Молчание

— Не забывай, тебе только кажется, что ты сверху — хриплый шёпот Чуи опаляет ухо Осаму — Дадзай — он знает, как одним лишь тоном заставить того скулить и умолять не останавливаться. В ответ «скумбрия» может лишь простонать нечто нечленораздельное. Чуя сильнее сжимается вокруг него. Осаму сидит в бордовом кресле посреди номера в отеле на краю Йокогамы, который он же и снял. Казалось бы, он как никто владеет ситуацией, однако именно Дадзай сейчас под полным контролем, прикажи Накахара встать и он встанет, прикажи лечь на кровать и он ляжет. Осаму уже несколько раз был на грани, но Чуя говорил «нельзя» и он морщился, но сдерживался, скулил, но послушно следовал команде «молчать», данной пятнадцать минут назад, когда Накахара только вошёл в номер, где его уже покорно ждали, и из его рта не вырвалось ни одной просьбы. «Слизняк» расслабил мышцы и с выдохом стал насаживаться глубже, почти срываясь на быстрый, беспорядочный темп. Сил терпеть уже практически не было. Слишком уж у Дадзая идеальный орган, как будто под него вылепленный или, может, сам Накахара подстроился под Осаму за все эти годы встреч, когда Чуе приходила смс с адресом, где его уже дожидались. Никаких слов «до», никаких слов «после». Ничего лишнего, встретились, дошли до пика и разошлись как в море корабли. Ничего не хочется менять. Дадзай откидывает голову. Наклоняясь, Накахара кусает изнеженную бинтами кожу. Перед такими встречами Осаму снимает все лишнее, не всегда Чуе удаётся застать его хотя бы в штанах. Пальто аккуратно весит на вешалке, рубашка — в шкафу, штаны — зачастую, на стуле. Все аккуратно, с педантичностью, которой позавидовал бы даже Куникида. Но Доппо не видит, а значит не знает, каким аккуратным может быть «скумбрия». Осаму снова скулит. Сперва еле слышно, но с каждым движением Накахары все громче. Он слишком долго старался быть тихим сегодня. Мокрая спина неприятно липнет к кожанной поверхности кресла. Рыжая чёлка прилипла ко лбу Чуи, Дадзай замечает это, трясущимися пальцами зачесывает её назад, оттягивает волосы, срывается на крик и оба замирают. Накахара морщится и стонет особо громко. Про себя Осаму подмечает, что когда он приходит, то почти не издаёт звуков, и по мере приближения к концу также еле слышно вздыхает, но на пике срывается на громкий стон, а после снова словно немой. Ещё минуту они отходят от оргазма. У Чуи трясутся ноги, а Дадзай не может совладать со своими лёгкими, те никак не хотят приходить в норму и он часто и глубоко дышит. Наконец вздохнув, Накахара встаёт и направляется в ванную комнату. Молча. Осаму встаёт следом, подходит к пальто, достает из кармана маленький беспроводной наушник, вставляет его в ухо и снова садится в кресло. Легко касается сенсора на нем несколько раз и расслабленно растекается по креслу. За отросшими волосами не видно крохотного жучка, жужжащего любимую мелодию лишь для него.