Любовь на грани безумия

Ночь. Люди, что недавно свободно ходили по улицам, уже беззаботно спят, устроившись в своих уютных кроватях. Лишь стража бодрствует, охраняя покой мирных жителей. Вокруг стоит тишина. Стражи, не переговариваясь между собой, с достоинством выполняли свои обязанности. Они ничего не слышат, кроме шороха собственной одежды, тихого звона доспехов и лёгкого шелеста листьев редко встречавшихся деревьев и кустов. Ветерок ласково, будто убаюкивая, перебирал волосы стражников и качал ветви деревьев, создавая природную колыбельную. То один, то другой, еле сдерживался, чтобы сладко не зевнуть. Когда стоит оглушительная тишина, можно услышать и писк мышей, но стража не слышит другого. Если бы здесь был эльф или любое другое существо, с острым слухом, возможно тихое бормотание и услышали бы, но никто не слышал, кроме двух охранников. Где-то рядом с эшафотом, под землёй, в темнице, они непроизвольно вздрагивали, когда за их спинами, за дверью, слышался звон цепей и голос пленника. Всё, что слышали охранники – это одно слово, повторяющееся каждый раз, но с разными интонациями. Тихо, почти неслышно, но с отчаянием, громко и с безысходностью, шёпот с обречённостью, крик с неверием. И снова шёпот, но другие слова, которые охрана уже не слышала. Охранники были готовы поспорить, что пленный за дверью с кем-то разговаривает, но они слышали только его. Это говорило о том, что пленник сошёл с ума. За дверью находилось помещение с холодными стенами и полом, здесь не было ни кровати, ни хотя бы сена, на котором можно было бы отдохнуть. Это помещение казалось коробкой, только с бетонными стенами. Лишь дверь говорила, что это не так. Здесь было холодно и темно, пахло сыростью и ржавчиной от толстых цепей, прикованных к стенам. С потолка раз за разом падали капли, разбиваясь обо всё, что попадётся на их пути. Кап-кап-кап. Не было и маленького окошка, чтобы чуть-чуть осветить помещение, что уж говорить об окне. Казалось, здесь не было ничего, кроме цепей и сырых капель, собирающихся в маленькие лужи, но в одном из тёмных углов, куда еле дотягивались цепи, сидел молодой парень лет двадцати трёх. Он сидел полностью закованный в цепи, а на шее висел анти-магический ошейник, о чём свидетельствовали руны на нём. Может стража и не слышала второго собеседника, но этот пленник слышал голос и просто не мог молча его слушать. – Мы никому не нужны... – говорил шёпот в голове. – Заткнись... – парень стиснул свою голову и зажмурил свои голубые, как ясное небо, глаза в попытке отогнать чужой голос. – Никто не придет на помощь... – Заткнись... – Они предали нас... – Заткнись... – Мы никому не нужны... – Заткнись... – умоляюще. – Они играли с нами... – Заткнись... – Они причинили нам много боли... – голос в голове становился всё увереннее. – Заткнись... – Неужели ты не хочешь отомстить за нас?.. – немного обиженно. – Заткнись... – устало. – Только дай знать, и мы вместе уничтожим их... – завлекая, маня. – Заткнись... – будто ничего не слыша, как в бреду, стал повторять одно и то же слово, находясь на грани срыва. – Разве ты не мечтаешь о мести?.. – Заткнись... – Убей их, пусть они узнают, что такое боль... – Заткнись... – Я помогу тебе разорвать их на куски... – голос стал мурлыкающим. – Заткнись... – поскуливая. – Они не достойны жить... – Заткнись... – Убей их и наша боль уйдет... – ... боль, уйдёт?.. – с надеждой. – Да, мы больше не почувствуем боли... – уверенно. – ... не почувствуем... – Тебе надо лишь позволить мне завладеть твоим телом... – Нет... – немного неуверенно. – Отпусти свою боль, позволь мне облегчить твои страдания... – немного умоляюще. – Нет... – Давай убьём их, они предали нас... – Заткнись! – отчаянный крик. – Они бросили нас на растерзание врагам... – жёстко. – Заткнись! – Никто не полюбит таких монстров, как мы... – сожаление, печаль. – Заткнись! – И они тоже никогда не любили нас, они только притворялись и использовали нас, когда им это было нужно... – Заткнись... – вновь шёпот, в котором можно различить нотки неверия. – Разве друзья так поступают? Они предали нас!.. – почти крик, но его слышит лишь парень в цепях. – Заткнись... – подогнув колени и, уткнувшись в них лицом, уже не обращая внимания на слёзы обиды и неверия. – Все предали нас, у нас никого больше нет... – Нет! Это не так! – безумный крик, из-за которого охранники испуганно дёрнулись, лихорадочно сжимая своё оружие. Их сердца готовы были вырваться из груди. – А как? Как?!! Когда они узнали, кто мы, они отвернулись от нас! – крик, который опять же слышит только пленный, отчего он ещё сильнее стиснул голову и зубы. – Нет! Они... – запинка. – Что они... они обрекли нас на эти мучения, они не достойны жить и дышать одним воздухом с нами... – тихо и устало. – Это не так... – еле слышный шёпот. – Они бросили нас, после того как узнали, что нас двое... – с болью в голосе проговорили в голове, от чего парень слегка вздрогнул. – Это ты виноват... – сказал пленник, но в голосе не было ни капли обвинения. – Ты сам знаешь, что я не виноват. Я единственный, кто никогда не лгал тебе. Я никогда не предавал тебя и никогда не предам. Ведь мы не можем жить друг без друга, – тихий успокаивающий голос. – Прости Дей... – горькие слёзы полились с удвоенной силой. Тишина смешалась с тихими всхлипами. В закрытом помещении, куда не протиснется и лучик света, появился лёгкий, тёплый ветерок. Парень, закованный в цепи, почувствовал, как его бережно обнимают, прижимая к тёплой груди. Тёплые руки нежно и аккуратно стирают слёзы. – Всё хорошо, Ники. Я больше никому не позволю причинить тебе... нам боль. Ты мне веришь? – с надеждой. Лёгкий кивок в ответ. Мягкое прикосновение к губам и объятья тут же исчезают. Исчез даже тёплый, согревающий ветерок, оставив паренька в цепях одного в холоде покрываться мурашками. Лишь тихий голос всё так же слышится в голове, успокаивая и убаюкивая, не позволяя впасть в отчаяние. Он всё шептал и шептал, говоря, что никогда не оставит, не солжёт, не предаст. – Отпусти себя, Ники. Поспи и отдохни, я обо всём позабочусь...