История любви с привкусом апельсинов и корицы

Напротив кофейни, где я раньше работал, было ничем не выделяющееся из общей серой массы города здание. Оно не отличалось от остальных своим внешним видом: такой же бежевый фасад, такие же белые пилястры и отделанные наличниками окна. На первом этаже никогда не горел свет, хотя на верхних этажах я иногда различал силуэты людей, разноцветные тюли и горшки на подоконниках. Я никогда не задумывался, что оно сможет ожить. Конечно, там были люди, но они, как и свет из их окон, казались мне тусклыми, практически бесцветными, незаметными. Мне рассказывали, что первый этаж пустует уже пару месяцев, что раньше там было что-то вроде кондитерской и наш повар Грег просто обожал брать там пирожные с заварным кремом и посыпкой после работы. Однако почему-то заведение закрыли, и с тех пор никого там не было. Я заметил движение в доме напротив только тогда, когда внутрь заносили коробки и какой-то мужчина орал быть осторожнее. Он тогда меня здорово напугал: я задремал и практически подскочил с места, настолько неожиданно и громко это было. Времени удивляться и наблюдать за освоением помещения у меня вообще-то не было: работал я чаще с обеда до вечера, по средам до поздней ночи, по понедельникам с самого утра, да и нельзя заставлять клиента долго ждать из-за своей невнимательности и невозможности сконцентрироваться на работе. Иногда были особо загруженные деньки, когда перед барной стойкой образовывалась очередь и мне приходилось готовить заказы в три раза быстрее и аккуратнее. Иногда всё проходило более-менее гладко и спокойно, и я мог позволить себе расслабленно болтать с посетителями и рассматривать пейзажи за окном. Как итог: я не обращал внимания на нового соседа и его помещение, пока в один вечер не закрывал кофейню сам. Это был ничем не примечательный день, посетителей было много, работы тоже. Приближалась сессия, и я не мог перестать думать об огромном количестве долгов в университете. Только во время готовки кофе я мог отвлечься от этих мыслей, с бешеной скоростью метавшихся у меня в голове. Из-за них у меня начинала болеть голова, настроение автоматически падало и сил работать просто-напросто не оставалось. Мысли о том, что мне предстояло делать домашку по высшей математике после работы, невероятно удручали и расстраивали. Тогда была зима, морозная и снежная, и деревья выглядели просто фантастически: на ветках лежал довольно толстый слой пушистого снега, сверкая под светом уличных фонарей и близлежащих домов, окна были покрыты тонкой коркой льда и уникальными незамысловатыми узорами, на крышах блестели сосульки. Я закрыл двери кофейни и, решив прогуляться, оглядел улицу в поисках идеального для этого места. И тогда я замер, заметив наконец гирлянду, изящно свисающую с фигурного навеса, яркий пышный венок на двери и украшенные бумажными вырезками окна. Этот маленький магазинчик так и притягивал взгляд, и я не мог понять, почему не видел его раньше, он ведь так и светился, так и манил своим уютом и теплом. Лишь пара человек находилась внутри, проходя полку за полкой и разглядывая что-то на них. Когда я зашел, приятный запах апельсинов и корицы ударил мне в нос. Он был ненавязчивый, но такой по-рождественскому праздничный, что я вдохнул глубже, наслаждаясь им. Сам магазинчик внутри очень уютный и маленький, даже крошечный, я бы сказал. Если ходить с рюкзаком за плечами можно что-то ненароком скинуть, поэтому я взял в руки свой. Не хотелось бы потом оплачивать разбитые вещицы ручной работы, которые наверняка стоят достаточно дорого. Я осмотрелся. Полки полны различных фигурок из глины и дерева, статуэток из фарфора, украшений для дома и аксессуаров. Гномики различных размеров, разноцветные плюшевые зайцы, олени из дерева, разукрашенные рождественские шары, обручи с ушками и венки. Много венков. Из настоящих прутьев, лапника и шишек и искусственные, на любой вкус, цвет и карман. — Добрый вечер, вам подсказать что-нибудь? — раздался мягкий женский голос, и я оторвал взгляд от маленького снеговичка с огромной дурацкой шапкой, стоящего на нижней полке возле своих братьев-снеговиков. Рядом со мной стояла девушка, она показалась мне невероятно милой. Она поправила подол своего нежно-голубого свитера и выжидающе посмотрела на м            еня. На секунду я засмотрелся на очаровательное сочетание черт ее лица: большие зеленые глаза, нос с маленькой горбинкой, розовые щечки и аккуратные губы, выглядящие очень мягкими. — Э-э, нет, спасибо. Я пока осмотрюсь, — ответил я, неловко улыбнувшись. Я стал внимательнее рассматривать витрины, подбирая что-нибудь для подарка маме на Рождество. Она обожает такие безделушки, собрала целую коллекцию всякого хлама на полках в своём кабинете. Там уже и так нет места, но она продолжает ходить по блошиным рынкам и магазинам вроде этого. Говорит, это её вдохновляет писать книги. Папа от этого не в восторге, каждый раз ворчит, а потом всё же пыль на её полках протирает. Я сам видел. Покупая фигурку маленького белого медвежонка, держащего в лапках крошечную рыбку, я зацепился взглядом за бэйдж на свитере девушки. «Эмилия. Невероятно красивое имя», — подумалось мне, и я улыбнулся, глядя на разукрашенные узорами окна. Мама от подарка была в полнейшем восторге.

***

Я стал замечать её всё чаще. То суетящуюся в магазине, то проходящую мимо по улице, то стоящую в очереди в нашей кофейне. Я наблюдал за тем, как она что-то вяжет, мастерит, расставляет свои поделки по полкам. В такие моменты она была особенно красива. Иногда я также ловил на себе её взгляд, смотрел на неё в ответ и кивал головой, как бы здороваясь. Получая кивок и улыбку в ответ, я начинал свою смену, включал тихую ненавязчивую музыку и расслаблено готовил заказы. Когда-то это вошло в привычку: прийти в кофейню, кивнуть, улыбнуться, включить любимый плейлист. Когда-то также стало привычкой видеть её в нашей кофейне. Она всегда приходила по утрам (из-за чего я не всегда мог застать её в кофейне), и я готовил для неё капучино с кедровыми орешками. Иногда она долго сидела за барной стойкой, болтая со мной о всякой ерунде и планах на день и постоянно зевая, иногда она забирала кофе с собой в магазинчик, оправдываясь привозом товаров. Одно я могу сказать точно: Эмилия мне нравилась. Она была как неброский запах имбирного печенья: такая же лёгкая, тёплая и уютная. Я стал приглашать её на утренние прогулки до работы. Мы гуляли по сонному, необычайно тихому городу, наслаждаясь спокойствием и медленными разговорами по душам. Смотря на ярко-розовый с мазками желтого, будто бы художник случайно перевернул свою палитру прямо на небо, рассвет, я думал о том, как было бы прекрасно положить голову на её плечо, вдохнуть запах её сладковатых духов и просто так сидеть. Просто сидеть и наслаждаться моментом, думая только об Эмилии и прекрасном небе цвета её куртки. Я любил подолгу сидеть у неё в магазинчике после работы, наблюдая, как она обслуживает покупателей или что-то мастерит. Я тогда заказывал нам обоим кофе в нашей кофейне и, уходя и игнорируя ехидную улыбочку на чужом лице, кивал головой в знак прощания другу-бариста. Конечно, он знал, что я влюблен. Иначе не стал бы приходить к ней практически каждый день, надеясь, что это взаимно. Как оказалось, это заведеньице принадлежит самой Эмилии и все, что здесь продается, и правда ручной работы: поставщики и девушка делают эти прелестные фигурки, венки и чашки сами. Иногда по утрам я помогал ей в магазине, расставляя товар и протирая пыль. Тогда мы много разговаривали, смеялись, дурачились и по итогу ничего полезного так и не делали. В такие моменты она выглядела потрясающе, её глаза искрились весельем, она шутила, подкалывала меня. Каждый раз, глядя в её сияющие глаза-полуулыбки, я тонул, медленно и безвозвратно. Мы впервые поцеловались в марте. Сидя в парке с самого утра, как мы всегда делали по понедельникам. Мы говорили о планах на неделю и прошлых выходных, о погоде и работе. Я рассказывал о новых рецептах, которые планируют добавить в меню кофейни, и слушал истории о магазинчике. Когда я посмотрел на Эмилию, у меня перехватило дыхание: лучи восходящего солнца аккуратно и мягко дотрагивались до лица девушки, осветляя лишь его половину. В глазах отражалось разукрашенное умелым художником небо, такое же сонное и светлое, как и мы, сидящие на лавочке под клёном. Я не удержался, когда Эмилия повернулась ко мне и я разглядел маленькие огоньки в её больших зеленых глазах. Она тогда смотрела на меня, и я не мог оторваться от манящих бездонных глаз. Никогда не смогу забыть, как она улыбнулась в поцелуй и обняла меня за шею, зарываясь одной рукой в волосы и чуть их приглаживая. Я также никогда не смогу забыть, как она, отстранившись, смущенно провела рукой по моей щеке и отвернулась, пряча свои покрасневшие ушки. Я тогда улыбался как дурак, не мог смотреть ни на что другое, кроме неё. Тогда-то и началась наша история. С того дня все изменилось. Мы стали видеться еще чаще, проводя незабываемое время вместе и отдыхая от суеты и обыденности жизни. То спокойствие и счастье, что давала мне Эмилия, наполняло меня до краев, чуть ли не выливаясь. И я видел в её глазах, что я даю ей тоже самое, заставляю чувствовать себя самой особенной на свете, несмотря на количество подарков и цветов. Мы практически никогда не ссорились, предпочитая разговаривать друг с другом в спокойной обстановке. Такие уж мы люди — не любим криков. Бережно относясь к чувствам друг друга, следили за тем, чтобы сердца, которые мы держали в руках, не пострадали. Мы всегда проходили через трудности вместе: сначала это поиск постоянной работы после окончания университета, потом кризис в магазинчике. Слезы, боль — всё это мы видели вместе и это делало нас сильнее. Мы любили любим друг друга больше всего на свете. Сейчас все изменилось. Мы живем вместе, и я нежно называю её «Эми». Нашу кошку зовут Зернышко, потому что её шерстка напоминает цвет кофейного зерна. Я всё еще вижу такие же маленькие искорки в её глазах-полуулыбках, когда целую её с утра, говоря, что проведу её до работы. Я всё еще тону в её больших, невероятно красивых глазах, рассматривая зеленые переливы на радужке. — Кайл, ты идешь? — слышу я голос Эмилии и отрываю взгляд от компьютера, проверяя время. 05:03 утра. Сегодня мы собрались встретить рассвет на том самом месте под клёном, где мы узнали чувства друг друга, услышали их. Тогда мы появились в жизни друг друга как пара. Пара одиноких сердец, наконец нашедших свою половинку. — Ты все-таки решился написать? Она подошла ближе, смотря в экран и читая пару последних строк. — Да, идём, — я встал из-за стола, снимая очки и обнимая Эмилию за талию. — Уверенна, издательство оценит его. Нам нужно поспешить. Я взглянул на компьютер последний раз, отмечая новое, только что пришедшее в голову название рассказа. «История любви с привкусом апельсинов и корицы» идеально подходит.