***
– Алло, бро, хотел завтра сходить с тобой, Джисоном и Чанбином в какой-нибудь клуб вечером, отметим вместе др, ты как? – проезжая по центру Сеула на своем ламборгини, Минхо набирает лучшего друга, без которого не представляет ни один свой приличный праздник. – Минхо, ты там не заболел? – на другом конце трубки слышен разочарованный голос Хенджина, что сейчас явно опустил голову и уже трет переносицу. – А че не так то? – остановившись на светофоре и повесив руку на руль, он смотрит в окно на многочисленные небоскребы и на немногочисленные в здешних местах деревья. Время уже за десять вечера, а он только возвращается домой с университета, и, как видно, не один он. Пробка простирается на несколько улиц, вряд ли он отсюда быстро уедет. – Блять, да тебе же двадцать лет завтра стукнет. Хочешь просто, как на обычных выходных, позависать с нами в баре? – Хван не ожидал ничего креативного от такого старика, как Минхо, но сделать что-то необычное в такой день все-таки надо. – У тебя есть предложения получше? – Минхо зачесывает назад челку средней длины, оставляя руку прижатой ко лбу, и думает над предстоящим весельем с некой похотливой улыбкой. – О да, детка, положись на меня. Праздник будет ахуенный, – Ли всегда поражался способностью своего друга переключать режимы голоса в разговоре, как по щелчку, становясь то невинным ребенком, то демоном-искусителем. Так вот сейчас это было сказано глубоким грубым голосом, от которого иногда у Минхо срывает башню. – Сука, не называй меня деткой. Даже если бы мы спали вместе, ты был бы подо мной, – на полном серьезе отвечает Ли с такой же грубостью в голосе, но сам же улыбается своим словам. – Ха, ну помечтай, – мелодичный смех слышится из телефона, – завтра скажу точное время и место, а сейчас я кое-куда спешу. Пока. Хенджин бросает трубку раньше, чем Минхо успевает ответить встречным «пока», но да и пофиг. Завтра все равно увидятся.***
20:00 Клуб «HELL» Минхо подъезжает к месту по адресу из сообщения Хенджина и одним местом чувствует, что эта ночь будет в некотором смысле горячая. Изначально он удивился, что место, к которому его повел навигатор, находится почти на окраине города, однако район не самый плохой. Но сам факт, что Хенджин решил выбрать клуб, далекий от центра, – уже поражает. Понижает Хван планку… Заворачивая на стоянку и уже выворачивая руль, чтобы припарковаться, он замечает на въезде машину Хенджина, что быстро подъезжает к его и становится рядом. Впервые в жизни Хван не опоздал на их встречу, и это плюс к удивлению Минхо. Здесь определенно что-то не то. Явно это не просто ночной клуб. В машине Хенджина ехали сразу трое парней, а это значит, что никого ждать не придется, поэтому уже через считанные секунды они всей своей фирменной компашкой направляются в помещение. На улице стоит легкая сырость после дождя и теплый ветер, что приятно обдувает лица парней, что вальяжно, как какие-то мачо из американских сериалов, идут в замедленной съемке ко входу в клуб. – Хенджин, я правильно понял, ты меня осознанно отговорил от нормального клуба в центре, чтобы променять его на это? – с иронией спрашивает Минхо, смотря на неоновую красную вывеску «HELL», старую ржавую дверь и лестницу, ведущую вниз, будто в подвал. – Да, ты все правильно понял. И я уверен, ты не пожалеешь, – Хенджин максимально странно ухмыльнулся, открывая перед ними дверь без единого скрипа, что было очень неожиданно, учитывая внешний вид. Gentrify – Da Vosk Docta Проход раскрывается и из помещения сразу бьет в глаза ярко-красный свет ламп вперемешку с кошмарной жарой изнутри, будто это реально ад. С самого порога простилается красная махровая дорожка, а практически у входа стоит черная длинная лакированная стойка, за которой виднеется невысокая брюнетка с темной ажурной маской на лице. Вокруг пока только узкий коридор, в конце которого единственная дверь. И, блять, как это все настораживает. – Добрый вечер, молодые люди. У вас бронь? – спрашивает низким тихим голосом девушка, приподнимаясь со своего места. – Да, – вперед выходит Хван, что сразу складывает руки на стойке, заглядывая девушке в глаза сквозь маску, – комната со сладостями должна была быть готова к этому времени. – Скажите Ваше имя, – девушке явно понравился напор Хенджина, поэтому она незаметно улыбнулась, после чего пригнулась к ноутбуку, чтобы уточнить номер комнаты и время брони. – Хван Хенджин, – хриплым голосом уточняет парень, показушно при девушке закусывая свою нижнюю пухлую губу приятно-розового цвета. – Комната 13, вот ключ-карта, – девушка продвигает тонкими пальчиками карту по стойке, – сладости ждут вас. – Спасибо, – Хенджин подмигивает девушке, забирая ключ и направляясь с друзьями к той самой двери в конце коридора. Дверь распахивается, и они видят огромную площадку, сделанную в черно-красном стиле. По центру зала стоит невысокий, но широкий зеркальный пьедестал с пятью пилонами, на которых уже сейчас, во всю изворачиваясь, танцуют три изящные девушки в таких же масках, что и девушка на ресепшене, но плюс в кожаных обтягивающих костюмах. Рядом с девушками так же развязано танцуют два накаченных парня, что одеты только в одни черные боксеры, с бабочками на шее. По зеркальной поверхности стриптиз-сцены рассыпаны доллары. Много долларов. И всем на них плевать. Вокруг всего пьедестала стоят темные диваны, усыпанные людьми самых разных полов и возрастов, а в конце зала стоит во всю длину стены барная стойка с широким ассортиментом самого дорогого пойла. Все четверо стоят и жадно вдыхают этот манящий воздух, наполненный сексом, алкоголем и наркотой. И все, как один, кайфуют от этого ощущения. Запретный плод сладок, его всегда так хочется укусить. Во всех смыслах. И только сейчас Минхо понимает, для чего Хван попросил его надеть все черное. – Мальчики, эта красота сегодня не для нас, мы с вами идем на второй этаж, – Хенджин показывает рукой на лифт в левой части этого зала, куда все не спеша направляются, оглядывая помещение откровенно заинтересованным взглядом. Быстро добравшись в практически бесшумной атмосфере, прерываемой лишь музыкой на первом этаже и звуками работы лифта, на второй этаж, двери открываются. И первое, что они слышат, когда металлические двери лифта распахиваются перед ними, это откровенно громкий стон какого-то парня из соседней комнаты, что, был приглушен шумоподавляющими стенами. Минхо, вскидывая одну бровь от приятной неожиданности, кидает вопросительный взгляд на Хенджина, который, в свою очередь, предпочитает пока что этот взгляд на себе не замечать. Ведь впереди все самое интересное. У остальных парней вслед за Хенджином улыбки ползут до ушей, а в горле становится заметно сухо. Впереди такой же коридор, как и на первом этаже, и Ли такая бесконечность интригует. Все ребята пока что предпочитают не комментировать происходящее, ведь все, что они видят, просто отнимет дар речи. В такой атмосфере не хочется говорить, хочется только пить и трахаться. Это место, кажется, пропитано вкусом наичистейшего удовольствия. Они проходят вперед в сопровождении приятной расслабляющей музыки и стонов из некоторых комнат на фоне, ища нужный номер комнаты. И находят. Хенджин быстро разбирается с замком, раскрывая перед ними пространство, в котором они проведут сегодняшний вечер . Кто-то – вечер, кто-то – ночь, но в любом случае этот номер в их распоряжении на все ближайшие сутки. Внутри все обустроено в современном стиле: длинный махровый диван с шерстяным серым ковром перед ним, плазма на полстены и всякая мелочь по интерьеру. Вокруг на столах расставлены различные бокалы со спиртным, закуски со сладостями, а в углу даже холодильник есть, в котором логично должны лежать лед или мороженое. Одно кресло, которое сложно заметить сразу со входа, стоит с противоположной стороны телевизора, и на нем сидит главная сладость этой комнаты. Хенджин первый заходит в комнату, сразу скидывая пиджак на невысокий комод и беря со стола привлекательную бутылку шампанского, тут же открывая ее. Парни заходят в комнату следом за Хваном, и почти разом все обнаруживают, что в комнате не одни они. На том самом кресле сидит высокий красивый парень с телефоном в руках, который, как только его «клиенты» пришли, полетел на пол от неожиданности. И он даже не захотел его поднимать, черт с ним, пускай полежит там, но нагибаться перед ними в этой одежде он не хочет. На нем просторная черная рубашка, просвечивающаяся в некоторых местах и расстегнутая до середины груди, а также красные короткие джинсовые шортики, что еле прикрывают зад. Ноги, как и зона бикини, идеально выбриты, ведь таковы правила всех здешних сотрудников. Минхо оглядывает парня на кресле, что сидит, закинув ногу на ногу, в ожидании их самих, и недоумевает. – Хенджин? – вскидывая брови, тянет Минхо, но не отрывает своего взгляда от парня с красными волосами. В то время как Хван уже на раз два открывает бутылку шампанского с громким ударом пробки, которая все-таки заставляет Минхо перевести внимание с незнакомца на друга. Хенджин с непонятной улыбкой присасывается к бутылке, выпивая пару глотков прямо из горла и морщась от газов в ротовой полости, после чего прямо с бутылкой в ладони распахивает руки для объятия, подходя к Ли. – С днем рождения, бро, – на одном дыхании говорит воодушевленный Хенджин и заточает Минхо в крепкие обнимашки, показывая всю свою натуральную любовь, – это все только для тебя, – шепчет на ухо. Минхо не обнимает Хвана в ответ, а только стоит с нахмуренными бровями, боясь озвучить вслух свои догадки относительно этого парня. Будет неловко, если он ошибется. Хенджин все с той же дебильной улыбкой отрывается от Ли, проходя вглубь комнаты прямо к их сегодняшней сладости. Хотя нет, эта сладость сегодня только для Минхо, для остальных: смотреть – можно, трогать – нельзя. И вообще, если честно, в этой банде только один полный гей – Минхо, Джисон с Хенджином – би, а Чанбин вообще гетеро. Однако все приняли каминг аут Ли спокойно, что даже когда старший на их глазах засасывал свою очередную пассию, они тупо ржали или закатывали глаза. – Я правильно понимаю, кто ты? – Минхо поворачивается к креслу и заглядывает прямо в глаза человеку, что сейчас смотрит на него в ответ невинными большими глазами сквозь красные пряди челки. По этому взгляду не скажешь, что он шлюха. На дне этих глаз отражается детская доброта и конкретный страх. И Минхо догадывается по какой причине этот парень здесь. Очевидно, не по своей огромной воле. Но ему то на это похуй, Хенджин, видимо, за это выложил огромные деньги, так что он намерен провести свой второй юбилей сполна. – Я – Феликс, и на эту ночь я ваш спутник, – говорит заученную фразу Ли, подходя к Хенджину, с которым уже виделся несколько часов назад, когда тот из всех сотрудников выбирал идеального для своего друга. Хенджин знает вкусы Ли, знает, что он любит парней своего роста, чтобы было удобно целоваться, знает, что ему нравятся худощавые, утонченные и милые парни, на которых только посмотришь и скажешь «пассив». И с Феликсом он не прогадал. – Ликси, ты такой милашка, боже, – Хенджин игнорирует чужую вытянутую руку в знак приветствия, а сразу, вслед за Минхо, обнимает Феликса, что слегка опешил от такого порыва нежности. Пока все очень даже цивилизованно и Ликс даже мысленно выдыхает, увидев группу красивых молодых парней, а не старых, вонючих, потных мужланов, на которых смотреть противно. – Ой, спасибо, мистер Хван, – Феликс тянет выученную за несколько часов инструктажа улыбку, потому что понимает, что это его смертельное оружие. Никто и никогда не может устоять перед этой ослепительной улыбкой. – Так, Ликси, на эту ночь я для тебя просто Хенджин, хорошо? – Хван берет в свои огромные ладони исхудалое лицо паренька, терзая в них его впалые щечки, пока остальные парни разуваются, скидывают с себя верхнюю одежду и проходят вглубь комнаты. – Я – Чанбин, – здоровается рукопожатием Со, обхватывая нежную ладошку и чуть сжимая ее в своей. – Джисон, – повторяет за другом Хан, заваливаясь после в крайне нескромной позе на диван позади. – Минхо, – Ли подходит к Феликсу ближе остальных, задерживаясь взглядом на идеальной форме губ с пухлой нижней губой, которую так и хочется прикусить, и берет чужую руку совсем осторожно, будто боясь сломать. Он подносит чужую ладонь к своим губам и целует ее, смотря в глаза юноше, как в каком-то конченом романе девятнадцатого века. – Ты давно здесь работаешь, малыш? – Минхо определенно очарован внешностью парня перед собой, и Хенджин это видит, на что реагирует неоднозначной улыбкой в бокал какого-то нового зелено-синего напитка. Но надо, пожалуй, слегка просветить друга. – Он девственник, – шепчет на самое ухо старшего Хван, хихикая в конце, после чего идет к телевизору, чтобы включить какую-нибудь музыку, дабы разрядить обстановку. И, к слову, Феликс не услышал фразы своего наемника (или предпочел забыть то, что услышал). – Я совсем недавно устроился и еще осваиваюсь, – снова заученная фраза, отбитая наизусть, как стих в школе. – Вот оно что… – осознание всего происходящего приходит к Минхо, затмевая голову мыслями только одного рода, – в таком случае не переживай, просто приятно проведем время вместе. И ладонь Феликса на последних словах сжата сильнее, а на лице Минхо расплывается загадочная улыбочка, от которой по телу Ликса бегут мурашки. От мыслей, чем же закончится эта ночь, становится немного не по себе, что бросает то в жар, то в холод, а ноги подкашиваются на месте. Страшно? – да. Нежеланно? – скорее всего. Но всем плевать на какие-то там чужие хотелки. Тебе нужны деньги? – работай, малыш. Веселье начинается. В ход идут бутылки самого разного алкоголя, а на телевизоре врубают музыку их любимой группы, на концерте которой они даже как-то вчетвером были в прошлом году. Постепенно хмелея, юноши начинают извиваться в такт музыке, оря на всю комнату уже задроченные за частым прослушиванием песни. Еще заранее Хенджин попросил в номер принести все инструменты для игры в покер - излюбленную игру их компашки. В последнее время они так привыкли под пьяную дудочку играть в нее на самые разные ставки. Иногда это какая-нибудь конченая тупость вроде оближи подмышку друга, но вот месяц назад Чанбин умудрился Минхо проиграть свой айпад. Не то чтобы кто-то из-за этого айпада обеднел или разбогател, каждый из них может купить по целой партии таких планшетов, но как факт. Эти ребята до боли азартные люди. Все уселись на большом мягком ковре по кругу. Хенджин, как обычно, крупье, поэтому развалился по центру «стола», в то время как все остальные улеглись напротив. Джисон сел рядом с Бинни, но так, чтобы, когда им раздали карты, он не смог увидеть его пару. А Минхо без лишних слов придвинулся практически вплотную к Феликсу, кладя свою горячую ладонь на чужое голое бедро, которое от внезапного прикосновения отдалось незаметной для окружающих дрожью. – Ликси, ты умеешь играть в покер? – спрашивает их крупье, слегка нагибая голову вбок, будто с ребенком говорит, но продолжает, не смотря на колоду, мастерски перемешивать карты. – А можно я просто посмотрю за вашей игрой? – просто просит Феликс, которому за все время предлагали массу самых разных напитков, а он практически от всех отказывался, согласившись, в конце концов, только на небольшой бокал низкоградусного вина. Он был почти трезв, в отличие от своих собеседников. Не понимает, наверное, что именно алкоголь поможет морально справиться с тем кошмаром, что его ждет. – Если ты не будешь игроком, то будешь выигрышем, – глубоким хриплым голосом утверждает Хенджин, с закушенной губой глядя на Ликса. Минхо сидел рядом и, увидев это лицо друга, не на шутку завелся с ситуации. От этого взгляда можно было ждать чего угодно, кроме адекватных вещей. – Что значит выигрышем? – Ликс по-настоящему пугается, отстраняясь назад и прижимая голову к плечам. Сейчас это прозвучло максимально вульгарно, что в голову младшего невольно начали приходит мысли и картинки самого нежеланного содержания. Эти очаровательные карие глаза округляются, а брови сводятся к переносице, когда парень смотрит в упор то на Хенджина, то на Минхо, что между друг другом переглядываются с хитрым прищуром. – Предлагаю, кто выиграет – распоряжается действием Феликса, – Хенджин опирается на руки позади спины, оглядывая всех четверых парней перед собой изучающим взглядом и ожидая протестов, которых по понятным причинам не следует. – А я что с этого выигрываю? – с истерической усмешкой спрашивает Ликс, вдруг подумав, что это может быть неудачной шуткой. – Котенок, этим вечером выигрываем только мы, – никакой жалости или сочувствия не следует. Сухой расчет, ведь именно он отдал за времяпровождение с этим сахарным мальчиком огромные деньги, которые, по сути, ему даже не принадлежат. Все это только папочкина заслуга. Никто из присутствующих и бровью не ведет после этих слов, все как сидели расслабленные и довольные, так и сидят, только теперь в глазах всех четверых виден блеск азарта вперемешку с грязной похотью. Видимо, для них это абсолютная норма. И тут Феликсу становится понятно, что на эту ночь он просто на просто лишается всех прав, даже самых базовых и неотъемлемых, таких, как жизнь и свобода. Его тело больше ему не принадлежит. И вроде даже когда он проходил инструктаж сотрудников этого агентства, его предупреждали, что клиенты тут – цари и боги, но, пожалуй, на тот момент он был не способен воспринимать все это всерьез, наивно полагая, что просто по каким-то базовым человеческим моралям люди не смогут причинить вред такому ребенку, как он. И даже сейчас все еще надежда на то, что люди вокруг него не до конца прогнившие, не покидает его. Как говорится, надежда умирает последней. – Джинни, раздавай партию, – Ли грубо бьет ладонью по бедру Хвана, с негромким шлепком, но все от него будто внезапно возвращаются с транса. Хенджин не паникует, а только шире улыбается настроению именинника, ведь привык. Минхо всегда становится резким и пошлым, когда выпьет чуть больше нормы. – Все как обычно, мои дорогие друзья, – красиво раскатив карты по столу в виде полукруга, после чего такими же ловкими движениями собрав их снова в одну колоду, он начал игру. Каждому он подкидывает по две карты, оглядывая руки каждого игрока, ведь знает этих людей насквозь. Они не милые ангелочки, что борются за свою честь и молятся каждый вечер на коленях в сторону церкви. Они ебали все правила морали и нравственности, и если они захотят смухлевать, то они это сделают без проблем. А ставка сейчас откровенно заманчивая. – Обмен, – Чанбин кладет одну карту на стол, получая из колоды новую. – Пасс. Дерьмо, а не карты, – Минхо грубо кидает свою пару перед Хенджином, а тот молча ее забирает, смотря на Джисона с Чанбином. – Я так понимаю, фишки в этой игре уже не предусмотрены? – с пьяной усмешкой спрашивает Джисон, положив карты на стол и потянувшись к столу за очередной бутылкой. – Почему нет? Делай ставку. – Хенджин, как, по-твоему, мы потом будем делить этот «выигрыш»? – блять. У Феликса на этом моменте сердце точно ударилось о ребра, что боль начала растекаться по грудной клетке. Интересно даже, как именно его будут делить? Двое в зад, а один в рот или буквально поделят его… – Сумма ставки относительно максимальной будет предполагать размер запроса, который тебе будет позволено послать Феликсу, – как-то слишком даже целомудренно ответил Хван, учитывая его не самое сознательное состояние. Хотя, кто знает, может он из тех, кто напьется и начинает строчить научные книги. – А проигравшему что делать? – логичный вопрос задает Чанбин, ведь что делает выигравший они поняли, а проигравшим тут быть как-то слишком удобно. – Платить, – отвечает Минхо, хотя сам знает, что такой проигрыш не самый худший из всех возможных, – деньгами. – А если я наличку не брал? – откидываясь на подножие дивана, спрашивает Джисон и ржет, оглядывая привлекательный костюмчик Ликса. Глупо отрицать крайнюю сексуальность этого парня, но прикол в том, что он выглядит как абсолютный пассив, в то время как сам Джисон любит быть в постели с парнями снизу. Однако отметим, ничего против минетов он не имеет, поэтому именно этого он и ожидает от первого же выигрыша. Похуй, что его же дружбаны будут сидеть рядом и наблюдать, как шлюшка, что вообще была подарена Минхо, будет сосать ему. – Сука, ты сейчас доиграешься и будешь платить, как Ликси, натурой, – выплеснул с таким же пошлым юмором Хенджин, прекрасно понимающий, что именно у этого пиздюка постоянно пачка налички в портфеле. – Короче, рискну, – Чанбин, не слушающий вообще ругань друзей, все это время думал стоит ли делать ставку, учитывая, что карты далеко не самые высокие, но там две девятки, что при средней вероятности могут дать либо пару, либо сет. А на каре он даже не надеется, уж больно низкая вероятность. – Жара начинается, – эта ехидная ухмылка Хенджина уже начинает бесить (особенно Ликса), но все его прекрасно понимают, поэтому придвигаются к столу, чтобы не дай боже ничего не пропустить. Бога в этом месте нет, но есть Минхо, который в момент, пока Джисон решается на ставку, запускает свою ладонь под легкую рубашку Феликса, поглаживая тонкую мраморную талию юноши. Все нутро Ли хочет прижаться к этому хрупкому телу, а в голову приходят самые грязные мысли на счет грядущего вечера. – Джисон? Не заставляй меня таймер доставать. А у Джисона король пик и семерка червей, при определенных обстоятельствах может получиться неплохая пара с королем, но вот что-то ему подсказывает, что у Чанбина там не просто дама или туз какой-нибудь, что он первый на ставку решился. – Ай да и хер с ним, даже если проиграю – деньги не проблема, – «зажравшийся папинькин сынок» - именно так Ликс сам окрестил Хана у себя в голове, пока внутри все сжалось от страха беспомощности. На него играют, как на какую-то вещь, и прямо сейчас он будет плясать по дудку одного из этих парней, не имея права отказаться. – Вскрываемся, мои хорошие, – у всех замирает дыхание, когда оба парня почти одновременно переворачивают свои карты, кидая их на центр стола. И тут начинается самое интересное, карты неоднозначные: у одного – пара, у другого – король. Хенджин показательно снова перемешивает колоду, после чего уже с закушенной губой выкладывает на стол три карты, растягивая удовольствие. Восьмерка бубен, валет пик и… король червей. – Блять, – выпаливает на всю комнату Чанбин, прикрывая глаза ладонью, чтобы не видеть ржущих над ним ребят. Сам же поставил, и сам же прокололся, хоть шанс у них двоих был практически равный. А сам Джисон уже заливается триумфом, во всю кусая губу и предвкушая вкусный поцелуй. – Желание? – довольный Хенджин задается вопросом, хотя сам уже примерно знает, чего ожидать от Хана. – Поцелуй с минетом, – четко говорит Джисон, только после переводя хищный взгляд на мальчишку возле Минхо. За этим запросом следует громкие крики удивления, хотя сами же все присутствующие понимают, что будь они на месте Джисона, то поступили бы так же. Дают – бери. Боль от безысходности проливается по всему телу жгучим ядом, и ему уже сейчас начинает казаться, что руки за спиной скованны незримыми наручниками. В один момент к нему внезапно приходит мысль, что, наверное, не стоит морально сопротивляться всем последующим действиям. Это все равно неизбежно, а если он сделает все так, что парням понравится, то, как и сказали некоторые его коллеги, ему дадут побольше чаевых, что ему только на руку. «Отключи голову и представь, будто целуешься со своим парнем, которого любишь до безумия» – мысленно произносит Ликс, быстро беря со стола бутылку какого-то коньяка, и под пристальными взглядами окружающих отпивает горячащий напиток прямо с горла, тут же ставя его обратно и вытирая влажные губы рукавом. Он не стал ждать первых действий от старшего, а начал сам. Встать в полный рост и переступить через всех крайне сложно, поэтому он быстро приподнимается на колени, подходя к парню напротив на четвереньках. И, о боже, все, даже Чанбин-некогда-натурал, залипли на активно двигающуюся задницу Феликса, обтянутую короткими красными шортиками, которые еле прикрывали все богатство парня. Феликс прогнулся в пояснице, проходя мимо Минхо на коленях, что тот просто не смог удержать руки при себе, проводя ладонью по этой гибкой спине. Минхо знает, как закончится эта ночь, знает, что этот малыш будет только его до самого утра. Он успеет с ним еще как надо наиграться, а пока пускай и друзья повеселятся. Ликс подползает к Джисону под гнетущими взглядами в сопровождении горячих вдохов, сразу без лишних вопросов залезая к старшему на колени. А тот и не против, а скорее только за. У всех юношей вокруг явно становится от такого зрелища в штанах тесно, а у самого Хана там уже кромешный кошмар. Он сам не знает, каким образом этот мелким дьяволенок сумел возбудить его одним зрелищем аппетитной задницы и похотливым взглядом. Но Хан ведется... – Не запрещаю никому дрочить на это зрелище, – вроде как шутит Джисон, обхватывая талию Ликса и придвигая того к себе вплотную, но некоторыми особями это было воспринято серьезно. Хенджин реально опускает руку на свой пах, через узкие джинсы массируя свой полувставший член. И никто его не осуждает: все его понимают. Запустив руку в огненные волосы Феликса, Джисон резко дергает того на себя, впиваясь своими губами в его, тем самым вырывая из парня болезненный стон в свои же губы. Джисон никогда не отличался медлительностью и скромностью, поэтому сразу облизывает языком чужие губы, с громкими хлюпающими звуками начиная засасывать поочередно губы младшего. Иногда он, конечно, позволяет мелкому брать инициативу в правлении процессом, но в основном все же ведет он. Проводя языком по верхнему небу, он находит внутри язык малыша, сплетая его со своим, засасывая его со смачным чмоком. Дыхание срывается у обоих, поэтому оба почти одновременно отстраняются, но даже не пытаются прийти в сознание, все равно здравомыслие осталось где-то там, на парковке перед этим клубом. Феликс ведет ладонью по чужой груди, чувствуя, как под слоем ткани сокращаются мышцы на груди, после чего все же спускается к ширинке, сминая в руке каменный стояк сквозь ткань. Джисон громко выдыхает на это действие, царапая ногтями чужое предплечье, тем самым призывая к дальнейшим действиям. И Феликс продолжает, потому что должен. Усевшись перед парнем на колени, чуть раздвинув ноги, чтобы быть ближе, он расстегивает чужую ширинку и достает оттуда уже бордовый, налившийся кровью, член с выпирающими венками по всей длине. Феликс с минуты тушуется, увидев далеко не самый маленький размер Хана, но виду не подает, облизывая свою ладонь и накрывая ею чуть меньше половины. Все, как его учили. Проведя по всей длине несколько раз, слюна на ладони высыхает и Джисону от этих прикосновений становится явно неприятно, что он вновь запускает руку в волосы Феликса, смотря тому в глаза. Взглядом он уже вовсю трахает его в коленно-локтевой, а в реальности только призывает добровольно взять наконец-таки член в рот. Намек понят, и вот Ликс уже с приподнятой над полом задницей опускается ртом на чужой член, изо всех сил стараясь не касаться плоти зубами. Мышцы лица почти сразу начинают болеть, но разве кто-то спрашивает комфортно ли ему? Все почти что дрочат на то, как этот паренек берет член их братана за щеку. Вот это настоящая дружба, а не эти ваши подписки в инстаграме. Феликс научился избегать рвотного рефлекса, как ему сказали, главное – чтобы головка не касалась основания языка, а это не сложно, поэтому уже через считанные секунды без особых проблем проталкивает длину в собственную же глотку, начиная активно работать головой. Первый стон Джисона с закинутой головой, в глазах того темнеет, но неосознанно, а скорее по привычке, давит самостоятельно на чужую голову, как бы прося не выпускать до конца член, а только делать плавные волнообразные движения. Подчинение. Ликс просто позволяет с собой играть так, как хочет он. Юноши, что сидят сейчас рядом с ними, понятное дело, начинают постепенно возбуждаться вслед за этими двумя, что, не смущаясь окружающих, в унисон стонут, прикрывая глаза. И если Джисон прикрыл глаза от удовольствия, что дарит эму это ребенок, то Феликс зажмурился от острой режущей боли в горле, которую приходится только терпеть, продолжая принимать в себя чужой огромный орган. По щекам Ликса бегут две одинокие слезы, а он даже не знает конкретно из-за чего они. Но долго мучиться не приходится, Хан буквально через минут семь кончает тому глубоко в глотку, что Феликс даже не успевает среагировать, как на автомате глотает все содержимое. – Черт, а ты хорош, – басит все еще под кайфом Джисон, когда Ликс уже слез с его члена и сел рядом, вытирая все тем же рукавом, что и виски, сильно опухшие красные губы с подбородком, на котором были видны следы слюны вместе со смазкой Джисона. Ликс не хочет это признавать, но на последней секунде, когда Джисон агрессивно схватил его за волосы и насадил до основания, кончая тому в горло, младший натурально словил кайф. Что ж... Уже не плохое начало. Может он и дальше сможет наслаждаться тем или иным действием, когда кто-то проиграет? – Чанбин, ты мне должен тридцать тысяч вон, – смеясь и параллельно застегивая собственную ширинку, выпаливает Джисон, откидываясь по завершении на спинку дивана и прикрывая глаза в блаженном послевкусии оргазма. Сам же Чанбин только смотрит на эту незаслуженно довольную и тем самым бесящую мордашку малого, ничего не отвечая. Карточный долг – дело чести, и хоть чести у них не так уж и много, но братанам отдавать долг – как что-то беспрекословное. – Продолжаем, мальчики? – хрипит Хенджин, желая не обращать внимания на то, что член уже ноет в штанах, требуя хоть какого-то трения. Хван просто прекрасно понимает, что им осталось недолго играть, как только выиграет хоть раз Минхо – это и будет знамением конца их посиделок. Закончат играть, Минхо потащит мальчишку в спальню, и Хван сможет прямо тут нормально себе подрочить. – Да, – за всех отвечает Минхо, придвигая Ликса одной рукой к себе за талию, будто показывая и всем окружающим, и самому Феликсу, кому он сегодня принадлежит. Рука остается прижатой к спине Ликса, а вторую – Ли нагло кладет на внутреннюю сторону бедра парня, начиная неторопливо поглаживать ее по всему доступному пространству. И, о да, алкоголь бьет в голову малому, что он не противится своему безнадежному состоянию, а пытается расслабиться в чужих руках. Прямо сейчас все предпочитают больше молчать и смотреть на эту парочку, ехидно улыбаясь и чувствуя сумасшедшую химию, что происходит между парнями. А Хван времени зря не теряет, собирает все карты со стола, начиная снова тасовать колоду в руках, но уже не так красиво и умело, как в первом раунде. Зрение и контроль над телом начинает потихоньку покидать их верного крупье, и вроде понятно почему. Люди, не привыкшие к алкоголю, от выпитой Хваном за сегодня дозы могут улететь на радуге в другую вселенную, мягко говоря. Карты розданы, все ребята сидят около секунды, думая над вероятностью, но лица у всех такие, будто вычисляют интегралы. У Минхо неплохие карты, если у других не будет каких-нибудь пар или трипсов, то у него все шансы победить, но Ли за всю свою игровую карьеру понял, что покер – это не та игра, где стоит придерживаться цифр и вероятностей. Здесь нужна качественная чуйка, которой он обладает и пользуется периодически. – Обмен, – с неуверенностью заявляет Ли, кладя на стол рубашкой вверх восьмерку пик и искренне надеясь, что к нему придет не какая-нибудь шестерка. Как бы иронично это ни звучало. Хенджин подкидывает тому карту, после чего Минхо расплывается в незаметной ни для кого в кругу улыбке. Туз бубен. – All in, – четко заявляет Минхо, пододвигая к центру стола все свои фишки. Все смотрят на ставку Ли, перескакивая глазами то на собственные карты, то на огромное количество фишек на столе. У Чанбина уже чуть ли слюни не текут от искушения, он может ответить на его предложение, ведь у него то в закромах две дамы. У него снова пара, это однозначно его день, вот только что делать, если у Минхо, как и у Джисона до этого, будет какой-нибудь король или даже туз в паре? – Хер с ним, – кидает Чанбин и отвечает такой же конечной ставкой. Все, либо ничего. – Знаешь, Бинни, ты не особо удачливый человек, но первый из всех нас постоянно пытаешься избавиться от денег своего бати, – все с той же пьяной и довольной ухмылкой говорит Джисон, кидая карты на центр стола в открытом виде и беря со стола очередную бутылку. Никому не известно, как этот самый худощавый парень их четверки умудряется вечно выпивать за всех четверых, но как факт. – Я ставлю деньги Чанбина, которые он мне проиграл в прошлом раунде, – после нескольких глотков заявляет Хан, обводя всех уже размытым взглядом. На столе десятка и валет крести, что могут стать стритом или, в идеале, флешом. По крайней мере, валет может с какими-нибудь девятками Со посоревноваться. – Ой мама, страсти накаляются, – выдает возбужденный Хенджин, принимаясь снова тасовать карты. – Интересный раунд, – говорит где-то из-под бока Минхо Феликс, смотря на стол и не понимая вообще значение этих пар карт. Он никогда не играл в азартные игры, прекрасно понимая, что это как алкоголь или наркота, которые сначала убивают тебя морально, а потом добивают физически. Хотя к черту сейчас все. На данный момент они находятся в самой преисподней, здесь никаких норм морали и нравственности, здесь есть только желания и воплощение всех самых суровых грехов человечества. – Абсолютно с тобой согласен, Ликси, – отзывается Хван и осматривает всех парней суровым взглядом. Все поняли его намек. Карты на столе, и снова ситуация неоднозначная, сейчас все решить сможет только финал. Simon Rosenfeld – Do It for me Валет черви, семерка крести и туз пик. – Сука, – отзываются два парня со стороны. Чанбин ударяется лбом об пол, проклиная себя за все жизненные грехи, а Джисон только цокает и закатывает глаза, снова присасываясь к бутылке. В то время как победитель начинает истерично ржать с триумфа и реакции друзей на провал. Фишки летят над столом, Минхо просто ликует от идеального выигрыша, подкидывая свою прибыль вверх и раскидывая ее по всей комнате. – Блять, просто с днем рождения меня, – кричит Минхо на весь номер, слишком довольный завершением их игры, перекрикивая даже громкую музыку. Не желая и думать о том, чтобы озвучить свое желание всем относительно Ликса, он на одном дыхании отодвигает низкий стол для покера в сторону Чанбина, чтобы у него самого было больше пространства, и несильно толкает Ликса на пол своим телом, оказываясь прямо над ним. В прямом смысле набросившись на Феликса, Минхо остервенело прижимается к чужим мягким губам со вкусом конька, который сам же пил до того, как в это дело не вмешался младший. В одно мгновение они вместе упали на пол со слышимым грохотом, но никто даже и глазом не моргнул, оба уже на всю катушку отдаются безумному поцелую. Пробираясь языком сквозь преграды, добираясь до полости рта младшего, Минхо бескомпромиссно оглаживает чужие бока сквозь тонкую прозрачную рубашку. Хлюпающие звуки слюны вперемешку с тихими стонами Ликса в губы Ли распространяются по всей комнате, и это будет дешевой ложью, если сказать, что никто в этот момент не завидовал этим двоим. Джисону бы явно хотелось сейчас быть на месте Феликса, а Хенджину – на месте Минхо. Но это их проблемы, чего они там хотят, ведь уже через какую-то минуту Минхо чуть ли уже не сжирает губы Феликса, агрессивно засасывая, сминая и кусая их. Продолжая терзать эти нежные и в каком-то смысле невинные губы, Минхо ложится всем телом на худощавого парня, чтобы почувствовать то самое необходимое трение в зоне паха, что сейчас так нужно. А Ликс отвечает на все: на безбашенный поцелуй, на прикосновения к его телу и на мощное давление в нижней части тела. Стыдно ли ему за то, что он, будучи не желая спать с кем попало, а тем более за деньги, возбудился с одного только поцелуя и трения с этим парнем? – Да, и очень сильно, но природа берет свое, и он отвечает ему сполна, желая получить, если не удовольствие в чистом его виде, то хотя бы разрядку. И да, Ликс не знает, что именно им завладело: алкоголь, смелость или отчаяние, – но он переворачивает парня на спину рядом с собой, садясь тому даже не на бедра, а непосредственно на сам возбужденный член парня, продолжая начатые не им волнообразные движения. Минхо быстро садится к изголовью дивана, закидывая голову назад, чтобы продолжить этот дикий поцелуй, и бессознательно притягивает парня к себе за бедра. Феликс гортанно стонет прямо в губы Ли, когда тот жестко сжимает в своих ладонях чужие ягодицы, слегка разводя их в стороны, после ударяя их в качестве награды за послушание. Шортики Ликса слишком короткие, чтобы сковывать движения рук старшего. – Мальчики, похоже нам пора, – шепчет Хенджин парням, что сидят с двух боков относительно него, и, получив от них понимающий положительный кивок, начинает подниматься со своего нагретого места. Ребята и не думают собирать бутылки или прибирать разбросанные фишки, – им сейчас главное свалить отсюда побыстрее, иначе смогут лицезреть то, что не особо хочется. Чанбину так точно, а Хенджин боится, что возбудится окончательно и полезет к ним третьим. Все, что было сказано и сделано парнями, Минхо пропускает абсолютно мимо ушей. Феликс просто затмевает все своими ласковыми стонами и вздохами от малейших касаний. Оба даже не замечают, как друзья Минхо ушли, и они остались только наедине со «сладостями» и сексуальной музыкой на фоне. Не разрывая плотного контакта губ, Минхо начинает торопливо расстегивать пуговицы на черной рубашке Ликса, что под конец уже от нетерпения сдается и вырывает две последние с противным треском. О да, Феликсу однозначно нравится такое поведение, что просто крышу сносит. Легкая рубашка сама по себе аккуратно скатывается с молочных плечей паренька, оставаясь висеть пленным грузом где-то у локтей, пока руки незаметно изучают тело своего нового любовника. Минхо оглядывает исхудалое мраморное тело напротив, ненадолго оторвавшись от терзания губ малыша, после чего в голову приходит интересная мысль. Он тянется к столу для покера, рядом с которым стояло железное ведерко со льдом и бутылкой шампанского внутри. Лед уже слегка растаял, но кубики, к которым Минхо и потянулся, все еще лежали на поверхности. Вернувшись с одним кусочком в руке, а вторым во рту, Минхо притянул лицо парня снова к себе, впиваясь губами, чуть наклонив голову. Идеальный контраст между разгоряченными языками и леденящим холодом кубика. В этот момент буквально одна слюна на двоих, одно дыхание на двоих, они вместе рассасывают эту небольшую льдинку, извращенно кайфуя от диких ощущений. Проглотив всю воду вперемешку со слюной партнера, Минхо отстраняется и незаметно для парня придвигает ладонь к чужой груди. Такой же дурманящий контраст почти что подкидывает Ликса от неожиданности и яркости ощущений, тело неконтролируемо отзывается дрожью на холод, а по коже бегут мурашки. Минхо ведет кубиком льда, что стремительно тает на горячей коже груди Ликса, от ключичного соединения до груди, обводя приятным холодом соски парня, что под такими безумными действиями становятся тверже. С одного соска побежала струйка растопленного льда, что Минхо до жути захотелось собрать эту дорожку языком, чувствуя на языке привкус мяты от тела. Маленькие кусочки спускаются до низа живота, останавливаясь точно у ширинки мелкого, где и тают почти полностью. В то время как сам Ликс, не желая наблюдать за терзаниями собственного тела, закидывает голову и прикрывает глаза с закушенной губой в блаженном удовольствии, ожидая продолжения. Уже не так страшно, как было по началу, ему даже начинает казаться, что он сумеет убедить Ли на пару минетов так, что тот сжалится и не станет его трогать. Наивный ребенок, что сказать… Феликс опускает голову, смотря в упор на Минхо, и замечает уже бешеную ярость с животным желанием. Кажется, в глазах даже видны огоньки, ноздри раздуваются от недостатка кислорода, а венки на шее вздуваются от сумасшедшего сердцебиения. Младший прислоняет свой лоб ко лбу Минхо, и этот жест стал вроде стартовой линии и обратного отсчета до начала забега. Неразрывный зрительный контакт, снова закушенная влажная губа и рука Ликса на ширинке штанов старшего. Передачи мгновенно переключаются, и вот уже Минхо давит на газ со всей дури. Резко прижав к себе бедра Ликса, Минхо на одном дыхании встает с пола вместе с Ликсом на собственных руках, крепко сжимая в ладонях упругую задницу. Феликс обвивает руками шею Ли, чтобы не упасть, и спиной чувствует, как его уже целенаправленно несут в спальню. Положив голову на плечо Минхо, Ликс просто медленно мирится с тем, что его ждет, хоть и понимает, что никогда до конца морально не сможет быть готовым. Зайдя в комнату, Минхо с секунды стоит и оглядывает огромное пространство, в котором по минимуму декораций, но довольно много приколов для секса. Вокруг черные стены, на которых кое-где видны лампы с красным освещением, по центру стоит большая двухместная кровать с кровавым постельным бельем и темным каркасом в потолок. Длинные окна в пол хоть и тонированные, но все равно для спокойствия клиентов прикрыты плотными бардовыми портьерами. Напротив кровати стоит темный невысокий комод, заприметив который, Минхо двинулся вперед. – Ты же девственник, Ликси? – с выдохом в шею шепчет Минхо, посадив мелкого на поверхность комода и пристроившись вплотную у разведенных ног Феликса, – ответь мне. – Да, – скромно отзывается Феликс, наклоняя голову в бок, тем самым открывая больше пространства для махинаций старшего. Рубашка осталась уже где-то там на полу зала, а парень на комоде сидит уже в одних только шортах и до жути хочет к себе прикоснуться. Ему не дают. Минхо заводит руки над головой Феликса, грубо складывая их крест-накрест и прижимая их запястьями к стене одной своей рукой. – Это недоразумение надо исправить, – Минхо вновь приближается к шее напротив, проводя языком по бархатной коже и выдыхая горячий воздух в изгиб плеча. Держа одной рукой чужие запястья над головой, другой – Минхо прижимает низ тела Феликса к себе, чтобы создать им обоим такое необходимое давление. – Пожалуйста, можно я только в рот возьму, – умоляет Ликс, сминая собственные губы и заглядывая в чужие глаза практически со слезами. Надежда – все, чем он питается сейчас. Но ухмылка Минхо и язык, очерчивающий контур губ, ничего хорошего не предвещают. – В отличие от своих друзей, – начинает Ли, поднимая руку с поясницы малыша на подбородок, – я не люблю минеты. Я люблю секс, – Феликс сглотнул с испуганными глазами, – долгий и жесткий. Что-то внутри младшего ломается, а к горлу подступает некий горький и противный ком, который он пытается сглотнуть, но не получается, он сидит слишком глубоко. Ликс отводит в сторону испуганный взгляд, понимая, что сейчас будет. Мысли сами собой начинают нагонять панику, ведь по слухам от многих коллег, первый раз – самый больной. Ему в целом много чего о первом разе рассказали в красках, что он весь вечер сидел и молился, чтобы у него получилось ограничиться минетом. Но не вышло. В глазах скапливается влага от реального страха боли, и он закидывает голову чуть вверх, смотря в потолок, дабы Минхо не увидел нежеланных эмоций в столь страстный момент, но тело, что начинает адски дрожать, его выдает. – Феликс, посмотри на меня, – Минхо берет чужой подбородок, направляя лицо снова к себе, – не надо ни о чем думать, просто расслабься и получай удовольствие. Феликс, как только его снова вернули на землю из мира фантазий, искренне надеялся, что Ли скажет что-то обнадеживающее или успокаивающее, но точно не это. От этого не стало спокойнее, но он сумел взять себя в руки, сделав глубокий вдох, и на самом деле расслабил тело, отдаваясь чужим рукам. Феликс с трудом прикладывает усилия и направляет мысли совершенно в другую степь, желая на полном серьезе провести эту ночь в удовольствии, а не в принуждении. Стоит только поменять правила игры… – Делай со мной все, что хочешь, – Ликс резко обвивает бедра старшего ногами, прижимая возбужденную плоть к собственной заднице, и прикрывает глаза, выдыхая горячий воздух в губы Минхо. – Именно это я и буду делать, – Минхо отпускает чужие запястья от стены, но только для того, чтобы опустить свою руку на ширинку красных шортиков Ликса, под которыми уже ясно видно возбуждение. Ли нет дела до того, возбужден этот паренек или нет, но факт того, что они будут наслаждаться ночью все же вместе, а не он один, – ему нравится. Медленно расстегнув ширинку, Минхо обхватывает парня за талию одной рукой, приподнимая того над комодом, чтобы второй рукой стянуть шорты с этой аппетитной задницы. Феликс не может ничего сделать: ни помочь, ни самостоятельно слезть с комода, поэтому только послушно закидывает руки на плечи Ли, чувствуя, как с него снимают последний элемент одежды. Минхо отбрасывает шорты куда-то в сторону, снова сажая Ликса на комод и грубо разводя его ноги шире, чтобы ему открылся его любимый вид. Как же хочется это зрелище сфотографировать, и только для себя, но, к сожалению, телефон остался в пиджаке в гостиной. – Где тут смазка? – Минхо ставит руки в жесткую поверхность комода рядом с телом Ликса и оглядывает всю комнату в поисках заветной бутылочки или тюбика. – Возле кровати в тумбочке справа, – не разрывая зрительного контакта, отвечает Ликс и от стеснения пытается свести ноги вместе, но ему не дают. Минхо снова грубо и жестоко расставляет ноги в стороны, после чего шлепает ладонью по бедру младшего за непослушание. – Делай то, что я говорю, если хочешь, чтобы все прошло гладко. Не сдвигай ноги, пока я не разрешу, – хриплым голосом басит Минхо и отстраняется от младшего, идя по указанному направлению. – Ты же растягивал себя до нашей встречи? – таким же глубоким голосом, что и до этого спрашивает Ли, копошась в тумбочке и, судя по звукам, переворачивая внутри все. – Немного, – шепчет Ликс и закусывает губу. – Что значит «немного»? – Я себя скорее только промыл, а растянуть решился только совсем чуть-чуть, – честно отвечает младший, краснея и смотря куда-то в сторону. – Ты такой невинный, малыш, мне нравится. – Минхо возвращается на свое прежнее место только уже с баночкой смазки в руке, ставит ее на тумбочку рядом и с восхищением оглядывает раскрытого перед ним парня. Ли сделал шаг назад, чтобы увидеть эту до жути горячую картину: чистый во всех смыслах Ликси сидит на чертовом комоде с широко расставленными и согнутыми в коленях ногами, держит руки за спиной и смотрит из-под челки на Минхо пьяным взглядом, который так и говорит: «трахни меня». Мыслям сложно противиться, поэтому он одним резким движением возвращается вплотную к Феликсу, ведет прохладной ладонью от низа живота к груди младшего и дальше до шеи, притягивая к себе для очередного вкусного поцелуя. Как минимум, так подумал сам Ликс, хотя Минхо это сделал, чтобы отвлечь обоих от такого не особо приятного процесса, как растяжка. Ли льет смазку сразу на всю ладонь, растирая приятную субстанцию в руке и параллельно засасывая язык младшего у себя во рту. Минхо придавливает Ликса к стене рукой, заставляя в определенном смысле лечь на стену, чтобы Минхо смог благополучно вставить пальцы. Феликс настолько сильно увлекается тягучим поцелуем, что сначала даже не чувствует вокруг своего кольца крутящиеся по кругу фаланги, пока в нем резко не оказываются сразу два пальца. Минхо вгоняет их сразу до костяшек, не щадя парня от слова совсем, ведь его первостепенной задачей является собственное удовольствие, которое замедляется этим казусом. Младший чувствует, как его будто разрывает изнутри, как он всем телом кошмарно вздрагивает, сжимаясь вокруг всех шести фаланг и раскрывая глаза в ужасе. По комнате расходится тягучий выдох вперемешку с криком, тонущим в стоне, но Минхо на этом не останавливается. Не дав даже толком привыкнуть к чрезмерному заполнению, он от нетерпения начинает двигать пальцами внутри, раздвигая мышцы. – Почему ты себя не подготовил, малыш? – Минхо не злится и не осуждает, просто интересуется, ведь это должно быть в интересах парня, – Если бы ты был минимально растянут, то сейчас бы просто вспомнил те ощущения, но в несколько раз менее болезненно. – Не знаю.. ах.. для меня было.. ммм.. крайне смущающим действием: самому себе вставлять, – снова честно отвечает Ликс, начиная часто дышать, и с томным выдохом стонет при каждом резком движении руки Ли. Голова не соображает, поэтому такой способности, как фильтрование базара, он лишается. Может, и к лучшему… – А тот факт, что я тебя сейчас трахаю своими пальцами, тебя не смущает, малыш? – шепчет на ухо Ли и кусает кожу на шее, оставляя красно-кровавый след от зубов. – Минхо… мххмхм, – Ликс стонет на всю комнату, закусывая до белых следов губу и закидывая ноги на талию Минхо, он поддается ощущениям внизу живота. Боль страшная, внутри сильное тянущее чувство, но все это меркнет на фоне слишком ярких внезапных чувств, что расходятся по всему телу потоком мурашек и легкой дрожью. – У тебя мало времени, Ликси, – все так же шепчет Минхо, забывая про то, что только недавно обнаружил пальцами простату парня. Он вставляет третий палец, тут же, как и до этого, сразу беря жесткий ритм, который нацелен исключительно на скорость растяжки, а не на удовольствие паренька. И это до жути больно, Феликс жмурит глаза, в которых постепенно начинают скапливаться слезы, и только позволяет себе переложить руки с комода на плечи человека перед собой. Человека, знающего, что Ликсу сейчас адски больно, но только ускоряющего темп. Ведь это садистское удовольствие. – Пожалуйста, – сквозь дрожащие губы шепчет Феликс, – мне больно. Прошу тебя, будь нежнее. Прошу. Феликс натурально умоляет, ведь на большее сейчас не способен. Самое главное правило работников тут – не трогать клиентов, они тут боги, и нужно делать все, чтобы они вышли отсюда довольными. Даже если это удовольствие придется дарить посредством садомазохизма. Но Минхо не слышит его. Он до гематом кусает белоснежную острую ключицу, продолжая двигать своими бесконечно длинными пальцами внутри парня, не задевая простаты, чтобы тот не кончил раньше, чем Минхо того захочет. Гладкие стенки, несмотря на протесты хозяина, поддаются, хотя скорее от безысходности, нежели от реального желания впускать кого-то внутрь. Четвертый палец входит также резко, снова на всю комнату оглушающий жалобный крик младшего и уже полноценные слезы, неосознанно льющиеся по впалым щекам. И да, вот она кровь. Минхо сначала не заметил, но когда на несколько секунд оторвался от жадного терзания ключиц и полностью достал из нутра младшего пальцы, то понял, что перестарался. Они все были в крови, смешанной со смазкой, а главное – крови совсем не чуть-чуть. Видимо, он его уже некоторое время назад порвал и не заметил. – Блять, – выпаливает Минхо и смотрит парню, которого только что своими руками разорвал, в глаза, не зная, что еще сказать, – я не хотел, Ликс. Феликс сквозь пелену ловит на себе проницательный взгляд, губы все еще дрожат от боли, но все, что он сейчас понимает – ему начинает это нравиться. Мышцы по всему телу приятно стягивает, а та мучительная боль, что резала его изнутри, начинает приносить мазохистское удовольствие. Да, ему самому страшно от осознания этого, но он почему-то рад такому раскладу, ведь его задачей было получить удовольствие любой ценой. – Продолжай, – шепчет раскрасневшийся Феликс, пока по щеке стекает очередная слеза. Он двигает тазом, устраиваясь на комоде поудобнее и тем самым разминая уставшее тело, готовя к тому, что его сейчас будут жестко прямо тут иметь уже членом, а не просто пальцами. Минхо абсолютно не переживал за него, впереди мальчишку ждет один из самых ярких оргазмов в его жизни, который полностью своим удовольствием перекроет этот казус в виде порванной задницы. Но этот спектакль нужно уже прекращать, член в джинсах кошмарно ноет, желая наконец почувствовать трение, давление, скольжение. T-Fest & Scriptonite – Lambada (dabro remix) – Хочу тебя взять прямо на этом комоде, – говорит Минхо, отходя совсем немного назад, медленно расстегивая собственную рубашку, не сводя пристального взгляда с лица младшего. Ликс сглатывает вязкую слюну, не отрывая глаз с мужчины напротив, ведь такой доминантности реально хочется подчиняться. – Но у меня другие планы, – напоследок говорит Минхо, звякая пряжкой ремня и спуская штаны сразу до пола. Ли остается таким же обнаженным, что и мальчик, сидящий перед ним. Старший вновь вплотную прижимается к Феликсу всем телом, на этот раз чувствуя всеми участками кожи чужое горячее молодое тело, невинное до такой степени, что Минхо сейчас кажется, что он очерняет реального ангела, спуская с небес в адскую преисподнюю. Ли подхватывает малыша под бедра, прижимает того к себе и несет в сторону кровати, садясь сначала сам, а после садя на себя Ликса. Младший упирается коленями в матрас, возвышается над Минхо, выдыхая тому в губы, после чего садится на бедра Ли, ожидая дальнейших действий. Малыш обвивает чужую шею, прижимается лбом ко лбу Ли, поддаваясь нежным движениям ладоней по своей спине. – Я хочу, чтобы ты меня оседлал, – хриплым голосом говорит Минхо и поддается назад, опираясь на руки позади себя, чтобы открыть младшему больше пространства для потехи. – Это мой первый раз и… – Ликс замялся, отводя взгляд, чтобы не видеть чужое недоумение, – я не знаю, как именно это делать. Мне просто сесть на него? – Да, сядь до самого основания, после чего начинай приподниматься наверх и снова садиться до основания. Феликс ничего не отвечает, только слегка кивает, кладя ладони на плечи Минхо, закусывает с силой губу и снова поднимается на колени, подходя ближе к телу Минхо. Феликс помогает себе одной рукой, раскрывая ягодицы и проходясь двумя тонкими пальчиками по измученному отверстию, кровь со смазкой на входе чуть застыла, но внутри все приятно хлюпает. Поднимая глаза куда-то к потолку, Феликс берет той самой рукой член Минхо и направляет в себя, понимая, что пальцы Минхо и рядом не стояли с размером его полового органа. Оба в момент стонут на всю комнату, прижимаясь друг к другу и скрипя зубами, когда Феликс начинает плавным движением садиться на член. Через боль и жжение, он жмурит глаза до звезд, но не останавливается, а продолжает шире разводить ноги, чтобы сесть как можно глубже, впуская его в себя полностью. Минхо кладет горячие ладони на округлые ягодицы младшего и сжимает их, будто ему и так мало тугого кольца Феликса, что сходится на его члене и давит со всех сторон. Натяжение внутри для обоих кажется страшным, но оба кайфуют от этих, оголяющих нервы, чувств. – Сука, Феликс, не сжимай меня так, я прямо сейчас кончу, если не расслабишься, – сквозь зубы проговаривает Минхо, откидывая голову назад, чтобы хоть на секунду отвлечься от этих бешеных ощущений. А Феликсу и самому крышу рвет, он садится до конца, параллельно царапая до красных следов грудь Минхо, на что тот даже не обращает внимания. Член с первого же раза задевает простату, что Ликса выгибает в спине по страшному, из горла вырывается крик удовольствия, а все тело кидает в лихорадочный холод. – Ааахх, – стонет снова на ухо Минхо Феликс, уже осознанно упираясь руками на плечи и начиная плавно приподниматься, снова садясь вниз. Руки Минхо помогают младшему задать нужный ритм, до конца насаживают малыша и сминают упругие половинки. Минхо находит в темноте закрытых глаз влажные губы Феликса, вгрызаясь в них развязанным поцелуем, сразу запуская язык внутрь и сплетая его с чужим. Вспоминая вкус чужой слюны, Минхо наслаждается хлюпающими звуками смазки и крови внутри Феликса, чувствуя, как тот ускоряется, но не берется на нем скакать, а только ритмично двигает задницей, чтобы не казаться чересчур увлеченным. Парни вместе тяжело дышат друг другу в рот, периодически облизывая губы напротив, ударяются зубами. По телам обоих уже течет пот, дыхание к чертям сбивается, сердце скачет быстрее Феликса раз в двадцать, но обоим плевать. Упиваясь с этого полного разврата, они улетают на другую планету, паря в невесомости. Тела трутся друг об друга, смешивая запахи парней воедино, но этого чертовски мало. Феликс быстро выдыхается, замедляя темп, тем самым показывая, что ноги уже порядком затекли и устали, а Минхо этого и ждал, чтобы пуститься во все тяжкие. Он одним рывком, не выходя с парня, переворачивает того на спину, заваливая его на кровать, и тут же со всей силы вставляя ему по основание. Очередной вскрик, очередной хруст позвонками, и вот Феликс приподнимается выше, расставляя шире ноги и закидывая одну на поясницу Ли. Минхо ставит руки по бокам от головы Ликса и срывается на животный ритм, втрахивая мальчишку в постель. Глаза закатываются, а по телу противно скользят капли пота, но все это меркнет на фоне извивающегося и стонущего под ним ребенка, что мечется по кровати, сжимая руками ткань, чтобы хоть за что-то зацепиться. Минхо видит эти сжавшиеся кулаки на простыни и перехватывает их оба, заводя над головой младшего, переплетает пальцы и теперь упирается на них, видя эту утонченную фигуру под собой. Кровать бьется о стену. Этот ритмичный стук даже заглушает музыку за стеной, которая все еще сливается со стонами парней. – Ааах… Минхо, я почти, – параллельно с толчками мычит Феликс, у которого глаза уже болят от того, насколько сильно он их жмурит всякий раз, когда Минхо проходится головкой прямо по простате, а это получается почти что при каждом гребанном толчке. Мокрое от пота тело уже измученно, но это только начало конца. – Еще чуть-чуть, – шипит Минхо, вбиваясь в это молодое тело и крепче сжимая ладони Ликса в своих. Ли перехватывает ту самую ногу Феликса под колено, что покоилась до этого на пояснице, и закидывает себе на плечо, входя в того под другим углом. И тут Ликс не выдерживает. Закушенная до крови губа, пара толчков, выбивающих воздух из груди, и он кончает себе на живот, параллельно пачкая еще и торс Минхо. Младший расплывается на постели, кайфуя в послеоргазменной неге, пока в него все еще остервенело входят, пытаясь получить долгожданную развязку, и вот она. Узел завязывается все плотнее и плотнее. Пот с лица капает прямо на искусанные ключицы младшего, пока сам Минхо рычит и рвано трахает парня под собой, не жалея ни Ликса, ни кровать, ни свое сердце. Еще немного… Последние движения, последнее скольжение, и вот Минхо входит в него до упора, раскрывает широко рот в немом стоне и кончает глубоко внутрь Ликса, застывая на мгновение внутри него. По телу разливается чистейшее удовольствие, что в конечностях появляется легкая дрожь с мурашками, но он еще некоторое время не двигается, пытаясь отдышаться, после чего медленно выходит из парня, заваливаясь рядом на кровать. Оба парня лежат в практически полной темноте, которая разбавляется лишь несколькими красными светильниками по периметру. Оба пытаются перевести дыхание, сглатывают несколько раз, чтобы хоть как-то смочить пересохшее горло. Минхо ловит себя на мысли, что, несмотря на огромное количество выпитого спиртного, он все еще более-менее в сознании, а член снова встает по стойке смирно, когда Ли поворачивает голову к разморенному Ликсу. Младший лежит с прикрытыми глазами и слегка улыбается уголками губ, понимая, что хоть его первый раз прошел не так, как он представлял, но именно этот парень смог показать ему, что для полета в космос ракета не нужна. – Как тебе твой первый секс? – шепчет Минхо спустя несколько минут тишины, прерываемой только тяжелым дыханием двоих парней и легкой музыкой за стеной. Ли приподнимается на одном локте, смотря на довольного младшего, который, видно, упивается ахуенным оргазмом до сих пор. По подушке растрепаны красные взмокшие волосы, на лице четко видна испарина, губы сильно покраснели, а ноги Ликс даже не пытается свести. – Просто нечто, – не открывая глаз, проговаривает Ликс и только по завершении приоткрывает глаза, ожидаемо видя над собой такого же мокрого и потрепанного брюнета. У того на лице уже во всю играет ухмылка, дыхание восстановлено, а тело снова поддается прикосновениям. – Устал? – два пальца, на которых видны следы высохшей крови, проходятся по груди малыша, пуская по коже мурашки, – В любом случае, я хочу еще раз. – Прямо сейчас? – недоумевая, спрашивает Ликс и сводит брови к переносице, но ему не отвечают, а просто снова нависают над ним сверху. Минхо не хочет разводить разговоры, не хочет спрашивать разрешения, он просто в один момент переставляет руки поудобнее возле плечей Ликса и одним толчком снова входит в парня. – Ааах… блять.. Минхо, – Феликс сгибает ноги в коленях, упираясь носками в кровать и поджимая пальцы на стопах, – я даже возбудиться снова не успел. – Тогда поторопись, – выдыхает Минхо и одним толчком снова бьет по заветному месту, что член Феликса в момент дергается, начиная вновь наливаться кровью. Кровать под двумя телами скрипит, когда Минхо начинает со всей силы вдалбливаться в парня, что лежит смиренно, просто позволяя себя трахать, как в последний раз. Минхо снова потеет, толчки становятся даже резче, чем в первом раунде, что Феликс, даже будучи только наполовину возбужденным, начинает стонать от силы, с которой головка долбит его простату. Ликс поворачивает голову в сторону окна, начиная учащенно дышать, смотря куда-то на шторы, но взгляда не фокусирует. Ли это явно не понравилось, он любит смотреть в глаза человеку, которого агрессивно имеет, чтобы видеть эти яркие эмоции, наслаждаться этими чувствами. – Посмотри на меня, – приказывает Минхо, грубо беря чужой подбородок и поворачивая в свою сторону, чтобы заглянуть в эти очаровательные глаза, что вечно глядят на него с неким испугом. В один момент, когда двое словили напряженный зрительный контакт, нога Минхо чуть соскальзывает, что член входит рвано под другим углом, ударяясь со всей дури в нервный комочек. Феликс с томным стоном закатывает глаза, поднимая голову и вытягивая шею. А старшего это злит. Минхо в момент отстраняется от Ликса, выходит из него полностью и встает перед ним на колени, смотря сверху вниз. Феликс раскрывает глаза, когда чувствует, что в нем стало подозрительно пусто, а тело уже не накрывает тяжелое и горячее тело. Перед глазами возвысившийся над ним старший, что стоит на коленях и разминает шею. – Перевернись, – просьбы давным-давно забыты, здесь только жесткий приказ и безысходное подчинение. Младший пару секунд моргает, не понимая, что конкретно его просят сделать, но мозг все же включается, и он не без усилий поднимается. Сначала садится на кровати, все так же смотря на парня, после чего переворачивается на коленях, становясь к Минхо задом и думая уже лечь на живот, но его резко притягивают к себе за талию, прижимая спиной к груди. Минхо проходится ладонями по утонченной талии, переходя на живот, оглаживает грудь и задевает соски, параллельно целуя шею сбоку. Ликс запускает руку в волосы Минхо и, когда тот начинает облизывать и покусывать чужую шею, сжимает пальцы у основания, притягивая к себе ближе. Минхо начинает тереться членом об задницу Феликса, чувствуя, как жаждет снова войти в этого милого мальчика. И он не смеет себя сдерживать. Ли отстраняет лицо от шеи парня и, прижимая таз мелкого к своему, толкает того в спину на кровать, заставляя принять коленно-локтевую. Феликс расставляет широко ноги, чувствуя, как у кольца мышц уже кружится головка, но не входит пока. Минхо давит на поясницу младшего, заставляя прогнуться и лечь грудью на кровать, схватив ладонями железные прутья спинки кровати. – Хочешь меня? – облизываясь, спрашивает Минхо, с интригой ожидая, что на это ответит Ликс, ведь тот уже вновь до боли возбужден, и старший видит его очевидное желание. – Да, войди в меня, – с тягучим выдохом не отвечает, а скорее умоляет Феликс, на пробу подаваясь ягодицами чуть назад. Его останавливают большими ладонями, удерживают на месте, после чего Ли с особым удовольствием шлепает малыша по аппетитной попке, наблюдая, как на месте удара кожа постепенно краснеет. Минхо приподнимает за низ живота разъехавшегося по кровати младшего, придвигая задницу того к себе, и одним плавным движением натягивает на себя паренька. Феликс мычит от приятного чувства наполненности и натяжения, выдыхает в простынь и закатывает глаза от оглушительного захода. Ведь да, его несет от способности Минхо сразу находить заветную простату и точно бить по ней. Ли бьет рукой по другой половинке задницы для симметрии, тут же начиная вбиваться в парня все с тем же животным желанием. Слюна скапливается во рту Минхо от того зрелища, как член двигается внутри этого миниатюрного парня. Так хочется ощутить максимум всех чувств, хочется сорвать голос младшему, хочется выжать из этой ночи все соки. Минхо раздвигает двумя руками ягодицы младшего и с силой толкается снова вглубь, наполняя до краев и получая то, чего жаждал. Феликс громко стонет, переходя с груди на локти, потому что глушить крики в подушке уже просто невыносимо, воздуха не хватает, а спина от кошачьего прогиба затекает. Громкие шлепки тел друг об друга, тягучие вздохи и стоны обоих парней, хлюпанье смазки внутри Феликса, – все это наполняет пространство комнаты. У Ликса уже порядком голова кружится, тело начинает подрагивать, предчувствуя приближающийся второй оргазм за ночь. В то время как Минхо закинул голову назад и со вкусом продолжал трахать мальчишку, периодически сглатывая и поглядывая на Ликса. – Блять… – жалобно выпаливает Минхо, чувствуя, что разрядка уже совсем близка, она так манит, так притягивает, так хочется уже вкусить ее, – я близко. Феликс не в состоянии ничего ответить, у него низ живота уже скрутился по-страшному, второй раз откровенно ярче по ощущениям, чем первый. Младший резко выгибается в спине, закидывая голову и прокручивая ее, с улыбкой смакуя оргазм, который накрыл его. Минхо видит, что тело малыша в разы больше расслабилось и поддалось действиям, а значит, тот снова кончил, опередив его самого. Ли нагибается вперед, упираясь ладонью в кровать рядом с грудью Ликса и хватая того за волосы, тянет назад и прижимает того к себе спиной, заставляя малыша раскрыть перед ним шею. Последние жесткие толчки, Минхо грубо кусает нежную кожу на шее Феликса и обильно кончает глубоко внутрь, прокусывая кожу до крови. Ликс шипит от боли в шее и чувствует, как в нем нечто горячее и вязкое начинает разливаться, наполняя окончательно, но как же ему плевать. Его тело зафиксировано в руках Ли, и он просто не может физически упасть на кровать, ловя звезды перед глазами, поэтому только скалится Минхо на ухо, пытаясь отдышаться в очередной раз. Минхо прижимается к малышу, почти что ложась на парня и не желая выходить из этой приятной теплой узости, поэтому почти минуту еще лежит на нем, переводя дыхание. А сам Феликс сейчас тупо не способен осознавать реальность, у него перед глазами пелена, а тело ему не принадлежит. Поцеловав напоследок скулу Ликса в качестве благодарности за эту сумасшедшую ночь, Минхо осторожно выходит из тела парня и заваливается рядом на кровать, желая уже наконец окунуться в беспамятство. В то время как Феликс приходит в сознание и распрямляет тело, ложась на кровать животом, тут же осознавая свою ошибку. Постель под ним пропитана спермой, кровью и смазкой. Он сообща с Минхо скидывает к чертям атласное покрывало, что было специально для таких случаев постелено поверх спального белья, на пол и откидывает одеяло, чтобы вместе обессилено завалиться на прохладное постельное. Минхо тут же засыпает с улыбкой на лице, засунув под подушку одну руку, в то время как Ликс поворачивает голову к старшему, оглядывая голую подкаченную спину и понимая, что это их первая и последняя встреча. Ведь он знает, завтра они уже не будут вместе, утро настанет и Минхо уже не будет рядом. Он навсегда останется только его запретной сладостью этой комнаты, его воспоминанием.