночку, при виде которой Джоди быстро делает все необходимые решения. - Он предложил хотя бы попробовать. Чтец, я хочу попробовать. Табак Писца некрасивыми крупными кляксами оседает на штанах и траве возле самых её ног, наполняя воздух противным солёным запахом, от которого снова начинала кружиться голова и двоиться в глазах. Смуглая ладонь прикладывается к пылающим щекам, в то время как парочка острых рогов оказывается угрожающе близко к её лицу – одно не удачное движение, и Чтец была уверена, они проткнут её с удивительной лёгкостью. Она прекрасно помнила, с какой осторожностью и чуткостью Джодариэль подпиливала их на последнем привале, а потому проверять их остроту совершенно не хотелось… Зато хотелось потрогать мягкую, туго сплетённую косу точно между ними, пока когтистые ладони возятся с тугой шнуровкой плаща на её груди, всё пытаясь снять её сдержано и аккуратно. Чтец чувствует, что одно, даже самое простое слово сопротивления, и она отступит. Отступит, вновь погрузится в пучину собственных холодных дум, оставив на поверхности лишь опасного демона Нижнекрая, что не будет отличаться особой приветливостью. Как бы Джодариэль не была закалена, подобное пугало её даже больше, чем провал в предстоящем Обряде Освобождения и изгнанница чувствовала это слишком хорошо, крепче ныряя на глубину чужого сознания. Движения бывшего Капитана были сбитыми, быстрыми и торопливыми – мысли о том, что подобное нужно сделать быстро, чётко и безболезненно, как снять прилипшую повязку с раны, заставляют Чтеца слабо застонать, от всей глупости данной мысли. А может быть, её заставляют застонать острые крепкие клыки, что без труда распарывают тонкую кожу губ, когда напряжённый демон до них добирается, не зная как правильно к ним прикасаться с их разницей в размерах. Впрочем, природа и без Джоди прекрасно знает, что и как надо делать, а потому изгнанница покорно запрокидывает голову как можно сильнее, когда сильный язык снова надавливает на губы, но в этот раз, пользуясь своим давлением, умудряется пробраться дальше. Чтец буквально слышит, с какой тяжесть Джодариэль пыхтит, смешно «перетекая» из крайности в крайность – Чтец ощущает как начинает быстрее биться её сердце, разрываемое на части желанием сбежать и остаться. Природа играет с ней злую шутку, заставляя тело, что слишком долго провело без тесного контакта, буквально трепетать под чужими, хотя и куда меньшими руками… А ещё с ней играется просыпанный табак, что кажется действует не только на их, благословлённую Звёздами, «ведомую». Играется настолько сильно, что в какой-то момент терпение лопается как шарик и когтистые пальцы с рычанием разрывают плотный завязанный узел плаща, позволяя тому благополучно свалиться с плеч. Чтец лишь снова улыбается, позволяя своим ладонями утянуть с широких чужих плеч похожую накидку, а после сдаётся на волю Восьми Писцов, что сейчас воплотились для неё в лице одного извечно хмурого демона. Её улыбка не гаснет до самого конца – лишь становится подобно ответному оскалу, размыкаясь и наполняя влажный тёплый воздух чуть более громким выдохом, чем обычно, пока на её голову сыпется мелкая крошка из повреждённой коры дерева. Джоди впивается в неё слишком сильно, когда ощущения становятся слишком яркими для них обеих и рычит, тоже скаля влажные длинные клыки… -…кажется, здесь обитают какие-то слишком кровожадные бесы… Так сильно кусаются, что оставляют после себя такие глубокие следы от клыков… Не правда ли, дорогая Чтец? К вечеру погода совсем испортилась и от прежнего жара остались только приятные воспоминания. Возвращаться в фургон пришлось в спешке и темпе, но даже подталкивающие желание как можно быстрее оказаться в уюте родного тепла, не смогло спасти от косого проливного дождя, ударившего в спину. Памита с трудом сдерживает смех, неспешно кутаясь в цветной старенький плед, заботливо предложенный Хедвином в качестве временной меры укрытия от подступившего холода, пока Чтец так и остаётся сидеть на месте, изредка перебирая пальцами раскрытые страницы книги обрядов. Её накидка тяжело липла к плечам, вынуждая капюшон оседать на тёмную макушку неровными, более глубокими волнами, но даже это не спасает её от слишком любопытного взгляда чужих глаз, что без труда находит глубокие следы укусов на её горле. Даже стекающая по лицу влага совсем не помогает скрыть ярко-бордовые синяки, что растекались «пятнами» на её шее, плавно уходя куда-то дальше под плотно запахнутую одежду. Лишь размытые пятна от табака выделялись из привычного образа Чтеца, вечно тихого и неспешного, которого они все знали. - На тебя напали Плакальщики? Они смогли подобраться к тебе так близко? – взволновано и невероятно торопливо интересуется изгнанный бродяга, что неспешно помешивает горячую похлёбку в котелке и краем уха слышит их односторонний разговор. – Странно, ведь Джодариэль всегда чувствует их приближение ещё за километр до того, как они даже подумают напасть!... Хей, Джоди, ты ведь ничего такого не ощутила, верно? Демон, что до этого ютилась в самом тёмном и сухом углу, точно под мерно покачивающейся деревянной звездой, собранной на удачу Рэй, лишь глухо выдыхает, низко опуская нахмуренные брови. Блёклые глаза смотрят на Хедвина всего несколько секунд, но ему этого хватает с лихвой, чтобы спешно отвернуться к слишком сильной закипающей еде. Ответа он и не ждёт, но даже без него его скулы вспыхивают насыщенным румянцем, а голос ломается, словно у совсем молодого мальчика, когда он пытается оправдываться, что всего лишь беспокоится за здоровье своих друзей. Кажется, он всё понял и без излишних объяснений, особенно когда Джодариэль издаёт низкий вибрирующий звук, выдыхая и слегка поднимает рогатую голову к потолку, случайно показывая крошечное алое пятнышко под старым цветным шарфом. - Ох, дорогуша… Поверь, этот «плакальщик» всего лишь попробовал покуситься на тёплую кровь… - гарпия беззлобно хмыкает и опускает на свои колени излюбленную бутыль самогона, буквально предлагая его к общему столу. -…но ничего кроме укусов пока не добился… Кажется, его привлёк тот цветной порошок, что Чтец прячет в своих карманах. Ты же знаешь, как она любит носить с собой всякие странные вещи! Думаю в следующий, раз перед своей прогулкой, она оставит их фургоне, чтобы не привлекать «незваных» гостей, а Джодариэль… Лично сопроводит её, чтобы защитить. Чтецу нужно ещё многое познать в тишине, покое… Решить некоторые свои проблемы… В подходящей компании. Чтец лишь безмолвно ведёт плечами, слегка улыбаясь и опуская голову на грудь, когда изгнанный бродяга приглашает всех к столу. Она прекрасно понимает, что никогда не послушает подобного совета… А потому, полная баночка Табака Писца продолжит мерно покоиться внутри глубокого кармана её плаща до следующей благополучной остановки, чтобы вновь призвать к себе… Потерянного и хмурого, но уже начавшегося что-то понимать, демона.