Конфеты с лимоном для некурящих

Вы когда-нибудь задумывались, почему большинство людей хранит банку с кофе не на самом видном месте, а где-то, ну очень глубоко, в самых недрах кухонного шкафчика? Есть в этом какой-то своеобразный ритуал: знаете, встаёшь, идёшь на кухню, обязательно несколько минут уделяешь тому, чтобы проклясть это очередное чёртово утро, тянешься за пачкой сигарет и тут же бьешь себя по руке. Затем вовремя, прошу заметить, вспоминаешь о том, что курение убивает, ибо об этом нам не устают напоминать ужасные картинки на пачках. Они говорят о бесконечных болячках, которые сведут в могилу, если не бросишь отравлять организм. В итоге прикидываешь, что из вспомненного убьёт тебя раньше, и всё же отводишь взгляд от пачки. Дальше можно немного пораскинуть мозгами и в очередной раз запихнуть в рот леденец, который сосед по квартире так любезно складывает в большую прозрачную миску. Тут мы как бы выбираем умереть от сахарного диабета, а не от курения. У большинства конфет хотя бы вкус приятный. Сем всегда берет леденцы наугад, ведь так интересней. Это его своеобразная ежедневная лотерея и, как мы уже поняли, способ борьбы с зависимостью от сигарет. Не глядя на цвет обертки, он разворачивает её, отправляет в рот и облизывает губы. Если лимонная – значит день обещает быть не таким паршивым, как если бы ему выпала клубничная. Последнюю он ненавидел. Взгляд синих глаз снова устремился на кухонный шкафчик, а рука потянулась за жестяной банкой. Она была тяжёлой: кажется, Адам купил ее совсем недавно. У обоих соседей по квартире была дурацкая привычка начинать своё утро именно с растворимого кофе. Был в этом кипятке с несколькими ложками сахара, странным цветом и кофейным запахом, свой, так сказать, определённый шарм. Немного подумав, Сем достал вторую кружку и, поставив её на стол, проделал почти то же самое, только в этот раз в других пропорциях: две ложки кофе и одна – сахара. Через несколько мгновений о себе поспешил напомнить чайник, что как раз закипел. Сняв его с подставки, наполнив кипятком две кружки и немного подув на содержимое своей, чтобы остудить, он плюхнулся за стол, внимательно рассматривая утреннюю газету со свежей порцией добротных криминальных новостей на завтрак. Одновременно Сем продолжал размешивать содержимое второй кружки с дымящимся напитком. Вскоре он услышал тяжёлые приближающиеся шаги. В разведку его соседа точно бы не взяли… – Утречка, Семми. Может, раз ты всё равно встаёшь раньше меня, то начнёшь и завтрак готовить? – голос принадлежал высокому блондину очень крепкого телосложения. Он не чурался ходить перед соседом в одних только боксерках, выставляя на показ своё хорошо натренированное тело. Присев на стул напротив брюнета, блондин потянулся к вазочке с конфетами, но Сем в ту же секунду дал ему по руке и забрал вазочку к себе, зато к нему пододвинул чашку с мутным подобием кофе. – Скажи мне, Адам, – брюнет всё же поднял на него глаза, – доживу ли я до момента, когда ты перестанешь обращаться ко мне как к пятилетнему? – поясним для непросвящённых: Сем не переносит, когда к нему обращаются не иначе, как просто по имени, в версии, состоящей из трёх букв. Только вот, этот «тупой засранец» как только не коверкает имя несчастного юноши. На «Семми» брюнет реагирует особенно остро, поэтому блондин этим во всю пользуется… Импровизированный «завтрак», состоящий из откровенно дерьмового кофе, сводки криминальной хроники и нескольких попыток Адама посягнуть на сладости в миске, закончился стандартной утренней словесной перепалкой. Силы соседи по квартире восстанавливали в тишине, каждый по-своему. Адам уткнулся в свой телефон, так и не удосужившись надеть хотя бы штаны, Сем же пялился на настенные часы, мысленно прикидывая, сколько же у него времени на сборы. Затянувшиеся молчание вновь нарушил блондин. – Слышал о новеньком? – не поднимая головы со своего телефона, спросил блондин, строча очередное смс кому-то из своих бесконечных знакомых. Сем же, листая страницу с кроссвордами и помечая карандашом сколько букв в слове «кораблекрушение», тоже не взглянул на друга, но всё же заговорил. – Как я мог слышать, если твоя компашка удалила меня из чата почти сразу после его создания? – от такого заявления Адам громко засмеялся, поднимая глаза на собеседника. Рука мужчины потянулась, чтобы потрепать брюнета по щеке, но его остановили строгий взгляд синих глаз и молчаливое обещание обязательно запустить кофеваркой, если Адам всё же рискнёт. – Конечно тебя удалили из чата, ты же там со всеми поругался, – усмехнулся мужчина, – ну же, Семми, никто не любит таких старых ворчунов, как ты… – Я старше тебя всего на шесть лет, придурок. Ты уж определись, будешь обращаться ко мне как к ребенку или называть стариком… Такая словесная перепалка была традиционной для двух лучших, но таких не похожих друг на друга друзей. Однако знакомы для такого статуса наши герои были совсем недолго. Прошло всего полгода, как Адама приняли на стажировку в полицейский участок №4: самый крупный в городе. Однако блондин выбирал себе будущее место работы исключительно из расположения, чтобы от работы до дома было всего несколько минут на машине. В первый же день он столкнулся в коридоре с нелюдимым парнем в свитере, очень мятом белом халате и с максимально недовольным видом. Как он выяснил позже, этот парень в столь раннем возрасте уже значился старшим криминалистом. Примерно в то же время Адам узнал, что Сем когда-то был врачом, но после одного неприятного инцидента с его правой рукой карьеру пришлось оставить. Блондин и сам не понимал, почему его заинтересовал парень, который никогда не ходит с сослуживцами и даже обедает отдельно от остальных. Спустя несколько дней после начала стажировки, он услышал разговоры парней из отдела «быстрого реагирования» в кафетерии. Кажется, они на что-то спорили. Это Адам понял, взглянув на мятые купюры, которые валялись на столе. Заинтересовавшись, он подсел к парням, достал из заднего кармана купюру примерно такого же номинала, кинул её на стол и поинтересовался: – Не знаю, на что вы спорите, но я тоже в деле, – он кивнул в сторону криминалиста, который покупал себе кофе. Мужчины переглянулись, но завидев крупную купюру у стажёра в руках, оживились. – Видишь того парня? – один из них указал на Сема, что уже переместился за дальний столик с подносом в руках. Адам кивнул, а качок продолжил. – Не замечаешь в нём ничего необычного? – блондин прищурился, оглядывая брюнета с ног до головы: на нём тот же мятый халат, даже хуже, чем в прошлый раз, а из-под него торчит драный по краю свитер. Чёрные волосы собраны в небольшое подобие пучка, на лице скучающий взгляд. Вроде бы ничего не обычного. Глаза стажёра скользнули ниже, осматривая дальше. И всё же, самым необычным в этом парне была изящная чёрная перчатка на правой руке. Она совсем не вязалась с образом доктора. – Перчатка, – догадался парень и повернул голову к остальным участникам спора, - а что с ней не так? – каждый из парней внимательно посмотрел на стажёра, потом они переглянулись между собой, и один из них начал пояснение: – Тебе это не кажется странным, потому что ты работаешь здесь всего несколько дней. Поэтому, наверное, ещё не замечал. Этот парень никогда её не снимает, то есть совсем. Я спрашивал у детективов, которые расследовали с ним последнее дело, и узнал, что даже когда он берёт образцы с места преступления, то натягивает стерильные перчатки прямо на эту чёрную, делает свою работу, а потом как ни в чём не бывало снимает и оставляет только чёрную, – в ответ Адам только поднял бровь. Он всё ещё не видел в этом почти ничего странного. – Дайте угадаю. Вы спорите на то, что же он прячет под этой перчаткой? – мужчины уверенно закивали, – и какие версии? – У него нет двух пальцев, я в этом уверен! – Или его рука попросту металлическая, вот это было бы забавно. – Там написано имя его бывшей девушки. Он набил его, когда сидел в колонии для несовершеннолетних. – Не бывшей, а бывшего, – один из них легонько толкнул собеседника в бок. – Бывшего! Не бывает парней натуралов с такой длиной волос. Версии за столом сыпались ещё на протяжении нескольких минут, пока Адам их не перебил. – Давайте сделаем так, – он сгрёб разбросанные купюры и аккуратно их сложил, – я просто пойду и спрошу у него, что же он прячет под этой перчаткой, – улыбнулся он, – если есть желающие, могу также поинтересоваться его ориентацией, – мужчины затихли. Убедившись, что возражений нет, он встал со своего места и направился к соседнему столику. Сем поднял на него скучающий взгляд только тогда, когда Адам плюхнулся напротив него спиной к столику парней из «быстрого реагирования» и заговорил, протягивая руку. – Привет, меня зовут Адам Браун, я стажёр в отделе расследований, – Сем руку проигнорировал, продолжая потягивать кофе через трубочку. Тем не менее, Адам не оставлял попыток разговорить криминалиста. – А ты, кажется, Семуэль Гальяно из отдела криминалистики, – рука, сжимающая стаканчик с кофе, едва заметно напряглась, но брюнет всё же протянул ему другую руку, ту самую, в перчатке. – Сем. Все зовут меня Сем. Ненавижу, когда употребляют полное имя, – сжимая руку, блондин для себя отметил, что под мягкой тканью перчатки пальцы всё же находились в количестве пяти штук. На железную она тоже была совсем не похожа. От брюнета не скрылось, что Адам как-то слишком долго держал его за руку, поэтому он поспешил выдернуть её. – Думаю, на этом обмен любезностями закончился. Так чего ты хотел? – он кивнул на пачку денег, что парень сжимал в другой руке. – Сразу к делу, значит... Мне нравится твой деловой подход, – усмехнулся блондин и, протянув купюры брюнету, спросил. – Я задам тебе один вопрос, а потом отдам все деньги, что здесь есть, – он потряс небольшой пачкой. Сем внимательно на него посмотрел, откинулся на спинку стула и улыбнулся. Это был первый раз, когда брюнет проявил хоть какие-то эмоции. – Спрашивай, – он даже стакан отставил. Адама очень удивило, что парень так легко решил ответить, ведь вопрос мог быть абсолютно любым. Неужели всё было так просто? – Сем, скажи мне, что ты прячешь под своей перчаткой? - он положил купюры на стол. Брюнет замолчал, внимательно посмотрев на блондина, затем пересчитал деньги и убрал к себе в карман халата. Он сложил весь мусор на поднос и собирался встать, как вдруг Адам поймал его за край халата. – Куда это ты собрался? Ты же не ответил на вопрос! – он недоумевающе посмотрел на Сема. Брюнет остановился, вздохнул и взглянул на столик, который всё это время за ними наблюдал. – Это они тебя подбили на это? – догадался брюнет, а Адам кивнул. – Иди за мной и отпусти уже мой халат, – он выдернул край халата и двинулся к столику «местных заговорщиков». Стажер последовал за ним. Весь стол тут же обратил внимание на приближающегося криминалиста. Они явно не ожидали, что тот пойдёт прямо к ним. Адам встал за спиной нового знакомого, внимательно смотря тому в затылок и не понимая, что же он сделал не так, где просчитался. – Эй, мальчики, – бросив поднос, Гальяно щёлкнул пальцами, привлекая к себе внимания всех коллег, что сидели за столом. Он достал из кармана купюры и кинул их обратно на стол. Убедившись, что всё внимание приковано к нему, он развернулся к Адаму. – Повтори всё то, что ты сказал мне за столом. Дословно, – Сем явно скучал, объясняя пареньку совсем простые истины. Блондин повторил, не задумываясь. – Я задам тебе один вопрос, а потом отдам тебе все деньги, что здесь есть… – повисла тишина. Брюнет оглядывал присутствующих, которые явно не понимали, в чём подвох. Он уже хотел было открыть рот для объяснений, но блондин его перебил. – Ответ! О нём не шло речи в условиях сделки! - Адам был явно поражён такой простой истиной. Гальяно оглядел парнишку с ног до головы и, улыбнувшись, повернулся к остальным, поставил одну ногу на стул и наклонился к одному из парней. – В следующий раз, когда захотите на что-то поспорить, внимательней формулируйте условия сделки, идиоты... – парням явно не понравилось такое обращение. Один из них, что был покрупнее, собирался подняться, но брюнет метнул на него свой взгляд, а затем улыбнулся. – Ах, да, ещё кое-что. Когда в следующий раз будете на что-то спорить в присутствии своей жертвы, – он показал кавычки пальцами на последнем слове, а потом продолжил, – то постарайтесь обсуждать это не на весь кафетерий, – он подмигнул одному из мужчин и придвинулся ближе к тому, на чьём стуле стояла его нога, шепнув ему немного тише, – и про ориентацию... Если уж так интересно, что я прячу под перчаткой, может заодно посмотришь и на то, что я прячу между ног? За столом в очередной раз повисла тишина. Все взгляды в кафетерии уже были устремлены на стол, за которым назревала перепалка. Ещё раз окинув взглядом присутствующих и убрав ногу со стула, он забрал одну купюру со стола и задержал взгляд на блондине, размахивая бумажкой. – Плата за первый урок, – он уже собрался уходить, но вдруг остановился и обратился к Адаму. – Если вдруг будет нужна компания в кафетерии, то ты знай, мой столик, это тот, за которым обычно никто не сидит, – Сем подмигнул ему и вышел из кафетерия. Блондин с минуту смотрел ему вслед, а потом громко расхохотался. В этот день он обрёл не только ценный урок, но и замечательного, очень своеобразного друга. Сначала парни общались только на работе, потом стали проводить вместе выходные, а однажды Адаму посчастливилось узнать, что его друг ночует в своем кабинете последние несколько недель, аргументируя это огромным количеством работы и тем, что он всё равно не бывает дома, ибо комната, которую он снимает, находится в старом районе города, а это почти в часе езды от участка. Блондин же жил один в роскошной трёхкомнатной квартире, расположенной совсем рядом с участком. Когда Адам предложил Сему пожить у него совсем бесплатно, он, привыкший во всём видеть подвох, долго не соглашался. Блондин уговорил его только спустя месяц. В тот день, когда они перевозили его немногочисленные вещи, Сем вдруг спросил, разбирая очередную коробку: – Откуда у тебя такая роскошная квартира в твоём-то возрасте? Двадцать четыре года, только закончил полицейскую академию. Неужели ты у нас сынок богатых родителей? – брюнет поднял бровь, внимательно смотря на собеседника. Услышав вопрос, Адам с минуту помолчал, а потом подошёл немного ближе и шепнул ему в ответ: – Семми, давай сделаем так: ты не спрашиваешь откуда у меня столько денег, а я не спрашиваю про твою правую руку, – он кивнул на его перчатку и вновь шепнул, - можешь просто считать, что у меня есть богатый «папик», – Адам обворожительно улыбнулся, и они продолжили разбирать вещи Сема, не поднимая больше эти «запретные темы». Совместное проживание и работа в одном здании обязывала двух мужчин ездить на работу вместе. Это было достаточно рационально, тем более что Адам любил сидеть за рулем. Вот и сегодня, перекинувшись парой слов о новеньком за чашечкой кофе, они сели в машину и уже подъезжали к участку. – Давай поспорим, – неожиданно предложил блондин. Сделав радио тише, он посмотрел на друга через зеркало заднего вида. Сем, который был занят изучением бумаг по очередному делу, оторвал от них взгляд и посмотрел на друга. – Если ты хочешь в очередной раз проиграть несколько сотен, я только за, – он сложил бумаги обратно в папку. – Но на что ты хочешь поспорить? – Новенький детектив, – многозначительно протянул блондин. – Я слышал, что он весьма перспективный, кстати, в своём городе раскрыл одно крупное дело и был послан переводом к нам. – Как же ты любишь собирать сплетни. Продолжай, – засмеялся брюнет. – Ставлю сотню на то, что на первое дело его отправят с тобой, – Адам уже выруливал на парковку участка, – и вы его провалите, потому что ты не умеешь общаться с людьми, парень, которого выгнали из чата, – Сем только фыркнул. – Ты или очень легко готов расстаться с сотней, или что-то задумал, – прищурившись, сказал мужчина и хлопнул дверью. – У меня нет проблем с тем, чтобы заводить друзей, – они двигались вдоль парковки, огибая машины, точно ко входу. Адам открыл тяжёлую входную дверь, пропуская Сема вперед. – Тогда почему же мы до сих пор обедаем отдельно от остальных, Семми? – брюнет на это только фыркнул и сильнее натянул перчатку. Он частенько так делал, пытаясь унять лёгкую нервозность. Вместо ответа он получил очень взрослый жест в виде среднего пальца. Еженедельная планёрка, где на этот раз должны были представить новенького, начиналась как раз через несколько минут. Парни прошли в огромный лекционный зал, куда приводили студентов из местной полицейской академии, и где по совместительству проходили планёрки строго по ненавистным понедельникам. Адам и Сем заняли места в четвертом, последнем ряду, который был не сильно далеко от выхода. Как любил говорить Сем, отсюда можно свалить быстрее. Когда все наконец-то собрались, и набился полный зал, к трибуне вышел тучный, невысокий, с проблесками седины, мужчина в возрасте. Таких обычно называют крайне неприятными типами, это если цензурно. К великому ужасу местных полицейских, он был генерал-полковником и начальником участка №4. Блондин заметил, как скривился друг при виде начальника. Для него до сих пор оставалось загадкой, почему Сем терпеть не мог начальника, и чем каждый раз была вызвана такая реакция. Зато он знал, что если другу эта тема неприятна, то позднее он поднимет тему, в сто раз неприятней для самого стажёра. По этой причине вопросы было решено отложить, для, так сказать, собственной психологической безопасности. Генерал Штоф, или, как любил коверкать его имя Сем, Шофт, около получаса распинался о том, что процент по раскрытию преступлений в последний год упал вдвое, а также о том, что все здесь буквально просиживают штаны за государственные деньги. Наконец, закончив с «лестными речами», он поспешил представить следователя, который приехал из соседнего округа. Исключительно по словам мистера Шофта, новичок «покажет этим ленивым идиотам, как раскрывать преступления, и как работают настоящие профессионалы». На протяжении всей пламенной речи брюнет откровенно засыпал, но когда речь зашла о новеньком, любопытство взяло верх, ибо на кону стояла возможность выиграть в споре несколько сотен. Сем даже приоткрыл один глаз, что уже являлось верхом заинтересованности. Адам, как единственный адекватный из этих двоих, спокойно сидел, что-то поправляя в еженедельном отчете для полковника. Его нужно было сдать в обязательном порядке и строго после планёрки. Исходя из рассказов начальника участка, на сцену должен был выйти чуть ли не солдат спецназа с мозгами Шерлока. К всеобщему разочарованию, в углу сцены стоял только совсем обычный парень в довольно мешковатой одежде, несильно высокий: на сколько сумел прикинуть Адам, детектив едва доставал ему до середины плеча. «Гроза всех преступников округа», опять же, исключительно по словам Шофта, мирно переминался с ноги на ногу, робко убирая за ухо отросшую, слегка вьющуюся прядку пшеничных волос. В свободной руке он крепко сжимал заготовленные листочки с речью, нервно постукивая по бумаге пальчиками. На его действиях сказывалось волнение. – Как думаешь, – Адам склонился ближе к другу, продолжая шептать, – он пытается подать нам сигнал SOS с помощью Азбуки Морзе, или просто очень переживает? Приоткрыв второй глаз, Сем устало посмотрел на часы, чтобы прикинуть, когда же наконец эта никому не нужная встреча закончится, как вдруг он ощутил на себе чей-то тяжелый и слишком внимательный взгляд. Оторвав глаза от часов, он понял, что уже несколько минут кто-то явно с прямым намерением расстаться с жизнью сверлит его взглядом. Что же, если кто-то хочет проиграть Сему в гляделки, то он не может отказать себе в таком удовольствии. Желающий нашёлся неприлично быстро. Встретившись взглядом со стоящим в четырёх рядах от него, на сцене, юношей, ибо иначе назвать эти гордые сто шестьдесят сантиметров от земли язык не поворачивался, он вдруг замер. По телу разлилось мерзкое и липкое чувство, так хорошо охраняемое и оберегаемое все эти годы. Это чувство страха за то, что люди узнают о том, что всё, что они видят перед собой – не более чем хорошо сложенная, очень грамотно выстроенная, но на самом деле такая хрупкая фикция. Сема затошнило, а правая рука предательски задрожала настолько, что свободной рукой пришлось перехватить запястье. А ведь этот мальчик даже не самая ключевая фигура в прошлом брюнета. Сем не знает, сколько прошло времени, но, как ему показалось, юноша сдался первый и сам отвёл взгляд. Одно приятно: паршиво здесь не только ему. Что же, с этим он разберётся позже, а для начала попробует понять, того ли человека признал в этом юноше. Странное поведение брюнета не укрылось и от Адама. Быстро проследив за взглядом лучшего друга, он широко открыл рот и шепнул, наверное, громче, чем того требовали обстоятельства: – Вот дерьмо, так ты знаком с этим милашкой... – осенило стажёра, но столкнувшись с сердитым взглядом Сема, парень предпочёл оставить расспросы до лучших времен. Шофт же наконец-то закончил перечислять великое множество заслуг юного полицейского, в которых числилась парочка громких раскрытых убийств. Он наконец дал парню слово. Прокашлявшись, блондин уверенно шагнул вперёд, внимательного смотря на свои записи. Подойдя к лекционной тумбе, он быстро поднял голову и скомкано улыбнулся уголками губ всем присутствующим. Набрав в лёгкие побольше воздуха, он заговорил, и аудитория растворилась в бархатисто низком голосе, заполняющем пространство. – Моё имя Феликс Аями. Я буду рад... Нет, чёрт, это, кажется, не то,- он вновь опустил голову, еле слышно шепча себе под нос, ещё раз перебирая небольшие бумаги, что всё это время сжимал в руках. – Я буду очень рад с вами... А, нет, не здесь, – он вновь сделал паузу. Судя по всему, детектив совсем не мог собраться с мыслями, бесконечно сбиваясь и не зная, как поприветствовать своих коллег. Сем на это только усмехнулся и закатил глаза, вновь откинувшись на спинку стула, в отличии от Адама. Он, как парень достаточно сердечный, уже успел достать маркер из кармана лучшего друга, перевернуть свой же отчёт, пусть земля ему будет пухом, чистой стороной вверх и принялся быстро выводить ряд ровных букв. Быстро закончив, он перевернул его и поднял так, чтобы выступающему было хорошо видно, что же там написано. Но Феликс упорно не смотрел в сторону лекционного зала, предпочитая искать нужные слова в своих бумагах. Молчание затянулось, где-то на передних рядах начали посмеиваться. Шофт, что начинал терять терпение, уже хотел было прекратить этот балаган, когда внезапно в светлую макушку прилетел маркер, с шумом отскакивая от блондинистой головы и громко падая на пол. На такую вопиющую наглость, любой, даже самый нервный человек, поднял бы голову. Детектив не был исключением. Оторвав взгляд от бумаг, он увидел крупно написанные чёрные буквы, улыбающегося блондина и брюнета, готового запустить в парнишку вторым маркером, если не стулом, лишь бы он уже связал хотя бы два слова. Мало того, что детектив задерживал общее собрание, так ещё и выставлял себя идиотом. Адам же продолжал ободряюще улыбаться и трясти импровизированным плакатом, привлекая к надписи внимание. – Буду рад с Вами работать, – громко прочитал надпись полицейский и попытался улыбнуться на манер парня с табличкой, но получилось жутковато. Потирая ушибленный лоб, он поклонился всем присутствующим в духе лучших корейских дорам, что он так любил, и сделал шаг назад. – Это надо же так облажаться, когда ты ещё даже в должность не вступил… – Интересно, а как же он допрашивает преступников, если двух слов связать не может…? – Он точно полицейский? И говорит очень странно, смех да и только. От Сема не ускользнуло, что на все, мягко говоря, не лестные замечания от коллег, уголки губ Феликса всего на секунду, но ползли вверх. Эта особенность совсем не складывалось с тем, как должен чувствовать себя парень, опозорившийся перед всем отделом. Переговаривающихся на втором ряду парней, однако, заткнул один строгий взгляд начальника. Прокашлявшись, Шофт сообразил, что от Феликса связанных слов больше не дождёшься, поэтому, быстро раздав указания старшим из присутствующих по званию, он объявил планёрку законченной и велел всем присутствующим расходиться и начать наконец-то заниматься своей работой, а не просиживать штаны. Казалось, мужчину вообще не волновало, что так, на минуточку, это он здесь всех собрал. Генерал-полковник покинул аудиторию первым, причитая что-то про «бездарностей, которые только и могут, что трепать ему нервы», а также упомянул групповое увольнение. Аудитория начала понемногу пустеть. Сем, разворачивая очередную конфету, тоже собирался покинуть зал, когда заметил, что Адам уверенным шагом движется в сторону новенького. Это было похоже на очень плохую идею, но когда это мистер «Привет-я-буду-другом-каждому-в-этом-проклятом-месте» хоть кого-то слушал? – Привет, меня зовут Адам Браун, я стажёр в отделе расследований,- он чуть ли не светился, настолько его улыбка была честной и открытой. Феликс дважды хлопнул глазами, прежде чем поднять голову и понять, что обращались к нему. В правой руке блондин сжимал бумажный чёрно-белый цветок, который умелые руки полицейского соорудили из уже и так испорченного отчета. Детектив смотрел на оригами несколько мгновений, не моргая, пока не сообразил, что это, наверное, предназначено ему, и, улыбнувшись, он потянулся к маленькому произведению искусства, слегка касаясь чужой мощной ладони самыми кончиками пальцев. Она была тёплой. Повертев цветок в руке, он хотел было что-то сказать, но начальник, стоявший всё это время в дверях, уже собирался запустить в Адама папкой, потому тому было пора. Осталась только весёлая ухмылка, которая говорила что-то вроде «если очень хочешь, то ты, конечно, можешь кинуть, но коли жизнь дорога, то лучше не надо». – Будет приятно работать с тобой, Феликс, надеюсь, ещё увидимся, – подмигнув блондину, стажёр развернулся на 180 градусов и, ободряюще хлопнув стоящего недалеко друга по плечу, двинулся за своим начальником. Сжимающий цветок в руках Феликс так бы и продолжил пялиться в сторону мощной, подтянутой, но так стремительно удаляющейся спины странно-милого парня, если бы не фигура брюнета. Та самая, пришедшая откуда-то из далеко забытых, отложенных на дальнюю полку воспоминаний. Если это действительно тот человек, о котором думает Феликс, то у него ещё были шансы начать с чистого листа и попробовать ещё раз. Сама судьба давала ему шанс спустя столько лет попытаться вернуть единственного человека, который делил самые горькие слёзы и самые тёплые, но такие короткие мгновения. Но нельзя, он не должен выдать себя. Не сейчас, не сегодня, только не ему. Тяжело вздохнув и аккуратно положив бумажный цветок между документами, он направился в сторону выхода, у которого поравнялся с брюнетом. Однако тот больше на него не смотрел, скучающе рассматривая дорогу к аварийному выходу. Блондин хотел было пройти мимо, когда как услышал тихий, отстранённый голос, немного изменившийся с годами. – Почему? – Сем скрестил руки на груди, медленно поворачивая голову к детективу. – Что почему? - как-то слишком быстро и спокойно для парня, который не смог связать пары слов на приветствии, ответил Феликс, полностью останавливаясь. – Почему не увернулся от летевшего точно в лоб маркера, если заметил его ещё в тот момент, когда я замахнулся? – держать лицо оказалось труднее, чем он мог себе представить, но эта не та вещь, с которой он мог бы не справится. Больше не та. Прищурившись, он сделал один большой шаг к блондину, присматриваясь, изучая, не веря своим глазам. Со стороны казалось, что Сем проверяет какую-то теорию. Но Феликс и тут подозрительно быстро сошёлся с ответом. Поворачиваясь полностью к собеседнику, он выпрямился и поднял глаза на нового коллегу, вновь встречаясь взглядом с бездонно глубокими, но теперь, кажется, очень холодными синими озёрами глаз. Где-то там, глубоко, определённо прятался мальчик, которого он когда-то знал. Сем только ухмыльнулся, собираясь отпустить очередной едкий комментарий из разряда «моя теория сработала», когда Феликс вдруг убрал руки за спину, слегка склонил голову вбок и улыбнулся ему как совершенно незнакомому человеку, убирая отросшую прядку за ухо. – Не понимаю, о чём ты говоришь, – он вновь улыбнулся, делая шаг в сторону брюнета, сокращая расстояние между ними до одного шага, что весьма неприлично для людей, только что ставших коллегами. – Тебе когда-нибудь говорили, что чёрный – определённо не твой цвет? – это было чистой правдой, потому что родной цвет волос Сема – рыжий, который он старательно закрашивал, как и своё прошлое. Усмехнувшись, он не остался в долгу. – И это мне говорит парень, которого кто-то в здравом уме, хотя я сильно сомневаюсь, наградил кошачьим именем? – потянувшись и отвернувшись от Феликса, Сем старался в очередной раз состроить скучающий вид. И у него даже почти получалось, за исключением пары моментов и сильной дрожи правой руки. На замечание, отпущенное в сторону собственного имени, блондин только грустно улыбнулся. Он может и хотел ответить, но теребить и так с трудом зажившие старые раны желания не изъявлял. Спустя несколько бесконечно долгих мгновений, что Сем простоял, слушая удаляющиеся шаги, скрип аварийного выхода и звенящую тишину, он наконец-то выдохнул и сполз по стене, вначале облокотившись на неё. Он годами собирал себя заново после того, что произошло. И сейчас сможет, обязательно сможет, ведь ему всего лишь нужно сделать глубокий вдох, съесть несколько лимонных конфет и тихо, едва слышно посчитать... – Один, два..