Извечный спор

Желание показывать клыки пропадает быстро — бытие вампиром заставляет вести себя соответствующе. Быть выше и животных инстинктов, и человеческих страстей (что, впрочем, не означает отстранение от людских проблем или чувств). Рядом с Максимилианом у Жана зудят дёсны, а за рёбрами, в лёгких нарастает ворочающийся комок рыка. Более того Жан уверен — встреться они, будучи людьми, у него бы чесались руки. Справедливости ради, у Максимиллиана — тоже. Друг друга они невзлюбили с первой встречи, с первого взгляда, с ехидно самодовольно брошенного: — Уж не обессудьте, Станислав Вернидубович, бесполезная почти способность. Кровь ведать, невелико дело, — Максимиллиан пожал плечами в наброшенной на них шубе. Из тех, за которые французские солдаты дрались между собой, лишь бы не замёрзнуть — лишь бы не остаться — в проклятой России. — Отчего же? Во врачевании этот навык будет весьма полезен, — Жан не рискнул перейти на русский, ударить в грязь лицом перед Максимилианом ему не позволяло ничто: ни чувство собственного достоинства, ни воинская честь, ни гордость медика. — Так вы намерены продолжать заниматься тем же, чем и в прошлом? Неужели не хотите попробовать что-то новое? — Максимиллиан приподнял брови и смерил Жана уничижительным взглядом. Жан в ответ промолчал, вздёрнув подбородок. Для него подобные вопросы не существовали никогда. Позже, когда он привозил к Максимилиану Ольгу для знакомства, хватило одной фразы, чтобы тот изменился в лице. — Слышали об открытии господина Ландштайнера? Думаю, оно перевернёт человеческое понимание медицины, — Жан позволил себе ухмыльнуться, глядя на чужую бледность. Они снова встречаются, когда привозят Женька (Жан пытается называть его по-другому, но не выходит), и снова зима, и снова нелепая шуба — ей-Богу, сейчас-то можно одеваться куда теплее и удобнее. И льющаяся через край, выдержанная, словно вино, уверенность в абсолютной верности выбранного пути. Надкусывать всё — будучи не в силах съесть. «Я был, я был, я был...». — Не были гениальным врачом, — парирует Жан и буквально слышит, как выдвигаются чужие клыки, а вязкая вампирская кровь быстрее бежит по венам. Сегодня очко за Жаном. Максимиллиан отыграет его позже, когда Жан приедет к нему сам. Узнать, видел ли тот, что ждёт Женька. — Не обязательно быть гением, чтобы спасти чью-то жизнь. Неважно, человека или вампира, — скажет Максимиллиан на прощание, глядя на Жана с древней, как сам мир, грустью во взгляде. И вечность не рассудит их спор.