New shoes

      Официально уже прошел день с тех пор, как я последний раз ел. Я не осмеливался попросить что-то у Дрима. Он мог снова закатить истерику и причинить мне еще больше боли, и, если честно, я уж лучше сдохну с голоду, чем снова буду ранен. Голод особо не влиял на меня, пока я не провел в одиночестве несколько часов.       В это время я старательно размышлял. Я задавался множеством вопросов. Почему я еще жив? Я не понимал. Я жив, потому что он думал, что играть с моей жизнью будет весело? Наверное, это так. Он убил невинную девушку, затронув жизни всех, кто заботился о ней, а теперь и всех, кто заботился обо мне, в том числе и Карла.       Я думал о прошлом и об Уилле... Я очень скучал по нему. Последний день, в который мы виделись, был днем, когда я уехал в Америку. После этого мы, конечно, поддерживали связь, но это уже ощущалось как-то не так.       У нас у обоих была своя жизнь, мы были заняты другими делами и редко общались друг с другом.       Кстати, говоря о дикой боли в обеих ногах... Я не сдвинулся ни на дюйм с тех пор, как Дрим поиздевался надо мною. Это было мучительно. Он мог бы их сломать, если размышлять здраво. Но, когда я проснулся, я понял, что освобожден от веревок, а это значило, что он заходил утром сюда, пока я спал.       Нет. Определенно нет. Я рыдал после того, как он ушел, но причиной слез была не боль, а, скорее всего, мое психическое состояние.       Говоря о моем моральном самочувствии, оно действительно было отвратительным. Это было вполне естественно для человека, которого похитили. Честно, иногда мне хотелось себя убить. Я представлял, как пытаюсь выпрыгнуть из окна, порезать вены о каркас кровати или что-то подобное, что обычно делают самоубийцы.       Судя по свету из окна, сейчас было около 11 часов утра. Может, чуть позже.       Я не был уверен, хороша погода или ужасна, если быть честным. Сейчас Дрим не собирался заходить. Меня не удовлетворяло его отсутствие. Не знаю, почему, точнее, мне не хотелось это признавать.       Мне нравилась компания Дрима. То, как он нежно держал мое тело, когда вносил внутрь дома, когда пытался утешить после моего ужасного кошмара, но я не хотел чувствовать себя подобным образом.       Прошел еще час, два, но в комнату никто так и не зашел. Существовали лишь я и одиночество. Больно. Вскоре дверь наконец-то открылась, и в комнату вошел блондин в маске.       — Привет, Джорджи, — мягко сказал он.       Слишком уставший, чтоб хоть как-то среагировать или заволноваться, я лежал, неподвижно глядя в потолок.       Он присел на край кровати, стараясь не задеть мои ноги.       — Я, э-эм... принес тебе жевательную резинку и воду! — тихо воскликнул он.       Я смутно продолжил изучать потолок. Он вздохнул.       — Джордж, ты должен поесть.       Я нуждался в еде, да. Он заставляет меня есть, но по какой причине он заботился и волновался обо мне? Я не собирался доставлять ему удовольствие после того, что он сделал прошлой ночью.       Закатив глаза, он посмотрел на меня сверху вниз. Дрим выглядел сердитым и раздраженным.       — Джордж, не игнорируй, когда я с тобой разговариваю, — ответил он на мое молчание.       Мои губы онемели. В голове начала пульсировать сильная боль.       Все стало плыть перед глазами. Я не понимал, что происходит.       — Джордж.       Он быстро переместил мою ладонь ближе к лицу, заставив меня вздрогнуть. Мужчина вздохнул с облегчением, но вскоре гнев снова появился в его зрачках. Потом Дрим опять решил дотронуться до моей головы, но я отдернул его руку.       — Я не причиню вреда, позволь лишь поднять твою голову, — пообещал он.       Неохотно, но я позволил ему поднять свой затылок, когда он снял крышку с принесенной им бутылки с водой. Я потянул руку к бутылке, пытаясь ее взять. Он покачал головой и поднес ее к моим губам.       Не имея желания спорить с Дримом, я выпил воду и после этого почувствовал, как влажная жидкость попала на язык; я сделал еще глоток, понимая, что успел забыть даже, как на самом деле сухо у меня во рту. Он лишь усмехнулся, убирая пустую емкость от моих губ.       Поставив ее на тумбочку, блондин повернулся ко мне. Я нервно посмотрел на него, ожидая того, что он что-то скажет. Его маска смотрела на мои, наверное, красные глаза, налитые кровью.       Мне было интересно, о чем он думает. Он планировал убить меня? Я не был уверен; скорее, я даже не знал ответа на свой вопрос.       Если он правда хотел это сделать, я бы предпочел, чтоб он совершил это неожиданно, быстро и безболезненно.       Не имея больше сил, я положил свою голову обратно на подушку. Я лежал в своей предыдущей позе, снова уставившись в потолок.       Почему он не уходит? Зачем он смотрит на меня?       Краем глаза я увидел, как его рука быстро тянется к моему лбу. Я лишь вздрогнул от этих неожиданных движений.       Что он хочет сделать..?       Он снова начал протягивать свою кисть ко лбу, но уже в медленном темпе. Я позволил его ладони коснуться меня. И тогда он осторожно убрал мои волосы с лица. Остановив там руку, он начал перемещать круговыми движениями свой большой палец по моему виску.       Я хотел сказать ему, чтобы он остановился, чтобы не трогал меня, но не смог. Нет, я бы не стал это делать.       Нельзя отрицать, что мне нравились его прикосновения к моей коже. Они были очень нежными... Было достаточно тепло и приятно-       Но, конечно, все ощущалось так только по той причине, что я скучал по объятиям Карла. Я голодал по тактильным контактам. Это было все, чего я хотел.       — Тебе же нравится, не так ли, Джорджи? — усмехнулся он.       — Ч-что? Нет! Я просто не хочу начинать конфликт... Вот и все.       Он игриво усмехнулся:       — Ты милый, когда волнуешься.       Мне стало некомфортно, я пошевелился под его поглаживаниями.       — Это нормально, Джорджи, просто скажи слово, и я продолжу.       Я не хотел признавать свою слабость.       Он немного подождал, прежде чем слабо рассмеяться над моей неподвижностью.       — Хорошо, тогда продолжай быть таким...       Он собрался уходить, а мой рот уже открылся в знак протеста, но ничего не вышло.       Я хотел попросить своего похитителя остаться? Возьми себя в руки, Джордж!       Он закрыл за собой дверь, оставив ее незапертой, зная, что я не смогу сбежать.       Боже. Мне нужно отсюда выбраться.