Дочь домработницы

      — Пойдём наверх, — предложил Баки. Стиви посмотрела на лестницу с широкими ступенями из красного дерева. Стены были украшены семейными фотографиями: на первой Баки-школьник без двух передних зубов, а рядом — его малютка-сестра с косичками, мама, бабушка и дедушка. На одном из фото Стиви даже обнаружила себя — это был групповой снимок, сделанный во время барбекю на заднем дворе, когда ей было около девяти лет. Она вспомнила платье, которое на фотографии казалось голубым, но на самом деле было покрыто множеством узоров в виде крошечных бабочек. Тонкие ножки Стиви торчали из-под подола.       Другая фотография, очевидно, была сделана совсем недавно. На ней был запечатлён Баки в костюме выпускника и с крайне серьёзным видом. Впрочем, даже таким, с короткой стрижкой и гладко выбритым лицом, он казался ей более привычным чем тот, кого она видела перед собой прямо сейчас. Этот Баки, с длинными взлохмаченными волосами, щетиной и одеждой в мрачных тонах, был для неё незнакомцем.       — Ну, не знаю, — пробормотала она. — Может останемся в гостиной? Посмотрим фильм или вроде того.       — В моей комнате тоже есть телевизор и коллекция лучших фильмов.       Стиви на секунду задумалась о собственных родителях и о том, что они подумали бы о ней, прежде чем поняла, что причин для беспокойства нет. Это ведь просто Баки, а она — к сожалению — всего лишь Стиви.       — Ладно.       Она бывала в этой комнате по меньшей мере миллион раз, но теперь здесь не было игрушек-трансформеров и плакатов с черепашками-ниндзя. Нет, Стиви не завидовала его вещам, тем более, что он частенько делился ими. Иногда даже дарил.       Мысли об этом заставили её сердце сжаться, особенно когда она осмотрелась, заметив изменения. На стенах висели плакаты с музыкальными группами, о которых Стиви никогда не слышала, на полу тут и там валялась одежда чёрного цвета, на полке стояли книги в мягкой потёртой обложке. С одной стороны располагалась неубранная кровать, с другой — небольшой диван и захламлённый журнальный столик.       — Здесь уютно, — пробормотала она.       — Не сказал бы. Планирую переехать, но, сама понимаешь, материальное положение пока не позволяет, — Баки пожал плечами, на что Стиви робко улыбнулась. Он вернул ей улыбку, и на несколько мгновений Стиви погрузилась в воспоминания — всё-таки в этой комнате происходила их общая история. Она была дочерью домработницы, носила старые вещи сестры Баки, но ему было всё равно. По выходным он тратил карманные деньги, которых и так было немного, на сладости для них обоих.       Я обязана тебе счастливым детством, хотела сказать она, однако вместо этого сделала глубокий вдох, чтобы развеять задумчивость.       — Ты можешь снять жильё вместе с кем-нибудь. Как я.       — Приютишь у себя? — пошутил он.       Стиви рассмеялась, не скрывая смущения.       — В моей квартире только девушки.       Баки кивнул с выражением на лице, которое она не могла прочесть.       — Что бы ты хотела посмотреть? — он удачно перевёл тему, за что Стиви была ему благодарна.       — Мне без разницы.       Какая-то её часть не хотела оставаться на спонтанный киномарафон. Ей было некомфортно рядом с новым Баки. Да и весь вечер складывался странно. Он позвонил ей ни с того ни с сего. Она даже не знала о его возвращении. Они посетили ярмарку, на которой едва ли обменялись парой слов. Баки не хотел обсуждать то, где провёл прошлый год, и на её вопрос о школе-интернате ответил лишь, что был рад покинуть это место. Затем спрашивал её о занятиях в университете, и она рассказывала до тех пор, пока не осознала, что во всех их попытках поговорить речь всегда сводится только к ней.       Они молча проходили мимо палаток, в которых продавалась сахарная вата, и тех, где можно было выиграть плюшевые игрушки. Миновали колесо обозрения, аттракционы с вращающимися чашками и машинками. Наконец Баки вернулся из собственных размышлений к реальности и поинтересовался, не хочет ли она мороженого. Она отказалась и практически сразу пожалела об этом, поскольку поедание мороженого помогло бы ей почувствовать себя лучше.       Группа девушек, стоявших в очереди за газировкой, с восхищением поглядывали на Баки, и Стиви подумала о девушке, которая была у него до отъезда в интернат несколько лет назад. По сравнению с ней и остальными девушками — уверенными, красивыми и одетыми по последней моде, — Стиви всегда ощущала себя паршиво.       — Ты смотрела этот? — Баки протянул ей диск. Прочитав название, она покачала головой.       — Не слишком кровавый? Я не поклонница чего-то отвратительного.       Уголки губ Баки дрогнули в улыбке.       — Не переживай, — заверил он, — кино как раз для девчонок.       Стиви скорчила такую физиономию, что он, не выдержав, засмеялся.       Фильм оказался вовсе не «для девчонок», но несмотря на это был снят довольно красиво. Даже изящно в некоторой степени. Краем глаза поглядывая на Баки, она удивлялась, как подобное кино вообще могло оказаться в его коллекции.       Когда фильм завершился, он посмотрел на неё.       — Тебе понравилось?       Стиви кивнула. Кино действительно подарило ей положительные впечатления. И почему она раньше не увлекалась этим? Впрочем, тот факт, что она учится на художественном факультете, не обязывает её с обожанием относиться к художественным фильмам.       — Никогда бы не подумала, что ты такое смотришь, — произнесла она. Баки отвёл взгляд, уставившись на титры, бегущие по экрану.       — Ты многого обо мне не знаешь.       Пару минут они провели в тишине.       — Я готова выслушать тебя в любое время, — отозвалась Стиви. Баки всё ещё не смотрел на неё, зато она могла видеть, как напряглась его челюсть. Несколько секунд он не двигался, после чего повернул голову и взглянул на Стиви. Его глаза казались жутковато огромными, и в них отражался свет, исходивший от экрана телевизора.       Когда Баки придвинулся ближе, Стиви на мгновение подумала, что ей это померещилось, но вот он сократил оставшееся между ними расстояние. А когда накрыл её губы своими, она испугалась. Происходящее казалось ей нереальным. Она не могла целоваться с Баки. Всё это было как-то… чуждо. Ничего знакомого в щетине, царапающей её подбородок, или в ощущении его губ. Не узнавала она широкие плечи, его запах и вкус. Баки вырос, стал мужчиной, но другом для неё до сих пор оставался лишь тощий мальчишка из воспоминаний.       Однако Стиви отвечала на поцелуй, не потому ли, что всегда об этом мечтала? Стоя в стороне и наблюдая за очередной хорошенькой пассией своего друга, которых он менял уж слишком часто, она чувствовала себя обделённой. Испытывала жгучие уколы ревности, хотя пыталась всё отрицать, при этом воображая, как Баки целует её, а не тех девушек. Но он бы никогда этого не сделал.       До сегодняшнего дня. Стиви пыталась подстраиваться под него, понимая, что в поцелуях она совсем неопытна. Ей было трудно поверить, что это на самом деле случилось. Её и на свидания-то почти не приглашали, потому что она не интересовала окружающих парней.       А что происходит сейчас? Это можно назвать свиданием? Может быть, Баки намеревался сделать это с самого начала, а она была слишком невнимательна, чтобы догадаться? Мысль об этом придала Стиви смелости. Проведя пальцами по его волосам, она положила ладонь ему на плечо.       Он подтолкнул её к подушкам, и она поддалась. От внезапной близости у неё закружилась голова. Баки был таким большим по сравнению с ней; она поглаживала его твёрдые мускулы через ткань рубашки. И наслаждалась тяжестью его тела, пока их дыхания сливались воедино.       Ей казалось, что этот поцелуй мог бы длиться вечность, но всё резко прекратилось, когда открылась дверь и включился светильник. Повернув голову, Стиви увидела в дверях комнаты мать Баки.       Сам Баки в этот момент будто застыл, и Стиви пришлось подтолкнуть его за плечи, чтобы заставить подняться. И вот это действительно длилось чуть ли не вечность. Её лицо пылало от стыда.       — Стефани, мы рады видеть тебя у нас в гостях, — наконец произнесла миссис Барнс, но как-то слишком напряжённо, — однако уже поздно. Если поторопишься, Джордж отвезёт тебя домой.       Стиви понятия не имела, что на это ответить, потому промолчала. Бросила взгляд на Баки, но тот даже не посмотрел на неё. Виновато опустив глаза, она выскочила из комнаты.       — Ты серьёзно? — послышался голос миссис Барнс, которая явно обращалась к сыну. — Стиви? — продолжение разговора скорее всего останется для неё неизвестным, поскольку она направилась вниз по лестнице. Приятное тёплое чувство, охватившее её всего несколько минут назад, бесследно испарилось.       И всё-таки возмущённый голос миссис Барнс был слышен даже внизу:       — Поверить не могу, о чём ты только думал?!       — Мы уже не дети, мама, — спокойным, но чуть повышенным тоном отозвался Баки.       — Это неважно! Ты был знаком с её матерью. Как думаешь, что она сказала бы, увидев то, чем вы тут занимались?       Стиви почувствовала, как в её груди что-то болезненно сжалось.       — Стиви — хорошая девушка, — продолжала миссис Барнс. — Она сирота. И ты решил этим воспользоваться?       — По-твоему, я принуждал её? — раздражённо произнёс Баки.       — Я этого не говорила! Пойми, что тебе…       Стиви не хотелось оставаться здесь и выслушивать всё это. Ей нужно уйти, и как можно быстрее. Ужасала одна лишь мысль о том, чтобы оказаться в машине с мистером Барнсом, который наверняка догадывался, как она проводила время с его сыном. Поэтому Стиви просто ушла. Через парадную дверь на свежий ночной воздух. И отправилась к автобусной остановке.       Мечтая о том, чтобы сблизиться с Баки, она не представляла, как будет чувствовать себя после. А, возможно, следовало бы. Очертания домов по обеим сторонам улицы были знакомы ей с самого детства. Как и роскошные сады. Будучи маленькой, Стиви любила размышлять о доме Баки как о своём собственном. Как же она ошибалась.