В плену у серебряной луны.

Она такая бледная, с серебряным ликом в этой густой тьме...Луна. Луна похожа на нее. Да, именно Луна на нее похожа, а не наоборот... Такая же одинокая, потерянная, но гордая и сильная. Как трудно дышать, задыхаясь в этой бесцветной тьме. На мраморном балконе ночного общежития стояла чья-то одинокая фигура, тоскливо оглядывая потускневшими глазами галактическое небо и россыпи звезд, а одинокий ветер накатывал волнами, напевая грустную песнь. Сейчас он должен бы быть на занятиях, но после всего, что пережил за день, желания и сил почему-то не было. Она такая холодная, как та далекая луна на небосводе, смотрит на него свысока своими всепринимающими и безжалостными глазами, будто пытается найти в нем что-то, и не находит. И практически никогда не улыбается. А ее улыбка смогла бы возродить его мятежное и безутешное сердце. В таких бессмысленных мыслях и проводил он эту ночь, беспомощно опустив голову, не в силах больше любоваться этой холодной, недосягаемой луной. Зачем людям луна? Она светит, но она никого не согревает. Она лишь дает ложную надежду, что однажды придет солнце, и все изменится... На утро ученики ночного класса неспеша возвращались обратно в общежитие, у ворот их опять с ликованием и неподдельным восторгом встретила толпа учениц из дневного класса. Пройдя мимо толпы, которую по обыкновению разгоняли префекты, все вампиры шагали к своим комнатам, в надежде выспаться и отдохнуть. Позади Суйрен и Куран Канаме шли две фигуры - Акацуки и Лука. А позади них Шики и Рима. Никто из вампиров не переговаривался, но внимательные взгляды Каена говорили красноречивее его слов. Лука уже давно научилась читать его жесты и взгляды, например, сейчас он переживал, не перетрудилась ли она на уроках. А Лука молчала, одиноко глядела в спину своему кумиру, Куран Канаме. Но Канаме, как и всегда, не придаст никакого значения ее пристальным взглядам, полных отчаянья и немой мольбы обратить на себя внимание. Она скромно отведет взгляд от его бесчувственной и отчужденной фигуру на тропу, по которой они шли. Дойдя до общежития, первой войдет Суйрен, приоткрывая дверь для своего господина. Тот тихо и без эмоций пожелает всем приятно отдохнуть и удалиться в свою спальню. Лука пыталась поймать на себе взгляд его красивых, темных глаз, но тщетно, тот поспешил удалиться. Все разбрелись по комнатам, в холле остались лишь Шики, Рима, Лука и Акацки. Рима и Шики стряли поодаль, обсуждая новые кровозаменяющие таблетки. Каен вновь перевед молчаливый взгляд глаз на хрупкую фигуру девушки, стоящую рядом с ней и выгляднвшую, как брошенный щенок. Он боялся оставить ее одну дольше, чем на час, будто ее можно было бы легко разбить, как хрустальную вазу. Такая хрупкая, такая ранимая и нежная, но никогда этого не признает. Она все время терпит это жестокое игнорирование единственного, ради которого могла бы улыбнуться. Лука была самой преданной, самой верной вампиршей из всех, кто встречался на пути Каену. Эта слепая преданность в обмен на хладнокровие поражало рыжего вампира. А если бы Лука хоть раз добродушно улыбнулась Акацки, он бы ни в чем ей не отказал, он бы подарил ей пол мира... - Я что-то очень устала, - прозвучал тихий, уставший голос длинноволосой, которая безэмоционально оглядывала пол холла. Сердце Акацки от такого бездушного тона в очередной раз пропустило глухой удар. Он уже в тысячный раз убеждается, какой властью над его бесчувственным сердцем кровопийцы обладает эта гордая девушка. Он вновь оглядел обмякшую фигуру сероволосой, затем хрипло и низко заговорил: - Ты перетрудилась, Лука. Ступай в комнату, поспи. - Девушка также без эмоций кивнула, не взглянув на юношу. Он ее слишком хорошо чувствовал, он понимал ее так, как никто другой. И когда между ними установилась это странная связь? Он мог чувствовать ее усталость, боль или радость скаозь кожу. Луку это радовало и пугало, она не знала, как к этому относится. Девушка, у которой кружилась голова, медленно вышла из холла. Лука вошла в свою просторную комнату с двуспальной кроватью, и сев на ее край, тут же почувствовала накатившие волны напряжение и головой боли. Она обессиленно рухнула на кровать. Закрыв глаза, девушку тут же забрал Морфей, в голове кружились вихри воспоминаний, голос Канаме-сана, перед глазами мелькали яркие, цветные картинки, все это сливалось в один бессмысленный сумбур. Через какое-то время девушка почувствовала жар, ее трясло и колотило, так захотелось прижаться к чему-то холодному, обнять нечто мягкое, не чувствовать себя такой брошенной и не нужной. Сознание вовращалась, Лука уже прчувствовала кровать, на которой лежала. Нелжиданно она ощутила в комнате чье-то присутствие... Кто-то сидел на краю ее кровати, излучая желанный холод. Лука шмыгнула носом, не в силах открыть глаза и поприветствовать гостя. Резко на ее горячий лоб легла чья-то мягкая, прохладная ладонь, от чего девушка слегка дернулась, но потом блаженно расслабилась. Она приоткрыла глаза, чтобы посмотреть на спасителя, который был рядом с ней сейчас. Мельком она заметила рыжую шевелюру. Акацки...Конечно же, он. Он всегда чувствует, когда ей плохо. Он всегда готов безкорыстно быть рядом, присматривать за ней. Лука вновь погрузилась в сон, а юноша встал с кровати и вышел из ее комнаты. К вечеру в комнату девушки постучались. Лука лениво приоткрыла глаза, с утра она так и не поменяла позу, в которой уснула. Девушка присела на кровати. В комнату вошел Каен в черной рубашке и красных штанах. Рыжие волосы, как обычно, слегка зачесаны назад. Он кивнул Луке: - Как ты? Ты целый день не выходила из комнаты, - парень старался не выдать тембром голоса всю полноту пережеваний. Ведь целый день он боялся зайти к ней в комнату, в то время, как мыслями постоянно был с ней. Черты лица девушки смягчилась, теперь она выглядела бодрой и отдохнувшей: - Все в порядке, - Лука поправила одной рукой длинные, пепельные волосы, которын на свету закатного солнца будто переливались серебром. Она задала обыденный вопрос: - Канаме-сан не вызывал нас? - Каен отрицательно покачал головой. - Ты голодна? - Нет, прошлой ночью я выпила достаточно таблеток, - девушка привстала кровати, чтобы начать готовиться к ночным занятиям, но резко почувствовала слабость, ноги подкосились, и она чуть было не упала, если бы не вовремя подхвативший ее Акацки. Он с испугом взглянул на девушку: - Что с тобой? Тебе не здоровится? - Это пустяки, я достаточно отдохнула. - Лука, не геройствуй, - парень усадил ее обратно на кровать. - Если ты чувствуешь слабость, лучше отдохни. На утро я принесу тебе все конспекты с уроков. И сам обьясню все Канаме-саме, не переживай. - Голос рыжего звучал для Луки как всегда серьезно, надежно, она готова была поверить каждому его слову. Девушка слабо кивнула: - Хорошо, спасибо, Акацки. - Парень покинул ее комнату, злясь на себя, что не может оградить ее от болезней и бед, да и она сама не дала бы. Не любит она казаться беззащитной, хотя вполне заслуживает иногда расслабиться и побыть слабой. Он отправился на занятия, твердо решив, что утром подарит ей букет роз, чтобы ей хоть чуть-чуть полегчало. Девушка вновь легла в кровать, голова гудела, больше не было сил о чем-то задумываться, она укралась алым одеялом, на котором красиво рассыпались ее пепельные волосы. И погрузилась в глубокий сон. Утро для вампирши наступило крайне быстро, она открыла глаза с первыми лучами солнца и пару раз моргнула. От недомогания не осталось и следа. Лука сняла одеяло и потянулась руками. Она чувствовала себя лучше, наверно, стоит благодарить Акацки. Девушка встала с постели и направилась к входной двери. Она резко остановилась у двери, так как прямо перед ней лежал букет. У Луки чуть слезы не навернулись от такой красоты. Ведь это были розы, розы темно-синего цвета...Такая красивые, словно бы сказочные, не настоящие. Девушка взяла букет в руки и ощутила аромат. Настоящие синие розы! Она поспешила поставить их в вазу и вышла из комнаты. В коридоре Лука встретилась с Акацки, который вернулся с занятий. Она тут же смягчилась, глаза сияли непривычным светлым огоньком: - Акацки! Я увидела букет. Спасибо большое, он чудесен, - голос девушки звучал с нескрываемой благодарностью, у Каена сердце забилось чаще. Он почувствовал прилив сил и радости: - Не за что, я рад, что тебе понравилось. - Еще как. Как ты узнал, что я восхищаюсь синими розами? - У юноши перехватило дыхание. Лука вся сияла от счастья... Но ведь розы, которые подарил Каен, были белыми... Он тут же побледнел. Лука радовалась букету, но это был не его букет. Акацки даже понял, чей. После паузы, Лука неожиданно улыбнулась: - Ну, это не важно, все равно, огромное спасибо! Я пойду умоюсь, - она словно парящая бабочка отправилась в ванную комнату. Лука улыбнулась впервые за долгое время. Но Каен был расстерян, потерян и растерзан. Она улыбнулась, но эта улыбка не принадлежала Акацки. Эту улыбку вызвал чужой букет. Даже сама мысль об этом разрывала рыжего парня изнутри. Он готов был сесть прямо на пол, у стены. Зря он его недооценивал. Его и его детскую влюбленность. Ведь чем тише ты любишь, тем громче и сильнее твои чуства. На крыше академии Кросс стояла одинокая фигура в плаще. Ветер развивал его плащ и его светлые волосы. Бирюзово-голубые глаза смотрели вдаль, на ночное общежитие. Самовлюбленный, эгоистичный, несерьезный Ханабуса Айдо. Таким он казался всем. Кроме нее. Лишь она знала его настоящего, гордого, но ранимого, как она сама. Если бы она ему улыбнулась, он бы про все забыл, он бы на все наплевал. Но место в ее сердце занято Канаме-самой, а место рядом с ней занято его другом, Акацки Каеном. Ему нет места. И никогда не было. Пусть так. Он навеки согласен строить из себя дурочка,несерьезного казанову, пока так удобно им обоим. А ночью, как и всегда, он будет в плену у этой неповторимой серебряной луны...