Цилинь с кудрявой гривой

      Холодный ветер гулял по деревне, постепенно встречавшей день. Где-то в центре поселения стояла статуя из тёмно-серого камня, возвышаясь над его жителями на довольно крупном постаменте. Огромное изваяние изображало величественного цилиня, спокойно сидящего на одном месте и смиренно склонившего голову к земле. У благородного зверя изо лба торчал длинный, слегка изогнутый кверху рог. Он был направлен самым длинным острым концом к небу, точно грозное оружие. Густая, местами кудрявая и от этого немного пышная грива покрывала весь затылок, огибая длинные, отведённые назад, лошадиные уши. Она обхватывала всю изящную лошадиную шею, словно тёплый воротник, и заканчивалась чуть ниже могучих плеч. На спине до начала хвоста и ногах до запястий и пяток, словно правильно выложенная черепица, красовалась грациозная чешуя как у дракона. На длинном бычьем хвосте, обвившем передние лапы цилиня, была кисточка, такая же густая и кудрявая, как и грива. На ногах были крупные раздвоенные копыта, на задних частях конечностей было по небольшому клоку густой и кудрявой шерсти. Они начинались от запястий и пяток, а заканчивались у самого основания копыт. На оленьей морде, имевшей еле заметные лошадиные черты, царило спокойное и несколько безмятежное выражение, о чём говорили закрытые глаза и расслабленный лоб цилиня.       Новый порыв ветра обдал статую очередным потоком холода.       Холод...       За несколько сотен лет своего заточения это было единственное, что она чувствовала. Она крепко спала, будучи превращённой в каменную статую, но слышала каждое слово любого человека, проходившего мимо неё. Она слышала молитвы, взывающие к ней, звуки окружения. Она даже слышала, как её звали по имени.       Лун Цзифэн*.       О, она прекрасно помнила, как её зовут и как она выглядела раньше, и мысленно вздыхала, понимая, что ей никогда в жизни не вырваться из заточения в статую. Цзи помнила тот злосчастный день, когда все шутки над небожителями закончились и им — Цзифэн и Королю Обезьян — пришлось поплатиться за это. Цзи помнила, как боль от превращения в цилиня разрывало всё её тело, заставляя неистово вопить и срывать собственный голос. Она слышала и другой голос, испуганный и отчаянный:       — Цзифэ-э-эн!!! Не-е-ет!       Второе слово было полно гнева и ярости. Этот крик сменил свист ветра и гулкий хлопок, что говорило о летящем возмездии. Громкий рык от боли был последним, что она услышала перед небытием.       Вдруг в груди разлилось тепло, и Цзифэн услышала скрежет. Каменная тюрьма начала покрываться множеством трещин, разветвлявшихся в разные стороны. Тепло в груди росло всё больше, а из трещин начал литься золотистый свет. Наконец, раздался громкий хлопок и в разные стороны разлетелись каменные осколки всевозможных размеров. С огромного постамента свалился самый настоящий цилинь, рухнув прямо на небольшой деревянный стол с пожертвованной едой и потухшими свечами. В воздух поднялась пыль, которая быстро осела, являя миру окрас зверя. Голова, живот, частично ноги и хвост были белоснежно белыми, сияя на солнце. Гладкие рог и копыта были цвета тёмного дерева. Грива, кисточка и клочки шерсти на ногах блестели на солнце тёмно-вишнёвым, походя цветом на засохшую кровь или застывший сургуч. Спину покрывала гладкая нефритово-изумрудная чешуя, на которой бликовали лучи небесного светила. Белые веки дрогнули, являя миру сапфировые глаза цилиня.       Оленьи ноздри светло-розового носа втянули воздух, пробуя вкус. Грудь принялась часто вздыматься и опускаться, показывая, что цилинь долгое время не имел доступа к свежему воздуху, не веря своему счастью. Цзифэн шевельнула передней ногой, пытаясь встать, но копыто скользнуло по каменной дороге. Спустя ещё несколько попыток, цилиню наконец удалось почти уверенно встать на ноги, слегка дрожа. Цзи сделала пару шагов, всё ещё слегка покачиваясь и чуть ли не спотыкаясь, но чем дальше она продвигалась, тем быстрее привыкала к новому телу и четвероногой походке. На хвосте что-то мелодично зазвенело, отчего Цзифэн сразу обернулась на звук. Она заметила небольшой, размером с два больших пальца, золотой бубенчик, привязанный к её хвосту у самой кисточки. Он позвякивал каждый раз, когда цилинь взмахивала хвостом при ходьбе. Тут Цзифэн прислушалась, застыв на месте и постаравшись не дёрнуть хвостом.       В деревне царила почти могильная тишина, что сильно насторожило пленницу. Крыши и дома были разрушены в самых разных местах, где-то валялось оружие, а где-то — бездыханные тела людей, что заставило девушку похолодеть от ужаса. Цзифэн никогда не видела трупы, они её всегда пугали до мурашек. Цилинь растерянно покрутилась на месте, не веря в происходящее, а потом принялась внимательно осматриваться и прислушиваться к окружению. Где-то вдали раздался чей-то болезненный крик, на который Цзифэн побежала стремительным галопом, позвякивая золотым колокольчиком на хвосте. Проблем с бегом у новоявленного цилиня не возникло, так как в обезьяньем обличье Цзифэн частенько бегала на всех четырёх конечностях. Ей так было веселее проводить время на горе Хуаго.       Взгляд стал более целеустремлённым, но в нём была доля любопытства и беспокойства за того, кому принадлежал крик. По лесу разносился ритмичный и мелодичный звон колокольчика на хвосте, двигавшегося вверх-вниз от бега. Цилинь бежала очень резво, словно необузданный ветер, вечно свободный и неподвластный никому, и прикладывала все усилия, чтобы успеть на место источника звука. Ноздри раз за разом раздувались и расслаблялись, вдыхая воздух. Впереди показалась расщелина, которая была настолько глубокой, что дно было скрыто облаками или туманом.       Когда до края обрыва остались считанные метры, Цзи даже не подумала остановиться и решительно прыгнула в пропасть, приготовившись к следующему этапу своего плана.       «Только бы получилось...» — с лёгким страхом подумала Фэн, летя вниз и выставив ноги для “приземления”. — «Надеюсь, Будда не лишил меня моих сил».       Мгновение — и цилинь побежала уже по воздуху, словно по земле, устремившись уже к новым крикам. Недалеко раздался грохот рассыпающихся камней и крик от страха. Звук исходил от мальчика лет пяти-семи, которых летел вниз, испуганно раскрыв глаза. Цзифэн почувствовала, как по спине пробежал небольшой холодок. Цилинь звонко стукнула копытами, словно колокол, и побежала значительно быстрее, что позволило ей спасти мальчика от верной смерти. Ребёнок оказался смышлёным: маленькие руки тут же вцепились в кудрявую гриву, пытаясь удержаться. Цзифэн резко развернулась боком, останавливаясь, и зашагала лёгкой рысью наверх, к обрыву, откуда странным образом свалились довольно крупные куски камня. Цилинь расслабилась, когда её копыта коснулись земли, покрытой травой и частично камнем. Зверь всё ещё чувствовал, что мальчик продолжал держаться за её гриву, уткнувшись в неё лицом. Цзифэн прошла шагом подальше от края пропасти и ткнулась носом ребёнку в плечо, вопросительно заурчав.       Мальчик вздрогнул, затем вытащил своё личико из гривы, завертел головой в поисках чего-то и уставился на наклонившую голову Цзифэн с вопросом в глазах.       — У-у-ур-р-р? — снова проурчала она, отвечая на удивлённый взгляд мальчика. Цилинь дёрнула головой, догадавшись самостоятельно, и легла на землю, подогнув под себя ноги. Таким действием она помогала спасённому ребёнку спуститься со своей спины без всякого вреда для себя. Когда ребёнок спрыгнул со зверя, он повернулся к Фен лицом и, сложив ладони в молитвенном жесте, слегка поклонился.       — Спасибо тебе, добрый цилинь, — звонко поблагодарил мальчик, на что цилинь повела ушами. Её губы растянулись в широкой и добродушной улыбке. Цзи Фэн узнала голос, внимательно вглядываясь в лицо ребёнка. Слегка обритая голова с остатками чёрных волос, карие глаза, одежда выдавали в мальчике юного монаха.       Фэн кивнула головой в ответ на благодарность, моргнув.       — Не стоит благодарности, Лёр, — раздался нежный женский голос, и губы цилиня растянулись в улыбке.       Мальчик вздрогнул и заозирался.       — Кто это сказал? — спросил Лёр, не понимая, откуда исходил голос.       Цзи рассмеялась, слегка приоткрыв рот.       — Я. Моё имя Лун Цзифэн, — произнесла цилинь, вставая на ноги. Будучи размером с обычную лошадь, Цзифэн гордо возвышалась над Лёром. Она опустила голову к ребёнку, решив разговаривать на одном уровне глаз. Ей было так удобнее. — Помнишь статую в Чанъане? Это была я.       Лёр удивлённо воззрился на цилиня, но кивнул.       — Но откуда ты знаешь моё имя? — несколько озадаченно спросил он, на что Цзифэн тихо рассмеялась.       — Когда я была заточена в камень, то многое слышала, пусть моё состояние и было похоже на сон, — мягко объяснила та, широко улыбнувшись. Цзифэн неловко потянулась, решив размять напрягшиеся мышцы, и встряхнула головой, отведя морду в сторону, чтобы не поранить мальчика рогом. — Ох, пятьсот лет не была на свежем воздухе...       Цзифэн втянула носом воздух, зажмурившись от удовольствия. Ей показалось, будто это всё ещё сон или бред, придуманный её сознанием от долгого пребывания в камне. Цилинь открыла глаза и слегка опустила голову. Улыбка пропала с губ зверя, а взгляд погрустнел. Она вспомнила того, с кем устраивала переполохи.       «Укун... Интересно, где же ты?..» — грустно подумала Цзифэн, вспоминая, как она с Королём Обезьян чинила пакости богам на небе.       — Пятьсот лет?! — из воспоминаний Цзифэн вырвал удивлённый голос Лёра, на который она озадаченно повернула голову. — Так тебя тоже заточил Великий Будда?       Цзифэн кивнула, виновато улыбнувшись.       — Ну-у-у... Было дело, не отрицаю, — нервно усмехнувшись, ответила она и слегка смущённо опустила уши.       Мальчик восхищённо охнул и разразился словесной тирадой, как это делают рассказчики всяких историй. Тут Цзифэн пожалела, что вообще обмолвилась о своём наказании.       Лонг Цзифэн, сделанная из стали. Великая Укротительница Ветров, владеющая 72 превращениями и способная бежать по небу, словно по земле. Жемчужная Обезьяна. Это всё — её имена и “титулы”, не имеющие особого значения. Цзифэн не злилась на Лёра: мальчик, наверное, мечтал увидеть тех, о ком слагали легенды и кого восхваляли. Юный монах ходил вокруг цилиня, восхищённо проговаривая всё то, о чём говорили истории. Цзифэн лишь смущённо опускала уши и голову, чувствуя лёгкую гордость, но больше всего кололась совесть за содеянное. Да, она и Укун натворили дел и очень жестоко поплатились. Укун сильно погорячился, напакостив в Нефритовом дворце.       — Ты прямо как Дашэн*! — закончил Лёр свой словесный поток и указал рукой куда-то цилиню за спину. Цзифэн вздрогнула, словно от удара молнией, и повернулась туда, куда указывал мальчик. Она замерла, слегка взмахнув хвостом со звякнувшим колокольчиком.       Перед ней в нескольких метрах стоял также застывший Укун, глядя на Цзифэн расширившимися глазами, явно не верящими увиденному. Девушка тоже поражённо уставилась на Короля Обезьян и в душе порадовалась, что нашла ответ на свой вопрос. От привычного Сунь Укуна остались лицо и одежда, на руке же сверкала печать, обвитая цепью. Но Цзифэн это не беспокоило: она любила его в любом обличье и была готова поддержать его всегда.       Укун не смел даже дёрнуться, когда Цзифэн нерешительно подошла к нему и слегка настороженно зашевелила ноздрями, принюхиваясь. В нос проник сладкий запах персиков в самом соку, отчего обезьянка слегка улыбнулась: она прекрасно знала, что Укун просто обожает персики.       — Давно не виделись, Сунь Укун, — произнесла Цзифэн, радостно улыбнувшись. Король Обезьян вздрогнул, очнувшись от какого-то ступора, и взглянул цилиню в сапфировые глаза, уже окончательно убедившись в том, кого он видит. Укун нерешительно протянул раскрытую ладонь вперёд. Цзифэн закрыла глаза и подставила свою голову навстречу руке, продолжая улыбаться. Ладонь Короля оказалась точно между глаз. Цилинь почувствовала давно забытое тепло грубоватых пальцев и подумала, что вот-вот заплачет. Она открыла глаза и ласково посмотрела на Укуна. Тот скривился, будто пытался себя сдержать от чего-то, но потом он убрал руку и отстранился.       Тут Сунь Укунь бросился к Цзи фэн и обхватил её покрытую гривой шею, зарывшись своей обезьяньей мордой в кудрявую шерсть. Объятия вышли слегка удушающими, но Фэн это не помешало ответить на них, положив голову Укуну на плечо. Дашэн начал что-то бурчать в шею цилиня. Часть слов Цзифэн смогла разобрать:       — Я думал, что ты погибла... Я никогда не забуду твой крик, когда меня заточили...       Цзифэн усмехнулась, улыбаясь.       — Всё позади, Укун, я здесь, рядом с тобой, — с нежностью произнесла она и села, слегка приобняв передней правой ногой. Цзифэн не хотела разрывать объятия, позволяя себе в полной мере насладиться радостью от встречи. Она чувствовала дрожь тела Короля Обезьян, готового расплакаться, но он невероятным образом ещё держался. Цилинь вильнула хвостом, и колокольчик звякнул, отвлекая Укуна от переживаний. Он вздрогнул от знакомого звука и медленно отстранился, поворачиваясь к хвосту, обвившему ноги цилиня. Кисточка виляла из стороны в сторону, заставляя бубенчик ритмично звенеть.       Дашэн уставился на колокольчик и протянул дрожащие руки к колокольчику, который тут же замолк, стоило хвосту Цзифэн замереть. Пальцы Укуна коснулись алой шёлковой ленты, на которой держался бубенец, а затем взялись за золотой предмет.       — Золотой колокольчик... — прошептал Дашэн, не веря своему счастью. Цзифэн кивнула, подтверждая его догадку.       — Покоя Души, — продолжила она фразу Короля Обезьян и взмахнула хвостом, когда Укун отпустил колокольчик. — Он всегда был со мной. Но, как видишь, на мне тоже наказание Будды — тело цилиня.       — Вижу, — недовольно буркнул Укун, сжав кулаки. Цзифэн успокаивающе уткнулась носом во взъерошенную макушку Короля Обезьян и одарила тёплым дыханием. Гнев Дашэна постепенно сошёл на нет, и Цзифэн, убедившись, что Укун успокоился, мягко отстранилась и встала на все четыре ноги.       Момент радостной встречи самую малость подпортила та безымянная малышка:       — Ва-а, силинь! — залепетала она и протянула свои маленькие ручки, когда Фэн повернула голову на звук. Цилинь зашагала к корзинке, где сидела девочка, и зашевелила ноздрями, обнюхивая. Малышка снова что-то залепетала и положила ладошки на морду зверя, будто опираясь, заглядывала в глаза Цзифэн. Цилинь смотрела на ребёнка с любопытством и лёгким замешательством, замерев на месте, и позволяла малышке делать всё, что ей только вздумается. Девочка же решила полезть дальше, ухватившись за рог зверя, и, добравшись до затылка зверя, принялась дёргать за уши. Цзифэн особой боли не чувствовала и не была против того, что девочка познаёт её облик и окружающий мир. На горе Хуаго было полно маленьких обезьянок, которые любили по ней лазить и изучать её кудрявую шерсть. А уж превращение в дракона — это отдельная история...       Цзифэн улыбнулась ребёнку и аккуратно с помощью магии спустила девочку в корзинку, предупреждая какие-либо негативные последствия. Малышка удивлённо охнула и вопросительно посмотрела на цилиня. Цзифэн ласково улыбнулась и коснулась носом лба ребёнка.       — Не обижайся, малышка, но я не хочу, чтобы ты поранилась, — мягко произнесла она и встала на ноги из сидячего положения, возвысившись над стоящим рядом Лёром и малышкой.       — Дасюнь*, а где твой посох? — вдруг спросил юный монах, отчего Цзифэн скривила губы в нервной усмешке и виновато опустила уши.       — Э-э-э... Не знаю?       ***       Лес давно погрузился во тьму ночи. Наша четвёрка расположилась на ночлег под крупным деревом, которое росло среди камней. Укун смастерил какую-то хитроумную конструкцию из лоз и огромного камня размером с небольшую повозку и пытался разбить браслет на правой руке, держа левой конец “верёвки”. Над костром была огромная зажаренная рыбина, возле которой сидели Люэр и малышка, что-то лепечущая на своём языке. Цзи Фэн лежала рядом, подогнув под себя ноги, хвостом к детям, а головой — к Королю Обезьян. Голова цилиня распласталась на земле. Зверь был в лёгкой полудрёме, но контролировал окружающую обстановку, временами дёргая ушами и прислушиваясь.       — Я знаю, у него есть силы! — нарушил тишину возглас юного монаха, за которым последовал сдавленный вскрик, будто кто-то втянул воздух сквозь стиснутые зубы и пытался сдержать вопль от боли. Цзифэн вскинула голову и увидела странную картину.       На правую ногу Дашэну приземлился тот самый камень, которым он хотел разбить браслет. Сам Король Обезьян тихо взвыл от боли, схватившись куда-то за колено, а когда Лёр подбежал к обезьяне, вовсе принялся свистеть, отведя взгляд куда-то в сторону и сложив руки на бёдрах. Укротительница видела: Укун притворялся.       — Я хотел вам сказать спасибо, что спасли, — поблагодарил Лёр и опёрся спиной о камень, слегка сдвинув его. Это движение заставило Дашэна со скрипом стиснуть зубы и затрястись, медленно сжать кулаки то ли от гнева, то ли от раздражения, но больше всех доминировало чувство боли. Укун переключился на рыбу, вырвав голой рукой кусок мяса, и принялся быстро жевать, словно дикарь, затем мельком посмотрел на Лёра и протянул еду ему.       — На! — резко ответил он. Лёр отскочил от Укуна, как от огня.       — Нет-нет-нет, монахи не должны есть мясо! — произнёс мальчик и сложил руки в молитвенном жесте. Дашэн обескураженно посмотрел на Лёра, не совсем понимая сказанной фразы.       — Монахи?       — Меня зовут Чжан Лёр, и я монах, — представился мальчик, опуская руки, и с гордостью в голосе продолжил: — Мой шифу* Фа Мин. Мы из Чанъаня.       Во время последней фразы рука Дашэна, державшая мясо, снова затряслась в раздражении.       — Бери! — отрывисто сказал Укун, протягивая еду, но, не увидев ответного действия, спросил: — А как ты здесь... оказался? — губы Дашэна были перекошены в болезненном оскале.       Лёр повернулся спиной к камню и принялся рассказывать с лёгким отвращением на лице.       — Это всё те ужасные тролли. Они похищают детей, — Лёр отошёл от Короля Обезьян, а тот потянул за лозу, поднимая камень, и схватился свободной рукой за стопу, принявшись дуть на неё. Лёр пошёл в сторону девочки, выпавшей из корзинки. — Я наткнулся на малышку. Чудовища погнались за нами и мы оказались здесь. Гадкие тролли...       Лёр поднял малышку на руки и посадил на землю, чтобы не упала.       — Мы заблудились, — мальчик пнул камушек, и тот, попрыгав по поверхности воды несколько раз, пошёл ко дну. Юный монах, воодушевившись, пнул ещё один камень, но тот, отскочив от прибрежного камня побольше, лежавшего на другом берегу небольшой реки, полетел в сторону Лёра. Мальчик испуганно присел, избегая удара.       Камень поймал Дашэн одними своими двумя пальцами левой руки, державшей лозу. Валун с грохотом тут же полетел вниз, прямо на ушибленную ранее ногу. Король Обезьян выронил пойманный камешек, растопырив пальцы обеих рук, и взвыл сквозь стиснутые зубы, одновременно с возгласом Лёра: «Стойте!»       — Всё хорошо! — слегка подпрыгнув на месте, сказал мальчик. — Больше не нужно бояться!       Стоило юному монаху повернуться к Укуну, как тот лёг на камень за своей спиной, подложив руки под голову и посмотрев куда-то вверх и в сторону. Цзифэн вздохнула и замотала опущенной головой.       «Ох, Укун, опять притворяешься...» — подумала она, прикрыв глаза.       Укун продолжал завывать, сдерживая болезненный вопль крепко сомкнутыми губами.       — Вы же нас защитите? — спросил Лёр, подбегая к прижавшему ногу обезьяны камню, и стукнул по валуну кулаком. Камень немного сдвинулся, слегка прокатившись по ушибленной стопе и причинив ей ещё больше боли. Дашэн выгнулся в спине и опёрся о валун руками и грудью. Король Обезьян медленно поднял голову, оскалившись, и посмотрел на мальчика вытаращенными от невыносимой боли глазами.       — А кто защитит меня от тебя, вредитель? — сдавленно спросил он сквозь стиснутые зубы. Мальчик озадаченно посмотрел на Укуна, который принялся в очередной раз поднимать валун, с раздражением дёргая лозу. — Как только сойдём с горы, пойдём своими дорогами.       — Но Вы же защитник! — стоял на своём Лёр, глядя поднявшему голову Укуну прямо в глаза, но отвлёкся на малышку, забиравшуюся на рыбину, которая каким-то невероятным образом переместилась с костра на землю. Лёр понёсся к девочке с криком: — Осторожно, горячее!       Цилинь посмотрела на убежавшего Лёра, наблюдая, но тут же повернула голову к раздавшемуся рядом грохоту. Валун, которым Дашэн всё пытался разбить браслет, рухнул на пустое место, где-то над деревом послышался болезненный вскрик, а затем глухой удар где-то в листве и страдальческое: «У-у-у...»       — Дашэн!.. — крикнул Лёр, обернувшись и взглянув на толстую ветку, куда приземлился бедный Укун.       — Нет, здесь мне безопасней... — прохрипел он, продолжая висеть на ветви, словно бельё на верёвке. Лёр обернулся на девочку, которая принялась откусывать от рыбины небольшие кусочки, приговаривая: «Ням!»       Бросив быстрый взгляд на детей, Цзифэн поднялась на ноги и подошла к дереву, встав почти под веткой, на которой висел Дашэн. Цилинь аккуратно сняла обезьяну с дерева с помощью магического телекинеза и, посадив у камня, легла рядом, подогнув под себя конечности. Цзифэн коснулась носом пострадавшей ноги и прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Укун одарил цилиня несколько упрекающим взглядом, будто хотел спросить: «Зачем ты меня сняла с дерева?». Король Обезьян, правда, был немного благодарен Цзифэн, догадавшись, что она собиралась сделать.       Рог цилиня засветился мягким светло-голубым цветом, а зверь, глубоко вздохнув, одарил стопу тёплым дыханием, усиливая эффект. Тянущая боль постепенно уходила из ушибленной конечности, а тепло плавно перешло на живот, которым Король Обезьян ударился об ветку. Когда боль ушла окончательно, Дашэн почувствовал невероятную лёгкость, погружающую в сон. Цилинь подняла голову и успокаивающе улыбнулась, глядя на Укуна полными нежности глазами.       — Отдыхай, Укун. Иногда нормально быть не в порядке, а не строить из себя неуязвимую гору, — произнесла Цзифэн с еле заметным упрёком, на который Король Обезьян даже не обиделся, провалившись в сон.       Гора Хуаго, Пещера Водного Занавеса. Дом Прекрасного Короля Обезьян. Здесь всегда царит спокойствие и умиротворение, созревают фрукты и цветут красивые цветы, благоухающие самыми невиданными ароматами. Сунь Укун лежал на ветке персикового дерева и дремал, убаюканный негромким шумом текущей воды и тихим шелестом листвы. У корней дерева раздавалось чириканье и свист маленьких обезьянок, которые то ли играли, то ли общались, то ли просили кого-то о помощи. Король Обезьян тут же открыл глаза, просыпаясь и резко сел на ветке, готовый защитить своих подданных. Когда он собрался уже спрыгнуть с дерева, то услышал тихий и мелодичный, словно поющая флейта, девичий смех.       — Тише-тише, по одному, малыши, — произнёс голос, на который Дашэн опустил голову вниз, взглянув на корни сквозь листву. В непосредственной близости к персиковому дереву сидела Цзифэн в нежно-голубом ханьфу, подвязанном поясом, расшитым белыми цветами. Из-под одежды выглядывал длинный обезьяний хвост, конец которого был похож на кисточку. У взрослой обезьяны была немного кудрявая шерсть, в каких-то местах превращавшаяся в маленькие завитушки, цвета засохшей крови. На плечи девушки где-то до середины спины спадали сильно волнистые волосы того же цвета, что и сама шерсть. Красивое милое личико цвета немного пожелтевшей бумаги украшали светло-синие, почти лазуритовые глаза, которые смотрели на детёнышей с материнской нежностью и заботой.       Маленькие обезьянки скакали рядом с Цзифэн, то хромая, то держась за собственные хвосты или руки. Девушка сидела на мягкой траве, подогнув под себя ноги, и пыталась справиться с капризничающими обезьянками. Тут она сделала магический пасс рукой, и подчинившийся порыв ветра подхватил детёнышей и посадил их на небольшие белые облачка.       Цзифэн устало вздохнула, моргнув пару раз.       — Я же сказала: по одному, — с упрёком произнесла Укротительница и покачала головой. — Что у вас, мои дорогие?       Обезьянки наперебой зачирикали и протянули ушибленные конечности, даже не упав с "облаков". Цзифэн подняла раскрытую ладонь, призывая к тишине. Детёныши тут же притихли, заметив, как потемнели глаза Дасюнь. Глубоко вздохнув, Цзифэн успокоилась и шевельнула пальцами одной руки, подзывая первое из четырёх "облачков".       Остальные малыши терпеливо ждали, не решаясь издать и звука. Цзифэн лечила обезьянок тем, что мягко дула на больное место и, накрыв одной ладонью, касалась его лбом. Боль уходила почти сразу, заменяясь приятным теплом. "Облачка" исчезли, растворившись в воздухе, когда детёныши были спущены на покрытую мягкой травой землю. Обезьянки принялись скакать вокруг Цзифэн, благодарно посвистывая или чирикая. Укротительница тихо засмеялась, ласково улыбаясь, и больше не сердилась.       — Что вы, я всегда рада помочь, — сказала она, смущённо прикрыв глаза. Этой заминки хватило, чтобы Дашэн спустился с дерева, а его взъерошенная голова легла на колени Цзифэн, касаясь затылком её живота. Девушка открыла глаза и немного озадаченно посмотрела на внезапно появившегося Короля Обезьян. Удивление сменила радость.       — Здравствуй, Укун, — нежно произнесла Фэн, касаясь аккуратными пальцами макушки Дашэна. Маленькие обезьянки притихли, стоило Королю в доспехах появиться рядом, но потом окружили и принялись обнимать Укротительницу, благодарно свистя и чирикая.       Прикрывший глаза Дашэн недовольно замычал, раздражённо поморщившись. Детёныши, испуганно взвизгнув, отскочили и вопросительно посмотрели на Цзи Фэн. Та приложила палец к губам, призывая к тишине.       — Идите к своим родителям, милые, я буду здесь, если нужно, —мягко произнесла Фэн, ободряюще улыбнувшись. Обезьянки переглянулись, промолчав, и, активно закивав головами, побежали прочь, что-то чирикая между собой. Дасюнь тихо засмеялась и обратила своё внимание на Короля Обезьян. — Что-то случилось, Дашэн?       — Нет, меня разбудили крики этих чертят, — ворчливо отозвался Укун, слегка заворочавшись, но позу не сменил. Цзифэн тихо хихикнула. — Что смешного?       Цзифэн провела нежной ладонью по голове Короля Обезьян, слегка зарывшись пальцами в его шерсть, и снова хихикнула.       — Они всего лишь дети, Дашэн, — улыбнулась Укротительница, гладя Укуна по его взъерошенной макушке. — Это мы, взрослые, сдержанные и спокойные, ведь у нас забот больше. Они только познают мир и делятся впечатлениями.       Король Обезьян раздражённо фыркнул. Цзифэн продолжала ласково улыбаться.       — К тому же, если бы не они, то мы бы не увиделись, — Дасюнь немного наклонилась вперёд и приобняла голову засыпающего Дашэна. — Отдыхай, Укун. Отдыхай столько, сколько тебе понадобится.