Take it slow

Юнги замечает, как он напряжён, только когда Намджун мягко касается его руки и отвлекает его. Юнги улыбается, пытаясь скрыть своё смущение, и берёт следующую тарелку. Они работают в тишине, Намджун моет посуду после ужина, Юнги вытирает и ставит на место в шкафу, и оба делают вид, что они не волнуются. Юнги благодарен Намджуну за то, что тот притворяется, что ничего не происходит, и не торопит его. Хотя они оба знают, что должно произойти дальше, Намджун никак не показывает, что чего-то ожидает. Прошло несколько часов с момента, как Юнги пришёл к нему. Они вместе приготовили ужин, посмотрели фильм, обсудили, как прошла неделя, и даже когда больше не о чём было говорить и еда закончилась, Намджун, вопреки ожиданиям Юнги, мягко поцеловал его в лоб и предложил сделать уборку на кухне. Юнги сам не знает, чего ожидал. Ему казалось, что Намджун прижмёт его к двери, как только они перешагнут порог квартиры, а потом они окажутся в спальне, где всё произойдет быстро. Но не случилось ничего такого. Намджун встретил его мягким поцелуем, заварил для него чай и предложил заняться ужином, и ни одним своим движением не выдал намерений оказаться в постели немедленно. С того момента Юнги находится в напряжении, потому что не знает, когда всё начнется и ожидает этого в любой момент. Они оба знают, чем предположительно должен закончиться этот вечер. Они встречаются уже два месяца и у них было двадцать шесть свиданий, включая сегодняшнее. Они не торопились, убедились в серьёзных намерениях друг друга, и между ними произошёл тот самый разговор, когда они решили, что готовы к чему-то большему. Тот самый разговор, когда Юнги признался, что за все двадцать шесть лет своей жизни он ни разу не занимался сексом. Он очень боялся, что это будет проблемой. Ему приходилось встречать людей, которые считали это странным, и Юнги научился скрывать это и почти был готов не говорить Намджуну. Притвориться, что он знает, что делает, и просто согласиться со всем, что он решит сделать, и в худшем случае Намджун просто подумает, что Юнги неловкий и ему нужно время, чтобы раскрыться перед новым человеком. Но Намджун был так терпелив, так нежен и честен с ним, что Юнги захотелось рассказать ему правду, просто чтобы не начинать их отношения со лжи. Он думал и был готов к тому, что Намджун спросит «почему?», но он не спросил. Хотя все остальные, кто узнавал, спрашивали. Не было какой-то определенной причины, по которой Юнги ни разу не довелось заняться сексом, несмотря на двадцать шесть лет, которые у него были на это. Он не религиозен, не боится секса и никогда не планировал «беречь себя» для кого-то особенного. Просто так случилось. Он помнит, когда ему было шестнадцать-восемнадцать лет, все в его окружении пробовали секс впервые, и с ним это просто… не произошло. Так случилось, что он не потерял девственность в старшей школе, не переспал ни с кем на выпускном, несмотря на то, что кому-то удалось пронести туда алкоголь и они все выпили. Потом он поступил в университет и тогда ему казалось, что он расстанется с девственностью в первый же семестр, но спустя четыре года он покидал университет таким же девственником. Он не избегал секса намеренно и не искал его специально. Его окружали хорошие люди, много хороших людей. Просто так случилось, что никто не заинтересовал его больше, чем в дружеском смысле. Редко случалось, чтобы кому-то понравился Юнги, ещё реже, чтобы кто-то понравился ему, и ни разу не совпало так, чтобы и тем и другим оказался бы один и тот же человек. Поэтому разговор о первой любви был ещё более неловким, чем разговор о сексе. Намджун тогда почти час рассказывал свою веселую, местами грустную историю о девушке, с которой у него случились его первые отношения. Какими глупыми, влюблёнными и неловкими они были, и как ему больно было расставаться с ней, когда они окончили старшую школу и разъехались по разным городам. И когда Намджун попросил Юнги рассказать его историю, Юнги сначала сильно покраснел, выпил целый стакан воды и признался, что он вроде как ещё не. Намджун тогда удивился больше, чем когда узнал, что у Юнги ещё не было секса. Юнги это понимал — у всех, кого он знал, была история первой любви. Бога ради, им же всем почти по тридцать. Все влюблялись и разбивали себе сердца в школе, на первых курсах университета, а с Юнги этого просто не случилось. Он вроде бы хотел, вроде бы кто-то хотел его. Он вроде бы пытался. Но из этого ни разу ничего не получилось. Временами Юнги казалось, что подобное вообще не для него, временами он был уверен, что этого с ним не случится никогда. И эти мысли как будто бы даже не сильно его расстраивали. Это нормально. Кто-то никогда не выезжал заграницу и не летал на самолетах. А Юнги никогда не встретит свою половинку, потому что он, видимо, родился сразу целым. Он даже не вполне понимал, как это — влюбиться, что это за чувства, о которых люди говорят. А потом. А потом он встретил Намджуна — и его этими чувствами снесло. Когда Намджун спросил его о первой любви, у Юнги язык присох к небу от волнения, потому что, кажется, его первая любовь сидела прямо перед ним. Он не сказал этого тогда, но все улики указывали на то, что впервые за двадцать шесть лет он влюбился по-настоящему. И вместе с этим он захотел кого-то по-настоящему. И теперь Юнги был в ужасе от нервов. Теплые руки ложатся на его талию. Юнги заставляет себя не дрожать и ставит последнюю тарелку на место. Намджун за его спиной молчит, только мягко обнимает и даёт Юнги время. С первым поцелуем в шею, у Юнги подгибаются колени. — Всё нормально? — тихо спрашивает Намджун. Юнги кивает. Он наклоняет голову, потому что хочет ещё один поцелуй, и Намджун даёт ему это. Он расстегивает две верхние пуговицы на рубашке Юнги и обнажает его плечо, оставляя пару поцелуев там. Руки на его талии напрягаются, прижимают крепче. Намджун вжимается в его спину так, что из Юнги вырывается вздох. — Юнги, я… — Намджун горячо выдыхает на его кожу. У Юнги начинает кружиться голова так, будто из комнаты исчез весь воздух. Намджун за его спиной напряженный, готовый то ли отступить в любой момент, то ли сорваться, и Юнги просто… Ему ещё никогда не приходилось оказываться в такой ситуации. Он никогда не заходил с кем-то дальше нескольких поцелуев, его ещё никогда не хотели так… Так. Намджун не стесняется прижаться крепким членом к его заднице, и Юнги не знает, что надо делать в этом случае, но его тело решает действовать само. Он прогибается, притирается и получает не сильный укус в плечо. — Юнги, если ты хочешь остановиться, нам нужно сделать это сейчас. Юнги не знает, чего он хочет, но точно знает, чего он делать не хочет — останавливаться. — Всё в порядке, — шепчет он, — я хочу… Он не договаривает, потому что Намджун поворачивает его голову и целует его так, как не целовал до этого никогда. Юнги надеется, что у него получается хотя бы неплохо. У него не слишком много опыта в этом, поэтому он следует за Намджуном и позволяет себе распадаться в его руках, надеясь, что хотя бы в первый раз, Намджун подскажет ему, что делать. И, конечно, Намджун так и поступает. Он никогда не оставлял Юнги справляться в одиночестве. Намджун поддерживает его за поясницу и осторожно подталкивает в сторону спальни. Юнги крепко вцепляется в него и позволяет вести себя, резко выдыхая, когда падает на мягкую кровать. Намджун стоит над ним, ещё красивее, чем обычно. Тяжело дышит и смотрит так, будто готов его сожрать. Юнги замечает его расстегнутую рубашку и не помнит, когда сделал это. Но затем Намджун опускается на него, придавливая к постели всем собой, и руки Юнги снова действуют самостоятельно. Он тянет его рубашку вниз, касается обнаженной кожи, наверное, оставляет раны от ногтей, но Намджун ему ничего не говорит и не останавливает, а Юнги не знает, как быть сдержаннее, потому что с ним всё это в первый раз. Юнги хорошо, всё, что с ним делает Намджун, это хорошо, но он всё равно замирает, когда Намджун касается его ремня. Он хочет, просто… его ещё никогда никто не видел таким. Намджун останавливается. Он мягко поглаживает Юнги через джинсы, заставляя его тело изнывать, но не двигается дальше. — Юнги? — спрашивает он, — я продолжаю? Он смотрит так, что у Юнги плавятся кости. Он может только кивнуть. — Да, я просто… Да. Прежде чем расстегнуть ремень, Намджун сжимает его один восхитительный раз, и Юнги стонет, выгибаясь на постели, закрывая глаза, и больше не видит, что Намджун делает с ним. Первое прикосновение кожи к коже ощущается как электрический разряд. Юнги выгибается и стонет, когда Намджун двигает рукой по его члену, быстро, скользко и восхитительно. Он думает, что не может быть хуже, чем сейчас, и не может быть лучше, но потом он открывает глаза и сталкивается с взглядом Намджуна. Юнги немедленно хочется прикрыться. Нехорошие мысли занимают его голову, несмотря на то, как Намджун старается выбить из него весь дух. Хорошо ли он выглядит? Ему никогда не было так хорошо, поэтому он плохо себя контролирует сейчас. Не смешит ли Намджуна его лицо? Не приносит дискомфорта то, как Юнги цепляется за него? Не расстраивает ли его, что всё, что Юнги может делать — это получать, не способный на большее? Но Намджун держит его, смотрит на него так, будто перед ним драгоценность, Юнги не знает, что толкает его к оргазму — влажная крепкая рука на его члене или этот взгляд. Но именно так, глядя Намджуну в глаза, не отрываясь от него, Юнги впервые кончает рядом с другим человеком. Он теряется на несколько бесконечных секунд. Долгое терпкое напряжение разряжается вспышкой удовольствия, оставляя его бескостным, легким, оглушенным. И всё равно первое, что он чувствует, когда приходит в себя, — это Намджун. Его губы на шее, горячее дыхание на коже и пальцы, которые двигаются в нем. — Юнги, — шепчет Намджун, — Юнги, ты в порядке? Юнги кивает. Он не доверяет своему голосу сейчас. Он вцепляется пальцами в чужие волосы и тянет Намджуна к себе, просит поцелуй, который тут же получает, потому что нет ничего, в чем бы Намджун ему отказал. — Скажи мне, как ты себя чувствуешь. Это пытка. Намджун точно должен знать, что он делает с Юнги — своими пальцами, своими губами, всем собой. Но он хочет слышать, и это одна из немногих вещей, о которых он просит для себя, поэтому Юнги собирает силы по крупицам, чтобы ответить: — Хорошо, мне хорошо. Ещё. Он задыхается, когда чувствует член, прижатый к его входу. Намджун ловит его дыхание, оставляет мягкий поцелуй на подбородке. Его руки крепко сжимают бёдра Юнги, и прежде чем толкнуться, он снова смотрит на него. Намджун прижимает ладонь к его щеке, заправляет влажную прядь волос за ухо. И когда он входит в него, Юнги действительно готов к этому. Будто всё вело его к этому моменту. Быть таким уязвимым и слабым перед Намджуном. Распасться в его руках, а потом позволить собрать себя заново. — Блять, Юнги, — сокрушенно стонет Намджун, когда их бёдра прижимаются друг к другу. — Ты такой… — Да? Какой? — подначивает Юнги. Когда он так наполнен и раскрыт, ему хочется знать, что думает Намджун. — Потрясающий, — оседает дыханием на его коже. — Такой хороший. Самый лучший. А потом Юнги снова теряет связь с реальностью. Он ощущает тяжелые глубокие толчки, руки на его талии, бедрах; зубы на плече, когда Намджун немного теряет контроль, и мягкий поцелуй, когда снова замедляется. Намджун изводит его — он то напирает, то оставляет Юнги почти ни с чем. Одним прикосновением успокаивает, следующим распаляет. Юнги уже сокрушенный, уже поверженный, но Намджуну этого будто не достаточно. — Намджун, — стонет Юнги разбито. — Что такое, Юнги? Намджун тоже задыхается, его руки дрожат, когда он крепче сжимает Юнги в своих объятиях. — Намджун, пожалуйста. И тогда Намджун наконец даёт им обоим сорваться в пропасть. Юнги протаскивает по простыням из-за нескольких самых сильных толчков, а потом всё, что он чувствует, как раскалённое удовольствие захватывает его. Второй оргазм опустошает его. На секунду он не чувствует ничего, кроме горячего жжения там, где их тела соединяются, а потом не остаётся даже этого. — Юнги, милый. Кажется, его приводят в себя шепот на ухо и осторожные поцелуи в шею. Когда Юнги снова способен сделать вдох, Намджун здесь. Целует его и крепко держит в своих руках. Юнги понимает, как боялся почувствовать пустоту после всего, только когда вместо неё чувствует объятия. — В порядке? — спрашивает Намджун. Юнги смотрит на него. На вспотевшего и раскрасневшегося, на такого красивого. — Да, — тихо отвечает он. — Больше, чем в порядке. И Намджун улыбается ему. А потом наклоняется и снова целует. Целует так, как Юнги ещё не очень хорошо умеет, но уже успел полюбить. На секунду ему хочется рассмеяться. Он чувствует себя героиней романтических комедий, которая смогла дождаться того самого. Когда-то Юнги привык к мысли, что он не был создан для любви, а теперь не может вспомнить, почему так думал. Всё, что с другими случилось в восемнадцать, с ним произошло к тридцати годам, но… Когда Намджун обнимает его так, Юнги кажется, что это стоило того, чтобы подождать.