***
Сусаноо Саске могло бы спасти всю седьмую команду от вечного цукиёми, но Сакура замешкалась, и свет луны коснулся её прежде. Она думала, что со своим контролем чакры сразу поймёт, что идёт не так, но Сакура видела сон и верила в его реальность. В нём она была собой: даже без поправок на запас чакры или слишком широкий лоб, но выбрала дорогу гендзюцу, служила в анбу, выполняла миссии для деревни и впервые чувствовала себя на своём месте. В реальности это всегда была погоня за сокомандниками, но в иллюзии Сакура жила, дышала и развивалась полноценно. И если бы не Шикамару, Сакура бы не врала всем и каждому о том, что ей привиделось. Однако, они столкнулись на одной из миссий, о которых потом не говорят, и прошли через неё вместе. У них закрутился роман — причём Сакура не поняла, в какой момент он начался на самом деле, потому что вот — он спит на её коленях, и вот — они целуются, укрытые ветвями плакучей ивы. Когда Сакура очнётся и придёт в себя, она скажет: так случилось потому, что этот вариант невозможен в принципе. В нормальной иллюзии она была бы с Саске, и у них были бы дети, и любовь, и все Учихи остались бы живы в отсутствии роковой резни. Тогда Саске бы не озлобился, не переломался и заметил её уже к пятнадцати. В мире иллюзий Саске отсутствовал как факт. Его не было не только в жизни Сакуры, но и во всей Конохе, так же, как любого другого Учихи. Потому что последний из Учих не попал под масштабное гендзюцу? Явно ведь не из-за того, что его важность для неё ослабла — такое Сакура заметила бы точно. Это убеждение немного слабнет, когда она лечит сокомандников: Наруто — тщательнее, Саске — по необходимости. Хатаке Какаши за её спиной, как всегда, незримая поддержка, но в этот раз даже ему Сакура ничего не рассказывает.***
Они праздновали окончание войны, мир слегка кружился, вся седьмая команда была в сборе, но Сакура нашла макушку Шикамару в толпе, зарядила ему хороший подзатыльник, а затем утянула в танец. Он был в замешательстве буквально пару секунд, но её напору поддался, и его руки на её спине — Сакура подумала, покраснев, — ощущались точно так же, как в цукиёми. — Спасибо, – она улыбается, её руки на его плечах, – что усыпил меня тогда. — Проблемный способ благодарности, – но он все же ухмыляется. – Ходячая угроза. Куноичи смеётся, быстрый танец сменяется на медленный, и ни один из них не прерывается, они просто перестроили ритм. В его глазах отблески огней, от джонина пахнет сигаретами и алкоголем. Она знала: он потерял отца и скоро настанет её черёд помогать. Сейчас, отмечая отсутствие его ленивого прищура, то, что он добровольно ввязывался во множество дел, загружал максимально свободное время... Сакура, когда Саске покинул Коноху, повела себя точно так же. Со стороны казалось, что девушка просто взялась за ум — Сакура практически не спала, штудировала медицинскую литературу, оставалась в шаге от истощения чакры с завидной регулярностью, но окружающие лишь одобрительно качали головами, потому что она достигала успеха, прогрессировала, становилась полезнее как боевая единица деревни. Никто не знал, что в душе у Сакуры образовалась отвратительная пустошь, расширяющаяся с каждым днём — пол года потребовалось Цунаде, чтобы заставить её вернуться к нормальному ритму жизни. Харуно была благодарна наставнице и не обвиняла её в недостаточной прозорливости — Сенджу в то время была завалена работой как новый Хокаге, однако не отказалась бы от более своевременной помощи. И поэтому, после окончания масштабного празднования, возвращения в Коноху, тогда, когда она подумала: возможно, если бы она была Анбу, то спала бы больше, — куноичи находит время для Шикамару. Ино поддерживает его лучше в общепринятом смысле, однако это не работает, и Шикамару становится незаменимым помощником Хокаге, курирует уже не военные, а экономические стратегии, ввязывается в планирование бюджета, присутствует при составлении планов по улучшению качества жизни не-шиноби. Он становится одним из тех, кто успевает везде и сразу. Сакура не может сразу вмешаться в его жизнь, шиноби в личное пространство пускают не каждого. Помощь Цунаде тоже была бы бессмысленна, если бы Сакура не прониклась к ней до этого. Так что, она просто вылавливает его в резиденции, во время планового осмотра в госпитале, после собрания со старейшинами деревни и уводит куда-то в сторону. Обеды, завтраки, ужины, кофе — чаще всего они брали еду и сидели на улице, если погода позволяла — прямо на крышах Конохи. Шикамару слишком вежлив, чтобы отказывать кому-то настолько напористому и послушно плетётся туда, куда она указывает. Саске из деревни уходит отмаливать грехи, она едва успевает его проводить: последний из Учих слабо улыбается, касается пальцами лба Сакуры и окончательно покидает её жизнь. Она говорит ему, что хочет пойти с ним, говорит, что будет ждать, и видит по глазам, что Саске ей не верит. Девушка сама себе не верит. Особенно, когда получает от него редкие весточки раз в полтора месяца. Она не пишет ему, что пути их разошлись окончательно, но это и не требуется. В какой-то момент он перестает писать сам. Это стало и облегчением, и разочарованием. Рефлексия по поводу угаснувших чувств не позволила забыть о Шикамару надолго, и Сакура поменяла стратегию после совместного чаепития, куда заранее пригласила Наруто. Нара просто спал эти пол часа. Его не разбудили громкие истории Узумаки, и Сакура заметила: тени под глазами Шикамару такие же, как были у неё во время войны. Конечно, они ещё не были полноценно друзьями, но Нара к ней привык — этого достаточно, чтобы её пустили на территорию кланового квартала, где мать Шикамару(чем-то напоминающая саму Сакуру) показала дом, в котором теперь жил её сын. Отдельное жилье стало первым шагом Сакуры к пелене бесконечных дел. Она постучала пару раз, толкнула дверь, которая оказалась не заперта, и зашла внутрь, столкнувшись взглядом с непонимающим джонином. Шикамару сидел на диване в окружении бумаг, на журнальном столике стояла чашка кофе, опустошенная на половину. Диван был заправлен мягким на вид пледом с каким-то странным рисунком. Кроме этого уголка хаоса в гостиной был идеальный порядок. — Сакура? – пусть они вернулись к неформальному общению, но девушка ожидала более яркой реакции на своё появление. – Тебе идут эти джинсы. Она невольно заложила руки за спину: все ещё недостаточно яркая реакция, но комплимент был приятен. Джинсы были не самой практичной одеждой для шиноби, но она чаще выступала в роли гражданской и признавала их удобство. — Спасибо, – Сакура дружелюбно улыбнулась, так и не дождавшись вопроса в духе "что ты тут забыла". Харуно посчитала его гостиную немного мрачной в свете желтоватого торшера, громоздко возвышавшегося справа от дивана. Света было достаточно, но он только сильнее оттенил следы его усталости и нездоровый цвет лица. Девушка прикрыла глаза, вспоминая, что именно он ей сказал, оказавшись в её медицинской палатке. На память Сакура никогда не жаловалась, но дословно, наверное, процитировать не сможет. — Мм, Шикамару... Твои глаза красные, кожа чересчур бледная и синяки под глазами больше, чем у пятого Кадзекаге. Джонин фыркнул, опустив взгляд на бумаги, что держал в своих руках. Из его хвоста выбилась прядь и это только усугубило без того непрезентабельный вид. Хотя Сакура никогда не видела его в "домашнем", она была уверена: форма шиноби явно не являлась комфортной одеждой. Ну, он хотя бы снял джонинский жилет. — Да, но это не повод беспокоиться. Сейчас не время для отдыха: я должен решить множество вопросов прежде, чем полноценно отдохнуть. Уверен, ты достаточно осведомлена о—… Она прервала его, неприлично-громко кашлянув. Шикамару вновь посмотрел на неё и невольно поёжился: что-то во взгляде куноичи его напрягало. — Когда ты последний раз спал? – Она улыбнулась сладко-сладко. – Я квалифицированный медик и только по косвенным признакам вижу, что нормального отдыха ты не получал неделями. Мне правда надо объяснять тебе, как сильно влияет сон на продуктивность? В его присутствии Сакура не заботилась о приличиях — вот когда перебила его или пинком захлопнула открытую дверь. Шикамару занимал высокие должности, но девушка тоже была не последним лицом в деревне. Это всё равно не давало ей права на подобное хамство. — Ха, ты и правда ходячая угроза, - он отложил бумаги на стол, выцепил из вороха других иные, ему нужные. — Помимо благосостояния Конохи я забочусь о своём клане. Если для тебя завтра будет только один совет старейшин, то у меня их три, а старейшины — это всегда хлопотно. Особенно, если ты идёшь к этим мумиям неподготовленным. Я, - он прервался, успев лишь отбросить от себя бумаги прежде, чем ощутил её руки на своей шее. – Нет, Сакура! И эта её кривая ухмылка — о, как он ошибся, посчитав, что давнюю подставу девушка ему простила — была последним, что он увидел прежде, чем отключился. — Как там было-то? – философски спросила Сакура у отрубившегося Нара, – И без тебя справятся? Хм, не такой уж ты и умный, раз не смог понять зачем я пришла к тебе так поздно. Она аккуратно опустила его голову на спинку дивана. Затем, поняв, что у него так точно шея затечёт сгребла все бумаги, взгромоздила их на журнальный столик и зачем-то уложила его головой на свои колени. На диване не было подушек, но это слабое оправдание. Сакура смотрела на его расслабленное лицо: в её иллюзии он выглядел точно так же. Она заправила выбившуюся прядь ему за ухо, затем, осмелев окончательно, распустила ему волосы, мягкими движениями помассировав кожу головы, — ровно до того момента, как его дыхание не успокоилось, походя на фазу сна. Его обморок продлился всего десять минут. Девушка была уверена: всё, что сделал Шикамару — это уложил её на кушетку, прежде чем смыться из лагеря. Она явно переходила границы, но не её вина, что муген цукиёми показало не то, что должно было. Это был прекрасный шанс сравнить выдумку и реальность — пока всё сходилось. Шикамару, он... Сакура вспомнила слова Ино о том, что блондинка подумывала их свести. Может, из этого что-то и вышло бы, не увидь она Саске раньше. Харуно прикрыла глаза, успокоила дыхание, осознала: Саске в её жизни нет так же, как в иллюзии. Шикамару спит на её коленях — пусть там это была наглость с его стороны, а здесь, скорее, со стороны Сакуры, но совпадений так много. Она была Анбу, разбиралась в гендзюцу, постоянно красила волосы из-за их приметного цвета, встречалась с Шикамару и была счастлива. Да, это не настоящая жизнь, но что-то в её подсознании сделало выбор в его пользу. Что-то предпочло не выстраивать громоздкую невозможность из выживших Учих и дружелюбного Саске, а пошло путём легче и естественней. Она склонилась к нему, всмотрелась в приятные, гармоничные черты лица — их первый поцелуй случился в ветвях плакучей ивы, инициатива исходила от неё. Тогда она успела устать от постоянно мелькающего на периферии гения, он часто касался её без повода, вёл разговоры на отвлечённые темы — и всё это выглядело как какой-то коварный план. Всё выглядело так, будто он планомерно сокращал между ними расстояние и она не хотела противиться этому так же, как полностью терять инициативу, в итоге сама переведя их отношения на другой уровень. Он ведь спал, верно? Куноичи была уверенна: с его уровнем усталости Шикамару не разбудит и пришествие девятихвостого. Значит, она вполне может проверить ещё кое-что. Ничего страшного не случится, если она его поцелует. Джонин даже не узнает. Ей, наоборот, станет спокойнее: кажется, если Сакура поцелует его, то наконец перестанет думать о том цукиёми и его возможном конце. В итоге он начал это первый, вырубив её во время войны. А ещё он сказал, что ей идут джинсы. Почему-то последняя мысль подтолкнула сильнее, чем все до этого. И, когда она коснулась его губ своими, поняла: дыхание Шикамару было недостаточно спокойным для глубокого сна. Девушка поспешила разорвать прикосновение, но джонин остановил её, его рука оказалась на её макушке, и он губами прихватил её верхнюю, провел по ней языком. Сакура удивлённо выдохнула, но приоткрыла губы, невольно углубляя поцелуй - такого рода близость в планы не входила, но целовать его было приятно. На губах Шикамару остался привкус черного кофе, в дыхании прослеживалось то же, а она давно любила этот напиток. *** Шикамару знал, что загоняет себя. Он взял слишком много обязанностей и не раз ловил себя на мысли, что ему это скорее нравилось. Нравилось, что не остаётся времени на своё состояние, полное осознание потери — он уже терял Асуму до того, как Шикаку умер. Он считал, что лучшим выходом будет становление хорошим главой клана, советником Хокаге, стратегом — прекрасно осознавая свои возможности, он делал больше, думая, что таким образом смирится с потерей быстрее. Ино поддерживала его, а он — её. Смерть Иноичи блондинкой воспринималась тяжелее, он говорил с ней, замечая, что это помогает и ему. Они сблизились, и Шикамару уверился — эта дружба продлится всю жизнь. Шикамару писал Темари письма, и её ответы были длиннее страницы на три. Собаку-но ему почти нравилась: сильная, уверенная, с характером. Пугающая и проблемная, но разве есть хоть одна куноичи, что не умела бы нагнать ужас? Он понимал, что нравится ей, но не предпринимал никаких шагов, зная: сейчас он не способен ни на что, кроме полной загрузки своего расписания. Любая девушка не одобрит тот минимум внимания, который он способен дать. Тем страннее была Сакура. Нара полагал, что она исчезнет из его жизни после празднования, но девушка вытаскивала его из водоворота дел, и это быстро оценилось им по достоинству. Сначала он пытался сопротивляться, но куноичи просто не заметила, наверное, его протестов — а потом, поняв, что в её компании вполне уютно отдыхается, Шикамару махнул на импровизированные посиделки рукой. Да, с ней было о чём поговорить. Харуно умудрялась даже молчать уютно, и это подкупало: среди его знакомых подобной, если это можно так назвать, аурой, отличался только Чоуджи. Она выделялась, солнце красиво играло в её волосах, в её насыщенного цвета глазах, и это спокойное буйство красок умиротворяло. Спустя месяц, в течение которого она трижды выдернула его на перерыв, Шикамару невольно искал её взглядом. Она не приходила три недели после того, как Саске покинул деревню. Нара посчитал, что куноичи ушла с ним, но оказалось, что она всё ещё в Конохе, просто... Больше не тратила на него время. Письма от Темари все ещё приходили, однако на фоне игнорирования Сакуры ценились меньше. Он умудрился привязаться к ней. Возможно, она ему нравилась. По крайней мере, она не была такой пугающей, как Цунаде, а это уже плюс, верно? И потому он не смог отреагировать правильно, увидев её на своём пороге после импровизированного чаепития в Ичираку. Ей действительно шли светлые джинсы в обтяжку, это малиновое ципао, каре, отросшее достаточно, чтобы закрывать плечи. Он сказал только о джинсах, посчитав, что восторги по поводу всего образа будут излишни. Он ведь толком не разобрался ещё, что происходит в его голове. Она заботилась о нём: агрессивно на его вкус, но это все равно было приятно. Ино тоже навещала его, но выполняла скорее роль доброго приятеля, даже несмотря на свои командирские замашки. Эти замашки исчезали со временем, и Яманака из сурового тирана превращалась в тирана домашнего. Это не красило её, конечно, но трудно быть куноичи и оставаться милым ангелом. Он правда не ожидал, что Сакура вырубит его, но Шикамару уже сталкивался со столь варварским способом отключать сознание и пришёл в себя быстрее. Да, ему хотелось спать, и он уснул бы, не осознай себя на её коленях. Джонин удержался в сознании, выровнял дыхание и притворился спящим. Так было даже удобно, это идеальное положение головы относительно тела — возможно, в будущем он обнаглеет достаточно и станет использовать так её ноги постоянно. Настолько, насколько позволит ситуация. Его сердце пыталось сбиться с ритма, но Шикамару держал себя в руках: даже тогда, когда она склонилась над ним и пряди её волос защекотали щёку. Это волновало, джонину стоило больших усилий сохранить вид спящего, однако не тогда, когда она поцеловала его. И уж тем более не тогда, когда попыталась отстраниться. Серьёзно, когда Шикамару её вырубил, то лишь уложил удобнее на кушетку, а здесь до него в прямом смысле домогались, и она ведь явно не рассказала бы, что делала с его спящим телом, если... Если бы он действительно спал. Она точно нравилась ему. Большая ли это проблема? Куноичи была уютной, он любовался ей, даже когда та была в джинсах. Её поцелуй был неуверенным, девушка явно не планировала делать больше, чем простое касание губ, однако Шикамару себе не простит, если упустит столь простое решение личных симпатий. Она не ушла с Саске, уложила его к себе на колени и поцеловала — большего было не нужно. Его пальцы комфортно запутались в её волосах, ощущение её губ на своих будоражило достаточно, чтобы он вовлёк её в более серьёзный поцелуй, чем был до этого. Он приоткрыл глаза, сдержал ухмылку, отметив яркий румянец на её щеках и то, как она зажмурилась, но все равно отвечала - неуверенно мазнула кончиком языка по его нижней губе, чуть повернула голову, достаточно, чтобы он почти потерялся, притянул её ближе. И это все равно было неудобно. Он не мог сделать половины того, что хотел из-за позы, от того остановился. Сакура, все ещё склонённая над ним, открыла глаза и Шикамару готов был поклясться, что её смущённое лицо было самым красивым, что он видел в своей жизни. Кажется, у него большие проблемы. — Я, эм... – она заёрзала, и он сел, позволив ей встать с дивана и отшатнуться от него. – Я просто—… Он примерно знал, какая реакция последует дальше, однако Сакура вновь удивила его, застыв взглядом на чём-то за его спиной. Шикамару оглянулся, но не нашел ничего достойного внимания. А потом она рассмеялась. Смех её был настолько сильный, что она опустилась на пол, по-простецки усевшись на корточки и схватившись за живот. Вот теперь Шикамару был в панике, потому что причин для смеха, откровенно говоря, не было. Хм, может, он все же уснул после того, как Сакура вырубила его?... — Сакура, – он сел рядом с ней, неуверенно приобняв рукой за плечи. – Эм, а что, собственно? На её глазах выступили слёзы, она глянула на него прежде, чем небрежно смахнуть их ладонью. Затем, хихикая, окончательно уселась на пол, уткнувшись лбом ему в плечо. — Там ива, – она опять захихикала, пусть и явно пыталась сдерживаться. – На пледе нарисована плакучая ива, и мы, эм... Да кто вообще покупает плед с изображением ивы? Шикамару искренне не понимал, что смешного в дереве. Он спросит её позже, если та сама не расскажет. Пока того, что Сакура спокойно сидела в его полуобъятьи, было достаточно. — Это подарок Ино, – все же ответил он. Это вновь повеселило её, она подняла голову, столкнулась с ним взглядом, и... второй раз осознала ситуацию. Девушка дёрнулась в попытке отстраниться, однако в этот раз Шикамару её удержал. — Почему ты поцеловала меня? – этот вопрос был действительно важен и висел в воздухе всё это время. Сакура вновь покраснела, опустила взгляд и нервно сжала край ципао. Плохо или хорошо, что он никогда не замечал, насколько милой она может быть? В своей заботе, поведении, в том, как гармонирует со всем, что показывает миру. С тем, что показала сегодня ему. — Сакура, – он чуть сильнее сжал руку на её предплечье, но девушка все ещё не поднимала глаз. Она тяжело сглотнула, решительно выдохнула. Он видел, что куноичи не готова к разговору, но был не намерен отпускать её без объяснений. Он, кажется, не хотел отпускать её вообще. — Ладно. Мне очень жаль, что я сделала это, пока ты... Пока ты делал вид, что спал? Прости, я перешла все границы. И причина была глупой, – куноичи нахмурилась - Это всё муген цукиёми, там... Эм. Мы... У нас с тобой был роман. Это нереально, да? Я никогда о тебе в этом плане не думала, но мне стало интересно, если я поцелую тебя будет это ощущаться так же, как там? Она выпрямила спину, наконец нашла в себе силы столкнуться с ним взглядом. Шикамару, глядя в зелень её глаз, на то, как контрастно румянец оттеняет бледную кожу, осознал, что да — причина глупая. Совсем не та причина, которую он хотел бы услышать. Он никогда, никогда не расскажет ей о собственном видении, но Сакура, которую толкнуло к нему из-за иллюзии, была лучше Сакуры, сделавшей это из скуки. Шикамару понял, что не нравился ей по-настоящему. Куноичи была увлечена возможностью их как пары, но испытывай Харуно к нему симпатию, то вела бы себя по-другому. Это уязвляло. Он уверен, что не только ему было комфортно с ней, что он может ей нравиться так же, как она ему, но... Что ж, Ино называла её толстолобой. Возможно, это не из-за ширины её лба, что, откровенно говоря, не был таким широким, а потому, что Сакура попросту не замечает многих вещей? — Ты использовала моё беззащитное состояние и должна за это ответить, – он покачал головой, в мыслях у джонина строились новые планы на месте старых, потерявших актуальность. – Три свидания. Она растерянно моргнула, её губы приоткрылись в изумлении. Очаровательно. У него правда большие проблемы. — П-почему три? — Одно за то, что я оказался на твоих коленях. Второе, – он покачал головой, не дав перебить себя. – За распущенные волосы, и третье — за поцелуй в то время, когда я мог его пропустить. Она явно не понимала его поведения, зато он подмечал многое. Куноичи все ещё сидела в его полубъятьи, не отталкивала и не врезала ему, как он подспудно ожидал. Она не осознавала, что для подобного поведения любопытства было бы мало. Шикамару не даст ей заблуждаться слишком долго.