А у меня был с... С настоящим человеком У меня был мммм Мне было хорошо У меня был а-а-а Я хочу кричать об этом У меня был тссс Я хочу еще
Олег Кензов - Секс
Яр весь вечер ведет себя как перевозбужденный подросток, раз за разом запарывая им съемки видео. И Саша даже возмутиться как следует не может – попробуй тут всерьез повозмущаться, пока тебя целуют то в щеку, то в ухо, то, если совсем зазеваться, и в губы, бессовестно и нагло заглядывая при этом в глаза. И смех и грех. Впрочем, до греха тоже уже недалеко осталось – Саша, в конце концов, не святой, а Ярик прямо-таки напрашивается на справедливое возмездие. — Еще одна испорченная попытка, Баярунас, и я не знаю, что я с тобой сделаю! — рычит Саша, снимая наушники и преувеличенно недовольно взирая на младшего коллегу, друга и товарища. Вышеупомянутый коллега даже не пытается сделать вид, что ему стыдно или что он в чем-либо раскаивается. Напротив – смотрит открыто, едва сдерживая смешинки в уголках глаз, словно подначивая. Ну? Чего ты мне сделаешь, Казьмин? И ресничками невинно хлопает еще, недоразумение мелкое. — Ну что ты за человек такой? — Саша раздраженно откидывается в кресле, закрывая уставшие за день глаза ладонями. — Одно маленькое видео, Яр, давай его запишем, а потом я весь твой, — едва ли не умоляюще стонет Саша. Горячая даже через слой домашних штанов ладонь аккуратно опускается ему на бедро, плавно съезжая на внутреннюю сторону. Казьмин уже не может сдержать усталую улыбку. Ярик неисправим и пока не получит свое вряд ли успокоится. Вернее, вряд ли сумеет взять себя в руки и успокоиться. — А может... Ну, попозже запишем? Через полчасика, например? Казьмин скептически выгибает бровь, откровенно сомневаясь, что за "полчасика" он успеет усмирить внезапно включившуюся гиперактивность мелкого. — Это, между прочим, твоя идея была, Баярунас. Кому в ночи приспичило заснять супер-мега-крутой анонс всего и сразу? — Ну, Сашка, не будь занудой, это меня вдохновит, и потом у нас все получится с одного дубля, вот зуб даю! — для наглядности Баярунас тычет пальцем в бликующий в свете лампы брекет. — Самый безотказный подкат, — наиграно ворчит Казьмин. С Яриком иногда как с типичным мужиком из анекдотов – легче дать, чем объяснить. Причем, во всех смыслах, не важно, о чем речь: о постели или о работе. Саша поддается на уговоры уже второй раз за вечер, не зная, то ли ржать, то ли возмущаться. А с другой стороны, отказываться от секса, когда его так щедро предлагают, Казьмин в принципе не намерен. И так возможность выпадает не слишком часто. Поэтому приглашающе разводит руки, показывая, что согласен. Яр, на радостях, подскакивает, моментально ударяясь коленом об угол стола и недовольно шипит, хватаясь за пострадавшее место. Саша все-таки не удерживается от закатывания глаз; хватает мелкого за локоть и уводит в спальню, от греха подальше. И падает на не заправленную с утра кровать, утягивая того за собой, позволяя удобно устроиться сверху. Яр тюкается лбом ему в плечо, тяжело дыша, и неожиданно затихает. Саша даже успевает испугаться: а ну как опять что-то гениальное в светлую голову пришло, и снова придется соглашаться на эксперименты? Но мысль перебивает длинный томный стон: Яр выгибается всем телом, вдавливая Казьмина в матрас. Саша аж задыхается от неожиданности, закатывая глаза на этот раз от тянущего удовольствия в паху – Яр толкается аккурат в его ширинку. — Саш. Саш. Сашка. Сегодня я… ну… блин, хотел сказать что-то умное и горячее, ай… и все слова растерял, дурак… И в итоге сказал что-то… холодное и тупое! — Яр испуганно замирает, глядя на Сашку, но через секунду они оба не выдерживают и начинают ржать. — Доведи хоть что-нибудь сегодня до финала, я тебя умоляю, — не прекращая смеяться, еле выдавливает из себя Саша. Неловкость ситуации зашкаливает, но это привычное и родное уже ощущение рядом с Яриком. — До финала – это до оргазма? — Яр краснеет, отчаянно пытаясь делать вид, что он держит все под контролем. Саша это прекрасно считывает, одновременно умиляясь и пытаясь не умереть от испанского стыда. — Еще чуть-чуть, и получится только до сарказма. Мы будем сегодня трахаться уже или все: поржали и баиньки? Намеренная провокация срабатывает, придавая Ярику уверенности, и вот они уже целуются, быстро и неловко сдирая друг с друга одежду вслепую. Лижутся как два полоумных буквально, сталкиваясь то носами, то зубами. Глубоко. Откровенно. Разделяя одно дыхание на двоих. Когда они все же отрываются друг от друга, Ярика начинает мелко потряхивать как от озноба, и он снова пытается прятать глаза. Но Казьмин не позволяет отвернуться – заставляет унять подступающую истерику очередным глубоким поцелуем, крепко прижимая к себе. А потом легко сжимает бедрами его бока и на ухо спокойным и уверенным шепотом предлагает ему себя. Яр смешно мигает как совенок, пытаясь осознать смысл сказанных только что слов. Он сглатывает и облизывает губы, прежде чем переспросить внезапно охрипшим голосом, не ослышался ли. Саша вместо ответа улыбается как-то по-мальчишечьи дерзко и откидывает голову на подушку, всем видом намекая: ну не тупи, Баярунас, вот он я – весь твой. И успокаивающе проводит ладонями по спине парня, уже представляя, как будет впиваться ногтями в нежную кожу, выгибаясь под ним. Яр никогда не скупится на подобные любовные метки, а сегодня он сам желает поменяться с младшим привычными ролями. — Я думал, ты не любишь… ну, быть снизу… — Я люблю тебя. И секс. С чего бы мне отказываться от секса с тобой? Яр закусывает губу, безуспешно пытаясь скрыть растроганную улыбку. — И потом, — невозмутимо продолжает Саша, — принципиальная разница заключается лишь в том, кто будет напрягаться и работать, а кто – расслабляться и получать удовольствие. — Ах это теперь так называется? — хихикает Баярунас, — Ты просто хочешь спихнуть всю работу на дядю-продюсера! — Ну, не без этого. Хотя, подожди… — Саша притворно округляет глаза, напуская на себя смущенный и немного напуганный вид — а ты точно продюсер? — Твой сетлист лопнет от количества песен, которые я в него вставлю, — томно выдыхает Ярик в ответ. Сашу прорывает ровно через секунду. — Блять, Ярик! — Казьмин скидывает парня с себя, утыкаясь лицом в подушку и подвывая от смеха, — Это ужасно! Я тебя не то что к своей заднице – к программе своей не подпущу, если еще раз такое выдашь! Пиздееееец. Яр аккуратно придвигается сзади, обнимая Сашу за талию, ничуть не раскаиваясь в содеянном и продолжая нашептывать на ухо, какие вокально-музыкальные ужасы ждут Сашу, если тот не будет послушным мальчиком. — Фу, Баярунас, прекрати, хватит! Умоляю, пощааады! Сдаюсь! — все еще смеясь вяло отбивается Саша, — Садист, ты, а не продюсер, вот ты кто. — Есть немного. Но тебе, похоже, нравится. Да, Сашка? Нравится, когда я говорю всякие смущающие пошлости? — Яр сильнее обнимает парня, снова вжимаясь в него пахом. Теперь уже четко в вожделенную цель. Казьмин в его руках замирает. — Если ты меня сейчас не трахнешь… — Трахну. Выдеру тебя хорошенько, так, что постоянно потом просить будешь, — Яр несильно кусает его в плечо, добиваясь еле слышного выдоха-стона, и притирается вплотную, — А ты ведь никогда особо не проявлял инициативы. — Хочешь что-то получить – проявляй ее сам, — хрипло выдыхает Саша, сдвигая его руку со своей талии ниже и показывая насколько его все-таки возбуждает происходящее. — Я... услышал тебя… — Яр снова переворачивает Казьмина на спину: тот ведь хотел расслабиться и получить удовольствие. И кто Яр такой, чтобы не выполнить это пожелание? Откуда Саша вытаскивает презерватив, Ярик не замечает, но сам бы он вряд ли сейчас осилил путь до шкафа. Яр нетерпеливо разрывает блестящую упаковку зубами – со второго раза – едва не роняя презерватив и почти сгорая со стыда от включившейся вновь фирменной неуклюжести. Уверенная рука накрывает его собственную, помогая раскатать кусочек латекса по всей длине члена. — Давай, — шепчет Саша, и уже через несколько секунд с протяжным вдохом откидывает голову на подушку, закатывая глаза и подставляя горло. А потом, закусив губу, вплетает пальцы Ярику в волосы, притягивая к своей шее, и уже в голос довольно стонет, когда тот сладко ее прикусывает. Осторожничает Ярик только поначалу, но видя блеск удовольствия в затуманенных глазах с каждым все более резким движением, постепенно отпускает себя и начинает выполнять обещание: вбивает любовника в матрас уже совершенно бесстрашно, почти дико, не стесняясь ни пошлых шлепков, ни возможности причинить тому боль. Обоим это в кайф. Саша скользит руками вниз по узкой спине, с силой проводя по ней ногтями, оставляет длинные белые полосы. Глухой стон над ухом – в награду. Ярика срывает, когда Саша в очередной раз немилосердно дергает того за волосы, безотчетно толкаясь навстречу. — Саш… Я не смогу долго, я... — Ярослав хнычет, утыкаясь носом во взмокший Сашин висок, и пытается держаться изо всех сил, но горячее тело под ним слишком желанно, слишком яркие все ощущения, слишком ему хорошо. Казьмин только блаженно улыбается, не выпуская мелкого из рук, не дает ему отстраниться: безжалостно ведет к самому краю, подаваясь навстречу глубоким толчкам. Ярик впивается в его бедра пальцами, делая несколько особенно сильных движений и замирает, спрятав лицо у того на груди. — Прости... — Все хорошо, — хрипло говорит Саша, поднимая его голову за подбородок. Яр видит в зеленых глазах проблеск самодовольства и неутолимую жажду, — Это даже лестно, — очередной поцелуй получается смазанным – они еще толком и отдышаться не успели. Но Саша не намерен на этом заканчивать вечер. Яр это начал, и теперь должен как следует поработать, чтобы удовлетворить и Сашу. Он рывком поднимается, садясь на край кровати, как только Ярик скатывается с него. — Иди сюда, — Саша кивком указывает на ковер у своих ног, замечая, как в голубых глазах от этого предложения снова разгорается огонек интереса. Яр в момент оказывается на коленях перед старшим, облизываясь и с жадностью разглядывая все еще налитый кровью член. Саша только самодовольно ухмыляется, когда Ярик, видимо снова вспоминая, кто здесь главный, уверенно разводит его колени руками. Ярика дважды просить не нужно, он и с первой-то просьбы уже едва не умирает: Саша умеет быть горячим как самый сладкий грех. Яр с жадностью припадает поцелуем к головке члена, обхватив ствол рукой, и сладко стонет, не в силах сдержать эмоций. Слизывает выступившую мутную солоноватую каплю и, наконец, берет за щеку, посасывая и довольно прикрывая глаза. Это уже привычное удовольствие – ласкать Сашу так. Скользить языком и губами по шелковистой коже, буквально ощущая, как приятно от этого самому Саше. Ярик удерживает один и тот же ровный ритм, постепенно съезжая в полу медитативное состояние, забывая обо всем и наслаждаясь приятной пустотой в голове. Послеоргазменная нега постепенно трансформируется в новую тягучую и сладкую волну возбуждения. Он начинает постанывать в такт заданному ритму: ей-богу, ему иногда кажется, что его язык напрямую соединен с членом. Иначе, почему еще может быть так приятно ртом ласкать другого мужчину? Саша ласково перебирает волосы у Ярика на затылке, слегка откидывая голову назад и опираясь на вторую руку. Хочется просто сжать кулак и насадить это так опрометчиво подставленное горло на свой член до упора. Вместо этого он только сильнее сжимает зубы, чтобы не сорваться. Яр хорош. Саша в восторге от того, что он действительно наслаждается происходящим и старается доставить удовольствие, а не просто поскорее довести до разрядки. Пальцы в волосах все чаще сжимаются, дергая за прядки. Это немного больно. Это охуенно приятно, когда затылок – эрогенная зона. Ярик довольно мычит, не отвлекаясь от своего занятия. Довести Сашу до логической развязки не просто желание – необходимость! Почувствовать его удовольствие как свое, получить все, что можно, наслаждаясь каждой каплей. — Ты бы себя видел... Хочу кончить в тебя. Можно? Ярик сладко жмурится от Сашиных слов, чувствуя, что сам уже готов второй раз за вечер. Он тянется одной рукой вниз, умудряясь не сбиться с ритма, сжимает губы, издавая громкий стон, и податливо прогибается, всем видом показывая свое активное согласие. И пытается взять глубже, в горло, хотя понимает, что и в этот раз вряд ли получится. Но безумно этого хочет. Саша сильнее сжимает темные пряди, все-таки прижимая его голову еще плотнее, насколько хватает возможностей парня. Тот замирает, чувствуя, что еще немного, и будет уже критично, но он все равно не отстраняется, пытаясь успокоить ритм дыхания и прочувствовать это прекрасное состояние блаженной беспомощности. Когда-нибудь он научится расслабляться правильно и позволит Сашке трахнуть себя так глубоко в горло, как тот захочет. Давление ослабевает, и Ярик постепенно отстраняется, чтобы через пару секунд насадиться на член так же, как только что делал это с подачи Казьмина. И не забывает ласкать себя все в том же ритме. Через пару таких длинных и неторопливых движений Саша судорожно вцепляется в простыни, откидываясь назад, и сдавленно стонет, подаваясь бедрами вперед. Осознание происходящего, как обычно, приходит через один удар сердца и легкий испуг. Это тоже приятно. Вязкая солоноватая жидкость заполняет рот, а через секунду Яр и сам кончает следом, дрожа всем телом и утыкаясь лбом в Сашино колено. Но через некоторое время он все равно упрямо поднимает голову, находя туманный взгляд зеленых глаз, и демонстративно открывает рот, показывая озерцо спермы на языке. Капля медленно стекает с уголка его губ, так и не успевая упасть – Саша подается вперед, бездумно слизывая ее. Он зачарованно рассматривает лицо Ярика, а затем аккуратно закрывает ему рот, упираясь пальцами в подбородок. И довольно улыбается, наблюдая за тем, как младший послушно сглатывает.***
— …и мы поэтому и записываем видео. Не забывайте, что мы должны увидеться! — Ярик машет в камеру, другой рукой упираясь в бок. — Да, всё, пока, — Саша жмет тому протянутую ладонь, прощаясь последовательно и со зрителями, которые увидят запись только через пару дней, и, наиграно, с Яриком. — Пока. — Пока! Я поехал домой спать. — Пока. Камера выключается, и Яр тут же снова виснет на Казьмине, едва тот успевает стянуть наушники. — Ну вот. Я же обещал, что с одного дубля снимем! — Угу. Ты все-таки лучше порежь, ну фигню же наболтали. — Да лааадно тебе, сделали контент для фанаток, они счастливы будут, — хихикает мелкий, почти ложась на Сашу. Тот только ерошит все еще влажные от пота прядки. — Потом не плачься, что про нас снова написали какую-то херню окололитературного характера. — Я не читаю, Саш. — Угу, а я на странных форумах не сижу. — Они не попадают в характеры! — Вот это уже ближе к правде, — усмехается Казьмин. — В жизни все равно интереснее, — фыркает Ярик.