No jueges conmigo

      На негнущихся ногах я переступил порог и прошёл в коридор. Я услышал, как за моей спиной захлопнулась дверь.       — Чай, кофе, пиво?       Вопрос скорее задан из вежливости, но я всё равно отказался. Сначала разговор.       — Что ж, ладно, пошли.       Он двинулся вперёд меня, а я смотрел ему в спину, собираясь с мыслями. Я должен был что-то сказать. Но почему я не придумал монолог заранее? Очень глупо, Каунисвеси.       — Ты что-то хотел сказать? — он поднял одну бровь, задавая этот вопрос, и всем видом показывал, что он внимательно меня слушает.       Мы сидели в гостиной: он на диване, я в кресле напротив.       Я замялся. Щёлкал пальцами, пытаясь собраться с мыслями. Сглотнул громче, чем мне хотелось бы, и начал:       — Йоэль, я… Я хотел извиниться. Ещё раз. Прости меня, пожалуйста. Я не хочу тебя терять из-за своей глупости. К чёрту деньги. Ты мне дороже любых денег. Я не прощу себя, если из-за того, что я грёбаный мудак, мы перестанем общаться вовсе. Мне тебя не хватает, правда. Я очень скучаю, мне дико стыдно…       — Сколько стоит мой член в твоей заднице? — перебив меня, он задал этот вопрос с нескрываемым отвращением.       Внутри меня только что всё рухнуло. Погасла последняя надежда на то, что можно всё исправить.       — Йоэль, я… — мой голос дрожал, оно и понятно. Я чувствовал дрожь по всему телу. Его взгляд больше не был тем самым тёплым, согревающим сердце. Теперь это были два по-настоящему ледяных океана, выражающих один вопрос: «Алекси, за что?».       — Сколько? — снова произнёс он, будто выплюнув такое неприятное ему слово. Видимо, ему тоже было невероятно сложно говорить на эту тему. Но и он, и я понимали, что это необходимо. Необходимо решить всё здесь и сейчас.       — Ну так? Или погоди… — он нервно усмехнулся, — Ты собирался…       — Тысяча евро.       Я попытался сделать голос твёрдым хотя бы сейчас. Но голову всё равно опустил. Невыносимо было смотреть на лёд в его глазах.       Он присвистнул.       — Неплохо. Куда ты их потратишь? А, стой, ничего же не было… Остатки твоей совести взяли верх над алчностью. Это что же? Ты попал на деньги? Я могу тебе чем-то помочь, Алекси? — его слова словно резали моё и без того покалеченное сердце. Я чувствовал его презрение. Я понимал причину, поэтому не смел высказывать обиды. Сам виноват. Я заслужил.       — Йоэль, прости! — я поднял голову и посмотрел прямо на него, — Это всё не важно! Плевать на деньги! Ты дороже любых денег… Да, чёрт возьми, я не хочу тебя оценивать! Ты мне дорог, как человек, я не хочу тебя терять. Если ты меня никогда не сможешь простить, — на этом моменте мой голос снова дрогнул, а в носу защипало. Я договорил совсем тихо, — Просто скажи сейчас, и я уйду. Я больше никогда тебя не потревожу, честно. Я не хочу причинять тебе ещё большей боли.       Я уже не скрывал того, что мои глаза влажные от слёз. Пусть он видит меня настоящего хотя бы сейчас.       Я видел, что он долго обдумывал вопрос, который вертелся у него на языке. Он прикусил нижнюю губу и смотрел куда-то в пустоту. Мне снова захотелось коснуться его губ своими. Я вспомнил их вкус, их сладость. Я вспомнил, как его тёплые руки касались меня. Воспоминания накрыли с головой, вдруг стало необъяснимо жарко. Я чувствовал, как мои щёки начинали гореть, но не пытался спрятать лицо. Нет, пусть видит меня. Сегодня я должен быть открытым перед ним.       Наконец, он встал с дивана, подошёл ко мне и опустился передо мной на корточки. Он смотрел прямо в мои глаза, пытаясь прочитать по ним, что я на самом деле чувствовал. Он коснулся моих пальцев своими руками. По мне словно прошёл электрический разряд. Я нервно сглотнул, но не разорвал зрительного контакта.       Он таки решился задать вопрос, который мучил его, возможно, не одни сутки:       — Ты хоть что-то почувствовал, когда я целовал тебя?       Теперь я увидел в его глазах надежду. Что он хотел услышать? Положительный ответ?       Я долго думал, что ему ответить. А что я чувствовал, действительно? Счастье от одной мысли, что он меня целует? Тепло в груди и ток по телу? А как ему это сказать?       Но я всё же нашёл способ. Я аккуратно вытащил одну руку из его тёплых ладоней и коснулся ею его лица. Обвёл большим пальцем его скулу, после чего прильнул к его губам своими. Да, вместо тысячи слов, я его поцеловал. И снова мои вены стали проводником для электричества. Как только он ответил на моё мягкое касание губами, сделал поцелуй глубже, в груди разлилось тепло.       Он поднялся на ноги, потянув меня следом и не разрывая поцелуй, а после приземлился на диван, усаживая меня на свои колени. Едва его язык проник в мой рот, я почувствовал, как внизу живота сладко потянуло, отзываясь в паху. Его руки блуждали по моей спине, забирались под куртку и футболку. Я оторвался от его губ, чтобы припасть своими к его шее. Снова я почувствовал её вкус. Я мягко прикусил участок кожи за ухом, после чего оставил там небольшой засос и стал спускаться ниже. Я слышал его тяжёлое дыхание. Наши тела были так близко, что я ощущал его возбуждение физически. Поспешил снять с себя кожанку, так как она сейчас была явно лишней. Впрочем, как и другая одежда. Когда мои руки забрались под футболку Йоэля, он вдруг отпрянул, упираясь руками в мою грудь:       — Стой! Подожди… — он тяжело дышал, но в его глазах я видел какое-то беспокойство, — Это очередная попытка меня завалить, чтобы не потерять деньги?       Внутри снова всё оборвалось.       — Что? — я смотрел на него, не понимая, что говорить. Я не осуждал его за этот вопрос, он имел на него право. Но почему так больно сдавливало грудь от обиды?       — Алекси, просто скажи, как есть.       — Йоэль, это не так, чёрт возьми! — я вскочил и отвернулся от него, подойдя к окну. — Я понимаю, что ты можешь мне сейчас не верить, но, честно, я пришёл извиниться. Я пойму, если всё сейчас закончится, ты имеешь на это право, просто… — снова этот дурацкий ком в горле, мешающий говорить, — Я бы не хотел, чтобы мы остановились сейчас…       Это было правдой. Мне хотелось целовать его долго, до потери пульса. Хотелось почувствовать его.       Почувствовать полностью.       Неожиданно для себя я почувствовал сильные руки на своей талии. Он уткнулся носом в мою макушку и, кажется, вдохнул запах моих волос. От этого жеста возбуждение снова разлилось по телу тёплыми волнами. Я развернулся к нему и увидел в его глазах то прежнее тепло, с каким он смотрел на меня чуть больше двух недель назад. Он оттаивал.       Йоэль снова поцеловал меня, но уже нежно, не напористо. Тем не менее, я ответил ему. Не знаю, почему, но мне нравилось то чувство внизу живота, когда он меня целовал. Ещё ни с кем эти «бабочки в животе» не появлялись так ярко. Я спал со многими на спор. Многих я действительно хотел. Но никого я ещё не хотел так же сильно, как Йоэля. Это было странно, но я решил поддаться этому желанию. Здесь и сейчас, в этой комнате. Почему-то в этот раз у меня не возникло мысли, что это всё не правильно, когда он посадил меня на подоконник, раздвигая мои ноги своим коленом, стаскивая с меня футболку и припадая губами к ключицам. Голова отключилась в принципе, мне было было слишком хорошо, чтобы рассуждать о морали и правильности половой связи с лучшим другом. А были ли мы всё ещё друзьями на тот момент? Не важно. Важно то, что уже после наши отношения никак нельзя будет назвать дружескими. И плевать. Мне было слишком хорошо, когда его язык ласкал ореолы моих сосков, а руки сжимали мои бёдра. Чёрт возьми, мне так хорошо…       Из моей груди вместе с очередным тяжёлым выдохом вырвался тихий стон. Это прозвучало так пошло, что я сам от себя не ожидал. Но Йоэлю, казалось, этот звук только придал уверенности, ведь в ту же секунду он снял с себя свою домашнюю футболку и стянул резинку с волос, которые тут же распались по плечам светлыми прядями. Моя рука, живя отдельно от головы, зарылась в них и сжала в кулак, слегка оттягивая назад. Потрясающее чувство. Пока я тонул в этих ощущениях, руки Йоэля добрались до моего ремня и, расправившись с ним, тянулись к пуговице и ширинке на джинсах. Я был счастлив, когда ненавистная ткань перестала меня стеснять. Его руки коснулись моего возбуждённого члена, и я, сам того не ожидая, громко простонал, закрыв глаза, откидывая голову назад и прогибаясь всем телом. Чёрт возьми, это было так приятно. Он стащил меня с подоконника и рывком снял джинсы вместе с боксерами. Я начал чувствовать его влажные поцелуи всё ниже и ниже. Когда я почувствовал горячее дыхание с его губ прямо в области паха, я замер от неожиданности, открыл глаза и взглянул вниз. Картина перед моими глазами была крышесносной. Йоэль прошёлся горячим языком по моему члену, давно находившемуся в полной готовности, от основания к головке и сомкнул на ней губы. Он начал двигать ртом по всей длине, втягивая щёки и иногда касаясь языком. А я, уже не пытаясь сдержать эмоции, рвущиеся наружу, стонал в полный голос. Одной рукой я держался за подоконник, чтобы не потерять равновесие, а второй, что была зарыта в копну его длинных светлых волос, направлял его движения.       — Йоэль… Ммх… — сорвалось с моих губ раньше, чем я успел понять, что собираюсь сказать. Нет, не так — это вырвалось против моей воли. Нет, я не сопротивлялся, мне было хорошо, даже потрясающе хорошо. Но всё равно было непривычно слышать из своих уст его имя в таком контексте и с такой интонацией. Блять, как же было хорошо, когда Йоэль стонал, отсасывая мне. Чёрт возьми… Йоэль мне отсасывал прямо сейчас, а я стонал в голос от наслаждения. Я решил подумать об этом позже. Тогда не хотел думать ни о чём, кроме него и его губ на моей возбуждённой плоти.       Он выпустил мой член, и с его головки до губ Йоэля тянулась ниточка слюны. От одного взгляда на это зрелище я мог кончить. Но он снова поднялся, и я увидел его глаза. Они совсем потемнели от страсти и стали ещё более манящими. Губы Йоэля снова завладели моими, сливаясь в сладком, влажном поцелуе. Я буквально таял, воздух вокруг казался таким горячим. Ноги перестали меня держать, я бы уже потёк вниз, словно расплавленная восковая фигура, если бы его руки не подхватили меня за бёдра. Я обвил ногами его торс, скрестив лодыжки за спиной. Не прерывая жаркого танца наших языков, он понёс меня куда-то. И спустя несколько секунд я упал на мягкую поверхность спиной, а Йоэль навис надо мной сверху.       — Алекси, ты точно хочешь этого? — я видел, как горели желанием его глаза, как припухшие губы были слегка приоткрыты, я чувствовал его тяжёлое горячее дыхание. Ощущал его стояк между ног! Чёрт возьми, я только что в голос стонал от того, как хорошо он владеет своим ртом! Он, блять, ещё спрашивает?!       — Йоэль… — я еле успевал снова научиться думать, чтобы как можно яснее показать ему, что если он сейчас прекратит всё это, я просто взорвусь. — Блять, только не остановавливайся сейчас!       Мой голос был хриплый, но это ещё больше показывало моё возбуждение и желание. Да, чёрт возьми, я хотел, чтобы он меня трахнул сейчас! В. Эту. Самую. Минуту.       Больше его уговаривать не пришлось. Он коротко, но так сладко поцеловал меня, после чего потянулся к прикроватной тумбочке. Да, конечно, такие, как он, всегда должны быть готовы к внезапному перепихону.       Обильно смазав пальцы правой руки лубрикантом, он прикоснулся ко мне. Всё тело свело лёгкой судорогой. Да, чёрт возьми!       — Йоэль… — я тяжело дышал, мысли вообще не собирались в кучу, голосом управлять было крайне сложно, но я всё-таки сказал это, — Пожалуйста, не медли… Я хочу тебя сейчас.       И, о Слава Богам! Дважды просить не пришлось!       Он всё понял, и уже спустя секунду я прогибался в пояснице от движений его пальцев внутри меня и стонал, запрокидывая голову назад. Блять, как же было хорошо! Я не знал, почему именно с ним моё тело содрогалось от наслаждения, почему именно на его ласки отзывалось дрожью и бешеным ритмом сердца. Да, блять, какая разница? Было слишком волшебно тонуть в наслаждении. Пока я извивался все телом, хватая руками одеяло и простынь, Йоэль подготавливал меня, отвлекая от дискомфорта поцелуями по всему телу. Вот только дискомфорта совсем не было, он зря переживал. Он оставлял отметины, которые я завтра буду с удовольствием рассматривать. Да, я не буду жалеть об этом вечере никогда. Как можно жалеть о самом лучшем вечере в твоей жизни?       Внезапно я ощутил пустоту, а после услышал характерный шелест пластиковой обёртки. Хокка надел презерватив, распределил смазку по всей длине и приставил головку члена между моих ног. Ну же, чего ты ждёшь! Возьми меня сейчас! Я твой!       Аккуратно толкнувшись, видимо, чтобы не причинить мне боли, он медленно вошёл, внимательно вглядываясь в моё лицо. Я смотрел в его тёмные омуты и пытался одним взглядом передать, как сильно я хочу, чтобы он не сдерживал себя. Уж не знаю, получилось ли у меня, или его самого покинула выдержка, но он начал постепенно наращивать темп, двигаться всё быстрее и глубже. С каждым толчком внутри меня всё переворачивалось. Если бы я не зажмурил глаза от удовольствия, уверен, из них летели бы искры. Впрочем, слезам это не помешало. Я чувствовал, как между веками скапливается горячая влага. Я не знаю, как громко я стонал, я почти не слышал себя. Зато я отчётливо слышал стоны Йоэля. И, видит бог, это самый прекрасный звук, что мне когда-либо доводилось слушать. Его голос так потрясающе срывался наверху, так бархатисто звучал внизу. Природа явно наградила его самым прекрасным голосом среди людей, живущих на земле. Я в этом был уверен на тысячу процентов. Я чувствовал, что становилось всё жарче, пульсирующие волны по телу проходили всё быстрее, ещё немного… Чуть-чуть…       — Fuck..! — я вскрикнул. Честное слово, такого великолепного оргазма в моей жизни ещё не было. Я чувствовал, что Хокка ещё не достиг разрядки, но тоже был близок к этому, потому что вколачивался в меня с бешеной скоростью. Одна его рука держала мою ногу, согнутую в колене, а другая упиралась в матрас рядом с моим туловищем. Это всё ещё было до одури приятно, но я уже не соображал ничего. Я лишь почувствовал, как после одного резкого толчка член Йоэля стал пульсировать, и он излился, не вытаскивая его из моего тела. Блять… Какое же потрясающее чувство… Он медленно вышел из меня и, тяжело дыша, опустился рядом на кровать. Его грудь вздымалась при каждом вдохе, он смотрел в потолок, а я смотрел на него. Мне почему-то захотелось лечь головой на его грудь. И я подчинился этому порыву. Он обнял меня одной рукой, а вторая всё ещё была вытянута в сторону. Я слышал, как колотилось его сердце. Моё вряд ли билось реже. В ушах отдавались громкие ритмичные стуки. Кровь пульсировала в висках. Тело приятно ныло.       Мне не хотелось ни о чём думать. Только лежать на тёплой груди Йоэля, слушать стук его сердца и наслаждаться безмятежным спокойствием.       Но Йоэль таки нарушил мои планы:       — Алекси?       — Мм?       Я рисовал указательным пальцем узоры на его груди и плечах, обводил татуировки. Мне нравилось их рассматривать. А смотреть Йоэлю в глаза сейчас не хотелось. Я боялся увидеть там насмешку. Или два ледяных океана, от которых бросало в дрожь. Я боялся увидеть в этих глазах то, что перечеркнёт эту ночь раз и навсегда. Я этого не хотел.       — Скажи, что ты чувствовал сейчас?       Этот вопрос застал меня врасплох. Я ожидал чего угодно, но не этого. Я замер, так и не дойдя до конца лабиринта. Всё же пришлось поднять голову и попытаться прочитать в его глазах цель заданного вопроса. И даже в темноте я смог разглядеть два ярких огонька надежды. Только вот надежды на что?       — Это… Это было невероятно! Я ничего лучше в этой жизни не испытывал.       Я сказал, как есть. Но он, похоже, хотел услышать нечто иное.       — А что ты… Что ты чувствовал внутри? Хоть что-то было? Или это был просто секс? Не спорю, потрясающий, но просто секс.       Я понял, что он хотел от меня услышать. Но я абсолютно не знал, что ему ответить. А что я чувствовал, правда? Я снова положил голову на его грудь и попытался что-то сказать:       — Я… Я, честно, не знаю… Точнее, не понимаю. Я в какой-то степени боялся, что ты сейчас всё прекратишь и просто уйдёшь… — я запинался, пытаясь подобрать сформулировать в цельное предложение то, что разрывало мою голову. Ну же, Каунисвеси! Где твой холодный разум и умение подбирать нужные слова? — Я боялся увидеть в твоих глазах злость и разочарование. Я боялся, что ты меня не простишь, и мы больше не сможем пить пиво вместе по вечерам. У меня не было мысли, что мы сделали что-то… Неправильное. Я был абсолютно счастлив… — мой язык нашёл нужное слово прежде, чем пришло осознание данного факта. Я был счастлив. Да. Пожалуй, именно так можно было описать моё состояние в данный момент — счастье.       Он слушал всё это молча, продолжая обнимать меня. А вторую руку он положил под голову.       —… Йоэль, честно, я не думал об этом, мне было слишком хорошо с тобой. И… — я снова запнулся, потому что понял, что собирался сказать, — Я хочу… Я надеюсь… Я надеюсь, что это повторится.       Последние слова я сказал ему прямо в глаза. Я смотрел в голубые зеркала его души и пытался её прочитать. Пытался понять по ним его реакцию. Но вместо слов он притянул мой подбородок к себе и нежно поцеловал. Боже, вкус его губ теперь точно станет моим любимым. Когда мы оторвались друг от друга, Йоэль взял моё лицо в свои ладони и посмотрел прямо в глаза:       — Алекси, я люблю тебя. Ты представить себе не можешь, как сильно. Я влюбился в тебя окончательно и бесповоротно. Именно сейчас я хочу, чтобы ты знал это.       Я был ошарашен. Нет, я был просто в ступоре! Возможно, мои округлившиеся от шока глаза напугали Йоэля, и он решил, что всё разрушил. Но это было не так. Он не разрушил. Он только что положил первый кирпичик того, что мы не могли начать строить месяцами. Всё встало на свои места. Я вдруг понял, что испытываю к нему не просто дружескую привязанность. Я понял, почему мне было больно от одной мысли о том, что мы перестанем общаться уже навсегда. Я понял, почему, когда он поцеловал меня в первый раз, меня прошибло тысячами разрядов электрического тока.       Уже тогда всё было по-настоящему. Не будь тогда за моей спиной треклятого спора, я уверен, что всё случилось бы ещё тогда, все недосказанные слова были бы уже давно сказаны. И не было бы этих двух недель разлуки.       Но с другой стороны… Если бы не спор, возникла ли бы у меня вообще мысль соблазнить Йоэля? Узнал бы я, наконец, что чувствую к нему на самом деле? Возможно. Но случилось бы это намного позже.       — Прости… — он вдруг выпустил меня из объятий и сел на кровати, уронив голову в ладони. Всё-таки, моё долгое молчание выбило его из колеи. Я поспешил подняться за ним. Сел рядом, обнимая за плечи одной рукой, а второй попытался поднять его голову и заставить посмотреть на меня.       — Йоэль, эй… Не ты должен извиняться, а я… Я слепой идиот. Я совсем не понимал, что чувствую. Прости… Я понял. Я всё понял, как бы странно это не звучало, благодаря этому чёртову спору. Я понял, что очень боюсь тебя потерять. Понял, что меня безумно тянет к тебе. Похоже, я, дурак, влюбился, и сам не осознавал этого. Прости…       Примерно на середине излияния моей души Йоэль поднял голову и посмотрел на меня. Он не перебивал, молча слушал. Когда я закончил, он снова притянул меня к себе и поцеловал. А после, прижавшись своим лбом к моему, и тяжело дыша, сказал:       — Я давно тебя простил, Алекси. Как только ты сегодня появился на пороге моего дома, я понял, что не могу на тебя так долго злиться, хоть ты и тот ещё засранец, — он усмехнулся, но эта усмешка была доброй, без издёвки, — Я понял, что твои извинения искренние, ещё тогда, когда чуть тебя не завалил. Но обида поселилась крепко. Однако ты, мой маленький чертёнок, забрал моё сердце и разум, поэтому я просто не мог держать на тебя обиду столько времени. Он сгрёб меня в охапку своих объятий, я уткнулся носом в его грудь и прижался сильнее. Я почувствовал прикосновение губ к макушке. Щекотно, но так приятно. На улице давно стемнело. В комнате был полумрак, единственным источником света была открытая дверь, из которой сочится свет из кухни. Мы сидели, согревая друг друга теплотой наших тел, неизвестно сколько времени. И сидели бы ещё столько же, если бы я широко не зевнул.       Йоэль с тёплой улыбкой потрепал меня по волосам и сказал:       — Мой маленький чертёнок хочет спать. Иди в душ, Маси, а я пока постельное сменю.